Мужчина рывком сорвал шкуру медведя со спины и показал исполосованную ранами спину:

– Ты меня спросила, Пернатая, не ранен ли я? Посмотри, мне тоже нужно лечение! Так что ты не скачешь вокруг? Что не мажешь мазями, не поишь снадобьями?

Спина была расчерчена красными полосами, пусть неглубокими, но уверена -болезненными. Я с горечью признала, что неправа, опустив голову.

– Ты бы сказал…

Зубастый вернулся ночью с победой, не показав ни малейшим жестом, ни мимикой, что ранен. Откуда я могла знать?!

– Настоящий воин никогда не скажет о своих ранах! – Зубастый накинул шкуру обратно и зашагал прочь, пиная по пути ветви и кочки. Затем вдруг остановился, и, не оборачиваясь, пригрозил: – Притащишь торговца, я убью его первым. Слово Зубастого!

Я проводила нареченного взглядом, а потом развернулась и посмотрела на раненого. Как я его оставлю умирать? Я же спать спокойно не смогу!

Но и на территорию клана тащить его тоже нельзя! Отец или жених убьют его! Тогда что же делать?

Внезапно мужчина открыл глаза и посмотрел на меня так, что внутри все перевернулось. Он не молил о спасении, ничего не просил. Не смотря на ранение в нем было столько внутреннего достоинства, что я лишь уверилась – такого человека нужно спасти. Не каждый на грани жизни и смерти будет так держаться!

Я опустилась рядом с ним на колени и пообещала:

– Я вернусь, ты только продержись. Принесу лекарства и вылечу тебя! Ты выживешь, верь в это!

– Ой, неразумная! – завопил Вупи.

– А ты, – я ткнула пальцем в голубую грудку пернатого друга, когда тот приземлился на ткань, – следи за раненым. Если что – найди меня. Я до Травницы и обратно.

– Травница эта – ведьма шаманская, не обещай ей ничего взамен, Пернатая! – проворчал Вупи. – Лучше иди к Лекарю.

– Не могу. Он дружит с отцом, а Травница… сам знаешь!

– Знаю! Поэтому и говорю: к Лекарю! – пытался достучаться до меня Вупи, и я прекрасно понимала его беспокойство. Но лекарства нужно точно получить, поэтому я не могу рисковать.

Травница, единственная из Лесных, кто жил в домике на земле. Ее боялись, сторонились, но, бесспорно, уважали. Снадобья женщины обходились дорого, но были чудодейственными.

В этот раз цена за снадобья показалась мне странной.

– Пришла? – требовательно спросила Травница, едва я ступила на порог ее дома. Звучало так, словно ждала уже несколько дней, а я все не приходила.

Впрочем, к странностям этой женщины все давно привыкли, но все равно обходили это место дальней тропой.

Сам домик оброс мхом со всех сторон и больше походил на треугольный холм с дверью. Высокая трава вокруг, едва примятая ногами одного человека, быстро оправлялась от давления и снова тянулась к солнцу. Сейчас она мягко перебрала мои свободные голубые штаны, коснулась голого живота, погладила кончиками край короткого топа, словно приветствовала редкого гостя.

Возраст загадочной женщины, закутанной в тряпье, определить сложно. Иногда она могла сойти за ведунью средних лет, а иногда за ведьму, что стоит на пороге смерти и еле дышит.

Сегодня Травница даже пританцовывала ногой, отчего я замерла в дверях с открытым ртом. Совсем свихнулась старуха?

– Г отова?

– К чему? – застыла настороженной птицей и внимательно осмотрелась.

Ничего нового: пучки трав, банки с сыпучим содержимым, мешки с нарисованными рунами. Бревенчатые стены дома усыпаны трещинами, потолок опутывали цветущие вьюнки, приводя меня в недоумение.

Ну как можно цвести там, где почти нет света?

Цветущая гибкая лоза, оплетала обезвоженные до капли тушки животных. Невероятный контраст жизни и смерти, от которого становилось не по себе.

Я боялась этого места!

– Расплата за спасение чужака высока, очень высока!

– Насколько? – плохое предчувствие змеей обвило шею.

– О-о-очень дорого! – старуха повернулась ко мне и заглянула в лицо. Ясные и яркие зеленые глаза так противоречили глубоким бороздам морщин, что казались позаимствованными. – Ты готова?

– Я хочу знать, что это! – ноги так и норовили сбежать, мыски уже развернулись в сторону выхода, но я силой заставила себя стоять ровно. Язык прилипал к небу.

– Ты заплатишь полную цену только после полного спасения чужака. А пока… – старуха посмотрела на природу через вырубленное в стене окно без ставней и сказала: – приноси мне ежемесячно по редкой птице.

– Но.

– Не согласна? Тогда выметайся отсюда! – старуха махнула скрюченной левой рукой в сторону открытой настежь двери. А правой, без единой морщинки, взялась за банку с травами. – Брысь!

Я не спрашивала, откуда она знает о чужаке. Так же, как не задавала вопросов несколько лет назад, когда отца лихорадило. В тот раз Травница молча кинула в меня пузырьком с зельем, едва я ступила на первую ступень крыльца, и сказала:

– Это мой должок твоей матери.

Тогда я голову ломала от мыслей, что бы это значило? Но расспрашивать духу не хватило. Моя мама умерла от лихорадки, когда мне было всего пять. Тогда Травница отказалась помочь, из-за чего отец чуть не выгнал ее из клана.

После слов старухи я задумалась о том, почему та не помогла, и пришла к двум вариантам: либо старуха недолюбливала Смелую – мою мать, либо мама ценой своей жизни спасла моего отца в будущем.

Невероятно? С Травницей не было ничего невозможного!

– Цена настолько высокая? – я вспомнила прошлое. Моя расплата тоже будет такой страшной? Всего лишь за жизнь чужака?

Старуха взяла высушенную тыкву, открыла крышку и понюхала снадобье:

– Годное! – потом повернулась ко мне и сказала: – Уверена, что сможешь избежать судьбы?

– Вы меня пугаете! Я что, должна заплатить своей жизнью за его?

– Нет, – удивила меня старуха. – Нисколько.

Она медленно подошла ко мне и ткнула пальцем в грудь:

– Твое сокровенное желание сбудется!

– Тогда какая это плата? Птиц жалко, конечно, но принесу… – пробормотала я.

– Так ты согласна?

Цела останусь в итоге, сокровенное желание тоже сбудется. Птиц только надо приносить старухе да потом еще что-то попросит. Ну, так ладно, справлюсь, достану!

Тыква легла в мою руку, а Травница заглянула в глаза:

– Берешь?

– Беру! – кивнула я с готовностью, а потом спросила: – Когда принести первую птицу и какую?

– Принеси. – старуха посмотрела в окно, – обелиску.

Нет! Только не она! Вот же, ведьма, знает, что просить!

– Не согласна? – Травница протянула руку к тыковке.

– Нет! Согласна! – я сжала сосуд со снадобьем в руке. – Что с этим делать?

– Дай выпить. А рану мажь вот этим, – Травница провела рукой над головой, словно выбирая, какой пучок травы сорвать. Сдернув один, добавила в котелок с бурлящей смесью, что стоял на огне. Размещала палкой, которая растворилась в жидкости, загребла половиной тыквы получившееся зелье и перелила в банку.

– Вот этим. Дай остыть, затвердеть и мажь.

– Хорошо, благодарю.

– Благодарю? – хрипло засмеялась над моими словами старуха. – Ну-ну, Пернатая, лети! Принеси мне обелиску как можно быстрее!

Я выскочила из дома и понеслась в сторону опушки, словно за мной гнались волки. Прижимая к груди снадобье и мазь, я старалась как можно быстрее убежать от этого давящего ощущения капкана.

«Чужак, как ты там? Держись, только продержись еще немного!» – сосредоточилась я на другом, чтобы побыстрее забыть визит к Травнице.

Я чуть не пробежала мимо раненого торговца и, запыхавшись, опустилась около него на колени.

– Что же ты такой бледный! – я наклонилась над ним, чтобы послушать, дышит ли чужак.

– Это ты… – прошептал он пересохшими губами. Веки дернулись, и он приоткрыл глаза: -Ты пришла.

Внутри все скрутилось в клубок. В этих отрывистых словах я услышала, что он уже и не надеялся на помощь. И не будет винить, если ничего не выйдет.

– Я не дам тебе умереть! Ты выживешь! – сейчас все зависело только от меня.

Я должна спасти торговца! Это тоже жизнь! Ничуть не хуже, чем жизнь одного из Лесных! Почему Зубастый так противится?!

Я села на подстилку, приподняла голову мужчины и осторожно положила себе на колени. Чужак скривился от боли. Нож все еще торчал в груди мужчины, но вытаскивать его было нельзя, пока мазь не остынет.

Я открыла снадобье и аккуратно приложила к губам чужака. С трудом, но он сделал мелкий глоток. Потом еще немного, и еще, словно через боль.

Такие мужественные черты лица! Такие необычные! Не зря говорят, что горцы самые красивые мужчины! И кожа бледнее нашей, и черты лица другие!

« О чем я думаю?!» – я сбилась и сильно наклонила тыкву так, что поток усилился и торговец закашлялся.

– Воды, – прохрипел он.

– Точно! – я мысленно застонала. – Конечно же, воды!

Я убедилась, что он допил снадобье, и посмотрела на его лицо. Торговец то ли потерял сознание, то ли уснул от бессилия и дышал тихо -тихо.

– Я не могу оставить тебя на земле. Ночью здесь ужасная влажность, поэтому все дома Лесных на деревьях. – а про себя добавила, что все, кроме одной старухи, которой все нипочем!

Чужак уже крепко спал и не услышал мои слова. Надеюсь, это снадобье отправило его в исцеляющий сон.

Что же делать? Оставлять на земле нельзя, тащить в клан тоже.

Телега!

Я из последних сил подволокла раненого обратно к телеге и посмотрела на ящики. Великий Янус, еще их стаскивать! Ну что за день!

Посмотрела на раненого, на его пропитанную кровью одежду, и дотронулась до банки с мазью – еще не остыла.

Я разгрузила телегу, сделала из ящиков что-то вроде ступенек, и нашла широкую доску. Смогу по ней затащить такого крупного мужчину на повозку? От одной мысли, как это будет трудно, кружилась голова.

Мазь остыла…

Я опустилась на колени рядом с чужаком и рывком вытащила нож Полевок. Затем разрезала пропитанную кровью рубаху торговца. Из раны сочилась кровь.

Обычные раны мы всегда промывали кипяченой водой, обрабатывали, прикладывали плотные куски ткани, пропитанные лекарственными травами, перевязывали. Но здесь я не могла развести огонь, чтобы вскипятить воду – сразу привлеку внимание Лесных.

Промывать рану речной водой тоже не стоит – точно занесу заразу!

Мазь должна сделать все! Не зря цена лекарствам Травницы так высока! По крайней мере, я очень надеюсь, что мы избежим заражения!

Я старалась сделать все как можно быстрее: наложила толстый слой мази, перевязала мягкой чистой тканью, что нашла в одном из ящиков, и только потом выдохнула с облегчением.

Мужчина не просыпался, только стонал во сне и вертел головой, словно ему снился кошмар. Бормотал что-то неразборчивое.

Пока я затащила его на телегу – стемнело. срочно возвращаться домой.

Зубастый еще не пришел за мной только по одной причине – он главный герой пира и должен сидеть рядом с вождем. Как только праздник закончится, он отправится на мои поиски, так что я должна его опередить!

А что, если он пойдет искать чужака? Что, если найдет его и убьет?

Я схватила телегу и потащила, проклиная свою хрупкую фигуру. Как же тяжело!

Но я бы не уснула, если бы оставила чужака в опасности. Особенно после всего, что пришлось пережить и ему и мне.

Я спрятала торговца на опушке около болота.

– Здесь самое безопасное место. Я должна идти.

На эмоциях я дотронулась до руки мужчины:

– Поправляйся, пожалуйста!

И он сжал мою руку с такой силой, что из глаз чуть не брызнули слезы.

– Ай! – я попыталась вырваться, но не тут-то было.

Чужак держал мою руку железной хваткой несколько секунд, а потом обмяк.

– Пернатая! – раздалось издалека. – Пернатая!

Меня искали!

***

Утро постучалось в окно клювиком Вупи:

– Пернатая, просыпайся! Там такие булочки испекли, я весь извелся!

– Брысь! – я сонно накрыла голову подушкой.

– Ты только ставни открой! Аромат улови! – птица не унималась.

– Не хочу! – организм протестовал, но я вдохнула запах свежей выпечки и застонала про себя.

Отец вчера устроил мне такую взбучку, что я не смела показать и носа. Если бы не выпивка, которая отправила в крепкий сон почти всех Лесных, я бы не знала, куда себя деть от стыда. И так неловко показываться на глаза зевакам, что стали свидетелями гневной отповеди вождя.

Зубастый стоял рядом с таким видом, будто сделал хорошее дело, а не сдал меня с потрохами. Это показательная порка словесными розгами только увеличила пропасть между нами.

Как хорошо, что я не притащила торговца в лес! Так у него был шанс выжить. Тут же мужчину ждала верная смерть от рук отца или жениха. Ненависть к чужакам горела в их глазах, как лесной пожар.

Отец поклялся, что запрет меня в клетке позора на неделю, если я хоть на минуту покину территории клана. И теперь я ломала голову, как же проверить состояние торговца.

– Вупи! – я подлетела на кровати, подбежала к окну и распахнула ставни.

Голубая пичужка шарахнулась в сторону и с опаской подлетела ближе:

– Вряд ли ты так рада булкам… – птица не зря со мной бок о бок столько лет. Знала, что я что-то задумала.

– Залетай! – я гостеприимно отошла в сторону, освобождая дорогу пернатому другу.

– Эм-м-м, тут, пожалуй, полетаю. Там Лысый печенье трескает, может, что и перепадет.

– Вупи приземлился на подоконник и заходил туда-сюда, рассуждая: – У тебя же нет заначки, правда? Ты вчера говорила, что последнюю мне скормила. Значит, ловить мне нечего .

– Пустая моя голова! – я хлопнула себя по лбу. – Еще целая коробка есть!

– Целая коробка? – Вупи рухнул назад в притворном обмороке, дернул лапками и приоткрыл один глаз: – И все мне?

– Все тебе! До последней крошки! – пообещала я, осторожно беря птицу на раскрытые ладони.

Вупи резко открыл глаза и приподнял голову, обвинительно глядя на меня:

– Я туда не полечу!

– Ну, Вупи, пожалуйста! Только проверь, жив ли! Скажи, что я не могу пока прийти! -умасливала я птицу: – А печенья твои любимые, с семечками, из васильков и подсолнечников, так и пахнут солнцем!

– Жестокая! – пташка жалобно поджала лапки, лежа на спине, а потом хитро прищурилась: – Только посмотреть?

– И сказать!

– Ничего не скажу! – отвернулась птица, фыркнув, как недовольный еж.

– Хорошо-хорошо! – я видела, что еще немного, и Вупи вовсе откажется помогать. Даже печеньями не уговорю!

– Целую коробку! Сразу! И все мне! – птица перевернулась, встала на лапки и осмотрелась по сторонам. – Покажи, что точно есть!

– Вупи! – возмутилась я. – Ты мне не доверяешь?

– Когда речь о целой коробке цветочного печенья, я не доверяю никому! – Вупи выглядел неумолимо, его упрямство вызывало улыбку.

Я посадила птицу на кровать, а сама полезла под нее и вытащила припасенную коробку. Как я кстати вчера утром посетила кухню!

– Вот, смотри! – я показала железную коробку, под завязку наполненную цветочной выпечкой, и засмеялась над вытянувшимся клювом Вупи. Щелкнула крышкой и сказала: -Сначала слетай!

– Вредная! – птаха обиженно нахохлилась. – Хоть одну бы дала на дорожку! Для скорости!

– Наоборот! Так ты стрелой полетишь и вернешься быстро. Печенька тебя только утяжелит.

Вупи поднялся в воздух, сделал круг по комнате и вылетел в окно со словами:

– Это первый и последний раз, когда я так продаюсь! Так и знай!

– Знаю, знаю! – крикнула вдогонку и застыла у окна в тревожном ожидании.

Жив ли незнакомец? Перенес ли влажность лесной опушки? Помогло ли снадобье Травницы?

Вупи не было невыносимо долго. Наконец, когда я уже была готова бежать на поиски птицы, в листве мелькнул лазурный хвост.

– Что там? – спросила, как только цепкие лапки коснулись деревянной рамы.

Вупи мрачно посмотрела в ответ и вздохнул.

– Что там? Не пугай меня! Тебя поймали на полпути? Не пропустила защитная магия? -предположила я.

– Видел я чужака, – буркнула птица, опустив клюв.

И у меня все опустилось.

– Жив?

– Если можно так сказать… – пробормотал Вупи.

– Ты подлетал? Слушал дыхание?

– Его то озноб бьет, то лихорадит, – поделилась птица. – Выживет ли он? Уж как решит Великий Янус!

– Все так плохо? – я прикрыла рот рукой. Хотелось бежать и самой посмотреть на состояние раненого, но Зубастый ходил по мосту напротив, то и дело заглядывая в окна. Караулил!

– Плохо, Пернатая! Но ты сделала для него все что могла! – казалось, птица сама расстроилась от увиденного.

– Вупи, – я умоляюще посмотрела в глаза птице. – Очень тебя прошу, ты мог бы и завтра слетать на разведку!

Птаха нахохлилась, посмотрела в сторону коробки печенья на кровати и молча кивнула.

Следующая неделя показалась мне сплошной нервотрепкой. Я охотилась на обелиску, но та ускользала от меня, словно дух леса. Зубастый не сводил с меня глаз, словно преследовал с рассвета и до заката. А Вупи приносил с опушки леса лишь неутешительные новости – раненому не становилось ни лучше, ни хуже. Торговец, по словам птицы, не приходил в сознание.

Но самой убийственной вестью было объявление отца о том, что завтра вечером состоится традиционное испытание силы моего жениха – Зубастого. Если тот докажет, что может исполнить желание невесты и окажется достойным ее, то со следующей молодой луной состоится наша свадьба.

– Пернатая, дочь Дикого, назови свое желание! – громко спросила Ведунья, что проводила все ритуалы Лесных.

Лобное место было полно соклановцами. Толпа замерла в ожидании. Казалось, что все затаили дыхание, до того хотели услышать желание невесты, дочки вождя.

– Поймать живой птичку-обелиску! – так же громко сказала я, зная, что если я -Пернатая – не смогла за год ее поймать, то куда уж Зубастому!

Никакой свадьбы! Только свобода!