Глава 2

– Лута, я есть хочу, – ныла Айка, когда мы возвращались в шалаш.

– Знаю, – оборвала я ее, крепко держа Фица за ошейник, – мы сходим на пляж и по пути нарвем яблок и слив.

– Фу, – скривился Марти, – кислятина. А нет чего-нибудь вкусного? Мяса, например.

– Какое же мясо вкусное? – тут же влезла его сестра. – Вкусное – это пирожные, суфле и торты.

– Нет! Вкусно – это когда Марта делает нам бутерброд с бужениной и огурцами. А еще капает соус и сверху кладет листик салата.

– Хватит, – остановила я детей, – мы с Фицем слюни не успеваем сглатывать. Придем, поедим слив.

– Фиц после них плохо себя ведет, – не унимался Марти.

– Это как это?

Марти зажал нос рукой.

– Понятно. Фицу слив не давать.

Мы дошли до шалаша, я взяла широкий ошейник и длинный поводок.

– Фиц наказан? – нахмурила брови Айка.

– Еще как наказан. Теперь будет ходить исключительно на поводке пока герцог не уедет. А будете себя плохо вести, – сурово посмотрела я на детей, – и вас на поводок посажу и намордник надену.

– Еще и ногти стричь будет, – шепнул Марти сестренке.

– Это за большие провинности, – кивнула я. – Пошли на пляж, там будем играть.

– На пляж, на пляж, – прыгала вокруг Айка, дразня привязанного пуделя. – А ты будешь наказан, – показала она ему язык.

– Ну все, поиграли, – разочарованно протянул Марти, показывая вперед.

Пляж, на котором мы обычно отдыхали с детьми был занят. Там расположились важные особы: графиня, придворные, подносившие яства и напитки к полосатому шезлонгу, на котором, развалившись, сидел наш благодетель. Графиня, как обычно, суетилась, пытаясь уделить максимум внимания гостю.

– Лимонаду, ваше благородие, – подносила она бокал, в котором позвякивал лед, – изволите?

– Не изволю, – фавн что-то чиркнул в своем блокноте, – бокал перевесит чашу нашего взаимного расчета. Но за то, что произошло сегодня утром – будет отдельный разговор.

– Конечно, мы полностью искупим свою вину, – защебетала графиня.

– Нам лучше обойти, – я покрепче перехватила Фица, – пройдем через кустарник и выйдем к лагуне, там нас будет не видно и не слышно.

Мы залезли в ближайшие кусты, стараясь пробираться как можно тише, чтобы с пляжа нас не заметили.

– Какие новости из дворца короля? – как могла, поддерживала беседу графиня.

– Плох наш король, – безразлично сказал фавн и отбросил блокнот на столик, – говорят, что долго не протянет.

– Он же такой молодой, – всплеснула руками графиня, пытаясь глазами найти место, куда сесть, но не найдя такого, плюхнулась прямо в платье на прибрежный песок.

– Это так кажется. Ему уже триста двенадцать лет.

– А законы? Какие-нибудь новые законы были приняты? Я слышала, что обсуждали возможность послабления налогового бремени тем, кто помогает королевству. А вы же знаете, что от нашего графства в казну поступает много налогов.

– От моего графства, – зевнул фавн, – судя по моим подсчетам, вы задолжали мне столько, что все ваше имение запросто может перейти ко мне.

Я остановилась, дернув Фица, от чего тот жалобно пискнул, потрепала пса по холке, он же не виноват, что я так отношусь к фавнам.

– Да что вы, ваша светлость, – заерзала по песку графиня, – такого просто не может быть. Мы исправно платим налоги, а о том небольшом одолжении, о котором я вас прошу, даже не стоит упоминать.

– Как же не стоит. У меня все записано, – он обратно взял блокнот, – вот здесь сколько одолжений сделал я вам, здесь – сколько вы мне вернули. Все подсчитано, до последней копейки.

– Конечно, ваша светлость, – не стала спорить хозяйка, и тут же перевела болезненную для нее тему. – А что говорят о наследниках?

– Наследников нет. Как и многие века, их прячут от королевского двора. Никто, кроме короля, не знает, где они находятся.

– Так если король так плох, не нужно ли искать их и привести ко двору?

– Король так не считает. Наследники, либо малы, либо тугоумны, поэтому представлять их ко двору он не хочет.

– Что же будет, если трон лишится короля, а наследники не будут найдены?

– Перейдет к тому, кто этого явно не заслуживает, – герцог резко поднялся с шезлонга и сладко потянулся, – пожалуй, искупаюсь.

– Всю жизнь от фавнов одни неприятности, – подтолкнула я вперед ребят, которые откровенно разглядывали фавна.

Протиснувшись мимо двух скал, мы вышли на маленький пляж, который надежно скрывал нас от посторонних взглядов.

– Купаться! – дети с разбегу влетели в воду. – Как жаль, что ты даже поиграть с нами не можешь.

– Могу, во что хотите играть?

– В города, – выскочил из воды Марти.

– Фу, твои города скучные, – высунула язык Айка. – Их только ты знаешь, поэтому всегда выигрываешь.

– А ты читай книжки, больше знать будешь.

– Мне только четыре, – обиделась Айка, я читать не умею.

– Тогда и не обижайся, сначала научись читать, потом будешь играть.

– Стоп, – остановила я брата с сестрой. – Давайте играть в жмурки.

– Чур, ты водишь, – быстро переключился Марти.

Я привязала Фица к камню, сняла широкий пояс с платья и завязала себе глаза. Мир погрузился для меня во тьму, только слышались редкие хлопки, да детское хихиканье. Лаял Фиц, возмущенный тем, что его не взяли в игру.

– Сейчас я вас поймаю, – бегала я по пляжу, разводя руками и пытаясь поймать детей.

Делая очередной разворот, я наткнулась на что-то большое. Проводя руками, подумала, что это явно не камень и не пальма, уж больно теплым было то, до чего я дотрагивалась.

– Вы долго будете меня ощупывать? – послышался ехидный голос.

Я резко сдернула повязку с глаз. Передо мной стоял он. Фавн, герцог, благодетель нашей графини и мой кошмар. В ужасе я отшатнулась.

– Что вы здесь делаете? – дети спрятались за камень, даже Фиц сидел тихо и не лаял.

– Плаваю.

– По пляжу?

– Язвишь? – он смотрел на меня без ненависти, но с любопытством. Если бы не глаза, в которых светился интерес, выражение его лица можно было бы перепутать с лицом палача перед казнью.

– Спрашиваю.

– А мне здесь нравится, – пошел он по пляжу, оглядывая скалы, – уютное место, никто не найдет и не потревожит.

– Можете оставаться, ваше превосходительство, – сделала я кривой реверанс, – а мы пойдем.

– Вы останетесь, – пригвоздил он меня своей фразой.

– Что вы хотите? – попятилась я от него, врезавшись спиной в скалу.

Он подошел близко, также близко, как в тот раз в комнате. Я закрыла глаза, пытаясь отогнать от себя образ того, что тогда видела. Но капли воды, стекающие по накачанному телу, никак не хотели уходить из моего воображения.

– Не трогайте меня. Пожалуйста, – пробормотала я, выставляя ладонь, не давая ему приблизиться.

Он поставил руки около моей головы, прислонился всем телом ко мне и прошептал на ухо:

– За то, что ты была в моей комнате, ты должна… Ой! Ай!

Он отскочил от меня, издавая непонятные звуки. Я позволила себе открыть глаза. Передо мной фавн, герцог и великий благодетель прыгал как на углях, пытаясь увернуться от ракушек, метко бросаемых детьми.

– Получи, – Марти с ожесточением кидал ракушки, – бери розовые, они тяжелые и колючие, – учил он сестру, – будут бить больнее.

– На тебе, не трогай нашу Луту, – Айка кидала все подряд, что попадалось под руку: камни, палки, ракушки.

– Хватит, – рявкнул фавн, поняв, что ему не уйти от разбушевавшихся детей. Марти и Айка присмирели и опустили орудия битвы.

– Ты, – протянул он в мою сторону свою руку, – посмела унизить меня, Деона Краута, трижды!

– Это когда я успела столько-то раз? – ляпнула я, от чего герцог покраснел как рак на сковородке.

– На лестнице выпустила яблоко – раз. Ворвалась в мою комнату, застав меня … неготовым – два. Натравила на меня этих маленьких грызунов – три. Ну и самое страшное – ты сломала мне рог!

– Это уже четыре, – промямлила я, понимая, что дописываю себе еще одну статью.

– Значит ты должна мне четырежды! Если падение и шишки я могу оценить на двадцать баллов, то мой позор оценивается во все сто баллов.

– Я никому не скажу, что видела, – попыталась я «скостить» себе срок. – Да там и смотреть было не на что.

Фавн становился все более пунцовым. Видимо, я говорила что-то не то, нужно было срочно исправляться.

– Да там все было такое, что я и разглядеть-то толком не смогла, – пыталась выкручиваться я.

– Ты сломала мне рог! – выдавил из себя герцог, явно пытаясь уйти от темы моего пребывания в комнате. Ну мне же и лучше. Рог? Какой рог? Только сейчас я посмотрела на его голову, на которой не хватало половины рога.

– Это не я, – замотала я головой. – Я вашу голову ни разу не трогала.

– Зато трогала кое-что другое! Из-за твоей дурацкой псины у меня теперь профессиональная деформация!

– Профессиональная? – от испуга я плохо понимала умные слова, которыми он кидался. – Вы рогами профессионально работаете?

– Ты сломала мне рог! – практически провыл фавн. – Ты мне должна!

– Я?! – во мне накапливалась ярость. – Подумаешь, какой-то рог. Да вы мне всю жизнь сломали!

– Тебя я вижу в первый раз! – герцог перешел на крик. – И пока что жизнь ломаешь мне ты. Так что сломала рог – будь добра отдай обратно!

– Из-за вас мой отец, моя деревня, – хотела продолжить я. – Стоп! Я не смогу отдать вам рог. Его невозможно вернуть.

– Ты же работаешь с животными?

Я кивнула.

– Значит, будешь служить мне до тех пор, пока рог не отрастет.

– Но рога не отрастают.

– Это уже детали, – крикнул он, входя в воду, – я договорюсь с твоей хозяйкой, чтобы она отдала тебя в честь своего долга. За ней уже баллов 700 числится, она будет только рада.

– Баллов? Может я баллами отдам? – пыталась я исправить ситуацию. – Скажите только где их достать, и я сразу, быстро.

Фавн меня уже не слушал, уплывая за скалу. Я тяжело опустилась на песок.

– Вот и приехали, – вздохнула я, обнимая, подбежавших ко мне детей.

– Мы тебя не отдадим, – обняла меня за шею Айка.

– Найдем эти баллы и добудем их для тебя, – Марти уже обдумывал план моего освобождения.

– Не вздумай, – я встала и отвязала Фица, рвущегося с веревки, – может, они заразные или опасные для жизни.

Мы прошли мимо пляжа, где отдыхал герцог. Там было пусто, только мусор напоминал о том, что здесь отдыхала знать. На подходе к графскому дому к нам подбежал управляющий.

– Доигралась, Лутка, – бросил он, – хозяйка тебя вызывает. Такое учудить! Да не с кем-нибудь, а с самим герцогом!

Он вырвал у меня из рук собачий поводок, всучил его детям, шикнул на них, чтобы скрылись из виду, и потащил меня за руку в хозяйский дом. Не в комнату для приема прислуги, а в саму гостиную, где уже расположились все мои будущие судьи. Графиня сидела на диванчике и разливала чай. Обломанный рог фавна торчал из-за спинки кресла, повернутого ко мне спиной.

– Дорогая моя, – проворковала графиня, – я бы предложила тебе сесть, но не буду этого делать. Тебе должно быть крайне неудобно и стыдно за то, что ты сделала с нашим господином. Столкнуться в коридоре и покалечить такого человека!

Ага, то есть про то, что я видела его без ничего, он тактично умолчал. Ну хорошо, в коридоре, так в коридоре. Мне без разницы, где ломать рога заносчивым фавнам.

– Герр Краут любезно предложил выход из сложившейся ситуации. Он не будет включать все произошедшее в наш долг, если я отдам тебя в аренду. Не навсегда, конечно. Только до того момента, как ты исправишь свою ошибку. Потом сможешь вернуться.

– Столкновение вышло случайным, мадам. Вы же знаете, что рога не могут отрасти. Вы отправляете меня навсегда.

– Значит, навсегда! – тон графини резко сменился, она оторвалась от чашек с чаем и подошла ко мне вплотную. – Ты посмела вогнать меня в долги с этой глупой псиной. Жаль, что герцог берет только тебя, я бы с удовольствием избавилась от двух проблем сразу.

– Но, мадам, кто будет смотреть за детьми?

– Дети? – удивилась графиня, будто впервые о них услышала. – Мой покойный отец приказал мне следить за ними, обучать и воспитывать. Но он слишком сильно постарался для безродных приемышей. Дети будут жить там, где и должны – у конюха. Наконец перестанут мешаться под ногами и займутся своим непосредственным обучением – ковать подковы и убирать навоз.

– Но граф в своем завещании, – пыталась я спасти детей.

– Граф умер, – рявкнула хозяйка, – я управляю имением и пытаюсь удержать его на плаву. Можешь идти собирать пожитки, если они у тебя есть. И не вздумай прихватить что-нибудь лишнее. Управляющий перед отъездом проверит все твои вещи.

Фавн не встревал в разговор и даже не повернулся. Просто продолжал отхлебывать чай из чашки. Глотая слезы, я выбежала из гостиной, сбив с ног управляющего, подслушивающего под дверью.

Забежав в комнату, я кинулась на кровать и зарылась в подушку. Сердце щемило оттого, что я больше никогда не увижу детей. Я помнила, как привезли их мать на сносях с маленьким Марти. Она продержалась недолго, родила Айку и тут же умерла. Кто она, не знал никто, но судачили долго. Особенно после того, как старый граф приказал поселить детей в имении и дать им хорошее образование. Нанимать никого не стали, так как я была обучена грамоте, меня из горничных перевели в гувернантки. После смерти графа должность за мной сохранили, но детей перевели жить к конюху.

Было обидно за себя. Меня продали как корзину яблок. Да еще кому – герцогу из рода Фавнов. Я потянулась к ящику и достала мамину фотографию. На меня смотрела улыбающаяся женщина. Как же мне ее на хватает, в любой ситуации она могла поддержать меня и найти правильное решение. Даже, когда мы лишились всего, она искала положительные стороны. Но я так не умею. В детстве золотой баран отнял у меня все. Сейчас происходит тоже самое. Слезы потекли по щекам, и я сильнее прижала мамину фотографию к груди.

– Лута, – я открыла глаза. Рядом со мной на кровати сидела Соня. – Не убивайся ты так. Говорят у герцога целый город, все живу хорошо, никого не бьют и не принуждают работать.

– Как не убиваться? – хлюпнула я носом. – Ты же знаешь..

– Знаю, – Соня погладила меня по руке. Но это было давно. Твоя маменька, да счастье ей на небесах, никогда никого не винила.

– Я хочу, чтобы им было также больно, как и мне, – продолжала всхлипывать я. – Чтобы они потеряли все, что имели, чтобы потеряли близких…

– Не строй из себя мстителя! – Соня шлепнула меня по руке. – Вздумала мне! Ты в обморок чуть ли не падаешь, когда фавна видишь, а все туда же. Лута, пойми, сожженный дом не выстроишь. Но ты можешь построить новый. Перестань жить прошлым, посмотри как прекрасно будущее!

Я хотела ответить, но в комнату, запыхавшись, вбежали Айка и Марти, следом плелся Фицджеральд, таща в зубах огромный мешок. Соня поцеловала меня в лоб, крепко обняла и вышла из комнаты.

– Мы едем с тобой! – безапелляционно заявил Марти, садясь ко мне на кровать.

– Что это вы придумали? Не едете! – утерла я слезы и как можно строже посмотрела на детей.

– Мы тебя не оставим с этим монстром! – Айка тоже пыталась влезть на кровать, но та была слишком высока. Фиц мордой подтолкнул ее наверх.

– С чего вы взяли, что он монстр? – пыталась я отговорить детей от безумства.

– Он забирает тебя силой, – загнул один палец Марти.

– У него рога, как у черта, – встряла Айка, загибая на руке брата второй палец.

– Дорогие мои, – я села поближе и обняла детей, – вы не должны сбегать, это ваш дом, вы здесь родились и выросли. Здесь вы получаете образование и у вас есть защита. Тем более герцог вас не звал с собой.

– Ну, да, – фыркнул Марти, – а то еще баллы высчитывать придется за лишних слуг. – А образования у нас все равно не будет. Управляющий сказал, что завтра мы начинаем работать в конюшне.

– Фууу, – скорчила мину Айка и зажала носик рукой, – там такая вонища.

– Ничего, все наладится. Я вам книжки оставлю, будешь читать сестре перед сном. А потом и научишь ее.

– Нет, – замотала головой Айка, – не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я должна. А вы остаетесь! – я повысила тон, а в груди все сжалось.

– Нет! – выкрикнула Айка и выбежала из комнаты. Марти посмотрел на меня осуждающе и вышел вслед за сестрой.

– Я должна быть строгой, – повторила я скорее самой себе, – им придется становиться взрослыми очень быстро.

У кровати заворчал Фиц, подошел и уткнулся мне в колени.

– Прощай, малыш, – потрепала я его по холке, – не забывай напоминать, чтобы ребята тебя вычесывали. А когти-то мы так и не успели тебе подстричь!

На этих словах пудель зарычал и попятился к выходу из комнаты.

Я подхватила холщовый мешок со своими скудными вещами, и вышла из комнаты. У парадного входа уже стояла карета, доверху заполненная корзинами и коробками – подарки герцогу от графини. Конечно, в счет долга. В скупости они друг другу не уступали. Сонька и еще несколько служанок стояли рядом, со слезами провожая меня. Я обняла всех по очереди.

– А дети где? – спросила я подругу.

– Да леший их знает, – махнула та рукой, – унеслись куда-то как ошпаренные.

Управляющий подтолкнул меня к открывшейся дверце. В последний раз я оглядела двор, в котором прожила много лет, лица друзей и знакомых. Но среди них детей не было. Опустив голову, шагнула в темноту кареты.