Глава 6

Голубое небо было испещрено мягким светом золотых рассветных лучей. Совсем недалеко проснулась пташка и весело засвистела незатейливую песенку на причудливом языке. Влажность уходила, уступая место небывалой для ранней осени духоте. Или же сегодня дышалось особенно тяжело?

– Скоро пары начнутся… –  непрошенная грусть вырвалась из меня вместе со вздохом.

– У меня для тебя две новости: первая – сегодня выходной день, и вторая – тебе все равно на них не надо. По крайней мере, пока, а если потом и будешь их посещать, то только в статусе преподавателя.

– Угу, преподавателя! Уж я-то преподам урок знатного попаданства! – я живо представила полную аудиторию жаждущих знаний адепток и свой урок под названием: «Тясяча и одна ошибка Дженни Уверли или Попасть так пропасть!»

Эмпат подавился заготовленной фразой и заел все смешком:

– А ведь еще тебе предстоит триумфальное воскрешение, – прозвучало так… ехидненько…

– Ты там случайно руки от удовольствия за спиной не потираешь? – я вытянула шею, делая вид, что рассматриваю, что же Тео прячет. – Ждешь зрелища?

– Предвкушаю, –  довольно сузил глаза этот вреднейший потомок рода Гун. – Растерянность – это эмоция-деликатес. Если редко употреблять, то сущий рай.

– Так вот оно что! Опять за свое? – я пристально посмотрела в лживо-честные голубые глаза эмпата. – Что-то я дымки не вижу… Можешь питаться и так?

Я сощурилась, еще более внимательно разглядывая блондина – тому аж не по себе стало. Наверное, предвзятая «я» после всех злоключений представляю то еще зрелище, но пускай терпит. Я же его терплю. И, вообще, дареной еде претензии не высказывают. Вот.

А между тем на его лице вся забава растаяла, как снег под весенними лучами.

– Ни черта ты не разбираешься в эмпатах! – отвернув голову, бросил он, будто был неслыханно задет. Но чем? Тем, что я спросила, не изволит ли он без спроса завтракать-с мной?

– Увольте! Я и не хочу познавать эту тему, – высказала сгоряча, чем заслужила косой взгляд Тео.

– Теперь я просто обязан тебя посвятить…

Ах, этот «метод от противного». Работает по назначению прекрасно, жаль только от противных эмпатов не спасает, так сказать дашь на дашь не выбивает. А так бы хотелось!

Но грустить на эту тему мне не дал Тео, что спешил назло просветить меня в тонкости эмпатского склада жизни:

– Вот представь жаренное на костре мясо…

Я живенько представила капающий на угли жир с золотистой корочки. Мняяям

– Оно же вкусно пахнет, ты уже заранее знаешь или можешь предположить, что это будет обалденно вкусно, да?

– Ага, – чуть не вытирая с подбородка голодную слюну, сказала я.

– У нас это похоже работает. Мы будто чувствуем запах эмоций и уже можем понять, по вкусу нам или нет. Не обязательно пробовать испортившийся продукт, чтобы понять, что тот вонял на всю округу не зря. Понятно?

Понятно так понятно, только зачем он про мясо сказал, а?

Я уперла руки в боки и решила, что хватит устраивать ему одностороннее пиршество, пора погонять великого эмпатского потомка. Гыгык, главное не оговориться на подонка, оставим это обращение на случай совсем плохого поведения некоторых…

– Тео Гун, ты сам напросился! Как только доберемся до академии, организуешь завтрак на вынос!

– Но… – Его Величество был выше этого, ясно дело.

– Грибочки Летуна-а-а… – напела я, откровенно угрожая.

Проняло! Передернуло! Впечатлило!

Тео промолчал, что было равносильно соглашению. А потом вдруг опустил голову к плечу, будто задумался над одной крайне интересной темой… Впрочем, в себе он размышления долго не держал и выдал:

– А тебе же жить негде…

– И не надейся, – жестко отрезала я. Эмпатским подручным холодильником я быть не собиралась. Уж лучше как есть подамся с повинной к ректору, пусть либо воскрешает перед лицом общественности, либо четвертует, как зомби.

– А что, разве есть куда податься? До сих пор надеешься на Алана?!

Вот точно что-то ему наговорил или сделал эта эмпатская морда, чтобы у укротителя сомнений не возникло!

– Ты забыл про слитки? Чтобы вставить слово в их диалог надо постараться. А они за бравым делом не постоят. Наверное, уже все выложили как на духу!

– Да? Тогда где твой демон-спаситель? – Тео с интересом посмотрел по сторонам и демонстративно пожал плечами:  – Не вижу. Очнись, только я тут тебя вижу и спасаю. Будь благодарна.

Последняя фраза прозвучала так, будто я мгновенно должна была преисполниться благодарности и рассыпаться в извинениях. Не на ту напал, великий потомок наглого рода Гун!

– Чучело тоже заговорило. Уж кто-нибудь да раскроет ему глаза на истинную сущность в моем теле!

– Ты так считаешь? Я бы на твоем месте не надеялся на чучело и слитки… – Тео, ах Тео, не смог из-за задетой гордости промолчать, чем только сделал себе хуже…

– Ты что-то сделал со слитками и чучелом? – напряжение в моем голосе звякнуло металлом.

Этот невыносимый Тео Гун непроизвольно отвел глаза.

– Ты хотела есть? Идем, а то не успеем к завтраку, – эмпат встал и захромал в сторону академии, чем сразу смог перенаправить курс моих мыслей.

– Что с ногой? – я догнала хромоножку в один шаг.

– Уже почти срослась, не стоит внимания, – сказал, а у самого уголки губ дрогнули от проявленного интереса. Или доволен, что ловко соскочил с темы? Так я умею дважды два складывать!

– Алан? – нетерпеливо ожидая ответа, я подстроилась под неразмеренный шаг Тео. – Это же он, да? Ну же, не разочаровывай меня, подтверди!

Эмпат плотно сжал губы, превратив их в тонкую нить. Ага, значит, в точку! И сидел, разговорами время тянул, надеясь, что все заживет, и я не замечу? Интересно, что же здесь произошло?

Эх, у тела Мари чрезвычайно крепкий сон! Как же не хватает собственной чуткости. Уверена, уж я бы не пропустила появление Кертиса.

Тео упорно хромал вперед, а я с сомнением осмотрелась вокруг, пытаясь понять, насколько далеко мы от академии и присвистнула.

– Учитывая, что ползешь ты не быстрее улитки, позавтракать мы сможем только через неделю.

– Варианты? – Тео недовольно оглянулся на замешкавшуюся меня и прибавил скорость. Его походка стала выглядеть еще забавней. Въевшийся в манеру поведения эмпата пафос трескался с каждым неуклюжим шагом.

– У меня есть. А вот у тебя…

«Улитка» застыла, чуя подставу. Ну а что, ведьма, она и в другом теле – ведьма. Заметьте, это только неделя обучения прошла! Что же дальше то будет?

А еще надо вытрясти информацию из призрачной ведьмы о моей звериной сути. Вот верну тело, кровь трансформаторов в себе оживлю и буду первой ведьмой с возможностью оборота. О как!

Размечталась да? Ну а что? Мечтать – дело полезное. Можно сказать, что мечта – это двигатель души. Так что только вперед! Мне еще Зака спасать!

– Летун! – закрыла глаза и позвала свой верный транспорт.

Эмпат очень недружелюбно покосился в мою сторону. Похоже, у этих двоих сложились не очень хорошие отношения.

– Ты же с ним ничего не смог сделать? – на миг я обеспокоилась, а потом отмахнулась от этой мысли, как от неприятного запаха. Вряд ли, скорее – бревнышко бы с ним что-то сделало. Например, отнесло бы его в далекие края, на эмпатские берега… Вот тогда бы эта бледная морда точно бы узнал, что такое голод!

Тео Гун зашагал быстрее и уже почти перестал хромать. Все-таки повышенная регенерация – вещь! Но для эмпатов я бы ее исключила, будь моя воля.

– Не полетишь? – крикнула в спину блондину, останавливаясь и задирая голову вверх. На горизонте пока чисто…

А потом вдруг появилась стремительно приближающаяся точка, что с каждой секундой становилась все жирнее и четче. Спустя несколько мгновений я могла точно сказать – бревно летит сюда не одно. Через пять секунд определила с кем…

Алан.

– Похоже, ты не летишь, Тео… – протянула я, мысленно потирая ладошки.

Мне стоило отдать должное восхитительному таланту Летуну к маневрированию между деревьями! Такой эстетики полета я не видела давно. Все-таки мой летающий транспорт – лучший во всем мире!

Когда я было подумала, что Тео падет смертью храбрых, протараненный моим дружелюбным бревнышком и не менее эмпатолюбивым укротителем, когда вдруг Летун обогнул его и проскользнул мимо со свистом и ветром.

Я была настолько заворожена полетом, что поздно рассчитала – они не остановятся. Неужели, решили таранить Мари? То есть меня? Ну нет же, правда?

Мама! Та самая, которая тигрица, спаси и сохрани, а? – взвыла я мысленно и полетела вверх. И лишь когда почувствовала под собой жесткость магического полена, а на животе – крепость руки Алана, поняла, что убивать никого и не собирались. Фух!

Я оказалась сидящей спиной к Кертису и затылком чувствовала его часто дыхание. Оно щекоткой бегало по коже, распаляя нервные окончания, и я еле сдерживала желание втянуть шею.

А еще было боязно. Не оттого, что я лечу на запредельных скоростях, нет, я была уверена в Летуне. А оттого, что Алан опять меня не узнал. Неприятно признавать, но боль буквально иссушала мое сердце, заставляя ее покрываться трещинами разочарований, когда раз за разом Кертис не видел истинную меня. Но как же обстоит дело сейчас, если он, как самый настоящий герой, прилетел забрать меня из лап коварного злодея. Это я Тео, конечно, польстила, ну пусть немного походит со званием почетного злыдня – так у меня антураж ситуации красивее выходит.

Вот сейчас Алан еще теснее прижмет меня к себе и… и…

И Кертис правда прижал меня к себе, крепко, до сжатия диафрагмы. Воздух выскочил из легких, как из воздушного шарика, а я замерла в ожидании. Некомфортно – ваша правда, даже слегка больновато, но ради романтичного момента можно и потерпеть!

Но Кертис упрямо молчал. Проходили минуты, я уже устала дышать крохотными порциями из-за сжатых в объемах легких, а Алан не проронил и слова.

Живот горел в том месте, где его касалась рука. Спина жгла от того, насколько плотно прижал меня к себя Кертис. Но внутри этот предательский дятел-мозгоклюйка долбил: «Это он Мари так прижимает? Или меня?».

Сомнения еще никого до хороших результатов не доводили, вот и я скатилась в ту же степь. Чувство радостной эйфории, что, наконец, Алан вернулся за мной, таяла, как туман поутру. Все-таки каждая девушка – натура романтичная, пусть это бывает скрыто глубоко, под слоями различных масок, но все мы ждем чуда. Подвига любимого. Широко жеста любви, сбивающего с ног. Умопомрачительного всплеска эмоций. И почти все сталкиваемся с мужской стеной самоконтроля.

Вот у меня папа – типичный пример такого поведения, а мама – полная его противоположность, врыв эмоций. Может, оттого и живут столько лет вместе, проходя через горе и радости, что разные?

Я покосилась на Кертиса, но так и не смогла увидеть его лица. А показывать уж совсем откровенный интерес гордость не позволяла. Так и сидела, полностью собранная, настороженная и оголенная, как нерв. Дергалась от каждого движения Алана на поворотах и затаивала дыхание, когда он прислонялся еще ближе, не оставляя между нашими телами ни малейшего расстояния.

Дав круг почета над академией, попутно сбавляя набранную скорость, Летун плавно пошел на посадку подальше от главных аллей учебного заведения и любопытных глаз. Пролетел в полуметре от зеленого махрового газона и полностью остановился.

Вдруг вторая рука Алана обвилась вокруг меня, прижимая к себе так, словно он хотел слиться со мной в одно целое. Подбородок Кертиса надавил на макушку, послышался шумный выдох и вымученное, из самой глубины души:

– Когда я закрываю глаза, то чувствую, что это ты.

Мои глаза непроизвольно заслезились. Ну вот ничего не могла с этим поделать – оставалось только часто-часто моргать, чтобы не дать ускользнуть капле и спуститься вниз по коже соленой дорожкой.

– Это же ты, Дженни?

Теперь я не смогла выдавить ни слова – комок в горле не давал даже толком дышать, не то, что говорить. Поэтому я просто кивнула, зная, что он почувствует движение даже с закрытыми глазами.

– Дженни… – я почувствовала поворот его голову и вот он уже прижался к макушке виском. Голос стал доноситься прямо в правое ухо, так тихо, что если бы он не был в нескольких сантиметрах от барабанной перепонки – и не услышала бы: – Прости, ждала так долго…

Сказал буквально одними губами, но я услышала. И тугой узел в солнечном сплетении развязался. Но я по-прежнему не могла издать ни звука.

– Бавкан раздери, это словно ты и не ты! Ну скажи же что-нибудь! – Кертис отчаянно прошептал мне в макушку.

– Это я, – ответила, но голосом Мари. Чужим голосом, не своим, с глубокими и чуть хрипловатыми нотками, которых отродясь не было в моем собственном. И я почувствовала, как еле заметно дернулся Кертис. Как его покоробил чужой голос, ведь даже его руки на секунду расслабили объятия, будто хотели отпустить чужачку.

Я замолчала, чувствуя себя так, будто одну половину тела опалили кипятком, а другую – стуженой водой. Кертис теперь знал правду, но мог ли он ее принять?

– Тебе не по себе со мной такой? – спросила тихо, стараясь как можно меньше показывать наше отличие голосов с Мари, сводя на шепот.

– Это жутко. И странно. Я смотрю на тебя в чужом теле и это… – Кертис замолчал, а потом вдруг практически задушил меня в сильных объятиях: – Но я привыкну. Да и мы постараемся побыстрее вернуть тебе твое тело.

Правда была горькой. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он смотрел на меня как раньше, видел сквозь тело истинную душу, будто физическая оболочка была прозрачной и все было по-прежнему. Но реальность была куда как жестче: внешне я – другой человек, женщина, старше его, а визуально ему нравится другая. Вдруг, только из-за внешности? Или «картинка» имеет для него огромное значение?

Я представила, если бы вдруг он оказался, например, в теле своего друга-врачевателя и мне стало не по себе. Ужасное ощущение подступающего удушья от трудности принятия другого тела, немного помогли понять Алана и его внутренние терзания. Ведь мы даже не начали отношения, еще совсем на эфемерном уровне и вынуждены проходить через такие испытания. Каждый бы справился? Сомневаюсь. Рассуждения хороши лишь в теории, а на практике это не только до боли странно, но и до мурашек на коже непривычно.

– Ты можешь закрывать глаза, когда рядом, – попыталась пошутить я. Очень слабо.

Кертис промолчал, но я поняла его без слов – голос-то никуда не денется. Уже он один – это одна из стен между нами.

– А когда ты видел ведьму в моем теле после инцидента… что ты испытывал?

Я спиной почувствовала, как грудь укротителя приподнялась и тяжело опустилась.

– Я не понял ничего. Прости. Дурак. Но я так был занят спасением, что не заметил ничего. А если что и показалось немного странным, то я списал на последствия тяжелого дня. Мало ли  что…

Мама мне всегда говорила, что когда мужчина идет спасать мир, то кроме цели больше не видит ничего. И только теперь я поняла истинное значение ее слов.

«Многозадачность – для женщин, и однозадачность – для мужчин» – говорила она. – «Женщине природой предусмотрено и за костром присмотреть, и за детьми, и пищу приготовить, и пещеру прибрать, а мужчине природой задумано как следует посвятить себя плотному изучению одного дела, одной цели, одной победы. И тогда он сделает все в наилучшем виде, с минимальным количеством затрат, как никогда бы не сделала ни одна женщина. На то мы и противоположны изначально, чтобы взаимно дополнять друг друга»

Я ее эти самоуспокаивания всегда пропускала мимо ушей, а сейчас они сами по себе всплыли в голове и звучали, снова и снова, снова и снова. Так ли это на самом деле? Стоит ли таить обиду за невнимательность или лучше посмотреть в суть?

Но умные мысли – умными мыслями, а осадочек-то остался!

Я сделала усилие, завозившись в объятиях и повернула голову, чтобы заглянуть Алану в лицо. Кертис открыл глаза, пробежался въедливым взглядом по лицу Мари и остановился на глазах. Мы смотрели в глубину зрачков друг друга, приближая лица по миллиметру, пока вдруг Алан плотно не прикрыл свои золотые зрачки веками.

Я отшатнулась, растерянная и расстроенная, а потом подбодрила себя, что так даже лучше. Если бы он сейчас поцеловел меня в теле Мари, я бы утонула с сомнениях, что будут мучить меня по ночам, не давая уснуть, бередя душу и вытаскивая на поверхность самые сокровенные страхи. Нет! Правильно! И хорошо, что он не поцеловал меня!

– Надо вернуть тело!

– Вернем тебе тело побыстрее!

Одновременно сказали мы и рассмеялись. Сначала тихо, лишь слегка улыбаясь, а потом смех захватил нас целиком, заставляя трястись плечи и откидывать головы назад. Напряжение разжало свою волчью хватку и отпустило. Мы поняли друг друга.

Я еще улыбалась, когда вдруг увидела «Дженни», что шла по аллейке в метрах пятидесяти от нас. Кертис окаменел и не сводил с моего истинного тела горящего взгляда, заставляя соленой ревности жечь душевные раны. На меня в теле Мари он так не смотрел…

Я вытянулась всем телом, ощущая себя собакой, что приняла охотничью стойку. Раззадоренное чувство справедливости требовало немедленно свести счеты с захватчицей, раненое сердце ныло о возмездии, а мозг требовал взять себя в руки. Весь вид «Дженни» говорил, что она не заметила нас, потому что постоянно поворачивалась в другую сторону, будто что-то отвлекало ее. Она шла поспешно, чуть ссутулив плечи, будто хотела стать невидимой и как можно быстрее преодолеть свой путь. А мы же с вами помним вечную осанку призрачной ведьмы под названием «кол в спине», ведь так? Ну очень подозрительно!

– Мутными делами пахнет, – перевел внимание на меня Кертис.

– Согласна, – я подняла на него взгляд, и то, как быстро он отвел свой в сторону, задело за живое. Ну, ведьма, ну, погоди!

– А это не наша ворона с ней рядом летит?

Присмотрелась внимательней и заметила черную тень, что задевала листья, двигалась рядом с ведьмой, перелетала с куста на куст, с дерева на дерево. Похоже, не одни мы не давали грымзе покоя!

Но как же я была рада видеть Таяну! Как же о многом хотела спросить! Но сейчас – неподходящее время. Эта призрачная захватчица явно намылились по делу, и, чует мое сердце, в воздухе буквально пахнет поисками гримуара. А нам ну никак нельзя допустить, чтобы она добралась до кладези знаний и дала нам в последствии жару. Интуиция подсказывала, что ведьма не будет такой слабой, как вчера, не позволит обмануть себя, обезвредить и лишить сил, что теперь нужно держать ухо востро.