– Зачем? – пожала плечами огненная Рита. – Мы все уже обсудили.

Впервые в команде, которая раньше была дружной, повеяло холодком. Посидеть в кафе после матча давно уже стало традицией. Да и вообще среди керлеров так было принято: после игры, каков бы ни был ее результат, – дружеские посиделки. Мужики пили мировую, женщины обменивались впечатлениями и мирились, если в горячке, в пылу сражения, наговорили друг другу лишнего. Таков был дух керлинга. В первую очередь – благородство. В особенности по отношению к проигравшим.

Но сегодня что-то случилось. У подруг не было никакого желания продолжать разговор. Тем более неохота было обсуждать перипетии только что сыгранного матча. Всем было понятно, что Лукашова намеренно его слила. Принесла в жертву ферзя, чтобы заполучить выигрышную позицию перед решающей баталией: Олимпиадой. Недаром ведь керлинг называют шахматами на льду.

А ведь они победили! Отчего же на душе словно кошки скребут?

– Кого-нибудь подвезти? – спросила Свиридова перед тем, как сесть в машину.

Она была в команде единственным мастером спорта международного класса и, кроме собственного жилья, отличной двухкомнатной квартиры в Подмосковье, имела еще и новенькую иномарку. Раньше девчонки охотно прыгали к ней в машину и весело болтали, пока Свиридова развозила их по домам.

Но сегодня Рита вдруг заторопилась:

– Ой, меня ждут! На свидание опаздываю, девочки. Меня мой парень подвезет! – и упорхнула.

– А меня тетя ждет, – вздохнула Пятова. – Всем пока.

– Я на метро, – отвела глаза Танечка. – Сейчас пробки, а мне побыстрее домой надо. Мы с сестрой запланировали шопинг…

– Да хватит тебе оправдываться! – оборвала ее Свиридова.

– Таня права, – сказала Настя. – На метро быстрее. Меня тоже ждут.

– Ну, как хотите! – Свиридова села за руль и со злостью захлопнула дверцу.

Какое-то время она сидела, вставив ключ в замок зажигания и слушая мерное урчание работающего мотора. В зеркало заднего вида Женя видела, как Танечка с Настей идут в сторону метро. Ее трясло от злости.

– Что это я? – опомнилась вдруг Женя. – При чем здесь мои девчонки? Это все Лукашова! Ненавижу ее!

Как назло, на переднем сиденье рядом с водительским местом лежал спортивный календарь. С обложки на Женю смотрела улыбающаяся Алина. На ней был белоснежный купальник-бикини, и стройное загорелое тело Лукашовой смотрелось в нем великолепно. Ни грамма жира, каждая мышца отточена, пресс с кубиками, высокая грудь, длинные ноги, тонкая талия. Причем никакого фотошопа! Все – натуральное! Не женщина, а мечта!

Свиридова со злостью схватила календарь, оторвала обложку и стала рвать фотографию Алины на мелкие кусочки, приговаривая:

– Ненавижу! Как же я тебя, Алька, ненавижу!

В самом начале декабря членов обеих команд, что заняли первое и второе места на чемпионате России, вызвали на сборы. Спортивная база находилась в Подмосковье, перед Олимпиадой денег не жалели, поэтому все было оборудовано по высшему разряду, условия проживания просто сахарные, а питание на убой. Для тех, кому спортивный режим это дозволяет. Есть ведь, к примеру, летающие лыжники, чей вес должен быть не больше пера. Шутка, конечно, но диета у них жесточайшая. Меньше весишь – дальше улетишь.

Слава богу, к керлерам это не относилось. От них требовалось больше смекалки и точности, чем атлетичности, хотя хорошая физическая форма, безусловно, приветствовалась.

Климова, сама бывшая спортсменка, которая пришла в керлинг из легкой атлетики, спуску своим подопечным не давала.

– Зачем нам все это? – злилась Алина после убойной разминки. Калерия так их погоняла, что Лукашова чувствовала буквально каждую мышцу. Ноги гудели, живот ныл. – Просто она мне так мстит!

– Ты бы ей лучше спасибо сказала! – усмехнулась Гуля. – Именно благодаря Климовой у тебя такое тело, что тебе постоянно предлагают фотосессии для глянца.

– Слушай, почему ты везде лезешь? – вспыхнула Лукашова. – Твой номер – шестнадцатый, усекла? Ты в команде без году неделя, понятно, чтобы удержаться, тебе надо подмахивать тренеру! Подлипала!

– За что ты так? – На глазах у Зариповой выступили слезы. – Что я тебе сделала?

– А она чувствует, что ее время прошло, – намекнула Юля Иванова. – Еще один такой камень, как в финале этого чемпионата России, и Алечка нас покинет. Пойдет на скамейку запасных. Калерия Константиновна теперь начеку, а уж она-то знает, как избавляться от строптивых.

– Ты что сказала?! – накинулась на нее Лукашова. – Повтори: что ты сейчас сказала?!!

– С цепи сорвалась? – отпрянула Юля.

– Сучка! Предательница! – Алина аж затряслась от злости, лицо красавицы пошло пятнами. Но между ней и Ивановой встала Дора-давай. Обойти ее было все равно что потеснить гранитный утес. – Уйди! – заорала Лукашова.

– Алька, остынь, – миролюбиво сказала Дора. – Ты к нам несправедлива. Мы были командой, а ты все развалила. Ведь это из-за тебя мы теперь мучаемся неизвестностью. Тебе так важно свалить Климову?

– Да!

– Ну а нам она нравится. Правда, девочки?

– Ты за себя говори! – крикнула Лукашова.

– И скажу! Таким нервным, как ты, не место на поляне. Из-за тебя мы и Олимпиаду сольем. А вот с Гулькой – выиграем!

Алина размахнулась и влепила Доре пощечину. Та ахнула и взялась за пылающую щеку:

– Ах ты… Ну, держись!

– Стоять! – раздался властный окрик.

Все это время Калерия Константиновна следила за разборками бывших подруг. Она слышала все, что сказала Алина, каждое ее слово. Но остановила своих подопечных только тогда, когда началась драка.

– Я сказала: прекратить! Вы что, с ума сошли?! Вы где находитесь?!

Давыдова и Лукашова, тяжело дыша, стояли друг против друга, слова тренера доходили до них с трудом. Первой опомнилась Дора:

– Я… Сама не знаю, как это вышло, Калерия Константиновна.

– А ну извинитесь друг перед другом! Немедленно!

– Извини, Алина, – с трудом выдавила из себя Дора.

– Алина? – настаивала Климова.

– Еще чего!

– Ты хоть и звезда, но вылетишь у меня с треском из команды, клянусь! Так ты меня достала! А ну! Возьми себя в руки! – Голос Калерии зазвенел. – Ты давно уже даешь звезду, Лукашова! Краев не видишь! У меня тоже есть связи! Да я тебя уничтожу, если ты немедленно не перестанешь разваливать команду!

– Извини, – сквозь зубы сказала Лукашова Доре-давай.

– Обнимитесь, – велела Климова.

Девушки подошли друг к другу, и Дора неуклюже обняла Алину.

– Я тебе этого не забуду, – шепнула она на ухо Лукашовой.

– Тебе конец, сука, – пробормотала та так, чтобы Калерия не слышала.

– Все, разойдитесь. Продолжаем. Камни на лед. Приступаем к тренировке броска. Всех касается! Начали! – Климова громко хлопнула в ладоши.

В разминке участвовали обе команды, то есть все десять девушек. Все они внимательно наблюдали за стычкой между Дорой-давай и Алиной, едва не закончившейся дракой. Разумеется, симпатии всех были на стороне Давыдовой. Климова права: Алька давно дала звезду.

– Если они будут в одной команде, эта команда никогда не выиграет олимпийскую медаль, – заявила Свиридова рыжей Рите так, чтобы услышала Климова.

– Да они даже в полуфинал не выйдут! – тряхнула та огненными кудрями.

– Все, это конец, – уныло сказала Танечка.

– Интересно, что там себе иностранцы думают?! – возмутилась Настя Болотникова.

Готовить команду к Олимпиаде поручили специалистам из Канады. Оно понятно: в Канаде керлинг второй вид спорта после хоккея, их керлеры аж двадцать четыре раза становились чемпионами мира! И девять раз первенство планеты выигрывали женщины. Именно канадец стал главным тренером сборной. В отличие от Климовой, он упирал не на технику, а на тактику. Поэтому на тренировки без спортивных снарядов, то есть без камней для керлинга, канадец смотрел сквозь пальцы. Оживлялся он, лишь когда спортсмены выходили на ледовую дорожку со щетками в руках. Разумеется, по-русски канадец не говорил ни слова. Точнее, два слова: «карашо» и «плёхо-плёхо». Причем у него получалось «плёх-плёх», похоже на кудахтанье. Девчонки, привыкшие к резкому тону Климовой, заслышав это кудахтанье нового тренера, невольно начинали улыбаться. И уж, конечно, его не боялись. Добрый дядечка, и, похоже, ему плевать, получат русские свою первую олимпийскую медаль по керлингу или нет. Это у них медальный план, а у него счет в банке. Который растет вне зависимости от результата.

Женя Свиридова так и сказала:

– Иностранцы в России деньги зарабатывают. Выиграем мы или проиграем, они в любом случае будут не внакладе. Они свою зарплату, причем не маленькую, регулярно получают. Что он может сделать, если ни черта не смыслит по-русски? Ни словечка?

Канадский тренер и в самом деле, оживленно жестикулируя, обсуждал что-то, стоя на трибуне, со своим коллегой и при этом смеялся. Он даже не понял, что на ледовой дорожке чуть было не случилась драка!

– Девочки, по местам! – скомандовала Климова.

Все отправились к бортику, где лежали приготовленные для тренировки камни. Все, кроме Лукашовой, которая картинно вышла на лед. На трибуне она заметила знакомого журналиста и решила попозировать. Она уже предвкушала завтрашние заголовки: «Сборная России на тренировке перед Зимней Олимпиадой. Скип Алина Лукашова готовится вывести свою команду на лед».

– Правильно, не царское это дело – готовить спортивные снаряды, – негромко сказал кто-то.

– Конечно! Она же у нас королева!

Девчонки переглянулись и хмыкнули.

– Тихо! – скомандовала Климова. – Вы и так почти сорвали тренировку! Поторопитесь, мы потеряли время!

Спортсменки кинулись к бортику, возникла заминка. Потом почти двадцатикилограммовые камни полетели по льду к центру поляны. И вдруг раздался отчаянный крик:

– Аа-а-а!!!

Кричали с трибуны. Девчонки обернулись, кто-то просто поднял голову, и все увидели лежащую на льду Алину.

Первой опомнилась Климова и кинулась к ней:

– Аля! Аля, что с тобой! Господи, кто видел, что случилось?!

С трибуны к ним поспешно спускался лохматый парень, на шее у которого болтался фотоаппарат. Вдруг он опомнился и торопливо сорвал его. Засверкали вспышки.

– Прекратите! – закричала Климова. – Немедленно прекратите снимать!

Спортивный журналист торопливо сфотографировал орущего тренера. Потом лежащую на льду Алину.

– Врача! – отчаянно закричала Калерия Константиновна. – Немедленно врача! Боже! Она еще дышит!

На лед торопливо выбежал полноватый мужчина с чемоданчиком в руке. Девять спортсменок столпились вокруг лежащей на льду Алины и стоящего перед ней на коленях тренера. Все молчали.

– Пропустите! – скомандовал врач. – Что с ней?

– Я видел! – разбрызгивая слюну, закричал лохматый парень. – Я все видел! Я ее снимал, она мне позировала! И вдруг камень! Он летел с такой силой, что сбил ее с ног! И она плашмя грохнулась на лед! Вот! Я все заснял! Смотрите! Вот она стоит, а вот уже лежит! – Он торопливо принялся нажимать на кнопку, прогоняя кадры фотосъемки назад.

– «Скорую»! Срочно! – крикнул врач, поднимаясь с коленей. – И носилки! Она, похоже, крепко ударилась головой о лед. Удар по ногам был неожиданный, девочка, падая, не сгруппировалась.

– Она хоть жива? – воскликнула Климова. – Ах да! О чем это я? Она ведь дышит!

– Возможен перелом основания черепа, – сказал врач. – Дело серьезное.

– Да уж, со льдом не шутят, – кивнула Климова. – Господи, да когда же приедет эта «Скорая»!

– Надо очень осторожно перенести девушку со льда на трибуны. Ей нельзя переохлаждаться. А ну-ка! Где там мои помощники! Носилки! Быстро!

На трибуне, не трогаясь с места, что-то лопотал растерявшийся канадец.

Алину бережно уложили на носилки и унесли со льда.

И тут только до Калерии Константиновны дошло:

– Кто бросил этот камень? – спросила она.

Все молчали.

– Круговая порука, да? Или… вы не знаете?

Спортсменки переглянулись:

– Мы не знаем, Калерия Константиновна. Мы ничего не видели.

– Девочки, я не желаю слушать ваш жалкий лепет! – сорвалась Климова. – А ну, отвечайте! Кто из вас бросил камень?!.

…Леонидову не спалось. С тех пор как он ушел от жены и переехал жить к маме, сон пропал. «Старею, что ли?» – подумал Алексей, со злостью отбрасывая одеяло. Он протопал на кухню, рванул пробку с бутылки с минеральной водой. Пить не хотелось, но лежать, бессмысленно глядя в окно, откуда виден только соседний дом с мертвыми черными окнами, не было сил. На дворе глубокая ночь. Всем хорошо, все спят, и только он места себе не находит.

– Не спится, Леша? – Мама стояла в дверях и смотрела на него с жалостью.

– Ты, как я вижу, тоже не спишь.

– Так ведь переживаю за тебя! Вернулся бы ты к Саше, а?

– Ну вот, началось!

– Леша, из-за ерунды же поссорились.

– Ты радоваться должна: я опять живу с тобой. Всегда готов подать стакан воды. Разве не об этом мечтают все матери?

– Матери мечтают о том, чтобы их дети были счастливы.

– А я счастлив!

– Кого ты обманываешь?

– Мама, иди спать. Со своей жизнью я сам как-нибудь разберусь.

Она вздохнула, но послушалась. Ушла. Он залпом выпил стакан минеральной воды и вслух сказал:

– Черт знает что!

Уснул он только под утро и во сне увидел огромного лохматого пса, сплошь облепленного репейником. Пес смотрел на Алексея грустно-грустно и вел себя тихо-тихо. Словно и не волкодав, а какая-нибудь болонка.

«А с чего я взял, что это волкодав?» – подумал он, открыв глаза.

– Мать, к чему собаки снятся? Ты у нас веришь во всякую чепуху, типа гороскопов, – спросил он за завтраком.

– Для тебя – к проблемам, – сердито ответила она.

– Это еще почему?

– Потому что, пока ты не вернешься к жене и детям, у тебя будут одни сплошные проблемы!

«Типун тебе на язык», – подумал он и еще до обеда был вызван к высокому начальству. Разноса Леонидов не боялся. Сам давно стал начальником и суть подковерных игр знал отлично. Если секретарша говорит таким медовым голоском, значит, все в порядке. Чуть ли не хвостиком виляет. Едва он вошел в приемную генерала, спросила:

– Алексей Алексеевич, вам чай или кофе?

– Кофе, – хмуро сказал он, чувствуя, что бессонница его доконала. Весь разбитый, голова болит, сердце колет. – Без сливок и сахара. Двойной.

– А, Леша, присаживайся! – сказал генерал.

Он сел.

– Ирочка, кофейку нам, – велел хозяин кабинета.

– Уже варю! – весело ответила секретарша.

«И чего лыбится? – со злостью подумал Леонидов. – Как же! Она-то выспалась!»

– У меня к тебе серьезный разговор, Алексей.

– Оно и понятно: не первое апреля, – туманно ответил он.

– Нравится мне твое чувство юмора, Леша! – рассмеялся генерал. – Вот потому я и обратился к тебе. Ты ведь у нас, кажется, спортсмен?

– Кто? Я? – Леонидов похлопал себя по животу, на котором, когда он сел, образовались складки. – Был когда-то, но теперь – сами видите.

– Но все равно. Хоккей, к примеру, смотришь?

– Кто ж его не смотрит? – насторожился Алексей.

– А фигурное катание?

– Вы к чему это клоните?

– Дело, Алексей, государственной важности. – Генерал вздохнул, надел очки и открыл лежащую на столе папку. В это время Ирочка принесла поднос и принялась расставлять чашки. Когда она ушла, генерал продолжил: – Тебе известно, что скоро начнется Олимпиада?

– По-моему, это всем известно, – осторожно сказал Алексей. – Даже тем, кто не любит спорт и никогда его не смотрит по телевизору.

– А ты знаешь, что мы должны занять в общекомандном зачете место не ниже второго?

– Это они должны. Чиновники от спорта. У них медальный план. И денег грохнули – мама дорогая! Сколько дворцов за границей накупили! Сколько яхт построили! Это же все надо отмедалить!

– Тихо-тихо, – остановил его генерал.

– А есть человек, который думает по-другому? – удивился Алексей.

– Я тебя не затем позвал. У нас обличителей хватает. Стоит только инет открыть.

– Где? – Алексей обвел глазами просторный кабинет.

– Не научился, грешен, – вздохнул генерал. – Поэтому по старинке все на бумажке записываю. – Он уткнулся в папку. – Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.

– Я в курсе, – кивнул Алексей. – Спорт дело такое. Травмоопасное.

– Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, – грустно сказал генерал. – А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.

– Пошлите туда опергруппу, – пожал плечами Алексей. – Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?

– Алина Лукашова – скип сборной. Иначе – капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.

– Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.

– В том-то и трудность, – генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. – Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг – молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой – уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?

– Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? – сердито спросил Леонидов.

– Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…

– Кем принято?