– Кто?

– Паша. – Леонидов, наконец, сообразил, что Глебов сути происходящего не понимает.

– Он не дышит, Борис Аркадьевич.

– Простите, я контактные линзы еще не надел, – и Глебов близоруко прищурился. – То есть как это не дышит? Что значит не дышит?

– Это значит, что он умер.

– Как это умер? Отчего?

– Идите к себе в комнату, на завтрак мы не пойдем. И не из-за Паши. Там снегу намело. А дорожку еще не расчистили. Наш коттедж крайний, у самого леса. Я вас позову, когда надо будет переносить тело.

Глебов не двигался, и Алексею пришлось, крепко взяв его за плечо, сопроводить к дверям номера, из которого уже испуганно выглядывала перепуганная Тамара Глебова.

– Что случилось? – шепотом спросила она.

– Только не надо кричать. Не сразу, – предупредил он, вручая ей мужа. – Паша умер. Не выходите пока в холл.

Справившись с первым решившим позавтракать, Алексей тяжело вздохнул и направился поднимать с постели Нору. В крепости ее нервной системы он был уверен.

Коммерческий директор Павел Сергеев мог зарезервировать для себя только номер люкс. Потому что он по жизни был «люксовый» парень. И девушка у него была класса люкс, и машина. В квартире Алексей не был, но был уверен: она такая же. Поскольку все три люкса на втором этаже были заняты Серебряковой, Калачевыми и семьей Ивановых, Паше достался тот, что на первом.

Алексей стал барабанить в дверь безо всяких церемоний. С женщинами типа Норы он не церемонился никогда. На что она отвечала полным презрением. Как, например, сейчас. Дверь она категорически открывать не хотела.

– Елена… Черт возьми! Я не помню вашего отчества! Елена, откройте! Откройте, а то я окно с улицы разобью! И все равно войду! Открывай, чтоб тебя… – и он добавил пару нецензурных выражений.

Это подействовало. Нора с грохотом распахнула дверь и возникла на пороге в пеньюаре цвета морской волны, заманчиво приоткрывшемся на груди.

– Ну?! – сказала она, раздувая ноздри. Алексей отвел взгляд от пышных форм разгневанной женщины и поспешил ее обнадежить:

– Паша умер.

– Опился? Туда ему и дорога!

– С балкона упал, и похоже, ему помогли. Собирай вещи и чеши в люкс Серебряковой. Она одна в двух комнатах.

– Еще чего? Я уезжаю!

– Ну, попробуй.

– И кто мне помешает? Ты? Мент, – презрительно добавила Нора.

– А ведь когда-то мы были так близки… – вкрадчиво сказал он. Все ж таки у женщины драма. С ней надо ласково.

– Не настолько близки, чтобы я впустила тебя сейчас в свой номер. Убирайся!

– Дура, – ласково сказал он. – Это я тебя терплю. Не все мои коллеги отличаются хорошими манерами и таким терпением, как у меня. Короче, девочка, делай, как я тебе сказал. Дороги замело, территорию ты не покинешь. Если только будешь два километра лесом толкать машину в сугробах. Насколько я тебя знаю, ты на такое не способна. Ногти сломаешь. Потому убирайся отсюда и в темпе. А здесь мы пока устроим мини-морг. Перенесем тело Паши. Дети сейчас встанут, надо их оберегать от потрясений. Чего застыла?

– Никуда я не пойду, можешь хоть в снег этого мерзавца закопать, чтобы не вонял! Убирайся!

– Не испытывай мое терпение, я с перепоя особенно нервный. Шевелись!

– Ненавижу тебя!

– Это я уже слышал.

Нора попятилась в номер и, после секундного раздумья, стала энергично швырять в сумку свои тряпки.

– Милая, тебе помочь? – сказал он, заглядывая в люкс. А хорошо устроился коммерческий!

Вещей у Норы было так много, что он невольно вспомнил вчерашнюю перепалку с женой. У Норы с собой было аж три вечерних платья! И не счесть брюк, свитеров и кофточек. Не говоря уже о косметике. Перед зеркалом на туалетном столике стояла батарея губной помады, лака для волос и кремов. Леонидов без колебаний смел все это в сумку. Нора зло сверкнула глазами, но ничего не сказала. Похоже, она смирилась.

Наконец он вытащил Нору и два ее баула из номера и поволок все это на второй этаж. Истерического визга он никак не ожидал. Но, увидев Пашу, Нора завизжала. Алексей кинулся к женщине и попытался зажать ей рот.

– Дура, что ты орешь? Дети спят!

– Мне плохо. Как это отвратительно! Подумать только, еще вчера это тело было в моей постели!

– Ему еще хуже, а мне и подавно. Что касается постели, прими мои соболезнования. Можешь сегодня ночью лечь рядом, не надо так убиваться. Сядь сюда, – он пихнул Нору в сторону дивана.

– Нет! – она стала брыкаться, поднимая шум.

– Выпей сока, водки, коньяку, только помолчи, психопатка, – Алексей схватил со стола стакан. Тот оказался грязным.

– Нет! – еще громче взвизгнула Нора и оттолкнула его руку.

Где-то уже послышались голоса, скрип дверей.

– Всех на ноги подняла! Ты невыносима! Давай-ка быстро в одиннадцатую, – и он дернул Нору за руку. Дотащив ее до двери люкса Серебряковой, стукнул в нее кулаком и закричал:

– Ирина Сергеевна, приютите девушку!

Дверь открылась…

– Что еще случилось? – взволнованно спросила Ирина Сергеевна.

– Не беспокойтесь: трупов больше нет. Я хочу перенести Пашу вниз, в его номер. А Нора пока побудет у вас. Пока дорогу не расчистят. Потом она уедет. Скорее всего, – усмехнувшись, добавил он. – «А вдруг она – убийца?»

– Да-да, конечно. Нора, проходите.

– Не помните случайно, в какой номер заселились сильные мужчины спортивного телосложения? Мне понадобится помощь.

– В девятнадцатый Манцев с Липатовым вчера селились, – наморщив лоб, сказала Ирина Сергеевна.

– Дайте девушке воды и не выходите пока из номера, ради бога! И ее не выпускайте.

– Хорошо.

Дверь люкса закрылась. Леонидов метнулся по коридору искать номер девятнадцать. Нашел и забарабанил в дверь:

– Открывайте! У нас ЧП!

На пороге появился заспанный Липатов:

– Что случилось?

– Случилось, – Алексей заглянул в номер. Вторая кровать была пуста. – А друг твой где?

– А я знаю? Что, завтракать пора?

– Выйди в холл. Как у тебя с нервами?

– Не понял.

– Поймешь. Штаны надень.

Из соседнего, восемнадцатого, номера Алексей вытащил трясущегося Глебова.

– Борис Аркадьевич, перестаньте трястись. Вы уже надели контактные линзы? Идемте. Мне нужна ваша помощь.

В холле Липатов увидел мертвого Пашу и занервничал:

– Вот и погуляли! Как же это его угораздило?

– Давайте, мужики, берите его за ноги, и – вниз!

– Почему это я должен его куда-то тащить? – запротестовал Липатов. – Я не люблю покойников! И вообще…

– Давай, давай, не расклеивайся. Надо его убрать.

Втроем они кое-как, цепляясь за перила и ежесекундно спотыкаясь о ступеньки, спустили на первый этаж тело Павла Сергеева. Внесли в люкс, положили на одну из кроватей. На тумбочке рядом с ней лежал комплект накрахмаленного постельного белья. Паша так и не успел им воспользоваться.

Леонидов взял негнущуюся простыню, на которой стояло синее клеймо и надпись «Лебедь» и накрыл ею тело. Потом отпустил Глебова и Липатова. «Спи спокойно, друг», – сказал он Паше. Потом закрыл дверь ключом с биркой, на которой была выбита цифра «1», и положил этот ключ в карман куртки. Он так и не успел раздеться. В другом кармане лежала кассета с записью вчерашней вечеринки.

И вовремя они это сделали. Вопли Норы, похоже, разбудили всех. В холле стал собираться взволнованный народ. «Что случилось?» – спрашивали люди, переглядываясь. Появилась Саша в спортивном костюме, заспанные Калачевы, тихая жена Глебова. Леонидов понял, что пора брать слово.

– Дамы и господа, минутку внимания, – сказал он. В холле сразу же наступила тишина. – У меня для вас неприятное известие. Сегодня ночью произошел несчастный случай с Павлом Сергеевым. Он слишком много выпил и, не удержав равновесия, упал с балкона. К сожалению, насмерть. Пока не приедет милиция, не расходитесь, коттеджа не покидайте, к тому же пока вам это и не удастся сделать. Ночью шел снег, дорожку замело. Предлагаю дамам навести здесь порядок, помыть посуду и накрыть стол для легкого завтрака. Запас продуктов у нас достаточный. Просьба не паниковать, здесь все-таки дети.

Он закончил речь и оценил реакцию присутствующих. Женщины занервничали и начали переглядываться. Внимание привлек обагренный кровью угол стола. Леонидов принес из своего номера чистое полотенце и закрыл злосчастный угол. На полотенце он водрузил бутылку из-под шампанского. Мужчины дружно пошли курить. Видимо, хотели обсудить ночное происшествие. Алексей этому препятствовать не стал.

Первой пришла в себя повариха. Подошла к столу и стала собирать грязную посуду. Ее уверенные действия произвели впечатление на остальных. Дамы очнулись и принялись ей помогать. Она же уверенно распоряжалась: «несите коробки», «колбасу режь», «чайник поставь». Леонидов настороженно разглядывал высокую худую женщину со злым лицом, в особенности ее энергичные руки. Она кромсала ветчину с такой силой, что ему стало не по себе.

«Кто знает? Не женщина, а нечто! Высокая как гренадер! Прямо женский спецназ, а не работник кулинарного фронта. Такая толкнет – не то что фанеру проломишь, полетишь со свистом, как ракета «земля – воздух». Но что ей делить с Пашей? Опять-таки, кто знает? Надо будет к ней присмотреться», – размышлял он, продолжая наблюдать за Валерией Семеновной.

Принесли закипевший чайник. Мужчины вернулись и начали рассаживаться вокруг стола. Ощущение праздника пропало. Еще вчера здесь было так хорошо! Тепло, уютно. Гремела музыка, все веселились. В свете дня все выглядело по-другому. В холле дуло изо всех щелей, в углах висела паутина, мебель была старая, рассохшаяся. Все были раздражены похмельем и нежданно-негаданно свалившейся бедой. В коттедже труп. Это значит: будут проблемы.

За пыльным окном, как чадящая свеча, едва теплился пасмурный зимний день. Небо по-прежнему было хмурым. Кто-то из присутствующих несмело предложил опохмелиться, народ поежился, но не поддержал. Алексей подумал: а не предложить ли помянуть? Впрочем, не стоит торопить события. Запасы спиртного достаточные, и до них дело дойдет. Ели лениво, курили здесь же, пили крепкий кофе. На Леонидова никто не смотрел. Все отводили глаза. Он чувствовал: его присутствие давит. Что значит – упал с балкона?

Он вновь мысленно обругал себя идиотом. За то, что попал в дурацкое положение. Допустим, один из них убийца. Но остальные в чем виноваты? В том, что решили в рождественские каникулы отдохнуть на природе, в подмосковном лесу? Он молча пил кофе и размышлял. Так кто из них?

Через час в холле появился засыпанный снегом Барышев.

– И как успехи? – кинулся к нему Леонидов. – До главного корпуса добрался?

– Пер, как танк.

– О происшествии сообщил? В местную милицию дозвонился?

– Да, – коротко сказал Барышев. – Сотрудников милиции на территории нет. Только сторож. Но он… как бы это сказать?

– Отмечает новогодние праздники, – подсказал Алексей.

– Именно. Чаю горячего хочу. Погодка – дерьмо. Снег так и сыплет.

– Ну и что они сказали? В милиции?

– Замело все к черту! Будут к нам пробираться. Искать технику, водителя. К вечеру, наверное, можно ждать. Велели ничего не трогать.

– Поздно уже, оплачено, – мрачно сказал он. – Не есть же нам рядом с трупом? Я все заснял на видеопленку, в лучшем виде.

– А где тело?

– Внизу, в комнате номер раз.

Барышев покосился на прикрытый полотенцем угол стола.

– Чайник вскипел, – сказала Саша, появившись из своего номера. Чайник кипятили там, поскольку номер, куда заселились Леонидовы, был ближе всего.

– Ты, наверное, голодный? – спросила у мужа Анечка.

– Переживу. К обеду все расчистят, не каменный век, – сказал Барышев, присаживаясь рядом с ней на диван. – У главного корпуса я видел трактор. И откуда столько снегу?

– Оттуда же, откуда в середине декабря было столько дождя, – вздохнул Алексей. – С неба. А дорогу до шоссе они расчистить, что ли, не могут?

– Так праздники же! Ты бы видел водителя! И в областном центре то же самое. Кто будет расчищать дорогу в лесной санаторий? То есть будут, конечно. Но не так быстро.

– А на улице опять снег, – вздохнул Алексей.

– Именно, – кивнул Серега. – Полные ботинки начерпал! Пойду переоденусь. Аня!

Та поднялась с дивана:

– Ну, пойдем. Переодену тебя.

– Ладно, ребята, – вздохнул Леонидов. – Время собирать камни. Давай, Серега, переодевайся и заходи ко мне. Ты вчера был самый трезвый, я тебя свидетелем назначаю. Начнем потихоньку. Если не я, то кто же? Ребята, которые приедут, столько не знают.

– Тебе, Леша, показалось, – скромно сказал Барышев. – Я был как все. Просто я большой и потому устойчивый.

– Тогда мы просмотрим вчерашнюю пленку с записью. Авось что-нибудь выловим.

– Ты будешь у себя? – спросил Серега, направляясь к лестнице.

– Сейчас я к Серебряковой. – Ни Ирина Сергеевна, ни Нора к завтраку так и не вышли. Впрочем, в люксе был чайник и несколько сумок с продуктами. Женщины наверняка о себе позаботились. – Раз Ирина Сергеевна меня сюда вызвала, с нее и надо начинать.

И он пошел проводить собственное расследование по факту убийства коммерческого директора фирмы «Алексер» Сергеева Павла Петровича. Ибо не сомневался, что с балкона тот упал не по своей воле. Кто-то его толкнул.