– Ладно, – проговорила Ольга после явно затянувшейся паузы. – Не хочешь говорить правду – твое дело. Но вообще, сестричка, ты меня здорово подставила! Ведь ключи от этой квартиры были только у меня, так что именно у меня возникнут колоссальные неприятности… ума не приложу, что делать!

– Наверное, надо вызвать милицию?.. – проговорила я нерешительно.

– Что?! – Ольга уставилась на меня, как на ненормальную. – Ну ты даешь, сестричка! Тебе что – не терпится оказаться на нарах?

– Но ведь я… но ведь я его не убивала!..

Ольга фыркнула и покачала головой:

– Нет, все же иногда ты меня просто поражаешь! Не убивала! Но ведь здесь не было никого, кроме тебя – так что, ты думаешь, они тебе поверят? Я-то и то не очень верю, особенно учитывая то, что ты явно не говоришь мне всю правду! Нет, дорогая моя, ты – главная, точнее – единственная подозреваемая, и милиция непременно повесит на тебя это убийство! Зачем им рыть землю носом, еще кого-то искать, если ты – вот она! Хотя… хотя мне тоже будет трудно отмазаться, ведь это я дала тебе ключи!

Она снова надолго замолчала, и на лице ее одно за другим сменялись самые разные выражения – от растерянности и самого настоящего страха до решимости. И еще какие-то чувства промелькнули, которые я не смогла бы толком определить. Некогда мне было заниматься психоанализом, время сейчас неподходящее.

В конце концов Ольга пришла к какому-то решению и повернулась ко мне. Она снова была такой, какую я привыкла видеть, – собранной, решительной и самоуверенной.

– Вот что, – сказала она не терпящим возражений голосом. – Так и быть, я тебе помогу. Все-таки мы с тобой сестры… в общем, нам нужно избавиться от тела и навести здесь порядок.

– Избавиться от тела? – я невольно взглянула на мертвеца и вздрогнула, как от пронизывающего ветра. – Как ты себе это представляешь? Что, мы будем распиливать его в ванне?

– Слушай, не пытайся казаться еще глупее, чем ты есть! – проговорила Ольга раздраженно. – Мы просто увезем тело и выбросим в такое место, где его никогда не найдут!

– Но как же так, – сказала я растерянно, – разве так можно… разве можно человека как бездомную собаку… его же родные будут искать, волноваться…

– Нет у него никаких родных! – рявкнула Ольга. – Или есть, но в какой-то заднице, откуда он родом! И мне, честно говоря, глубоко плевать на них! А вот на то, что завтра с утра клиент придет квартиру смотреть, мне не плевать! Представь себе, открываю я дверь, входим мы в ванную, а там такой подарочек на полу отдыхает!

– Да уж… – я осознала ее правоту.

Сестра достала из сумочки мобильник и сделала мне знак отойти и помалкивать.

Нажав номер и дождавшись ответа, она заговорила совершенно другим голосом – деловым, но приветливым:

– Здравствуй, Олежек! Как дела? Рада за тебя… Слушай, у меня тут возникла небольшая проблема. Ничего страшного, но все же надо разобраться. В одной квартире, которая у меня в работе, случилась маленькая авария, а мне ее завтра нужно показывать покупателям. Могу я воспользоваться вашим микроавтобусом? Да нет, люди мне не нужны, я сама справлюсь. Точно справлюсь, не беспокойся. Когда? Чем скорее, тем лучше. Лучше всего – прямо сейчас. Вот спасибо! Договорились, я буду у вас через полчаса!

Она отключилась, спрятала телефон в сумочку и взглянула на меня как обычно, то есть сверху вниз:

– Ну, твое счастье! Я обо всем договорилась. В нашей фирме есть отдел, который занимается уборкой и мелким ремонтом в квартирах – в общем, предпродажной подготовкой. Вот у них я и одолжу все необходимое. Сиди здесь и жди меня, я скоро приеду!

Я представила, что мне придется целый час дожидаться ее в одной квартире с покойником, и зябко поежилась.

– А можно, я поеду с тобой?

– Нельзя! – отрезала она не терпящим возражений голосом. – Сиди здесь и следи, чтобы ничего не случилось!

– Да что здесь может случиться? – проворчала я. – Все что могло – уже случилось! И даже больше того… Боишься, что покойник сбежит?

– Это было бы очень хорошо, – проговорила Ольга мечтательно. – Этим он избавил бы нас от массы хлопот и затруднений… но, к сожалению, это нереально! Он и при жизни-то был порядочной свиньей, и не думаю, что после смерти изменился к лучшему…

Я хотела спросить, откуда она знает, каким Каренин был при жизни, но Ольга уже развернулась и направилась к двери. Однако на пороге остановилась, повернулась ко мне и спросила:

– Ну все-таки признайся – что у тебя было с Карениным?

– Да говорю же тебе – я его вообще ни разу не видела, кроме как по телевизору!

– Ну-ну… – она резко развернулась и вышла из квартиры, напоследок раздраженно хлопнув дверью.

Я заперла за ней дверь и вернулась на кухню.

Мне следовало как-то занять себя до возвращения Ольги.

О том, чтобы принять душ, не шло и речи – ведь как раз в ванной лежал мертвый мужчина. Принимать душ в его присутствии… бр-р, благодарю покорно!

Поесть? В холодильнике лежали купленные мной продукты, но аппетит у меня совершенно пропал, и я поняла, что в теперешнем состоянии не проглочу ни кусочка. От одной мысли о злополучных эклерах я почувствовала тошноту.

Оставалось мрачно пялиться в стену или шляться тенью по чужой квартире, обходя стороной ванную комнату и стараясь не думать о том, что там находится…

Надо же! Всего какой-то час назад я с такой радостью вошла сюда, предвкушая спокойный вечер – и вот чем все закончилось! Ну за что, за что мне это?!

Я прикрыла глаза, сжала ладонями виски и постаралась успокоиться. Даже начала считать про себя.

Но ничуть это не помогло. И в это мгновение раздался дверной звонок.

Первой моей мыслью было, что вернулась Ольга.

Конечно, прошло слишком мало времени, но, возможно, она что-то забыла…

Я бросилась к дверям, но на полпути все же решила проявить предусмотрительность, сбросила тапки и двинулась дальше на цыпочках, стараясь не производить никакого шума.

Подкравшись к дверям, я заглянула в глазок…

Моя осторожность оказалась не напрасной.

Перед дверью была вовсе не Ольга.

На лестничной площадке стоял тощий сутулый мужчина с каким-то кривым, перекошенным лицом. Впрочем, возможно, его физиономию искривляла линза глазка.

Я застыла перед дверью, стараясь ничем не выдать своего присутствия и по возможности даже не дышать. Хотя и понимала, что через дверь он не услышит такие негромкие звуки, однако страх есть страх, с ним ничего не поделаешь.

Мужчина взглянул на часы, потом на дверь. Я невольно попятилась – мне показалось, что он смотрит прямо на меня. Хотя, конечно, я понимала, что это глупо. Все-таки дверь непрозрачная и взгляд у него – не рентгеновский аппарат…

И вообще – почему я, собственно, так испугалась? Наверняка это какой-нибудь торговый агент, который ходит по домам, продавая моющие пылесосы, чудодейственные средства от комаров, составы для чистки ковров или другую подобную ерунду. Или контролер из энергокомпании, который хочет сверить показания счетчика. Он убедится, что дома никого нет, и уберется восвояси.

Правда, в такие приличные дома торговых агентов обычно не пускают, но он – хитрый и опытный агент и сумел как-то проникнуть внутрь. Я-то сумела…

А он еще раз нажал на кнопку звонка.

Трель звонка показалась мне просто оглушительной. Я еще немного отступила от двери, но потом вернулась на прежнее место и прильнула к глазку: все же мне хотелось видеть, что он делает.

А он делал кое-что очень страшное.

Он достал из кармана какую-то металлическую пластинку с крючочками на конце и поднес ее к дверному замку.

Я сразу поняла, что это отмычка, хотя раньше отмычек никогда не видела.

И еще я поняла, что это – никакой не агент, и не водопроводчик, и не техник из жилконторы. А скорее всего вор-домушник. Он позвонил в дверь, убедился, что никого нет дома, и теперь откроет дверь отмычкой, войдет внутрь… и увидит меня.

И что он со мной сделает?

Да уж точно ничего хорошего!

Может быть, поскорее сбежать из прихожей и спрятаться где-нибудь в укромном уголке квартиры?

Пока в моей голове пробегали все эти мысли, я оставалась на прежнем месте и через глазок наблюдала за действиями домушника.

А он вел себя все более странно.

Вставив отмычку в замочную скважину и немножко там пошевелив, он вдруг снова вынул ее, взглянул на часы и достал из кармана мобильный телефон. Набрав номер, поднес телефон к уху и проговорил тихим, хрипловатым голосом:

– Это я. Да, я здесь, но в квартире никого нет. Да, я сам ничего не понимаю. Хотел войти и осмотреться, но потом передумал – осталось слишком мало времени, и это может быть рискованно… да, хорошо, я так и сделаю.

Он сложил телефон, убрал отмычку и ушел в сторону лифта.

Я перевела дыхание и прислонилась к стене.

Сердце билось в каком-то неподходящем месте, во рту пересохло, но я понемногу успокаивалась.

Слава богу, он не вошел в квартиру!

Тут мне пришло в голову, что для вора этот человек вел себя удивительно странно. Вместо того чтобы воспользоваться своей отмычкой, войти в квартиру и заняться поиском денег и ценных вещей, он с кем-то созвонился и ушел восвояси. Да и разговор по телефону был какой-то странный.

Как он сказал? «Я здесь, но в квартире никого нет».

Казалось бы, его это должно только радовать: можно воспользоваться отсутствием хозяев и обчистить квартиру. Но он почему-то очень удивился и ушел. Да, еще он сказал, что осталось очень мало времени… до чего осталось мало времени?

Я покинула прихожую и вернулась к своему занятию, прерванному странным визитом, – к ожиданию сестры.

На этот раз я устроилась на диване в гостиной, уставившись в темный экран телевизора. Включить его я, конечно, не решалась – боялась, что его услышит кто-нибудь из соседей. Да, честно говоря, я бы сейчас все равно ничего не смогла смотреть – мои мысли были заняты собственным кошмарным положением.

Просидев так какое-то время, я взглянула на часы.

Прошло уже больше часа с того времени, как уехала Ольга.

Пора бы ей уже вернуться!

А может, с ней что-то случилось по дороге? Или ей не дали обещанный автобус? Или она просто решила бросить меня здесь, наедине с трупом? Решила, что я сама как-нибудь выкарабкаюсь из этой ловушки – в конце концов, каждый за себя, и как писали классики, спасение утопающих – дело рук самих утопающих…

Мне и раньше-то было не слишком хорошо, а от таких жизнерадостных мыслей стало совсем плохо. Честно говоря, я даже позавидовала мертвому Каренину – ему-то больше ничего не угрожает…

И тут снова раздался звонок.

Я вскочила с бьющимся сердцем, но очень долго не решалась пройти в прихожую. Если раньше я ждала этого звонка, как спасения, то теперь была напугана им. Вдруг это не Ольга? Вдруг это снова кто-то совершенно другой? Вдруг это тот вор-домушник решил все же вернуться и обшарить квартиру?

Однако долго ждать нельзя. Я снова подкралась к двери, заглянула в глазок… и сердце мое забилось еще чаще.

За дверью стояла вовсе не моя сестра. Там торчал какой-то смуглый гастарбайтер в синем рабочем комбинезоне, с чемоданчиком в одной руке и большим мешком в другой.

Этому-то что здесь понадобилось?

Я стояла под дверью, дрожа от страха, а гастарбайтер вдруг наклонился и громко прошептал в щель между дверью и косяком:

– Что ты там пыхтишь? Открывай скорее, Машка! Сколько я тут буду торчать?

Я испуганно отшатнулась от двери.

Откуда этот тип знает мое имя?

Тут до меня дошло, что голос у гастарбайтера несомненно женский, больше того – он очень похож на Ольгин голос. Как первый раз, я прильнула к двери и прошептала:

– Ольга, это ты?

– Да я, я! – отозвалась она из-за двери. – Открывай быстрее, а то я тут торчу, как Эйфелева башня посреди Парижа…

Я открыла дверь.

Фигура в синем комбинезоне, оттолкнув меня, протиснулась в прихожую.

Это действительно оказалась сестра. Она была одета в синий форменный рабочий комбинезон, на голове – кепка-бейсболка, на носу – большие темные очки. Кроме того, она покрыла лицо темным тональным кремом, для усиления сходства с трудолюбивым жителем южных республик. В общем, узнать ее было трудно даже мне.

– Быстро переодевайся! – приказала она, открыв свой чемоданчик.

Там, поверх инструментов, лежал второй такой же комбинезон.

Я послушно напялила его, спрятала волосы под синюю бейсболку и взглянула на себя в большое зеркало.

На Ольге комбинезон сидел, как влитой, мне же он был велик на три или даже четыре размера. Да и бейсболка тоже была великовата, козырек все время падал на глаза. Кроме того, без темных очков и тонального крема я была не так похожа на гастарбайтера, но ничего, сойдет. Надеюсь, к нам никто не будет приглядываться.

– Ну, что ты любуешься собой? – прикрикнула на меня Ольга. – Некогда, нам нужно поворачиваться в темпе!

– Ты что, не могла найти что-нибудь поменьше? – спросила я, покосившись на сестру. – В этот комбинезон две таких, как я, влезут!

– Слушай, мне только и заботы было, что размер тебе подбирать! – огрызнулась Ольга. – Мы не на светскую вечеринку собираемся и не на показ мод! Сойдет и так, хватит дурака валять!

И правда, я совсем забыла свои собственные принципы…

– А как ты планируешь вынести труп из квартиры? – задала я сестре более существенный вопрос.

– Молча! – ответила она и показала на огромный мешок из-под сухой строительной смеси. – Вот в этом самом мешке, под видом строительного мусора.

Мы подошли к ванной и уставились на покойника.

– Знаешь, – проговорила я нерешительно. – Вообще-то я очень боюсь мертвецов…

– И что теперь? – Ольга взглянула на меня с нескрываемым отвращением. – Можно подумать, что я их обожаю! Всю жизнь только с ними и общаюсь! Все, некогда препираться, берись за ноги! Хотя подожди! Вдруг его найдут…

Она встала на колени возле трупа и расстегнула куртку. Забыла сказать, что покойный Каренин валялся на полу в чужой ванной прямо в верхней одежде. Как пришел с улицы, так в ванную и потащился. С какого перепуга? Что ему там понадобилось?

Впрочем, мы этого уже не узнаем.

– Что ты делаешь? – изумленно спросила я. – Зачем ты шаришь у него по карманам?

– Ключи ищу! – огрызнулась она. – Если ты говоришь, что он явился сюда до тебя, то у него должны быть ключи от этой квартиры. И если их найдут, то свяжут убийство со мной. А мне это надо? Черт, что это я, ключи же в нагрудном кармане должны быть!

Снова в голове у меня мелькнула мысль, откуда Ольга знает, в каком кармане носил ключи Александр Каренин. Но тут она сильно дернула молнию на кармане куртки Каренина, его рука сама собой поднялась и шлепнула меня по ноге. Я завизжала, показалось, что сейчас покойник встанет и пойдет на меня, ужасно оскалившись. В общем, возвращение живых трупов.

– Не ори! – прохрипела Ольга, надо думать, обыскивать покойника вещь неприятная. – Не ори! – повторила она, поднимаясь на ноги и позванивая связкой ключей. – Вот они!

Но даже на первый взгляд становилось ясно, что это не те ключи, что дала мне Ольга сегодня в японском ресторане. Там было всего два плоских ключа и таблетка от домофона. Здесь же звенела целая связка, как будто покойный Каренин работал ключницей у богатого барина. Ольга профессионально быстро перебрала ключи и выхватила из связки один похожий. Метнулась к двери и попыталась вставить ключ в замок. Ничего не вышло.

– Так-так… – сказала она и очень нехорошо на меня посмотрела.

– А что, а что? – заторопилась я. – Я же тебе говорила…

– Вот-вот. Ты говорила, что когда ты пришла, он уже лежал в ванной мертвый, так?

– Так… – я опустила голову под ее взглядом.

– И как же он сюда попал? Кто его впустил, если у него нет ключей?

– А я откуда знаю? – буркнула я.

– Дура, – вздохнула сестра.

– Сама такая! – вяло отругнулась я.

– Да не ты, а я, – с досадой ответила сестра, – ведь знала же, что с тобой вечно какие-то истории, черт меня дернул дать тебе ключи от чужой квартиры! Ладно, давай работать, мне автобус вернуть надо!

Я тяжело вздохнула, наклонилась и ухватила за ноги бывшего телеведущего.

Никогда не думала, что так трудно запихнуть покойника в мешок.

Правда, мне никогда и в страшном сне не снилось, что придется этим заниматься. Кое-как мы запихнули в мешок ноги Каренина и даже большую часть его туловища, но руки торчали в разные стороны, как у рыболова, который показывает, какую рыбу поймал на минувших выходных, и никак не умещались в чертов мешок. Покойный был крупный, плотный мужчина, и мы с Ольгой здорово устали. Одна рука, наконец, влезла, но вторая совершенно не гнулась и торчала под немыслимым углом к туловищу. В глазах Ольги появился какой-то нехороший блеск, она выскочила в прихожую и вернулась со своим чемоданом. Открыв его, достала пилу-ножовку…

– Только не это! – взвизгнула я и изо всех сил навалилась на покойника. Видимо, ужас перед тем, что собралась сделать Ольга, удесятерил мои силы, во всяком случае, рука покойника наконец распрямилась, и мне удалось затолкать ее в мешок. Дальше дело пошло легче, и через пару минут бывший телеведущий Александр Каренин был полностью упакован в мешок.

Я выпрямилась, вздохнула и вытерла пот тыльной стороной руки. Я понемногу входила в роль настоящего трудового мигранта.

– Рано радуешься, – пропыхтела Ольга. – Самое трудное впереди!

Перед тем как уйти, Ольга заставила меня вымыть плитку в ванной, да и саму ванную тоже. Сама она пробежалась по всем комнатам, придирчиво оглядывая мебель и ковры, не осталось ли каких отпечатков. Мы прихватили всю мою одежду и даже продукты из холодильника не забыли.

– Помни, тебя тут не было, – твердила Ольга, – с камерой все будет нормально, она пишет всего сутки, потом автоматически все стирается. Ну, взяли!

Тут-то и начались самые трудности.

Каренин и при жизни, видимо, был очень тяжелый, а я слышала, что покойники становятся еще тяжелее. Возможно, это и вранье, но для двух хрупких девушек вес был неподъемный.

Однако другого выхода не было.

Мы с невероятным трудом взвалили мешок на плечи и побрели к выходу из квартиры.

На лестничной площадке пришлось его положить на пол, чтобы запереть дверь квартиры. Когда с этим было покончено, мы переглянулись и без слов поняли, что еще раз поднять такую тушу – выше наших сил. Тогда мы просто перекантовали его к двери лифта.

Я нажала кнопку вызова… и ничего не произошло: лампочка не загорелась, и кабина, находившаяся на верхнем этаже, не тронулась с места.

– Ну, что ты там возишься… – недовольно проворчала Ольга. – Лифт вызвать и то не можешь! Дай мне!

Я охотно посторонилась.

Она нажала кнопку, но результат был точно такой же. То есть никакого.

Судя по всему, лифт сломался.

Надо же, с виду такой дорогой, хороший лифт, весь в зеркалах, а как нам понадобилось – так тут же авария!

– Только этого не хватало! – простонала Ольга и тоскливо взглянула на лестницу.

Однако выхода у нас не было, и мы поволокли мешок с Карениным к ступенькам. На прощание я сделала еще одну вещь – поменялась бейсболками с плюшевой обезьяной, что скучала на площадке. Мне ее желтая была как раз, а ей все равно – велика или мала.

Я попыталась приподнять мешок, но сил не хватало. Тогда я покосилась на свою сестрицу и просто пнула мешок ногой. Он с глухим стуком поехал вниз по ступенькам.

– Как ты можешь! – перекосилась Ольга. – Там же все-таки человек! Хотя и мертвый…

– Ну, так и тащи его сама! – проворчала я, догоняя мешок. – У меня лично не хватает сил тащить этого борова!

Ольга догнала меня на следующей площадке, на мгновение замешкалась и подтолкнула мешок. Мы переглянулись – в кои-то веки между нами возникло взаимопонимание! Все же мы сестры, хотя и не родные!

Телеведущий, постепенно набирая скорость, покатился вниз по лестнице.

В это время снизу послышались чьи-то шаги и недовольное старческое бормотание.

Я испуганно покосилась на сестру и свесилась в лестничный пролет.

По лестнице медленно поднимался высокий старик с холеным породистым лицом, в бежевом кашемировом пальто. Он опирался на черную трость с серебряным набалдашником и что-то брюзжал себе под нос. Он сделал еще несколько шагов и вышел на очередной марш, и тут увидел катящийся сверху тяжелый мешок.

– Совсем с ума посходили! – вскрикнул старик и едва успел отскочить в сторону, пропустив съезжающий по ступенькам груз.

Мы с сестрой устремились вслед за Карениным, чтобы перехватить его на следующем повороте. Старик взглянул на нас с откровенной неприязнью и пробормотал:

– Понаехали тут! Шагу ступить нельзя, чтобы на них не наткнуться!

– Мы вас тоже очень уважаем! – проговорила я, скатываясь по лестнице вслед за мешком.

Старик уставился на меня в изумлении и заморгал глазами.

– Ты что – с ума сошла? – прошипела Ольга, догнав меня. – Теперь он точно нас запомнит, а нам это надо?

– Да ладно, – я махнула рукой. – Мы так хорошо загримированы, что вряд ли нас кто-то узнает!