Глава 2
В поисках

Первым делом Анна огляделась: дома ничего не изменилось. Мебель на своих местах, сын за письменным столом делает уроки, мама суетится на кухне. Только черноволосый красавец Ваня больше не лежит с книжкой на диване в их маленькой спальне. И Анне сразу сделалось тоскливо. Нет, не прошла любовь. И боль не прошла. Интересно, подал он уже на развод или нет? Вдруг она вспомнила:

– Мама, у нас деньги есть?

– Немного есть, дочка. Ты когда работатьто пойдешь?

– Не знаю, мама, не знаю. – Мать только тяжело вздохнула, но промолчала.

Так прошло несколько дней, Анна все не могла найти себе места, бессмысленно шатаясь из комнаты в комнату. Наконец мать не выдержала:

– В церковь, что ли, сходи, Аня.

– Зачем?

– Может, легче станет.

Анна попрежнему пребывала в глубокой депрессии и даже думать не могла о работе. В церковь так в церковь.

…Уже был полдень, служба давно закончилась, немногочисленные прихожане крестились у икон, зажигали тонкие восковые свечи и ставили их перед ликами святых. «Вот где убогието и несчастные», – подумала Анна, глядя на девушку в черном платке, истово приложившуюся несколько раз к ногам Спасителя. Потом девушка чтото быстробыстро зашептала, будто торопилась со своей просьбой, боясь не успеть. Потом заплакала.

Анна тоже попробовала заплакать, но слезы не шли.

«Нет, мне не подходят твои заповеди: прощайте врагов своих, подставляйте другую щеку, возлюбите, смиритесь… Ну уж нет! Все равно тебя не существует, потому что нет справедливости. Почему ты не накажешь злых, не вознаградишь добрых? Что ято тебе сделала? Что нарушила? Кому пожелала зла? Мужа любила, не изменяла, терпела много лет то, что изменяли мне, работала как вол, тянула на себе всю семью. Так за что? Мои враги сейчас торжествуют, им хорошо, а мне жить больше не хочется. Даже если ты вдруг есть, то будешь сам по себе, а я сама по себе, мы пойдем разными путями и посмотрим, кто лучше исполнит свой долг. И я не смирюсь, дождусь, когда им тоже станет плохо. Так же, как мне сейчас».

Она подошла к киоску, где женщина средних лет в черном платке продавала небольшие иконки, освященные крестики и свечи. Анна протянула ей деньги:

– Дайте мне четыре свечи.

– Какие?

– Самые дорогие.

Денег у Анны было немного, но она выгребла все, заплатив за свечи, и вернулась к иконам. Две старушки в черных платках поставили по тонкой свечке, потом закрестились истово и стали вытирать слезы.

– Сюда, что ли, за упокой ставить, бабушка? – спросила Анна у одной из них. Та всхлипнула, кивнула, потом спросила:

– Помер, что ли, кто, дочка?

– Да. – Анна зажгла свечи и поставила.

– А ты пойди да записочку оставь, чтобы батюшка помянул завтра за упокой, – участливо посоветовала другая.

– Где?

– А где свечи покупала. Пойди, скажи имя, батюшка завтра и помянет.

Анна вернулась в закуток, подошла к окошку.

– За упокой можно помянуть?

– Кого, детка?

– Вам что, имена, фамилии нужны?

– Да имя только. Говори, какого раба или рабу Божию помянуть?

– Пишите: помянуть за упокой раба Божьего Ивана, раба Божьего Андрея, рабу Божию Светлану и рабу Божию Ольгу.

– Аминь. – Тетенька перекрестилась и записала имена. Анна вздохнула, почувствовав, что немного отпустило.

…На улице ее ослепило солнце, купола церкви торжественно сияли, прохожие улыбались своим счастливым мыслям. В Москву пришла самая настоящая весна.

Войдя в квартиру, Анна ощутила: пахнет печеными пирожками. Мать выглянула из кухни:

– Ну что, дочка, полегче?

– Сама не знаю.

– Аня, в нашем доме открылось кадровое агентство, я вывеску видела. Ты бы зашла, узнала, как и что.

– Ладно, мама, завтра зайду.

Мать вздохнула и нагнулась к духовке вынимать готовые пирожки. В семье уже перешли на режим жесткой экономии.

На следующий день Анна зашла в соседний подъезд, где горой навалены были доски, стояли ведра с остатками побелки, валялась чьято заляпанная спецовка, пахло масляной краской и цементом. Стараясь не испачкаться, Анна поднялась по ступенькам. На одной из новеньких дверей висела бумажка: «Кадровое агентство «У Раисы Михайловны». Наши вакансии». Далее девять строчек мелким шрифтом.

Она вошла в крохотную приемную, увидела миловидную девушку за компьютером, скромное кресло для посетителей, в котором сидел подвыпивший мужичонка и рассказывал о своих мытарствах.

– …ну, вот, значит, теперь я к вам.

– Что вы хотели? – Девушка обратила на Анну усталый взгляд.

– Мне нужна работа, – эти слова Анна выдавила с трудом, борясь с чувством стыда за то, что сюда пришла.

– Подождите немного, я сейчас закончу.

Девушка дала мужчине анкету и отправила его в соседнюю комнату заполнять, потом пригласила Анну:

– Пожалуйста, присаживайтесь. Наши условия: за услуги мы берем пять рублей и обязуемся информировать вас об имеющихся у нас вакансиях, а также возьмем половину вашей первой заработной платы и вместе с этим даем гарантии снова искать для вас работу, если вы вдруг ее потеряете. – Выдав эту длинную фразу на одном дыхании, девушка сделала паузу. Потом набрала в грудь побольше воздуха и затараторила: – Если вас это устраивает…

– Меня устраивает, – прервала ее Анна, решив убраться отсюда как можно скорее.

– Тогда заполните анкету, пожалуйста; когда освободится менеджер, к которому мы вас прикрепим, пройдете к нему в кабинет.

Анна взяла анкету, где половина букв была плохо пропечатана, и прошла в соседнюю комнату. Пункты а), б) и с) не создали проблем в заполнении: стандартные вопросы об образовании, последнем месте работы, зарплате. Быстренько все заполнив, уже в самом конце анкеты Анна наткнулась на пункт: «Какие недостатки, по вашему мнению, мешают вам в работе?» Усмехнувшись, написала: «трудолюбие и честность». Вернувшись в приемную, протянула анкету девушке.

– Нетнет, это возьмите с собой и пройдите в соседний кабинет. К менеджеру, – сказала та.

Разговор с менеджером не прибавил Анне оптимизма. Она заплатила деньги и вышла, поняв, что на это кадровое агентство рассчитывать не приходится.

«На чем только люди не пытаются нажиться! Оказывается, проще всего воспользоваться чужим несчастьем. Таким, например, как потеря работы. Как назло, в каждом из нас живет это проклятое «а вдруг?», надежда на чудо. Ведь ежу понятно, что, взяв мои деньги, они в течение ближайшей недели предложат дветри вакансии, которые меня не устроят, и дело с концом. А через пару месяцев на этом месте будет, допустим, салон обуви или контора «Рога и копыта», что наиболее вероятно». Тут Анна заметила, как рядом с ней остановилась машина, дорогая сияющая иномарка. Из нее вышла молодая хорошо одетая женщина, отбросила с лица волосы и вызывающе хлопнула дверцей. Потом достала мобильный телефон и деловито начала нажимать на кнопки.

«У этой все есть. И она даже не догадывается, как непрочно ее счастье. Ей кажется, что оно будет длиться вечно. Ведь я тоже так думала! А что теперь?»

Анна, не оглядываясь, прошла мимо. «Нет, я никогда не стану такой, – пообещала она себе, потуже затягивая пояс на демисезонном пальто. – Теперь я всегда буду подстраховываться».

Ветер дул холодный, пронизывающий. Вновь резко похолодало. Апрель в этом году не баловал теплом.

Прошло некоторое время. Мать молчала, Анна все так же сидела целыми днями в своей комнате и думала об обрушившихся на нее несчастьях. Наконец появились первые признаки недовольства сложившейся ситуацией. Мать, чистя на ужин мелкую картошку, вдруг стала, ни к кому конкретно не обращаясь, говорить о том, что скоро опять повысится квартплата, что подорожал стиральный порошок, в доме кончилось подсолнечное масло, да и деньги тоже заканчиваются и ей, видимо, придется снова выйти на работу в библиотеку. А зарплата там не бог весть какая.

Анна не выдержала:

– Хорошо, чего ты от меня хочешь?

– Да что ты, Аня, это я так.

– Ничего у тебя не бывает так! Что тебе нужно? Денег?

– А на что жить, Аня? Как раньше, на мою зарплату?

– Жили же на нее до того, как я пошла работать в агентство. А потом привыкли вкусно есть, не думать о деньгах, экономить разучились. На сколько тебе раньше хватило бы моей месячной зарплаты? На полгода?

– Сашеньке нужно…

– Переживет. Некоторые дети конфеты только по праздникам едят. Я много в детстве шоколадок ела? Ананасы были у нас в доме? Нет, ты скажи! А он каждый день привык есть «Марсы» да «Сникерсы». Вредно это, между прочим.

– Это же твой сын!

– Да, мой. Пусть знает, что жизнь не всегда сахар. Бывает и соленой. От слез. Пусть ест, что другие едят, и то же носит.

– Значит, это я виновата? Приучила его, да? А муж твой, Ванечка преподобный, ни в чем не виноват?

– Замолчи! – Анна выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

«Всем от меня чегото надо! А мне с кого спросить? Надо бы поехать, подзарядиться. На бывшей работе не была с того самого черного понедельника. Пора».

Анна и не ожидала, что так неприятно будет увидеть на своем рабочем месте Ольгу Калининскую. Думала, что уже прошло. Увидев бывшую подругу, та слегка смутилась, но быстренько оправилась и начала привычно сыпать комплиментами:

– Ой, Аня, хорошо выглядишь! Как дела? Какая миленькая и как похудела! – Сама Ольга никак не могла избавиться от лишнего веса. – Слушай, у тебя диета какаято специальная?

– Да, она самая.

– Какаянибудь крутая?

– Бедность.

– Да ладно, Аня, прибедняться!

– Не тебя же с работы уволили. Тебе на тряпки из бутика не хватает, а мне – на хлеб. Хочешь взглянуть на мой пустой холодильник?

– Может, тебе на «Сникерс» дать? – Ольгина улыбка давно уже перестала быть приветливой.

– Давай. – Аня протянула руку и стояла так, пока Оля не полезла за кошельком. Она вынула купюру, потом еще одну.

– Возьми сразу на два.

– Спасибо, будет на что завтра сыну молока купить.

– Еще и на шоколадку дать? – разозлилась Ольга.

– Нет, я завтра снова приеду. Можно?

– Не лучше ли вместо того, чтобы на дорогу тратиться, на эти деньги молока купить?

– Да кто тебе сказал, что я трачусь? Я на попутках езжу, милая: тормозну машину и поплачусь, мол, денег нет, с работы уволили, муж бросил, подвезите Христа ради. Ничего, добрые дядечки попадаются. Значит, мне каждый день можно приезжать? Я не гордая теперь, на милостыню грех обижаться.

Ольга не нашлась что сказать. Анна заметила, что двое сотрудников заняты очередными клиентами, и вдруг пришла в центр зала. Сказала громко:

– Почтенная публика, минутку внимания! Вы деньги свои сюда принесли? Не спешите.

На нее удивленно обернулась пожилая пара, хорошо одетая женщина тоже прервала разговор с менеджером.

– Тут жулье работает, – заявила Анна. – Сволочи. Они вас обманывают, господа. Вы сейчас все подпишете, денежки отдадите, а в Финляндии вас никто не встретит. А конторы этой завтра вообще здесь не будет.

Ольга кудато выбежала, клиенты заерзали в черных кожаных креслах. Анна же продолжала:

– В Лапландию хотите? Напрасно, господа! Там холодно. Даже летом. Отели дрянные, вода горячая раз в сутки по капле в час, кормят какойто отравой. На меня посмотрите, видите, какая я бледная и худая! Только что оттуда. Едва дышу. Бегите отсюда, господа!

Господа еще больше занервничали, но в зал уже вбегал Андрей Юсупов, застегивая дорогой пиджак и поправляя галстук.

– Господа, эта женщина сбежала из психиатрической клиники! Прошу вас, не обращайте внимания, ее сейчас выведут! Охрана!

Он повернулся к Анне:

– Ты что себе позволяешь?

– А я теперь не твоя подчиненная, у нас, между прочим, демократия и свобода слова. Господа! Он все врет! Я жена преуспевающего бизнесмена! Меня здесь обманули!

Пожилая пара встала и направилась к выходу, дама тоже раздумывала. Андрей позеленел, Анна рассмеялась, но к ней уже бросились оба охранника и попытались вывести из офиса.

– Не пускайте больше никогда эту женщину! – крикнул вслед Юсупов.

– Это только цветочки, Андрюша! Так, невинная шутка, – огрызнулась Анна у самых дверей. – Вспомнишь ты меня еще!

На улице она пожалела о своей детской выходке. Ну, и чего добилась? Завтра в «Северное сияние» придут другие клиенты, а ее, Анну, больше не пустят на порог. Никогда. Этот путь она себе раз и навсегда отрезала.

Вечером в квартире раздался звонок.

– Анна Александровна?

– Да, а в чем дело?

– Вас из кадрового агентства беспокоят. Извините, что поздно. Не хотите завтра на собеседование съездить?

– Куда?

– Адрес я продиктую. На мебельном комбинате требуется секретарьделопроизводитель, вы ведь когдато курсы заканчивали?

Анна напрягла память. Когда заканчивала? В школе еще, что ли, когда производственную практику проходила? Кажется, есть какаято бумажка.

– Да, заканчивала, но с работой делопроизводителя знакома только теоретически, я работала в туристическом бизнесе, я же заполняла вашу анкету.

– Да вы поезжайте, может, это вам подойдет.

– Хорошо, диктуйте адрес.

«По крайней мере, мама немного успокоится, да и дома весь день не придется сидеть», – решила Анна.

Утром она надела строгий костюм, белую блузку, подкрасила губы светлой помадой. Ехать пришлось далеко: комбинат находился у черта на куличках. В электричке было холодно, да и на улице еще не слишком тепло. Когда Анна добралась до окраины столицы, она успела и устать, и замерзнуть. Автобусы ходили редко, от обуви на высоком каблуке начали болеть ноги. Мебельный комбинат удалось найти с огромным трудом, никто из прохожих толком не мог объяснить, как к нему пройти. К тому же на проходной долго выясняли, зачем Анна вообще сюда приехала. Наконец после долгих объяснений ей удалось добраться до отдела кадров.

Там сидели три толстые тетки и стучали по клавиатуре. Они осмотрела Анну с ног до головы, не переставая при этом печатать. Наконец одна спросила:

– Что вы хотели?

– Я насчет вакансии секретаряделопроизводителя. Вы подавали заявку в кадровое агентство?

– Заявку? Ах да. У нас постоянно ктонибудь из секретарей исчезает, мы на всякий случай не прекращаем набор.

– Что ж, и так бывает. Так куда можно пройти?

Тетка еще раз с усмешкой оглядела Анну и назвала этаж и кабинет. Анне вдруг захотелось исчезнуть, как и всем прочим здешним секретарям.

В кабинете, куда ее направили, сидел недовольный жизнью худой господин и лениво перебирал бумаги.

– Можно? – Анна уже стояла на пороге. Насколько она была в курсе, в учреждениях люди занимаются делом и в двери стучать не обязательно. Худой господин ее мнения явно не разделял, он поморщился и сказал:

– Стучаться надо, девушка, не у себя дома.

Анне сразу расхотелось у него работать, но она стиснула зубы и вежливо сказала:

– Меня прислали из кадрового агентства на свободную вакансию секретаря.

– Какое еще агентство?

– «У Раисы Михайловны».

– Ах, эти… Вечно чегото мудрят, девчонок какихто присылают.

– Так вам нужен секретарь или нет? – Анна чувствовала, как растет ее раздражение.

– Кто его знает. Вас, женщин, разве поймешь? Что ж, условия такие: работа с восьми до шести, в субботу скользящий график, отпуск через год. Зарплата – три тысячи.

– Чего?

– Рублей, естественно, девушка. Вы в какой стране живете? У нас Россия, не Америка какаянибудь. Давайте я запишу ваш телефон, если понадобится – позвоню.

– А если не понадобится?

– Девушка, я тут работаю, между прочим, у меня времени на всех вас нет, – и господин демонстративно уткнулся носом в свои бумаги.

На улице Анне стало весело, и она рассмеялась бы, если бы так не болели ноги. А до автобусной остановки еще идти и идти!

«Каждый день мотаться сюда черт знает откуда, тратить деньги на проездной билет, на обед в столовой и получать в итоге зарплату, которой хватит только на билет и на обед, ну еще на хлеб с молоком для мамы и Сашки. Что это? Насмешка? В субботу скользящий график. А когда жить? И с кем? С этим недовольным господином, что ли?»

Мать встретила ее осторожным вопросом:

– Ну, как?

– Мне это не подходит. – Анна больше ничего не сказала и прошла на кухню. Вечером опять позвонили из агентства.

– Вы ездили, Анна Александровна?

– Да.

– И какой результат?

– Они сами не знают, нужен им секретарь или нет, – огрызнулась Анна.

Девушка на том конце провода настойчиво защебетала:

– Знаете, тут есть одно место, как раз для вас, в области туризма. Вы не хотите завтра снова поехать на собеседование?

– Опять к черту на кулички?

– Нетнет, это в центре Москвы, метро «Сокольники».

– Ладно, допустим, что это центр. Диктуйте.

Записав адрес, Анна подошла к зеркалу. И пришла в ужас от того, что увидела. Худое бледное лицо, взгляд загнанной лошади. Все понятно.

«Нет, так мы больше выглядеть не будем. Загнанная кляча – сразу ясно, чего тебе нужно. Милостыни. Или пристрелить. Хватит. Совсем себя довела!» И она кинулась к шкафу, стала швырять на пол свитера, платья, строгие костюмы, пока не нашла короткую черную юбку и облегающую трикотажную блузку с глубоким декольте. Блузка была яркая, золотистая цвета. Приложив ее к себе, она закусила губу: нет, чегото не хватает. Кинулась к тумбочке, нашла французскую краску для волос, которую когдато рискнула купить, но так и не осмелилась ею воспользоваться из боязни испортить волосы.

«Хуже, чем сейчас, мне уже все равно не будет», – и Анна взяла тюбик, инструкцию по применению и решительно направилась в ванную. Через час, просушив волосы феном, снова подошла к зеркалу и примерила блузку. Вот теперь все было в полном порядке. Ее необыкновенные глаза засветились, словно яркие звезды. Анна улыбнулась своему отражению в зеркале:

«Такой женщине, вопервых, трудно нахамить, а вовторых, невозможно отказать. И грошовую зарплату никто не предложит – минимальная ставка налицо: сто баксов за ночь. В худшем случае вежливо извинятся и проводят до дверей. И тоже вежливо, между прочим, потому что я красивая женщина. А в лучшем… Ну, для лучшего я, помоему, уже достаточно созрела. Двадцать пять лет – и только один мужчина, собственный муж. Ну не дура ли?»

Анна наложила на лицо крем, чтобы избавиться от темных кругов под глазами, приняла успокоительное от Елены Михайловны и легла спать.

Когда утром она при полном параде и макияже появилась в прихожей, мать испуганно схватилась рукой за сердце.

– Ты куда?

– На работу устраиваться. – Она уже надевала пальто.

– На какую работу? Аня, на себя посмотри, что ты со своими волосами сделала?! Рыжая же совсем! Ну куда ты такая устроишься?

– Сейчас только такие и устраиваются, мама. Тебе не все равно, откуда деньги возьмутся? Не хочешь жить на свою нищую зарплату? Тогда помолчи. И рано меня не ждите.

Она громко хлопнула дверью и прислушалась: в прихожей рыдала мать.

Район возле метро «Сокольники» Анна знала плохо. Ей долго пришлось идти вдоль какогото забора, расспрашивать прохожих и нервничать, пока не нашелся человек, способный внятно объяснить, как пройти куда ей надо. Анна нырнула под круглую арку и увидела напротив громоздкую металлическую дверь под козырьком. Над дверью висел колокольчик. Да что там колокольчик! Целый колокол!

Анна подошла к двери и нажала кнопку переговорного устройства. Потом поежилась: ледяная вода с козырька капнула прямо ей за шиворот. Выяснив в подробностях, кто пришел и зачем, охранник по ту сторону двери впустил ее. Анна прошла в помещение под колокольный звон, тут показавшийся ей похоронным. И сразу же отметила, что это не «Северное сияние», все выглядит гораздо скромнее. И обороты наверняка меньше.

В холле сидела секретарша. Она, грустно улыбнувшись, предложила Анне раздеться и протянула анкету с просьбой ее заполнить. Анна вздохнула и сразу глянула в конец. «Какое из качеств, повашему мнению, мешает вам в работе?» Она не стала говорить девушке, что уже заполняла такую анкету. В конце концов, это не имеет никакого значения. Нужен только предлог. Что ж, пусть для начала работодатель заглянет в анкету.

Она надеялась, что мужчина, у которого ей предстоит «работать», окажется не слишком старым и не слишком уродливым. Хотя рассчитывать на молодого красивого брюнета, похожего на Панкова, не приходилось. Такие делают карьеру не в офисах, а в постели. А в офисах…

Ее размышления прервала секретарша. Из кабинета директора вышел очередной претендент на должность, и пригласили следующего:

– Проходите.