Девушки, рожденные рабынями и смирившиеся со своей участью –  это одно. Но чужеземки… уж не знаю, как они сюда попадают. Впрочем, предположить несложно. Рыжая определенно пленница, и ее историю я еще узнаю. И если я могу помочь еще кому-то здесь –  я обязана это сделать.

Торговец пошлепал губами в задумчивости.

– Я расспрошу, благородная эрти. Товар редкий… –  он угодливо склонился, снова сложив перед собой руки. Я небрежно кивнула.

– Хорошо.

Итак, по списку: швея, врач, хореограф, евнухи.

Мда, как-то я не с того начала. Определенно, ни рыжую наемницу, ни какую бы то ни было другую чужеземку я развлекать гостей не отправлю уж точно. Значит, мне нужна отдельная специалистка… скажем, по досугу. Аниматор для взрослых мальчиков, ага. Больше одного гостя все равно у Ирмаина почти не бывает.

Ну хорошо, чужеземок не отправлю. А кого отправлю? Честно говоря, с любой из невольниц выйдет… плохо. Даже если она сама будет не против, я никогда не узнаю, что у нее на душе и как ее для такой покорности ломали.

Может, мне нужна свободная?

В принципе, наложницы –  далеко не всегда невольницы. Ирмаин просто подсказал мне самый простой и быстрый путь: купить сколько надо девушек на рынке. Но многие небогатые семьи охотно отдают своих дочерей в гаремы –  для них это означает сытую и обеспеченную жизнь. У наложницы, рожденной свободной, куда больше прав по сравнению с невольницей. Другое дело, что девушек опять-таки никто не спрашивает…

Опять ерунда получается.

Может, надо поискать специалистку в местном доме удовольствий? Наверняка там тоже много невольниц или проданных родителями свободных, но бывают ведь и исключения…

Да, свои бордели в Зенаиле, как ни странно, тоже есть. Память Нилы мало что могла подсказать мне на эту тему, но, насколько я понимаю, дома удовольствия обслуживают в основном не знатных господ, у которых есть собственные гаремы, а скорее представителей среднего класса –  тех, у кого есть какие-то деньги, но нет возможности или желания постоянно содержать нескольких женщин. Может, еще и приезжие туда захаживают.

Только вот вряд ли благородная эрти может наведаться в дом удовольствий под благовидным предлогом. Ладно, об этом стоит еще подумать.

Я жестом подозвала своего невольника. Перед ним было неловко –  мне представили всю прислугу разом, и никаких имен я, конечно, сразу не запомнила. Стоило переспросить еще по дороге, но мне как истинной дочери своего мира и своего времени хотелось прежде всего извиниться перед пожилым человеком за свою забывчивость. А здесь это не принято, он не поймет, если я стану расшаркиваться.

– Как твое имя? –  негромко спросила я.

– Керим, моя эрти, –  он поклонился почтительно, но без того липкого подобострастия, что так раздражало в торговце. Кажется, старый Керим даже относится ко мне чуть покровительственно –  не позволит себе лишнего слова, но видит во мне юную девочку, которая нуждается в заботе. Что ж, это даже хорошо.

– Керим, мне нужно найти пару евнухов. Покажешь, где их искать?

– Да, моя эрти. Только… вы хотите приобрести уже оскопленных рабов? Евнухи обычно служат в гареме пожизненно. Заново на продажу их отдают, если евнух в чем-то провинился или имеет какой-то изъян. Но вы можете приобрести пару подходящих юношей. Оскопить их можно здесь же, на рынке. Это быстро –  зельями и обезболивают, и заживляют сразу, так что после раб обычно сразу может идти. Я покажу вам, где проводят процедуру.

Я прикрыла глаза. Ну да… наверное, здесь это примерно как купить в рыбном ряду живого судака и отнести к ларьку в конце ряда, где за небольшую плату тебе этого судака почистят и выпотрошат. Очень удобно.

…Парнишку я увидела сразу. Он сидел у столба, но цепей на нем не было. Может, потому что с цепями было бы неудобно держать музыкальный инструмент –  нечто вроде небольшой гитары без “талии”, с чуть более длинным грифом. Танбур, выудила я из памяти Нилы. Кажется, на Земле тоже есть танбуры, только в них струн поменьше.

В отличие от мускулистых рабов, которые продавались как носильщики и работники, этот был одет –  и шальвары на нем, и жилетка, правда, последняя на голое тело. А вот голова не покрыта. Лет ему, наверное, 17-18, если не меньше.

– Играй давай! –  Торговец ткнул в парнишку длинной палкой, и тот, шмыгнув носом, принялся перебирать струны, наигрывая что-то тоскливо-заунывное.

А ведь музыкант тоже пригодится, пришло вдруг мне в голову. Танцующим красавицам нужен аккомпанемент.

Да и, если честно, просто жалко стало этого замурзанного мальчишку.

– Сколько? –  коротко спросила у торговца. Тот пробежался по мне оценивающим взглядом и чуть заметно поджал губы. Впрочем, ответить все же соизволил.

– Два золотых.

– Сколько? –  у меня едва глаза на лоб не полезли. Рыжую я купила за три, но то –  иноземная диковинка, товар штучный. –  За бесполезного мальчишку? За два золотых можно купить красивую невольницу!

Торговец безразлично пожал плечами.

– Смазливых мальчиков тоже берут неплохо. Не евнухом в гарем, так в дом удовольствий. Некоторым господам нравится. А этот еще и на танбуре играет, и поет неплохо.

Ммм, какие перспективы у парнишки вырисовываются! Прямо и не знаешь, что предпочесть, все так вкусненько…

Музыкант тем временем отчетливо позеленел и взял фальшивую ноту. Я поморщилась.

– Я его забираю. Керим, расплатись.

Если Керим и не одобрил моего выбора, то показывать этого себе не позволил. А торговец радостно потер руки –  кажется, стоило бы все же поторговаться.

– Ваш господин не пожалеет, благородная эрти! А выхолостят вам его туточки, рядышком –  воон где крыша зеленая…

Цвет лица моего нового приобретения, изначально вполне смуглый, уже практически сравнялся с той крышей. Мальчишка рефлекторно прикрыл танбуром то место, которым так дорожит большинство мужчин. Однако на его запястье уже защелкнулся браслет подчинения. Рядом скалилась рыжая, глядя на меня с ненавистью. Извини, милая, пока не до объяснений…

В небольшую будочку под зеленой крышей мы вошли все вместе – я, рыжая наемница, Керим и юный музыкант, дробно отстукивающий зубами.

Мясник –  иначе мне его сложно назвать –  сидел тут же, скучающе полируя свои инструменты. Одет он был примерно так же, как большинство торговцев здесь –  в шальварах и халате из яркой, но недорогой ткани и небольшой чалме. Единственным отличием оказался широкий фартук на объемистом пузе. Неудобно, наверное, к “пациентам” наклоняться-то…

При виде нашей компании он расплылся в угодливой улыбке и безошибочно остановил взгляд на мальчишке.

– Благородной эрти угодно…

– Угодно, –  прервала его я и обернулась к парнишке. –  Как тебя зовут, кстати?

– Р-рами, –  выстучал он зубами, едва, кажется, не прикусив язык.

– Возможно, благородной эрти стоит выйти на время процедуры, –  мясник сложил перед собой руки. –  Велите ему слушаться меня.

– Да, конечно… –  я рассеянно осмотрела инструменты, среди которых особенно выделялись гигантские ножницы. Мда… интересно, их тут хоть стерилизуют? –  Впрочем, я бы предпочла все проконтролировать. Раб новый, недешевый, мало ли что.

– Как будет угодно благородной эрти… тогда пусть ваш раб снимет шальвары и сядет вот сюда, разведя ноги…

Мальчишка покрылся испариной. Ну же, дурачок, отойди от меня, мне нужно, чтобы мясник к тебе отвернулся…

– Рами, поставь танбур у стенки и выполняй!

Не подчиниться скованный браслетом парень не мог. Так что он пристроил музыкальный инструмент и сделал шаг к высокому стулу, на ходу спуская шальвары…

Чтобы в следующую секунду грохнуться в обморок.

О черт. Только этого мне не хватало. Значит, теперь быстро.

Мясник как раз повернулся на грохот и собрался, кажется, что-то говорить.

Я резко вскинула правую руку, выставив вперед средний палец, на котором красовалось кольцо с крупным изумрудом, и быстро прикоснулась им к затылку местного “работника”. Тот на мгновение замер –  и сполз на пол следом за Рами.

Вот так. Вот это самое тебе, а не калечить мальчишку.

Разумеется, Ирмаин не мог просто так отправить меня в окраинные районы в сопровождении одного только пожилого невольника. Мой муж, конечно, стар, но из ума уж точно не выжил. Так что все пальцы у меня были унизаны кольцами с ооочень непростыми свойствами. В основном –  для самозащиты. Убить ни одним из них нельзя, но вывести из строя даже нескольких противников вполне возможно.

Изумруд на среднем пальце был добавлен в последний момент. Недоработанная модель, как пояснил мой новоявленный муж. Чтобы артефакт сработал, надо прикоснуться им к голове человека. Непрактично. Зато уж если получится, то результат такой, что любо-дорого –  жертва не только мгновенно вырубится на ближайшие 15 минут, но и не сможет потом вспомнить, что с ней было в предыдущие полчаса. Так что –  все видели, как мы входили в будку и выходили из нее. А что местного работника сморило в такую жару, никто и не удивится. Для него этот день будет мало отличаться от всех прочих.

– Теперь быстро! –  я развернулась к рыжей. –  Как тебя зовут?

– Джарис, –  как-то чуть заторможенно ответила та, кажется, пытаясь осмыслить происходящее.

– Джарис, мне нужна твоя помощь. Этого борова нужно оттащить на его место, будто он просто задремал.

Я тут же схватила “борова” за одно плечо, но меня уже ненавязчиво оттеснил Керим.

– Позвольте, я помогу, благородная эрти.

Не хотелось бы нагружать старика… но он прав, от меня помощи все равно будет немного. Джарис, в отличие от меня, выглядит тренированной и сильной, на нее вся надежда. Да и спорить особенно некогда.

Я слегка похлопала по щекам Рами. Черт! Что же с ним делать?

– Керим, а кровь здесь после… процедуры останавливают?

– К-конечно, эрти, –  пропыхтел тот.

Хорошо! Значит, не придется изображать кровавые пятна на штанах. Да, штаны! Шальвары пора натянуть на законное место. Вот так.

Ах да, Керим ведь уже говорил, что все заживляют сразу…

Подошедшая Джарис –  неужели уже управились? –  легонько ткнула в бок бесчувственного парнишки носком тряпичной туфельки, хмыкнула, присела –  и от души залепила Рами пощечину.

Тот слабо застонал и приоткрыл глаза.

– Уже… все? –  едва слышно прохрипел он.

– Все, все, –  пропела я. –  Поднимайся!

– Я ничего не чувствую, –  отрешенно сообщил мальчишка. –  Так и должно быть? Наверное, теперь я никогда не буду ничего чувствовать…

Джарис закатила глаза и, подхватив Рами под мышки, рывком подняла его на ноги.

– Я больше не мужчина, –  драматически прошептал он.

– Да на месте твое хозяйство! –  не выдержав, рыкнула рыжая.

Мальчишка перевел с нее на меня недоверчивый взгляд, а потом, все так же опираясь плечом на наемницу, схватился за пояс шальваров и чуть оттянул его.

Наверное, такое лицо могло бы быть у истинного ценителя прекрасного, разглядывающего коллекции Эрмитажа. Просветление, восторг, восхищение, откровенное любование –  все это было написано на чумазой мордашке Рами одновременно, пока он заглядывал в собственные штаны. Как будто ничего прекраснее в своей жизни он не видел.

– Ты перестанешь быть мужчиной, –  скорректировала я, –  если мы еще хоть немного здесь задержимся. Так что шевелись!

Быстро-быстро закивав, парень дернулся –  и тотчас снова обвис на плече наемницы.

– Ноги не держат, –  застенчиво сообщил он.

Джарис, не говоря ни слова, подхватила его поудобнее за талию и повела. С другой стороны подставил плечо Керим. Я возглавила процессию.

Ну а что… не все же выходят на своих двоих. У парня, в конце концов, шок! Так что проведенную процедуру подтвердит потом любой, кто видел, как мы выходили. И никто к нашему новому евнуху и его пребыванию в гареме не придерется!

– Танбур! –  простонал мальчишка уже на выходе, и Керим, как-то обреченно вздохнув, подхватил инструмент.

Что ж, наш гарем состоит уже из одной жены, одной наложницы и одного евнуха. Будем считать, что начало положено!