Глава 3

Наутро Калошин отправился в школу. Учительская располагалась в дальнем конце коридора. Майор двигался туда среди огибающих его живым ручейком школьников, которые спешили на урок под оглушающую трель звонка. В учительской уже почти никого не осталось, только за столом у окна восседала Прасковья Петровна.

Увидев входящего Калошина, она поднялась и с гордым видом направилась к нему навстречу.

– Как я понимаю, это вы будете заниматься поисками Дениса Ивановича? Оч-чень хорошо! Вы профессионал своего дела, вас все хвалят! – показав на стул возле своего стола, она села напротив. – Как дела у Вари? Она что, и в самом деле выходит замуж за того столичного франта? Или это была его эксцентричная выходка? Было бы весьма неприятно!

– Да нет, успокойтесь! Он действительно приехал сделать предложение Варе! – улыбнулся Калошин.

– И она согласилась?! И вы разрешили? Она ведь ещё очень молода! – несколько экзальтированно всплескивала руками Прасковья Петровна.

– Это её выбор, и я полностью его поддерживаю. О таком муже для своей дочери я и мечтать не мог! А молодость?.. Что ж, скоро это пройдёт! – глубокомысленно заметил майор.

– Ну, что ж, возможно вы отчасти и правы, только я никогда не приветствовала столь ранние браки, – Калошин при этих словах усмехнулся про себя: «Потому что никогда сама не была замужем, старая грымза!», – но!.. желаю, чтобы это не оказалось ошибкой! – Прасковья Петровна пригладила волосы: – Итак, жду ваших вопросов, задавайте!

– Насколько я понимаю, вы были дружны с Арбениным? – женщина кивнула. – И наверняка, многое можете сказать о его последнем дне?

– Ну, настолько, насколько это позволено посторонней женщине, – она опять пригладила и без того гладкие волосы.

– И всё-таки?..

– В тот день я слышала его разговор с кем-то по телефону. Меня это несколько удивило, так как семьи у него здесь нет, особо он ни с кем не общался. Я вообще не помню, чтобы ему кто-то звонил, тем более на работу. Разговор меня тоже насторожил. Арбенин говорил нервно, отрывочными фразами: «Нет, не знаю», «Вряд ли договоримся», «Это невозможно». Вот, примерно, так.

– Что было после этого?

– Я спросила его, что произошло, и кто это звонил, он ответил очень уклончиво, вроде того, что «один неприятный тип». Настаивать я не стала, но видела, что настроение у него упало совершенно. Предложила помощь, он посмотрел на меня, как будто хотел что-то сказать, я почувствовала этот секундный порыв, но он тут же отгородился от меня. Хотя, подумав, добавил, что обязательно расскажет, но позже. Что просто не готов ответить.

– Что значит ответить? За что ответить? Или на что? – настойчиво спрашивал Калошин.

– Я не поняла, и, потом, меня что-то отвлекло, сами понимаете, это школа. Больше в тот день к этому разговору мы не возвращались. После уроков он ушел раньше меня, я вела родительское собрание. А утром он не явился на занятия.

– Вы бывали у него дома?

– Конечно, ещё при жизни жены. Мы иногда собирались.

– А после? Когда он жил один? – майор опустил глаза, чтобы не смущать женщину и дать ей возможность ответить на этот вопрос прямо.

– Вы проницательны… Да, я любила этого мужчину много лет, но у него была семья. Для меня семейные устои превыше всего. Я ни словом, ни делом никогда не намекнула ему о своих чувствах. А когда он остался один… Я сама пришла к нему. Он не оттолкнул меня. Мы встречались, но крайне редко. Всё держали в строгой тайне. Сами понимаете – школа! – она просительно посмотрела на Калошина.

– Не волнуйтесь, этот разговор останется между нами, – поспешил заверить её майор. – Так как насчет ваших визитов в его квартиру?

– Конечно же, бывала…

– А если мы вместе с вами проедем к нему, вы сможете сказать, всё ли в порядке там?

– Постараюсь, но это ведь будет зависеть от того, что вы ищите, не так ли?

– Давайте этот вопрос обсудим на месте. Хорошо? – Калошин встал.

– Так, здесь как будто бы всё в порядке, – оглядывая кухню, сказала Прасковья Петровна. – Пройдёмте в комнату, – и первая направилась к двери.

В комнате она сразу прошла к книжным полкам, провела пальцами по корешкам книг:

– А вот книги-то стоят не в том порядке…

– А каков же здесь должен быть порядок? – удивился Калошин. – По-моему, они и так стоят стройными рядами.

– Стройными – да, но не правильными, – строго произнесла Прасковья Петровна, посмотрев на майора, как на непонятливого ученика. – Денис Иванович в этом педантичен. К книгам относится трепетно, не допускает ни загиба страниц, ни пятен! Каждую мелочь примечал, если в библиотечных книгах встречал помарки – злился! Но как бы вам лучше объяснить, каков здесь порядок?

– Объясняйте, как можете, – сказал Калошин. – Я понятливый.

– Читает он много и даже кое-что перечитывает. И вот, чтобы попусту не дергать лишний раз книги, на задний ряд он ставит то, что ему не понадобится в ближайшее время. А в первом ряду то, что он читает постоянно. Это, в основном, научная литература и Пушкин, его любимый писатель. Ещё Куприн и Горький. Но и они в своем ряду стоят строго на своем месте. То есть, у каждого писателя его произведения в алфавитном порядке. А научная литература по годам и значимости. Тут уж у него своя система.

– Ну и?..

– Куприн и Достоевский среди научно-популярной литературы! Вперемешку! Не-ет, Денис Иванович такого бы не допустил! – женщина покачала досадливо головой и вдруг спросила: – Вы его найдете?

– Будем очень стараться! – заверил её Калошин. Потом вспомнив, вынул из планшета лист и прочитал: «Рассказы об элементах». Такая книга на полке есть? – и, перехватив вопросительный взгляд Прасковьи Петровны, пояснил: – Эту книгу Арбенин взял в библиотеке две недели назад и пока не вернул. Посмотрим?

– Позвольте мне, – женщина так посмотрела на руки майора, как будто боялась, что он занесет микробы на «бесценные фолианты».

– О, пожалуйста! – Калошин взглянул на свои ладони и пожал плечами. – Только вот пару книг я уберу сам, – он достал носовой платок и, аккуратно обхватив им корешки книг, вынул из общего книжного строя те, что стояли, по словам учительницы, не на своих местах: – Это для эксперта, – пояснил он.

Прасковья Петровна стала пересматривать книги, а Калошин тем временем оглядывал комнату. На стене он заметил панно с различными значками и обратился к учительнице:

– Он что, собирал значки?

– Да, совсем недавно, года полтора, как Денис Иванович увлёкся фалеристикой.

– Ага, понятно, – Калошин обратил внимание на то, что на панно были пристёгнуты два пионерских, и два комсомольских значка. Пока это ему ни о чем не говорило, но в глубине сознания мелькнул вопрос и прочно там закрепился.

– Товарищ майор, этой книги на полке нет! – повернулась к нему Прасковья Петровна.

Понятые подписали протокол, Калошин забрал книги и, опечатав квартиру, уехал в отделение.

Калошин решил посоветоваться с Дубовиком. Отыскать его оказалось непросто, но часа через два тот позвонил сам. Выслушав от майора все последние новости, сказал:

– Вечером приеду к вам домой! Ждите!

Дома за стол не садились, пока в дверях, наконец, не появился Дубовик. Варя кинулась к нему, но стеснительно остановилась в двух шагах.

– А что, невеста даже не поцелует своего жениха? – весело улыбнулся Дубовик, подхватывая девушку на руки и нежно целуя. Она смущенно прижалась к нему на секунду и, вырвавшись, поспешила на кухню.

После ужина, убрав посуду, все расселись за столом в комнате. Дубовик положил на скатерть свою папку с документами:

– Ну, что, майор, давай обсудим все твои новости, и я добавлю кое-что от себя.

– Андрей Ефимович, можно я тоже посижу с вами? – робко спросила Варя.

Дубовик шутливо погрозил ей пальцем:

– Только тихо!

– Я буду делать эскизы по заданию журнала, – она принесла бумагу и карандаши и устроилась удобнее напротив Андрея, который изредка посматривал на неё с нежностью.

– Геннадий Евсеевич, ты в прошлый раз сказал, что мальчика видели, идущим по направлению к лесу. А лес-то прочёсывали?

– Я участие в этом деле не принимал. Если помнишь, в прошлом году в это время все урки возвращались по своим «хазам» и «малинам», здесь тоже было не продохнуть. Но знаю, что и школьники, и родители искали его именно в лесу.

– А не связывали исчезновение мальчика с уголовниками?

– Отработали и это! Всё в «молоко»! Но у тебя-то что?

– А вот что: это расписание уроков того дня. Урок химии в седьмом классе, где учился Лёня, закончился в пятом часу, следующим по расписанию стоит урок географии. Мальчик на нем присутствовал – это подтвердила учитель географии. Арбенин в это время проводил в своем шестом классе классный час, то есть, в кабинете химии его не было, он его закрыл и ключ повесил на щит в учительской. Это его показания, которые подтвердила уборщица. Когда закончился классный час, он минут двадцать ещё беседовал со своими ученицами по поводу какого-то вечера. После этого Денис Иванович отправился в учительскую, по пути заглянув в кабинет, где наводили порядок Лёня и ммм… ага! – Оля Труфанова. В учительской Арбенин сел проверять тетради по контрольной работе, а потом спустился в буфет поужинать. После этого хотел заглянуть в класс, но дверь была уже заперта. Поработав ещё, он ушел домой. Пока всё понятно? – Дубовик посмотрел на Калошина.

– Предельно!

– А теперь внимание: учитель начальных классов Калугина сказала, что Лёня повесил ключ в пять часов с минутами, то есть, когда у мальчика только закончился урок географии. Она в это время находилась в учительской, но на щит с ключами внимания не обратила, просто поздоровалась с Лёней, который направился туда. Она решила, что мальчик повесил ключ, потому что уроки уже все закончились. Сама Калугина просидела весь вечер в учительской, и просто запуталась во времени, кто, когда приходил и выходил. Только вот никто на это внимания не обратил. Просто опирались на её слова, что мальчик ключ повесил! На самом деле, он его брал! А вот когда повесил, никто не видел. И он ли его повесил? Может быть, сам Арбенин?

– Погоди, там, в показаниях Калугиной я прочел лишь то, что она, как ты и сказал, видела, что Лёня ключ повесил! Откуда все эти дополнения в её рассказе? – Калошин подозрительно посмотрел на Дубовика.

– Да я лично с ней побеседовал! – улыбнулся тот.

– И когда же ты успел? – ошарашено посмотрел на него Калошин.

– Нашел время… И не жалею, вижу теперь, что дело запутанное… – Дубовик задумчиво посмотрел в сторону Вари, она ответила ему нежной улыбкой, но, заметив внимание отца, смущенно отвела глаза и продолжила рисовать. – И какая картина у нас вырисовывается?

– В прошлом году Арбенин взял в библиотеке книгу, в которой было что-то важное, так как она исчезла после гибели Слепцовой. Но он наткнулся на то, что было в книге, скорее всего, случайно. Смог ли воспользоваться?

– Смотря, что нашел, – вставил Дубовик.

– Но книгу он сдал. Значит, она ему больше была не нужна. А если его исчезновение вообще не имеет отношения к той книге?

– Я уже говорил, что в такие совпадения не верю! Пропадают две книги, которые в свое время брал один человек – Арбенин. Больше ими никто не интересовался. Кстати, когда он взял первую книгу? До исчезновения мальчика или после? И когда Арбенин её сдал, через какое время?

– Взял за три месяца до исчезновения Лёни, а сдал… – Калошин заглянул в свои записи, – … через неделю, после того, как взял.

– Значит, можно допустить, подчеркиваю – пока только допустить, что мальчик, убираясь в кабинете химии, что-то либо увидел, либо нашёл. Чёрт знает что! Очередное дежавю! «Искал – нашел»!

– А если его поход в лес, как раз, этим и объясняется? – задумчиво произнес Калошин. – Да, самое главное совсем забыл: вторую книгу Арбенин брал дважды. Так… – он опять посмотрел в записи, – через месяц после исчезновения Лёни, а второй раз – две недели назад. Первый раз вернул через три недели, а вот во второй раз, увы! – мы её у него дома так и не нашли!

– У-у, так всё ещё гораздо больше запутано, чем казалось на первый взгляд! – Дубовик постучал поставленными друг на друга кулаками. – Жаль, руки у меня связаны, не могу лезть в это дело! Моршанский тут же встанет на дыбы!

– Да уж, он уже вчера пузыри вовсю пускал! Правда, Сухарев язык ему хорошо «прищемил»!

– Ладно! Всё равно обведём его вокруг пальца, – усмехнулся подполковник. – И уж, коль разговор идет о книгах, я думаю, что следует тебе заглянуть и в школьную библиотеку.

– Я тоже так думаю!

– Да-а, если бы Арбенина год назад допросили с пристрастием, возможно, что сегодняшнего дела не было бы вовсе, – ворчливо произнес Дубовик.

– Ну, извини, я в этом деле участия не принимал, – развел руками Калошин. – Да и, если честно сказать, тогда как-то все уверились в том, что мальчишка, в самом деле, в лес ушел.

– Ты с родителями его тоже подробнее побеседуй, – Дубовик посмотрел на Варю, та была полностью поглощена своим занятием. – Знаешь, Геннадий Евсеевич, что мы будем сейчас толочь воду в ступе, когда будут уже какие-нибудь маломальские наработки, тогда и будем обсуждать. А сейчас… В конце концов у нас впереди свадьба, есть о чем поговорить, – он улыбнулся девушке, которая при его словах заметно оживилась.

Дальнейшая их беседа приобрела более приятное содержание.