– Я не готова говорить на эту тему. Простите, – незнакомка двумя руками взяла широкобёдрый бокал, поднесла к лицу, но, так и не пригубив, поставила на стол.

– Хорошо! Так о чём же мы будем говорить?

– Я … я не знаю…

И тут она заплакала, сначала тихо, а затем уже навзрыд. Волошин попытался поднести ей стакан с водой, но незнакомка оттолкнула его руку. Ничего другого не оставалось, как просто сесть с нею рядом и попробовать утешить иначе. Это действительно помогло. Вскоре она только изредка всхлипывала, уткнувшись носом в его плечо, а Волошин продолжал гладить её стильно стриженые волосы, да шептать какие-то слова утешения.

Он просидел с ней очень долго, пока она окончательно не успокоилась. Ему никогда не приходилось утешать плачущих женщин, он просто не умел этого делать. Теперь пришлось в срочном порядке овладевать этой сложной наукой.

– Как вас зовут? – наконец, сообразил поинтересоваться Волошин.

– Галя, – уже без слёз в голосе ответила она. – А вас?

– Волошин Александр. Так я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо вы и так мне уже помогли, только не могли бы вы проводить меня туда, где я сегодня буду ночевать. Мне боязно заходить туда одной.

– Хорошо, только для начала я, вам дам валерьянки, что ли. Вам просто необходимо успокоиться.

– Спасибо, не стоит. Со мной всё в порядке. Не волнуйтесь за меня.

– Из спасибо шубы не сошьёшь, – буркнул Волошин, роясь в аптечке. – Вот! Нашёл только, сколько капать я не знаю. Держите.

Он протянул ей пузырёк и, подождав пока она встанет, бережно поддерживая под локоток, проводил в съёмную квартиру. Здесь он бывал не раз, всё было хорошо знакомо. Помогая Милочке, он тут много чего развешивал, прибивал, приколачивал, и теперь приведя Галю, окинул квартирку привычно-хозяйским взглядом. Её вещей не было, только лёгкая шубка в прихожей на вешалке. Почему-то она показалась ему такой трогательной, что вызвала невольную улыбку. Да и сама Галя была до невозможности милой, даже сейчас, несмотря на распухшие от слёз глаза и раскрасневшийся нос. Среднего роста с огромными выразительными серыми глазами, хорошо сложённая, она выглядела обворожительно. Не девушка, а мечта любого мужчины.

Галя остановилась посреди комнаты и, оглядевшись по сторонам, подняла глаза на Волошина.

– Простите, что я причинила вам столько неудобств. Мне очень неловко.

– Ничего страшного, примите капли и ложитесь. Говорят утро вечера мудренее. Я пойду, пожалуй.

– Да, не смею вас задерживать. Ещё раз, большое спасибо.

Волошин вернулся к себе, плеснул в бокал ещё коньяка и залпом выпил. День выдался достаточно трудный, хотя легких дней последнее время Волошин, пожалуй, и не мог вспомнить.

Чтобы занять себя, Таня решила переложить вещи. Странно она всегда считала, что Андрей занимает слишком много жизненного пространства. Но когда он уходил – все его вещи оказались в двух небольших сумках. Да ещё Дашка на поводке. Интересно где он сейчас? Живёт у очередной подружки? Или снял себе квартиру? Впрочем, какая разница, теперь её это совершенно не должно волновать! Он давно как выяснилось совершенно чужой для неё человек. И Лорик, и мама в один голос твердили ей, чтобы она разводилась, вот теперь всё позади.

Таня прошлась по комнатам, и присела в его любимое кресло, включила компьютер. Именно здесь он последние годы проводил почти всё время. Что-то писал, просто сидел, думал о чём-то. Эта комната была его суверенной территорией только больше он в неё не войдёт. С того дня как он ушёл, Таня сюда почти не заходила, только сегодня, когда развод был уже позади, она решила освоить это новое для неё жизненное пространство. Муж переселился сюда, сразу же, как сын переехал в свою квартиру. Переселился, и как бы отрезал окончательно тонкой дверью свою личную жизнь от жизни Татьяны. Внешне всё продолжалось по-прежнему, тот же кофе в постель по утрам, то же внимание, только он совершенно перестал с ней общаться, даже заговаривать о постели. Таня, подождав несколько месяцев, решила поговорить с мамой. Сообщив мужу, что на завтра ей нужны билеты, спокойно начала собираться. На следующий день, рано утром, он отвёз Таню на вокзал. Всего пять часов, и мама уже обнимала любимую дочь у себя дома.

– Ну, как у тебя дела? Рассказывай! А то последнее время только по телефону и общаемся. Так у тебя с твоим тираном? Всё ещё ноет или приутих, наконец?

– Знаешь мама, приутих и, причём основательно. С тех пор, как сын отселился, он ко мне в комнату даже и не заглядывает практически. Даже приставать перестал.

– Ну, детка, ты не забывай, что ему уже не двадцать, и даже не тридцать лет. Может быть, ему это уже и не очень нужно. Или ты страдаешь по этому поводу? Зря, если тебе будет нужен мужчина для постели, всегда можно завести себе молодого любовника. Ты у меня красавица, так что грустить пожалуй не стоит. Не забывай, кто ты, а кто он. Он как не стоил твоего мизинца, так и не стоит до сих пор.

– Я понимаю мама, но меня это начинает немного беспокоить. Понимаешь, раньше он проявлял ко мне интерес, а теперь словно меня и не существует.

– Значит, он уже состарился. Не переживай, мы с тобой вели правильную политику. Не такой уж он и супермужик, мне так никогда не нравился. Невзрачный, упрямый, что в нем ты нашла я не понимаю.

– Но всё-таки, может быть, с ним нужно было вести себя как-то иначе?

– Вот ещё! Зачем? Он у тебя на поводке, ты можешь приказать ему всё, что угодно. А он выполнит, потому, что в твоём праве попустить его к себе или оттолкнуть. Всё ведь в твоих руках доченька. Да и заменить его ничего не стоит, если что, разведёшься и найдем тебе, наконец, достойную партию. Вспомни, я замуж за Михаила Андреевича вышла, когда мне было уже за пятьдесят, и ничего живём себе. Так, что тебе беспокоиться совершенно не о чем.

Когда через две недели Таня вернулась, муж, как обычно встретил её на вокзале. Задав привычные дежурные вопросы, привёз домой, накрыл на стол, накормил, напоил чаем и … ушёл в свою комнату. Вроде бы всё было как обычно, с той лишь разницей, что он даже не поцеловал её. Впрочем, Таня не слишком огорчилась. Подумаешь, не такое большое счастье целоваться с ним. Буквально на следующий день к ней забежала Лорик.

– Ты знаешь? Похоже, у твоего козла появилась очередная пассия. Его видели, когда он рассекал по городу с женщиной.

– Да ну, он уже давно ни на что не годен! Зачем ему женщина? Он может уже только смотреть.

– Откуда такая уверенность? – лукаво сощурила глаза Лорик.

– Подруга, кому как не мне знать? Он уже, наверное, лет пять, как он ко мне даже не прикасается.

– Да ты что? А как же ты выдерживаешь? Как ни крути, но мужик то нужен.

– Но я же пока обхожусь!

– Вижу, как обходишься, глаза тусклые, настроение никакое. А ты уверена, что он уже не может?

– Не знаю. Раньше он постоянно меня домогался, а потом всё реже и реже.

– А сама?

– Что сама? Мне что самой его раздразнить? Ну, ты скажешь! Мама всегда мне говорила, чтобы не очень-то шла на уступки. Разок – другой в месяц подпущу, бывало, и хватит. Впрочем, когда это было!

– А он что? Терпел? Никогда не поверю!

– Скажи, а что ему оставалось делать? В конце концов, я ведь решаю, когда и как.

– Ты что серьёзно? Может он того, импотент?

– Нет, не похоже, я видела совершенно иную реакцию. Просто мама всегда говорила, чтобы я не слишком баловала его сладким. Вот и держала всё время его на голодном пайке, чтобы не разбаловался.

– Тань, но мужик ведь не может без этого! Они же с ума сходят, если им периодически не давать!

– Мой же не сошёл! Живём.

– А сама как, неужели не хочешь?

– Как тебе сказать, сначала, конечно, трудно было, а потом привыкла.

– А ты не допускаешь, что он всё время по бабам бегал? Пока ты из себя недотрогу строила?

– Слушай Лорик, а не всё ли равно? Живёт-то он со мной.

– Ну, как знаешь. Я бы его на твоём месте, всё же попробовала совратить. Интересно же. Может он ещё в постели чего-то стоит.

В тот же вечер Таня, разыскала своё любимое бельё, выходя из ванной, накинула на плечи роскошный пеньюар и вошла в комнату мужа. Тот по обыкновению, что-то писал. Услышав шаги за спиной, тут же закрыл страницу и на мониторе, словно по мановению волшебной палочки, возник весенний лес.

– Ты хочешь чай или кофе? – обернулся он.

В стёклах очков отразилась люстра. Из-за этих проклятых стёкол никогда не возможно было рассмотреть выражение его глаз.

– Как я выгляжу? – кокетливо спросила Татьяна и томно потянулась.

– Ты выглядишь, как всегда, великолепно. Но я не понял, что тебе сделать? Чай? Кофе?

– А что если нам сегодня немного расслабиться? Может, устроим романтический ужин?

– Хорошо, подожди немного, я закончу через несколько минут.

– Ничего если я посижу здесь?

Андрей вместо ответа сохранил информацию, и, выключив компьютер, вышел из комнаты. Вскоре, с кухни потянулись весьма аппетитные запахи.

– Стол накрыть в твоей комнате? Или в гостиной? – спросил он, появившись бесшумно в дверном проёме.

– Что? – переспросила Татьяна, поворачиваясь так, чтобы пеньюар распахнулся и продемонстрировал её холёное тело. – Лучше, пожалуй, у меня.

Хорошо, через минуту всё будет готово, – невозмутимо ответил муж, словно бы не заметив ничего особенного.

Когда Татьяна вошла к себе, на столе уже горели свечи, стояла ваза с фруктами, на тарелках исходило ароматным паром жареное мясо с тушёными овощами, уже открытая бутылка красного вина завершала композицию. Огоньки свечей романтично играли на хрустале бокалов. Телевизор был переключен на музыкальный канал, но звук продуманно приглушен. Да, что и говорить, умел он создать романтическую атмосферу.

– Я поставил пиццу, если ты захочешь, она скоро будет готова, – сказал Андрей, наливая ей вино.

Таня посмотрела на огонёк свечи сквозь темное вино и изящно коснулась губами края бокала.

– За что мы будем пить? – понизив голос, спросила она.

– Разве обязательно пить за что-то? – переспросил Андрей.

Он сел напротив неё, и Таня решилась пустить в ход своё главное оружие. Она забралась с ногами на диван и теперь свернулась словно кошка, демонстрируя пластику и гибкости её точёной фигурки.

Андрей, тем не менее, спокойно ел, запивая мясо терпким вином, и казалось, совершенно не обращал на жену ни малейшего внимания. Когда мелодично звякнул таймер плиты, он встал, и через минуту принёс великолепную пиццу, которую редко найдёшь даже в итальянской пиццерии. Слов нет, но готовить он был большой мастер. Вот только жену он по-прежнему упорно не замечал. Когда же Таня слегка возбуждённая вином и едой начала бросать на него совсем уж откровенные взгляды, Андрей напрямую спросил:

– Ты хочешь ещё что-нибудь?

– А если я скажу, что хочу тебя? – промурлыкала Татьяна.

– Могу я поинтересоваться зачем?

– Как это? Мы не были близки достаточно давно и … – несколько опешила Татьяна.

– И что из этого следует? – поднял бровь Андрей.

– Мы могли бы, так сказать … Я имею в виду, что ты мой муж, и я имею право на то, чтобы мы… Ну, словом ты уже давно не трогал меня. Ты, что не допускаешь, что я могу тебя захотеть?

– Почему не допускаю? Ты живой человек, у тебя вполне могут возникать определённые желания. Это естественно. Только я не совсем понимаю, причём здесь я? – негромко, но твёрдо сказал Андрей.

– Но, ты мой муж и, наверное, уже пора!

– Прости, но насколько я помню, уже несколько лет такой вопрос у тебя не вставал? Что случилось? Ты рассталась с любовником? Или он тебя уже не удовлетворяет?

– Андрей! Как ты можешь такое говорить! У меня никогда не было любовника! Ты единственный мужчина, с которым я ложилась в постель!

– Положим, не слишком часто.

– Это не имеет значения! Сейчас я хочу! – возмущённо, уже едва не кричала Таня.

– Прости, но это невозможно, – спокойно, даже несколько равнодушно ответил Андрей.

– Но почему?! Мне кажется, что теперь, когда мы остались одни, ничто не должно сдерживать наших чувств, и мы вполне можем начать жить для себя!

– У нас, что не было времени, которое мы могли бы посвятить друг другу? Мне почему-то кажется, что, прожив без малого, двадцать пять лет вместе, мы вполне можно было найти и время и возможности для близости.

– Но разве не ты настаивал всё время на этом? – голос Татьяны уже звенел, как струна.

– Да! Я не только настаивал, но и умолял, едва ли не ползал перед тобой на коленях.

– Так в чём же теперь дело?

– Потому, что не хочу я, – глядя в глаза жене, ответил Андрей.

– Этого не может быть! Но почему!?

– Наверное, перегорел. У меня уже не осталось никакого желания.

– Но других-то ты трахаешь! Мне многое о тебе рассказали!

– Прости, но тебя это совершенно не касается. У тебя было достаточно времени, чтобы всё осознать и начать жить, так как живут нормальные люди.

– Как? Какие нормальные люди? У тебя всю жизнь на уме был только секс! Ты готов был вылезти из кожи, только бы разложить меня на постели! В семье это не главное. Ты как был грубым, не отёсанным солдафоном, так им и остался! У тебя нежность проявлялась только в постели! Ты просто хам!

– Таня, ты всё сказала?

– Да! Ложись, я хочу, чтобы эту ночь ты посвятил мне!

– Я уже сказал тебе, что не хочу. И не могу. У тебя, повторяюсь, было достаточно времени, чтобы понять меня и мои желания, но ты не удосужилась снизойти. Так, что давай без обид, – Андрей встал, и больше не говоря ни слова, ушёл к себе.

Скоро уже начнётся горячая пора. Ирина сидела за компьютером и просматривала почту. Судя по всему, в этом году удастся, наконец, заработать вполне приличные деньги, уже сейчас заявок на отдых в их пансионате было более чем достаточно. Конечно, оставались какие-то окна, но в целом на весь сезон места уже были расписаны. Во дворе визжала бензопила, Пётр снова, что-то улучшал и перестраивал. В этом году исполнится три года как они вместе. Целых три года счастья, Ирина, порой даже не могла поверить в то, что у неё в жизни будет что-то подобное. Тем не менее, это случилось и не с кем-нибудь, а именно с ней. Всего три года назад она и подумать не могла, что, отправляясь навестить брата, лежащего в госпитале после очередного ранения, она повстречает свою судьбу.

Всю жизнь ей не слишком везло с мужчинами. Те, что попадались не шли ни в какое сравнение с братом. А именно он, да ещё, пожалуй, отец, для Ирины были образцом мужчины. Оба были настоящими офицерами, с той самой, передающейся из поколение в поколение, армейской закалкой. В их роду, почти все мужчины служили, ещё при царе-батюшке, как, что было с кем сравнить. Но так сложилось, что с ней знакомились исключительно какие-то маменькины сынки. Только однажды она повстречала мужчину, с которым чувствовала себя комфортно, даже вышла за него замуж, да вот незадача, он хотел иметь детей, а Ирина оказалась бесплодной. Давно, ещё в студенческие годы, она занималась водным туризмом. Спорт, скажем прямо, не совсем женский. Однажды на сплаве, на Вишере, их плот разбило на пороге. Повезло. Спаслись все, но Ирина тогда сильно застудилась. Не придав особого значения, упустила время, лечиться не стала и как результат полное бесплодие. Как не горько было, но с мужем пришлось расстаться. Вот потом и потянулась череда никчемных мужичков, которым не было никакого дела до души, а лишь бы до тела добраться. Ирина уже считала, что выгорела вся изнутри, ничего не осталось в душе кроме пепла. Но в тот момент, когда вместе с женой Кирилла она вошла в палату, ей в глаза бросилось лицо мужчины, о котором она мечтала всю жизнь.

Пётр служил вместе с Кириллом, они даже ранены были в одном бою. О том бое она так ничего и не узнала, ни от брата, ни от Петра. Они, в равной степени не любили рассказывать о войне. Но когда Лиза, жена Кирилла, вернулась в Москву, Ирина решила остаться. Денег не было, пришлось устраиваться работать. Работу продавца на местном рынке она нашла достаточно быстро. Платили, конечно же, очень мало, едва хватало на то, чтобы заплатить за жильё, да на скромные передачи для брата и Петра. Но как бы то, ни было, Ирина не унывала. Главное, что она здесь, рядом с мужчиной, которого полюбила. Проводя всё свободное время у постели Петра, она ясно видела, что Петр просто уже не может обходиться без неё. Именно она помогала ему делать первые шаги, перебитое пулей бедро срасталось плохо, но всё же, через месяц, Петр достаточно уверенно начал ходить, сначала на костылях, а затем и палочкой. В тот день, когда Кирилл выписался из госпиталя, Ирина не в силах больше сдерживаться, осталась с Петром наедине в госпитальной палате. Эта ночь, полная безумной страсти и жарких признаний стала первой, когда Ира по-настоящему поверила в то, что она любима. Так сложилось, что у них оказалось всё наоборот, не он, а она ухаживала за ним, приносила цветы и конфеты, да и первый шаг к сближению, Ирина сделала сама. И вовсе не потому, что Пётр был для неё ведомым, просто так сложились обстоятельства.

Комиссия признала капитана Петра Леонидовича Зброевского негодным к строевой службе. Это известие сильно расстроило Петра, но зато вызвало бурю восторга у Ирины. Через месяц, они поженились. С тем диагнозом, что оказался у Петра при выписке из госпиталя, нужно было серьёзно думать, где жить. Климат его родины не подходил абсолютно. Необходимо было искать новый дом значительно южнее. Поначалу хотели осесть в Крыму, но цены откровенно отпугнули. Так они попали сюда, в маленький курортный городок неподалёку от Аккермана.

На первое время они сняли крошечный домик, за такую смешную цену, что даже не сразу поверили в то, что это реальность. Лишь немного погодя им попался этот коттедж. Донельзя запущенный, унылый. Но Петр оказался мастером на все руки. Уже в августе они смогли принять первых постояльцев. Появились хоть и небольшие, но свои деньги. В начале зимы к ним приехал Кирилл. Погостив всего лишь пару дней, он вернулся к своей работе, но оставил на развитие пансионата довольно приличную по здешним меркам сумму. Уволившись из армии, Кирилл занялся бизнесом и теперь понемногу начинал становиться на ноги.