1. 8
– Валя, она оставила контактный телефон?
– Да, конечно! Договор заполнен по всем правилам.
– Согласие на операцию есть?
– Разумеется!
– Паспортные данные?
– Все есть, Георгий Рубенович.
– Где ее личные вещи?
– В шкафчике, как всегда.
– Пойди, принеси их.
– А разве…
– Принеси, я сказал! И договор захвати.
Валя ушла. Он какое-то время сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, руки уже не дрожали, но в душе была пустота, предвестник больших неприятностей. Такая налаженная, сытая жизнь рушилась. Один промах и – все. Конец карьеры. Эта Кудрявцева наверняка имеет богатого покровителя, и ее любовник, вне всякого сомнения, начнет судебный процесс против клиники и лично Георгия Рубеновича, давшего назначение на антибиотики. С простыми смертными еще можно потягаться, но у олигарха (а никто не сомневается, что любовник красавицы модели олигарх) целый штат юристов и отличный адвокат.
Надо что-то делать. Попробовать договориться?
– Вот, Георгий Рубенович. Договор и… ее вещи.
– Хорошо. Можешь идти.
Валя ушла. Он открыл сумочку. Там царил беспорядок, свидетельство безалаберного характера Рины. Вперемешку лежали косметика, изящные безделушки, гигиенические прокладки, паспорт… Мобильный телефон… Отключен. Все правильно: она шла на операцию. Георгий Рубенович открыл паспорт. Кудрявцева Ноябрина Александровна. Она, оказывается, Ноябрина! Красивое имя. Да, прописана в Воронежской области, гражданство российское. Двадцать один год. Жаль. Красивая была женщина. И такая молодая. Он закрыл паспорт и вновь вернулся к сумочке. Георгий Рубенович не мог отделаться от мысли, что не видит чего-то важного. Очень важного… Здесь определенно чего-то не хватает…
Ключи от машины. Ну, конечно! Рина приехала сюда на машине. Она забыла в салоне импланты, побежала за ними, вернулась со свертком…
– Валя!
– Да, Георгий Рубенович?
Пышногрудая медсестра словно под дверью стояла. Чего-то ждала.
– На какой машине приехала Кудрявцева?
– На «Ауди» ТТ.
– Ты так хорошо разбираешься в машинах?
– У меня подруга в РАО работает. Общество автомобилистов. Она водит машину, и когда мы едем, все время комментирует проезжающие авто. У этого двигатель задушенный, у того подвеска слабая. Когда Кудрявцева бегала за имплантами, я к окошку подошла: было интересно, на чем она приехала? На «Ауди».
– Хорошо, не на «Бентли», – буркнул Георгий Рубенович.
– «Ауди» тоже дорогая машина.
– Пойди, посмотри, на месте ли она. Помнишь, где Кудрявцева ее поставила?
– Конечно!
Валя исчезла. Георгий Рубенович придвинул к себе договор. Контактный телефон: семь цифр. Наверняка мобильный, причем прямой. «Василий». Так и есть: у нее богатый любовник. Штампа о заключении брака в паспорте нет, но от этого не легче. Василий, значит. Надо звонить, не откладывая в долгий ящик. Проблему надо решать. Он набрал номер и вскоре в трубке раздался низкий мужской голос:
– Слушаю.
– Вас беспокоят из клиники пластической хирургии…
– Из какой клиники? – недовольно переспросил мужчина. – Слушайте, откуда у вас мой номер?
– Рина Кудрявцева попала в неприятную историю… – торопливо сказал Георгий Рубенович.
– Ах, Рина… ну и что именно с ней случилось?
– Видите ли… Она потеряла сознание… И теперь она в коме, – наконец, выговорил хирург и вытер пот со лба.
– Ну а я-то что могу сделать?
– Э-э-э… Мы пытаемся связаться с ее родственниками, чтобы как раз выяснить, что же нам теперь делать?
– Вы ошиблись. Я не ее родственник.
– Но она оставила ваш номер телефона…
– Ну и что?
– Но вы ей… Понимаете, она подключена к аппаратуре…
– Ну и что?
– Это э-э-э… дорогостоящее лечение…
– Я-то здесь при чем?
– Но… как же?
– Всего хорошего.
Отбой. Георгий Рубенович удивленно посмотрел на молчащую трубку. Вот это поворот! Прибежала запыхавшаяся Валя.
– Георгий Рубенович! Машины на стоянке нет!
– Как это – нет?
– А нет! Кудрявцева, похоже, ключи в машине забыла. Вот ее и угнали.
– Как так – забыла?
– Торопилась очень. Волновалась.
– Час от часу не легче!
– Надо в милицию заявить.
– Да погоди ты с милицией!
Георгий Рубенович задумался. И медленно, с паузами, тщательно обдумывая каждое слово:
– Получается, что до нашей красавицы никому нет дела… Интересно получается!
– Родителям надо звонить.
– Да погоди, – с досадой отмахнулся хирург. – Успеешь. И телефона нет. Где его взять, скажи?
– Адрес в паспорте есть?
– Предлагаешь частного сыщика нанять? Опять расходы.
– В милицию надо…
– А подумать? Они ведь дело заведут. Чтобы закрыть его, опять-таки понадобятся деньги, и немалые… Мы вроде как не виноваты, а получаемся крайние. Согласие на операцию она дала? Дала! Но прессе это безразлично, ей бы скандал, да погорячее. Представляешь газетные заголовки? Красавица модель умерла под ножом пластического хирурга! Репутация клиники пострадает, клиентов и так не густо, а после пары-тройки таких статей можно будет закрываться. У тебя есть запасной вариант? Я имею в виду работу? То-то. И у меня нет. И вряд ли теперь будет… – он достал из пачки сигарету. – Я все свои деньги вложил в эту клинику… Ты вот что…
– Что, Георгий Рубенович?
– Попробуй выяснить частным порядком, кто ее родители.
– У меня знакомый в милиции работает.
– Опять ты со своей милицией!
– Но я же частным порядком! За телефон-то немного заплатить придется. Родственницу, мол, ищу. Двоюродную сестру, наследство делить.
– А голова у тебя работает, – похвалил Георгий Рубенович. – Ладно, действуй.
– А с машиной что делать?
– Машина чья? Кудрявцевой! Ключи в машине кто забыл? Она же! Ну и при чем здесь мы?
– И в самом деле… А если бы я не видела, на чем она приехала и где припарковалась?
– Вот именно. Не видела.
– Все поняла, Георгий Рубенович.
– Ну, иди. И глянь, как там она? Если лучше или хуже, скажи. Иди, Валюша. А я думать буду.
Когда дверь за медсестрой закрылась, он достал коньяк, налил полную рюмку. Закурил. Выпил, не спеша. В душе постепенно просыпались чувства, появились боль, радость, сожаление, но пустоты в ней больше не было, и страха не было тоже. Главная проблема, ее богатый любовник, похоже, отпала. Уже легче.
А нельзя ли извлечь выгоду из этой ситуации? Здоровая девка, молодая, красивая. Вот именно: красивая…
Настоящее сокровище! Истинно: сокровище… Он вздрогнул: одумайся! Это же криминал! Ждать надо. Вдруг ей станет лучше?
… Следующие два дня состояние Рины не менялось. Тайком Георгий Рубенович вызвал своего дальнего родственника, доктора медицинских наук, специализирующегося как раз на таких случаях. Осмотрев Рину, тот сказал:
– Стечение обстоятельств. Если бы не послеоперационное состояние, она бы с этим справилась, то есть, не была бы сейчас в коме. Но слаба. Гемоглобин низкий, опять же. Организм не выдержал, и доза, как ты говоришь, была немалой. Что можно сказать сейчас? Состояние стабильное. Сердце у нее здоровое. Она так может пролежать и год, и два и десять…
– Шутишь?
– Ничуть. Вопрос: кто будет за это платить? Надо перевезти ее в больницу, вызвать родственников…
– В том-то и проблема, – вздохнул Георгий Рубенович.
– Ну, если нет родственников… – развело руками медицинское светило. – Разве что в благотворительную организацию обратиться? Но я о таких случаях не знаю.
– А может ей стать лучше?
– Теоретически и такое тоже может случиться. Но в ближайшее время вряд ли. Ей нужен хороший уход.
– Что ж, спасибо за консультацию. Сколько я тебе должен?
– Э, брось… В ресторан как-нибудь сводишь.
– Договорились.
– Если что – звони. Объявятся ее родственники, я с ними поговорю. Дам назначение, рекомендации. Шанс есть.
– Спасибо тебе, – пожал ему руку Георгий Рубенович. Хотя оптимизма ему услышанное не прибавило. Ситуация оставалась неопределенной.
В тот же день пришла взволнованная Валя с плохими новостями:
– Георгий Рубенович, я достала телефон ее родителей. Вернее, матери, отца у Рины нет.
– Ну, как? Поговорила с ней?
– Поговорила… – странно улыбнулась Валя. – Меня даже назвали курвой и шалавой.
– Как-как?
– Пьяная она была. На дочь, похоже, сильно обижена, та обещала денег прислать и не прислала. В квартире шум, гам. Пьянка, похоже.
– Ты ей сказала, что дочь в коме?
– Пыталась. Бесполезно.
– Надо было перезвонить на следующий день.
– Звонила. Сегодня, с утра. Все то же, Георгий Рубенович. Там дым коромыслом, до Рины никому дела нет. Даже если Кудрявцева протрезвеет… Да у нее денег ни копейки! Кто купит ей билет в Москву? Не говоря уже о лечении… – Валя махнула рукой.
– Ладно, попробую я.
Георгий Рубенович взял в руки телефон.
– Вы кому хотите звонить? Матери?
– Нет. Ее любовнику. Может, одумался?
На этот раз на том конце эфира раздался женский голос:
– Алло. Говорите.
– Вас беспокоят из клиники пластической хирургии.
– Откуда?!
– Вообще-то мне нужен Василий.
– Я его жена. Говорите, я все передам.
– А где он сам?
– В ванне.
– А можно дать ему трубочку?
– Он в грязевой ванне. На СПА процедурах. Говорите. Я сказала, что все передам, – голос женщины был раздраженным.
– Видите ли… – Георгий Рубенович замялся. – Дело деликатное.
– Муж мне полностью доверяет. Мы уже много лет вместе, живем душа в душу, никаких тайн друг от друга нет, так что говорите! – властно сказала женщина.
– Речь идет о Рине… Это девушка… В общем, она попала в неприятную историю и оставила этот номер телефона. Ей срочно нужна помощь.
– Что именно с ней случилось? – жадно спросила женщина.
– Она в коме.
– Ах, в коме… Ну и при чем здесь мой муж?
– Он э-э-э… принимал в ней некое участие…
– Она какое-то время была его любовницей, я знаю. Муж во всем мне признался, и я его простила. Василий бросил эту девочку еще месяц назад, он мне сам сказал. Мы сейчас на Мальдивах, у нас все хорошо…
«На Мальдивах!» – похолодел Георгий Рубенович. «Во сколько же мне обойдется звонок?!»
– … я ей сочувствую, поверьте, но это не наши проблемы. Пусть о ней позаботятся родственники.
– Но у нее нет родственников, только ваш муж, – заикнулся, было, Георгий Рубенович, но его резко оборвали:
– Василий слышать больше не хочет об этой Рине. И денег она от него пусть не ждет. Не звоните нам больше.
Все. Отбой.
«Я сделал все, что мог. Бедная девочка!»
– Ну и что будем делать, Георгий Рубенович? – тихо спросила Валя.
– Не знаю. Оставить Рину здесь, в клинике? Невозможно. У нас и так сорвались несколько плановых операций. Мы несем убытки. Перевезти в больницу? Сомневаюсь, что у нее есть страховой полис, она официально нигде не работала. Полиса нет, денег нет. Матери не нужна, любовник от нее отказался, укатил с женой на Мальдивы. Тупик.
– Отключить от аппаратуры? – холодея, сказала Валя. – Без согласия родственников?
– Зачем же просто отключить? Есть другой вариант.
– Какой?
Георгий Рубенович закурил и вновь потянулся к телефону. Ответили быстро.
– Да? Я слушаю.
– Марта?
– Да, это я.
– Вас беспокоят из клиники пластической хирургии. Вы еще не отказались от мысли стать моделью?
Валя ахнула и закрыла рот рукой. Георгий Рубенович взглядом приказал ей молчать.
– Нет, – раздалось в трубке после небольшой паузы.
– Анализы сдали?
– Какие анализы?
– Для операции.
– Но…
– Вам повезло. Приезжайте в клинику, поговорим. Я покажу вам то, что вы хотите.
– Когда?
– Сейчас и приезжайте. Жду.
Он положил на стол телефон и глубоко затянулся сигаретой.
– Георгий Рубенович! Но это же не… незаконно…
– Это выход из сложившейся ситуации. Мы пересаживаем некрасивой девушке лицо модели, и она платит за это огромные деньги. Одним махом решаем все свои проблемы, еще и заработаем. Материал великолепный! Что та, что эта!
– А что потом?
– О потом и думать будет потом. Главное, что выход есть.
– А… тело? Модели? Куда его девать?
– Что-нибудь придумаем. Надо сделать так, чтобы ее невозможно было опознать… Что ты дрожишь? Успокойся! Это нормально, когда у здорового молодого человека, умершего вследствие несчастного случая, берут для пересадки его здоровые донорские органы.
– Но то органы…
– А лицо – это что? Тоже, можно сказать, орган. Я даю ей вторую жизнь. Из двух женщин, одной умной, другой красивой, мы сотворим идеальную. – Георгий Рубенович ткнул в пепельницу сигарету.
– А вы сможете? Это же так сложно!
– Операция, ты имеешь в виду? Да, сложнейшая. Но я уверен, что справлюсь. У нас хорошая аппаратура, опытный персонал, я к этому долго шел… – он вытянул руки вперед, растопырив густо поросшие волосами сильные пальцы. Дрожи больше не было. – Я справлюсь…
О проекте
О подписке