Печорин пугается самого себя. «Необходимость любить… кого-нибудь» он отвергает; бедная княжна Мери – знала бы она об этом! Но Вера – знает, вероятно. Знает также и то, что, не желая или думая, что не желает, любить, он хочет быть любимым, – эту естественную потребность человеческого сердца он называет «жалкой привычкой»; он сам себя старательно уговаривает, убеждает, что можно жить в полном внутреннем одиночестве – и тут же проговаривается: «…даже…одной постоянной привязанности мне было бы довольно…» Чьей привязанности? Может быть, сейчас он ещё до конца не понимает, чьей. Поймёт – в конце повести.