Именно на такую реакцию я и рассчитывала. Пока клиент орет, советовал доктор Леденцов, разговаривать с ним бесполезно. Он тебя все равно не слушает, он слушает только себя и упивается своей значимостью. Наслаждается тем, какой он крутой и грозный. Тем, как его все боятся, а значит – уважают. Поэтому его надо удивить, или напугать, или на худой конец растрогать – все что угодно, лишь бы сменить его настроение, его установку на скандал.

– Здравствуйте, Нелли Ивановна, – проговорила я приветливо, убедившись, что она затихла и готова слушать мои слова. – Я хочу вас обрадовать.

– Обрадовать? – удивленно переспросила Крыжова. – Чем же это вы меня можете обрадовать? Ваша сотрудница только что уже «обрадовала» меня, она сказала мне, что вы не купили для меня высокодоходные акции «Балтфинанса»…

– Именно этим я и хочу вас обрадовать! – воскликнула я, повысив градус оптимизма в своем голосе. – Специально для вас мы купили привилегированные акции этой компании!

– Но ведь у них значительно меньшая доходность… – засомневалась Крыжова.

– Доходность? При чем здесь доходность? Вы, как наш ВИП-клиент, вправе рассчитывать только на привилегированные акции! Мы не простили бы себе, если бы упустили такую возможность…

Кажется, это на нее подействовало, и Нелли Ивановна немного успокоилась.

Это достаточно простой и известный способ – чтобы успокоить нервного клиента, нужно, во-первых, дать ему понять, что он – единственный и неповторимый, что ты только о нем и думаешь, и, во-вторых, внушить, что то, что он считает отрицательной стороной сделки, напротив, его главный выигрыш.

Все знают этот способ, но во время разговора с нервным клиентом очень трудно об этом вспомнить. Вся энергия, вся сила воли, все нервные ресурсы уходят на то, чтобы сдержаться и не разбить о голову клиента какую-нибудь дорогостоящую оргтехнику. Доктор Леденцов очень подробно освещает этот вопрос в своей брошюре.

Только к одиннадцати часам я, наконец, добралась до своей комнаты, плюхнулась в удобное кожаное кресло и включила компьютер в надежде заняться своими собственными делами, от которых меня, между прочим, никто не освобождал.

И в эту секунду зазвонил телефон.

Я поднесла трубку к уху и привычно проговорила:

– «Ариадна»!

– Какая Ариадна? – прозвучал в трубке смутно знакомый голос. – Мне нужна Дарья, Дарья Березкина!

– Это наша фирма так называется – «Ариадна»! – со вздохом проговорила я. – Что вы хотели?

– Тебя! – выпалил голос. – И не прикидывайся, что это не ты! Я тебя узнала!

– Вот как? – холодно спросила я, с удивлением и неприязнью сообразив, кто меня домогается. – И откуда вы узнали мой служебный телефон?

Звонила вторая жена моего бывшего мужа.

– Странный вопрос! – фыркнула Карина. – От Вадима, само собой! Могла бы и сама догадаться!

Действительно, странный вопрос.

Если мне звонит теперешняя жена моего бывшего мужа, эта знойная женщина, мечта поэта с экзотическим именем и столь же экзотической внешностью, логично предположить, что мой рабочий телефон дал ей Вадим, мой бывший…

– Я на работе! – тихо, но твердо проговорила я, чтобы поставить точки над i.

– Нужно встретиться! – выпалила Карина. – Очень нужно!

Вот мило! Как будто мы с ней близкие подружки! И расстались только вчера… Да я вообще видела ее только два раза в жизни, первый – когда застала их с Вадимом в нашей еще тогда общей с ним спальне в очень интересной позе, второй – в прошлом году в ресторане на дне рождения свекрови, куда она затащила меня обманом.

В первый раз я даже не видела Карининого лица – меня очень поразила татуировка у нее на заднице: из крупного темно-красного цветка вместо Дюймовочки вылезает какая-то ящерица. Зато во второй раз эта стерва взяла реванш. Она сидела во главе стола, как царица бала, в ярко-красном очень открытом платье, и вызывающая силиконовая грудь почти скрылась под обилием золотых цепочек (на бриллианты-то мой бывший не зарабатывает, мне ли не знать).

Кстати, про силиконовую грудь я не по злобе клевещу, а точно знаю, сведения верные – от свекрови.

Я же притулилась в уголке, среди самых дальних родственников, как полная дура, и провела вечер, как всегда задавая себе вопросы, на которые не могла ответить, самый главный среди них был – за каким чертом я все это терплю?

Сейчас первая мысль была послать теперешнюю жену моего бывшего мужа как можно дальше, причем самым открытым текстом. Но… телефон служебный, кто-нибудь из моих милых сотрудников снимет параллельную трубку, услышит наш волнующий разговор и настучит Геннадию. И будет прав, потому что я работаю в крупной финансово-консультационной фирме, и разговаривать с кем бы то ни было по телефону в хамской манере не имею права.

– Я на работе! – повторила я с тоской, не в первый раз за сегодняшний день рассердившись на свой нерешительный, амебный, как говорит Гена, характер.

– Это вопрос жизни и смерти! – взмолилась Карина. – Я тебя очень прошу… Хочешь, я на колени встану?

– Я этого все равно не увижу… – проворчала я, понимая, что в итоге уступлю.

– У тебя во сколько обед? – Она почувствовала слабину в моем голосе и ковала железо, не отходя от кассы. – Давай встретимся в два в «Антилопе»…

Я еще не согласилась, а она уже диктует свои условия!

– Только не в два, а в полвторого, – перебила я Карину. – И не в «Антилопе», а в «Папе Карло».

«Папа Карло» – отвратительная забегаловка, гораздо хуже «Антилопы», но я должна была доставить этой нахалке хоть какое-то неудобство.

Работы накопилось невпроворот, и я спохватилась, когда на часах было уже двадцать пять минут второго. Я охнула, вскочила, бросила взгляд в зеркало, привычно ужаснулась и помчалась на встречу. В коридоре меня попыталась остановить Ольга из бухгалтерии, у нее был какой-то срочный вопрос, что-то связанное с последним квартальным отчетом, но я только нетерпеливо махнула рукой, сделала большие глаза и промчалась мимо, стуча каблуками.

Ольга, привыкшая к моей безотказности, очень удивилась.

Подозреваю, что теперь в бухгалтерии распространится слух, что у меня кто-то появился. А всякий слух, появившийся в бухгалтерии, ровно через пятнадцать минут расползается по всему нашему дружному коллективу.

Когда я влетела в бистро, на часах было уже без четверти два.

Карина сидела за угловым столиком, но от этого не казалась менее заметной. Надо признать, где бы она ни появлялась, со своей яркой внешностью эта женщина тут же оказывалась в центре внимания: пышная грива черных волос, яркие глаза, кроваво-красные губы, неумеренная боевая раскраска да еще и бешеный, истинно африканский темперамент. Вот и сейчас, увидев меня в дверях, она, по своему обыкновению, собралась устроить показательный скандал по поводу моего опоздания, но вовремя опомнилась, сообразив, что это не в ее интересах, что она сама просила меня о встрече, и взяла себя в руки.

Может ведь, если ей это нужно!

Вы думаете, что я сильно расстроилась, оттого, что проигрываю рядом с ней? Действительно, мы совершенно непохожи, и в свое время, когда прошел первый шок от той, первой нашей встречи, когда я увидела голую Карину на нашей с мужем семейной постели, я перестала задавать себе вопрос «Что он в ней нашел?». На этот вопрос у меня как раз ответ был – бывший муженек нашел в ней то, чего никогда не было и не будет у меня.

Я – неяркая пепельная блондинка с серыми, как осенний день, глазами и хрупкой фигурой, характер имею мягкий и уступчивый, говорю преимущественно тихим голосом, смеюсь редко, больше улыбаюсь. Слышали про улыбку Джоконды? Вот это про меня. Шучу.

Глядя на Карину, улыбаться не хотелось.

Нет, конечно, все было при ней – яркий макияж, пышные волосы, под замшевой курточкой виднелось что-то блестящее, с открытым вырезом – еще бы, столько денег за бюст отдала! Еще у нее были губы – пухлые и красные. Такое удовольствие тоже стоит немалых денег. Но вблизи было видно, что макияж наложен небрежно, щеки отвисли, и даже руки немного тряслись. Как ни мало я знала жену своего бывшего мужа, я поняла, что с Кариной явно что-то не так.

Перед ней стояла тарелка с цветной капустой и овощным салатом. Тоже борется с лишними калориями. Кстати, ей это нужно, потому что за год, что мы не виделись, Карина ощутимо прибавила в весе, даже на глаз заметно. С необъяснимым злорадством я сообразила, что теперь в голом виде она не будет выглядеть так сексапильно. Вот интересно, оставила ли она татуировку на бедре или пришлось убрать из-за подступившего целлюлита?

Злобно ткнув в капусту вилкой, она поморщилась и спросила:

– Закажешь что-нибудь? Только это не бери! Капуста переварена, а салат вообще несъедобный.

Я вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела, и заказала котлету с брокколи.

– Что у тебя стряслось? – я решила начать разговор первой.

– У него кто-то есть! – прошипела Карина, как только официантка отошла от стола.

– Что? – переспросила я.

– У Вадима роман! – Карина скомкала салфетку и яростно швырнула в свою тарелку. – Я это чувствую!

– И ради этого ты вытащила меня с работы? – осведомилась я с нескрываемым сарказмом.

Действительно, кем надо быть, чтобы жаловаться мне на моего бывшего мужа?

Однако Карина моего сарказма совершенно не заметила. Она вообще не расслышала моих слов. Нет, при всей их с Шурочкой взаимной ненависти они в чем-то очень похожи! Правда, я уже давно сделала вывод, что подавляющее большинство людей ненавидит именно тех, кто на них чем-то похож.

– Последнее время нам постоянно кто-то звонит. Если я подхожу к телефону – трубку тут же вешают…

Да, мне такое очень знакомо. Когда Вадим закрутил роман с Кариной, она сама доводила меня такими звонками. Дышала в трубку, выразительно молчала или сразу вешала, услышав мой голос.

В конце концов, я вообще перестала подходить к телефону.

– Кроме того, он стал очень поздно возвращаться с работы. В десять, в пол-одиннадцатого, а то и позже… А когда я спрашиваю, в чем дело, – заливает про какой-то срочный отчет… И при этом отводит глаза! Что это значит, как ты считаешь?

Я прекрасно помню, как в последние полгода нашей совместной жизни мой бывший внезапно начал проявлять небывалое трудовое рвение. И точно так же воровато отводил взгляд, когда я спрашивала, где он пропадает каждый вечер. Или наоборот – смотрел очень честными глазами и начинал многословно объяснять про какого-то важного московского заказчика, про какую-то срочную работу. При этом голос его становился сладким и тягучим, как сахарный сироп. Как же я ненавидела эти его сладкие фальшивые интонации!

Одного не пойму до сих пор: отчего мужчины считают нас полными дурами? Мы прожили с моим бывшим почти три года, за это время он имел возможность изучить меня досконально и признавал некоторые мои достоинства. Даже свекрови он говорил, что в некоторых вещах я разбираюсь лучше него.

Не говоря о разных бытовых приборах, я гораздо лучше знаю компьютер, он всегда звал меня на помощь, если что-то не ладилось. И вообще, я лучше его управляюсь с любой техникой. Именно я сумела запустить бракованную кофеварку – мы купили ее перед Новым годом с большой скидкой. Я лучше мужа читаю карты местности и могу вывезти машину к цивилизации по любым дорогам. Наконец, я быстрее него разгадываю кроссворды. Конечно, это мелочь, но все же тоже о чем-то говорит.

Все это муж знал. Но как только стал мне изменять, решил, что будет достаточно его глупых отговорок, чтобы я ничего не заподозрила. Да тут и ума никакого не нужно было, чтобы его разоблачить, достаточно простой наблюдательности!

И уж если даже Карина его заподозрила в измене, значит, все так и есть!

«Так тебе и надо, заразе. За что боролась, на то и напоролась. Вот он тебя теперь бросит, и что ты станешь делать? У меня хоть квартира была и работа, а у тебя и того нет. И если ты пришла ко мне за сочувствием, то ошиблась адресом».

Вот что надо было ей сказать! Но как обычно, я не решилась идти в открытую.

– Думаю, ты права, – проговорила я с самым невинным видом. – Очень похоже на то, как он вел себя, когда познакомился с тобой.

Карина заскрежетала зубами и едва не сломала стальную вилку, сжав ее в руке.

Официантка принесла мне мою котлету. Карина с завистью покосилась на нее и сглотнула слюну. Я мстительно отрезала большой кусок и принялась жевать.

Карина отвернулась, взяла себя в руки и проговорила немного тише:

– Замок-то ты поменяла?

– Замок? Какой замок? – Я отложила вилку и уставилась на нее. – Вы что, сговорились с Шурочкой? Вчера она спрашивала про какой-то замок, сегодня ты…

– Ну как же! – Карина подозрительно посмотрела на меня. – Вадим позавчера встречал тебя из аэропорта?

– Ну да, – призналась я. – Не знаю, чья это была идея…

– Шурочкина, – выдохнула Карина.

– Ну да, естественно… Как будто я сама не могла взять машину… Вечно ей больше всех надо…

Вадим встретил меня в аэропорту, помог погрузить вещи в багажник, довез до дома, но всю дорогу косился на часы. В конце концов я не выдержала и сказала, что, если он очень торопится, может высадить меня возле метро. Он пробормотал что-то невразумительное и все же довез меня до подъезда. Но когда вытащил чемоданы из багажника, то позвонил по мобильнику и тут же умчался, бросив меня с багажом посреди тротуара и едва простившись.

Все это я вкратце изложила Карине.

– Какой мерзавец! – Она вскочила, чуть не опрокинув стол. Глаза пылали адским пламенем, черные волосы встали дыбом. Посетители бистро смотрели на нее с явным интересом.

– Сядь, – попросила я вполголоса. – Сядь и не кричи! На нас обращают внимание!

– Плевать! – отмахнулась Карина, но все же села и, немного притушив блеск глаз, повторила: – Какой мерзавец! Он в тот день вернулся посреди ночи и сообщил, что, когда привез тебя домой, у тебя была вскрыта дверь, и он просидел у тебя несколько часов, пока вызывали полицию и дожидались какого-то знакомого слесаря, который хоть как-то подремонтировал замок…

– Вот гад! – На этот раз я вынуждена была полностью согласиться с Кариной.

Больше всего меня разозлила выдуманная им история. Ведь говорят, что ни в коем случае нельзя придумывать про себя и своих близких истории про какие-то болезни и неприятности, потому что такие выдумки имеют тенденцию сбываться.

– Сволочь! – подхватила Карина. – Я ему это так не спущу!

– Перед тем как уйти к тебе, он тоже устраивал мне веселую жизнь, – напомнила я, чтобы эта знойная женщина не воображала, будто мы с ней находимся по одну сторону баррикады.

– Но я – это не ты, – бросила она с плохо скрытым презрением. – Я ему отомщу! Это ты ему во всем потакала, попустительствовала. Ты совершенно его распустила! Нет, я не сделаю такой глупости! Я его убью вот этими самыми руками! – И она вытянула над столом руки с кроваво-красными ногтями.

Признаюсь, я даже вздрогнула.

Понятно, что обещания такого рода никогда не выполняют, но уж очень угрожающим тоном произнесла это Карина!

– Возьми себя в руки! – проговорила я как можно тише. – Скандалом ты ничего не исправишь!

– А ты, много ты исправила своим поведением? – прошипела она, смерив меня взглядом. – Все время только и думала, как бы соблюсти приличия, как бы спустить все на тормозах! И что ты получила в результате?

Это она намекает на ту нашу первую встречу. Тогда я, вместо того чтобы устроить скандал и вытряхнуть эту стерву на улицу прямо в голом виде, закрыла дверь и позорно сбежала из собственной квартиры. А когда вернулась поздно вечером, то собрала муженьку чемодан и выставила его за дверь. Объясняться с ним у меня не было ни сил, ни желания. Отдала, можно сказать, его Карине без боя. Хотя, если честно, не больно-то он мне и был нужен. Ну обидно, конечно. И противно, что притащил свою девку прямо домой. Но уж очень достал меня муженек своим враньем, так что в ту ночь после его ухода я впервые за много дней спала спокойно.

Кстати, ту кровать я выбросила – теперь я женщина одинокая, мне такое широкое ложе ни к чему.

– Ты зачем ко мне пришла? – спросила я Карину очень тихо (она-то ожидала, что я стану орать, и поэтому вынужденно прислушалась). – Горем своим поделиться или совет выслушать? Горе твое я вряд ли разделю, а посоветовать могу только одно: выброси ты его из головы и из своей жизни. Если захочет уйти, ничем ты его не удержишь, от одной жены он уже ушел, так что опыт у него есть.

– Это он от тебя ушел, размазня несчастная, манная каша на воде! – с ненавистью прошипела Карина.

Она вскочила, тряхнула своей роскошной гривой и устремилась к дверям, бросив мне напоследок:

– Нет, я – не ты! – И полетела на своих шпильках двенадцати сантиметров, грохот от них стоял как от падающей лавины.

Все посетители бистро проводили ее взглядами, причем должна признать, что во взглядах подавляющего большинства мужчин преобладало восхищение. Некоторые из них потом взглянули на меня и наверняка согласились с Кариной: я – это не она.

Есть после такой сцены совершенно расхотелось.

Я с мрачным видом сидела за столиком и думала, что Карина в чем-то права. С чем я осталась благодаря своему стремлению все и всегда спускать на тормозах, избегать скандалов, обходить острые углы? Что я получила в результате, как высказалась «деликатная» Карина? Муж ушел, детей нет. Вообще никого нет, даже собаки или кошки. Потому что заводить домашнее животное, когда ты живешь совершенно один, – это неразумно. Более того – это эгоистично. Кто позаботится о твоем любимце в случае каких-то неприятностей? И оставить не на кого, даже в отпуск не уехать…

И сегодня – ну зачем я пошла на поводу у Карины? Зачем явилась на эту бессмысленную, идиотскую встречу? Чтобы слушать ее хамские выпады? Она выпустила пар, разрядила на меня свои эмоции, поскандалила и убежала. А я впустую потратила свой обеденный перерыв, толком не поела, вдрызг испортила настроение, да еще теперь придется платить за двоих…

На работе я скоро забыла о встрече с Кариной. Пришлось срочно переделывать квартальный отчет, к тому же Гена наехал – почему я так затянула, почему занимаюсь чужой работой, когда у меня своей невпроворот… Он уже, разумеется, не помнил, что сам уговорил меня заняться Крыжовой.

Домой приползла еле живая, включила телевизор, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, чтобы в квартире звучал хоть какой-то голос, поставила чайник… Готовить что-то не было сил, да это и вообще глупо – готовить для себя одной.

Вдобавок ко всему в холодильнике оказалось совершенно пусто. Только на верхней полке завалялся подсохший плавленый сырок, оставшийся неизвестно с каких времен.

Ну да, если я уже третий день не успеваю зайти в магазин – откуда там что-нибудь возьмется? Продукты сами домой не прибегут, до этого прогресс пока не дошел. И вроде бы ничем особенным не занята, а время куда-то уходит… Нет у меня ни малых детей, ни беспомощных престарелых родителей, я не просиживаю долгие вечера в библиотеке за изучением какого-нибудь труднодоступного предмета – к примеру, языка хинди или учения средневековых религиозных философов, однако ничего не успеваю…

Я выпила чаю с сухариком, намазав на него тот самый завалявшийся сырок, плюхнулась на диван, тупо уставилась на экран телевизора и незаметно задремала.

Проснулась я от телефонного звонка.

Телефон надрывался, как будто хотел сообщить мне что-то очень важное. Я взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже первый час. На экране злобно переругивались два каких-то политика.

Телефон все не унимался.