Не так давно я писала рецензию на книгу Натальи Калининой «Стеклянный омут». Книга вызвала противоречивый отклик, так как интересные задумки оборачивались автором из плюса в минус. И я решила почитать ещё что ни будь этого автора. И почитала таки.
К моей великой радости, порча собственных интересных задумки не стала стилем автора. И в «Семи сокрытых душах» все оказалось на своих местах, вовремя возникало, вовремя исчезало. И попадало в ритм!
Книга начинается с железной леди, законченной трудоголички Ады. Она занимает какой-то высокий пост в крупном металлургическом предприятии. При этом она молода, хороша собой и явно не глупа (хотя в конце книги её ум можно будет поставить под сомнение).
«То ли работа беспощадно поглотила все ее интересы, то ли, наоборот, Ада позволила работе заполнить все пустоты жизни, включая сердечные»
«…чуть не сожрал начальницу вместе с чулками».
«И даже пошутил, что сделает потом запрос у Писаренкова: точно ли начальница ходила по магазинам или дома, при опущенных шторах занималась работой».
С течением сюжета выяснится, что Ада – бывшая воспитанница детского дома. И что над ней нависла угроза смерти: при странных обстоятельствах начинают погибать её детские приятели. При чем, именно те, с которыми её связывало трагическое приключение, итогом которого стала гибель одной из воспитанниц интерната. А Ада – единственный свидетель происшедшего, потеряла память.
Вскоре после трагического происшествия жизнь Ады круто изменилась. Её заметил спонсор детского дома, Ада стала его любовницей и жизнь пошла в гору. И единственной воспитанницей детского дома, с которой Ада поддерживала связь стала Светлана.
«Со Светланой Аду роднило отчаянное стремление создать как можно больше «перекладин», что бы по этой «лестнице» выбраться из ямы прошлого в благополучное будущее».
« …осознала, почему сама слушала эти разговоры с жадностью. Потому что будущая свадьба обещала Светлане то, чего у нее не было раньше, - семью».
А теперь Светлана мертва. Её уход не похож на самоубийство, и кажется смерти других воспитанников тоже не случайны.
Также, как в «Стеклянном омуте», Наталья Калинина перемешивает настоящее и прошлое. Интрига берёт начало в далеком прошлом. В настоящем разворачивается и разрешается.
В «Семи мёртвых душах» достаточно гармонично смиксованы де эти линии. Одна как бы подхватывает другую, добавляет яркости, динамики.
Интересным и неожиданным сюжетным ходом стал персонаж Джек. Его аналога нет в «Стеклянном омуте», при этом его история как бы выталкивает сюжет на уровень выше. И то понимание любви, которое он привносит в книгу, воодушевляет. Джек наполняет любовную линию в полной мере, как из рога изобилия. При этом на повышение градуса играет расширение персонажем понимания добра и любви, выход за отношения между партнёрам: «Я бы отдал этот день тем, кто действительно нуждается в чьем-нибудь обществе, - перебил ее гость. – Одинокой старухе, которой есть что рассказать, но некому ее выслушать. Бездомному псу, который желает подарить свою бескорыстную любовь и преданность приютившему его человеку. Сироте, который мечтает о родительской заботе. Я бы подарил свой последний день им. (…) В обиженной женщине скрывается такой потенциал, с каким она способна мир перевернуть , разрушить и вновь отстроить. Если не мир, то пару-тройку личных мирков точно. (…)Нет, обиженная брошенная женщина не так несчастна в своем одиночестве, как старуха, пережившая своих близких. Или ребенок-сирота. Или бездомный пёс. Вот кто по-настоящему слаб и беззащитен».
Как то естественно вышла у Натальи любовная линия Ады и Бориса Борисовича. Последний старше Ады, женат и богат. Он устроил девушку на работу. Но при этом Натальи удалось показать эту историю искренне.
«Когда она ушла, он осознал, что за осенью придет зима, вымораживающая сердце стужа, колкость льда, ранние сумерки и почти полное отсутствие солнца. Его зима, которую ему уже не перезимовать. А у неё ещё будет весна».
Логическое повторение этой мысли встретилось через страницу: «говорит старик, который чувствует приближение зимы». В начале я подуамала, что игра пошла на понижение градуса. Подобное опять таки встречалось в «Стеклянном омуте» и раздражало. Но здесь это был единственный выпяченный повтор. И в какой то мере он оказался закономерным. Мысли Бориса как бы перетекают в мысли Ады, ведь девушка ровнялась на него и как на родителя и как на социальный эталон.
«И как и прежде, она сама потянулась к нему, чтобы сцеловать с его губ эти следы».
Мистическая линия порадовала обращением к советскому прошлому:
«И пусть находиться здесь жутковато – это лишь ночь, накидывая плащи-тени на предметы, искажает их реальные очертания, а в солнечном свете страхи растворяться без следа. Днем все тут будет выглядеть по-другому, и пионеры с оскалами монстров окажутся добрыми мальчишками и девчонками, такими, каких изобразил на плакатах художник». Кошмар через десяток страниц: «А когда случайно оглянулась назад, увидела, что за ней крадуться по пятам те самые пионеры с плакатов».
В конце-концов, не только западные приёмы могут быть пугающими!. В нашем славном совестком прошлом куда как больше такого рода богатств. И здесь я согласна с автором – плакаты советского времени просто показательны для разного рода страшилок.
Мистика у Натальи Калининой вполне себе реальная: оживающие куклы, невидимые силы, способные кидать человека по квартире и т.д. Если мистика Натальи Орбениной погранична – играет на полутонах и послевкусии, может истолковываться, как с научной так и с мистической точки зрения, оборачивается случайностями, совпадениями, ведениями, но при этом читателю чётко даётся понять, что что-то волшебное происходит с изнаночной стороны, то Наталья Калинина "рубит с плеча", идёт напролом, выпускает потустороннее зло во плоти. При этом есть у двух этих авторов схожий подход к мистическому – за ним чаще всего стоят люди, именно они приводят это потустороннее в мир и направляют в своих целях.
Временная, любовная, мистическая и детективные линии здесь играют драг на друга, усиливая, а не ослабляя.
Идейная составляющая, к сожалению, слабее, чем в «Стеклянном омуте». Выручает опять таки Джек со своими жизненными позициями. А в остальном все укладывается в интриги и мотивации персонажей: зло порождает только большее зло, любовь спасет мир, отдавать себя стоит тем, кто в этом нуждается, а не тем, кому так хочется себя отдать (последняя мысль к стати классная, её никогда не бывает лишнем повторить) и т.д.
И несколько приятных цитат на закуску:
«До Ады донесся странный запах, который, словно преломленный через призму свет, разложился на спектры: девушка различила запах сырости, свечей и еще один, неузнаваемый, но отвратительный, сладковато-кислый».
«…будто была она создана не из плоти, а из лунного света».
«Когда влюбляется ангел, он падает на землю. Когда любит простой смертный, у него вырастают крылья».
«Она никогда не влюблялась в знаменитостей, но ее угораздило влюбиться в ангела».
Есть мнение, что для успешной книги нужно три вещи: постельные сцены, новые события на каждой десятой странице (желательно, или убийство, или возникновение персонажа, или хотя бы смена полюса персонажа: с положительного на отрицательного, или наоборот), и хоть одна шутка.
Нашёлся на страницах «Семи сокрытых душ» и Бородатый анекдот: какая замечательная вещь, туфли на высоких каблуках. Наденешь – чувствуешь себя шикарной женщиной, снимаешь – счастливой.