C самого утра первого дня жизни новорожденного года обстановка в доме Леонидовых была чрезвычайно нервной и напряженной. Высокие стороны занимались дележкой багажных мест.
– У меня только две руки, – заявил Алексей, глядя, как жена перебирает джинсы, кофточки, свитера, туфли, кроссовки… И посоветовал: – Возьми вечернее платье.
– Но на улице зима!
– Оно легкое и занимает мало места.
– Ты меня не слышал?
– А ты меня?
– Я не глухая!
– А я не верблюд!
– Мы же поедем на машине!
– Неисповедимы пути Господни, – философски заметил Алексей.
– Ты думаешь, она сломается?
– Сломаюсь я, если все это мы возьмем с собой, – и он кивнул на гору вещей. – Кстати, в вечернем платье ты будешь выглядеть прелестно. Оно тебе идет.
Саша бросила на мужа гневный взгляд: льстец! Леонидов пожал плечами: чего только не сделаешь ради облегчения собственной участи! А участь его была незавидна: тащить багаж. В метро. То есть и в метро тоже.
Наконец, определились. Все вещи, которые могли понадобиться в загородной поездке, были отобраны. Проблема была в том, что в отобранные сумки они не лезли. Леонидов принялся их уминать. И увлекся процессом. Протаскивал верблюда в игольное ушко. Верблюд, то есть чемодан, плевался вещами, которые лезли обратно.
– Леша, что ты делаешь! – не выдержала жена. – Дай-ка я сама!
– Сама ты выкинешь мои лишние вещи. А свои оставишь.
– Потому что у меня лишних вещей нет.
– Без ссоры, без спора выкидывайте мои вещи! – жизнерадостно крикнул Сережка.
– Ну уж нет! – сказали они хором, и Леонидов, как всегда, уступил. Он был мужчина. И знал заранее, что как мужчине ему придется уступить. Потому что его лишние вещи в чемодане и в самом деле были.
«Я же гениальный сыщик! – ликуя, подумал он. – Я умею просчитывать ситуацию!»
Ах, как он был самонадеян!..
…Покойный А. С. Серебряков отличался редкой пунктуальностью. Которая и стала одной из причин его трагической гибели. Пунктуальность Ирина Серебрякова унаследовала у мужа вместе с его огромным состоянием. Не боясь последствий.
Ее «Пассат» подъехал к метро ровно в семнадцать ноль-ноль. У Леонидова создалось впечатление, что вдова ждала за углом, глядя на часы. «Пассат» был загружен доверху. Багажник до отказа заполняли картонные коробки, в которых что-то обнадеживающе позвякивало. В салоне тоже стояли сумки. Фирменные пакеты из супермаркета, баулы, свертки… Места для пассажиров оставалось не много.
Леонидова посадили на переднее сиденье, а на колени ему водрузили огромную коробку с тортом. Жена и сын пристроились на заднем, между сумок.
– Караван тронулся! – ликуя, сказал Сережка, когда «Пассат», наконец, поехал.
Ирина Сергеевна улыбнулась, Алексей обернулся. Караван? Нет, за ними никто не следует. У ребенка просто разыгралось воображение. А правильно он сделал, что согласился на поездку! В нынешней жизни так много места подвигу и так мало простой человеческой радости.
Пока они ехали, у Алексея просто язык чесался расспросить вдову. Каковы подробности? И что осталось за кадром дела Серебрякова? Но Ирина Сергеевна работы упорно не касалась. Разговор шел на общие темы. А более благодатной темы, нежели погодные катаклизмы, этой зимой, не было. Хит сезона!
Потому что за неделю до Нового года все ж таки ударили морозы. И как всегда неожиданно. Будто и не зима. Мало того: повалил снег. И какой! Снегоуборочная техника во время длительной оттепели была эвакуирована и теперь застряла на подступах к городу. Создав аварийную ситуацию, городское коммунальное хозяйство кинулось совершать очередной подвиг. Леонидов же вез семью вкушать маленькие человеческие радости. Вернее, его везли. Вместе с семьей.
Обсудив погоду, все резко замолчали. В салоне «Пассата» возникло напряжение. Поскольку темы для беседы были исчерпаны, Леонидов привалился к торту и сделал вид, что дремлет. Доехали часа за два. Он увидел верхушки высоких елей и встрепенулся.
Санаторий находился в глубоком лесу, вдали от шоссейных магистралей. Последние два километра дорога пролегала среди елового леса. И дорога эта была проселочной. Только что по ней дважды проехал трактор, прокладывая в глубоком снегу широченную борозду. Машина ехала по ней, словно прогулочное судно вослед ледоколу, по оба борта застыли ледяные айсберги.
Было красиво, но жутковато. Леонидов трусом себя не считал, потому прижал к сердцу торт и взбодрился. Ежели что, голодной смертью они в этом лесу не умрут. Да и выпивки хватает. Луна, как огромная люстра, висела над верхушками елей, ее сияющий золотой абажур окружали крохотные лампочки – звезды. Иллюминация и впрямь была новогодней!
Наконец показались огоньки жилых домов. Они подъехали к проходной, возле которой, но с той стороны, за забором, уже стояло несколько машин.
Ирина Сергеевна, улыбаясь, сказала:
– Ну вот мы и приехали!
К «Пассату» уже шла женщина в валенках, вязаном платке и огромной лохматой шубе.
– Вы кто? – спросила она неприветливо.
– Фирма «Алексер». У нас заказано. Тридцать мест.
– Сейчас открою. Проезжайте.
И сторожиха загремела огромными чугунными воротами. «Пассат» въехал на территорию санатория. «Лебедь», – успел прочитать Алексей над воротами.
– Пойдемте ключи получим, а потом уже будем вещи переносить, – сказала Ирина Сергеевна, вылезая из машины.
– Вам в главный корпус, – буркнула сторожиха, поправляя сбившийся платок на голове. Борьба с чугунными воротами ее утомила.
– В главный, так в главный! – весело сказал Алексей и подмигнул жене: новогодние приключения начинаются!
К двухэтажному строению, которое громко называлось «главный корпус», вела расчищенная дорожка, по которой двое могли пройти, только крепко обнявшись и прижавшись друг к другу. Алексей, который не был настолько близок с Ириной Сергеевной, скромно пошел позади.
В холле первого этажа, за стойкой администратора дремала хорошенькая блондинка. Видимо, ее новогодняя ночь выдалась бурной. Растолкать девушку удалось с трудом. Узнав, что вновь прибывшие хотят ключи от своих номеров, она зевнула и полезла в свои записи.
– Ирина Сергеевна Серебрякова?
– Да. У меня люкс. А на Леонидовых забронирован двухместный номер.
– Не беспокойтесь, у меня все записано, – и блондинка широко зевнула. Потом потянулась за ключами: – Вот ваш, от люкса. А вот от двухместного. Мальчику сколько лет?
– Он еще в школу не ходит, – зарумянившись, сказала Саша. Сережка хмыкнул: мама врет.
– Питаться будет с вами?
– Как? – не понял Леонидов.
– Я говорю: питаться он будет?
– Все будут, – весело сказал Алексей. – Питаться надо.
– Сколько вас человек? – зевая, поинтересовалась блондинка.
– Тридцать.
– Бог ты мой! Так много! – И она вновь полезла в записи. Потом удивленно сказала: – И в самом деле: тридцать. Вас всех разместили в один коттедж. Самый дальний, у леса. Чтобы другие отдыхающие не жаловались. Такие, как вы, производят много шума. Пойдете по дорожке, все прямо и прямо. Увидите коттедж. На нем написано: номер шестнадцать.
– Сигнальные огни случайно не повесили? – съязвил Леонидов. – В таком лесу, да в такой темени и заблудиться немудрено!
– Чего? Какие огни? Не заблудитесь. Если упретесь в забор, значит, дальше вам не надо. Давайте заселяйтесь, что я вас, до ночи буду караулить? На ужин вы уже опоздали, завтрак в девять, не опаздывать.
– Спасибо, мы постараемся.
Так же, гуськом, они вернулись к «Пассату». Леонидов обвесился сумками и в самом деле стал похож на верблюда. Остальные тоже взяли какие-то пакеты. Когда компания проходила мимо главного корпуса, на крыльце появилась зевающая блондинка, которая махнула рукой в сторону леса:
– На аллею сейчас выйдете – и до конца, пока не упретесь.
– Я, пожалуй, сейчас упрусь. Руки уже отваливаются, – буркнул Леонидов.
– Кто-то из наших наверняка уже там, – утешила его Серебрякова. – Можете часть сумок оставить здесь, ребята заберут. Главное побыстрее все это съесть, пока не испортилось.
– Если это еда, то я, пожалуй, сам понесу. Проголодался.
Леонидов подтянул сползающий с плеча ремень баула и зашагал на аллею, которая должна была упереться в коттедж за номером шестнадцать. Мороз был градусов пять, не больше. На территории лесного санатория стояла такая тишина, что казалось – уши заложены ватой. Они шли на огни дальнего коттеджа, снег поскрипывал под ногами. Алексей подумал: «А хорошо! Боже! Хорошо-то как!»
Коттедж возвышался, словно огромный океанский лайнер посреди моря ледяного безмолвия. И многообещающе светил окнами-огоньками. Обещая еду и тепло. Это было добротное строение из красного кирпича, двухэтажное, но с надстройкой: щитовой мансардой. Крыша была высокой и покатой. На двери Алексей увидел огромную цифру: 16. Он толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и оглянулся на женщин:
– Ну, вот мы и пришли! Заходите!
В холле первого этажа было пусто. Леонидов поставил на пол сумки и перевел дух. Женщины достали ордера, в которых были указаны предназначенные им номера.
– Это на втором этаже, Ирина Сергеевна, здесь заканчивается десятым! – крикнула Александра, скоренько пройдясь по первому этажу.
– Неужели мы первые? – удивленно спросила Серебрякова. – А почему тогда входная дверь открыта?
Они поднялись на второй этаж и попали в огромный холл. Что ни говори, апартаменты были неказистыми. Возле стен в ряд стояли обшарпанные диваны с выцветшей обивкой, посередине очень одинокий журнальный столик. Больше из мебели ничего не было.
– Все, что удалось достать, – развела руками Серебрякова. – Но почему же так мало мебели?
– Ее предусмотрительно убрали, – улыбнулся Алексей. – Либо новогодняя ночь была бурной, и это остатки роскоши. Будем надеяться, что в номерах найдутся стулья и столы.
– Я думаю, что столы можно накрыть в холле, – сделала вывод Ирина Сергеевна. – Самое главное, что места много.
– Да. Уж чего-чего, а места здесь хватает! – поддержал ее Алексей.
Вдруг где-то в недрах огромного коттеджа открылась дверь, раздались легкие шаги, и в холл выбежала румяная светловолосая девочка.
– Даша, ты куда? – раздался женский голос, всем прочим наклонениям родной речи предпочитающий повелительное.
Серебрякова обрадовалась и спросила:
– Дашенька, вы уже здесь? Приехали?
На вопрос ответила ее мать, появившаяся в холле:
– Да с полчаса уже. Как доехали, Ирочка?
– Катя! Я так рада!
Дамы обнялись и сдержанно расцеловались. Леонидов с семьей был тут же представлен холеной даме. Она оказалась близкой подругой Ирины Сергеевны, Калачевой Екатериной Леонидовной. Алексей оценил ее одежду, купленную в дорогом магазине, и бриллиантовые украшения в ушах и на пальцах. Итак, подруга.
– А где Илья? – поинтересовалась Серебрякова
– Да в номере! Где ж ему быть? – недовольно сказала холеная дама. – Не успели приехать, уже к телевизору приклеился! Как будто дома телевизора нет!
Обсудить Илью женщины не успели. Потому что в холл ввалилась шумная компания. Молодежь в ярких куртках, вязаных шапочках и джинсах. Увидев огромный пустой холл, они восторженно загалдели:
– Ух ты!
– Красота!
– Вот где танцы устраивать!
– Здравствуйте, Ирина Сергеевна!
– Добрый вечер!
– С Новым годом!
Боковым зрением Алексей уловил, что у Калачевой такое выражение лица, будто больше всего на свете ей сейчас хочется заткнуть уши. А Серебрякова улыбалась.
– Здравствуйте. С Новым годом! – сказала она, обращаясь сразу ко всем.
– Сегодня будет грандиозная дискотека! Как плясать хочется, мальчики! – крикнула очень хорошенькая девушка с короткой стрижкой. Рыженькая.
«Мальчики» дружно засмеялись. Леонидов напряг память. Надо срочно идентифицировать личность, тем более рыженькая на него косится. Встречались. Это Наталья Акимцева, помощник бухгалтера.
– Здрасьте, – шутливо поклонился он.
– Привет! – радостно ответила рыженькая.
«Есть контакт!» – восторженно подумал Алексей и тут же поймал взгляд Саши. Ох и взгляд! И пожал плечами: а я что? я ничего!
Серебрякова обратилась к вошедшим:
– Ну, как добрались, молодежь?
– Замерзли, Ирина Сергеевна!
– Долго ехали!
– А где двадцатая комната? Как расположены номера?
– Последняя справа, – подсказал уже сориентировавшийся в планировке здания Леонидов и протянул руку стоящему к нему ближе всех молодому человеку:
– Алексей.
– Юра, – представился приятный во всех отношениях молодой человек, пожав ему руку. Смазливый, модно и дорого одетый. Леонидов был уверен, что раньше они не встречались. Взять на заметку.
Тем временем к нему подошли другие. Этих двоих он в «Алексере» видел, но имен не помнил. То есть по делу об убийстве Серебрякова они не проходили. Значит, надо знакомиться. Один представился Костей, другой Андреем. Память у Леонидова была профессиональная. Имена он запомнил. Хотя тридцать человек… Ориентироваться будет трудновато.
Трое парней дружно потащили в девятнадцатый номер яркие спортивные сумки внушительных размеров. Молодежь расселялась согласно списку.
О проекте
О подписке