За этими неприятными мыслями она не замечала, куда идет, и очнулась, только когда оказалась в шумной и жаркой ресторанной кухне.

Перед ней, как матросы на корабле, суетились повара и поварята. Кто месил тесто, кто шинковал овощи, кто разделывал мясо, кто колдовал над соусом. Посредине кухни величественно и невозмутимо возвышался шеф-повар, мрачный брюнет с пышными кавказскими усами, в белоснежной поварской куртке и высоченном крахмальном колпаке. К нему время от времени подбегал кто-нибудь из подчиненных и подобострастно обращался:

– Нодар Вахтангович, попробуйте соус!

– Нодар Вахтангович, понюхайте кинзу!

– Нодар Вахтангович, взгляните на сациви!

– Нодар Вахтангович, эти орехи подойдут?

И Нодар Вахтангович пробовал, нюхал, смотрел и величественно кивал, давая добро, или мотал головой, отвергая.

Казалось, что в этом жарком и шумном мире невозможно за всем уследить, однако едва Надежда Николаевна показалась на пороге кухни, шеф-повар заметил ее, моргнул черным выпуклым глазом, грозно нахмурился и рявкнул низким рокочущим голосом:

– Па-асторонние на кухне!

Это прозвучало примерно как «человек за бортом» и вызвало такой же переполох. Ближние к Надежде поварята повернулись к ней и зашикали, замахали руками, выпроваживая ее из святая святых…

Впрочем, Надежда Николаевна и сама хотела поскорее отсюда убраться. Здесь ей нечего было делать, она была совершенно чужой и лишней в этом храме чревоугодия.

Надежда толкнулась в какую-то дверь, пробежала коротким коридорчиком и оказалась в помещении, которое было полной противоположностью кухни: если там было людно и жарко, здесь, напротив, тихо, пусто и холодно. Это подтверждало известный философский тезис о единстве противоположностей – ведь это помещение было непременным дополнением к кухне.

Просторная и прохладная комната, облицованная белым стерильным кафелем, была, как нетрудно догадаться, продовольственной кладовой.

По стенам стояли шкафы и шкафчики, ящики и пеналы, на застекленных полках которых ровными рядами выстроились бутылки с уксусом и маслом, банки с пряностями и приправами, коробки с крупами и прочей бакалеей. Между ними красовались сплетенные в косы головки лука и чеснока, но главное место в кладовке занимал, конечно, огромный промышленный холодильник, в который свободно могла бы поместиться целая бычья туша, не говоря уже о свиных окороках и разделанных барашках.

В кладовой стоял сложный и восхитительный запах, представлявший собой смесь запахов трав и пряностей, зелени и солений. Этот запах заставлял вспомнить восточный базар с его пестрыми лотками и шумными, крикливыми торговцами.

Впрочем, Надежде было не до запахов. Она хотела скорее покинуть служебные помещения и вернуться в ресторанный зал, чтобы отыскать там мужа, прижаться к его широкому плечу и ощутить наконец покой и утешение… правда, не могло быть и речи о том, чтобы пересказать мужу историю ее сегодняшних похождений, но само присутствие Сан Саныча действовало на нее благотворно и утешительно.

Она заметила на другой стороне кладовой неплотно прикрытую дверь и подумала, что там может быть выход. Пройдя мимо холодильника, открыла эту дверь и остановилась.

Выхода за дверью не было, за ней был маленький чуланчик, в котором висели на крючках и плечиках белые поварские куртки и халаты.

Надежда Николаевна хотела уже закрыть дверь и поискать выход в другой стороне, как вдруг увидела торчащие из-под длинного халата женские ноги.

Ноги были красивые, стройные. На одной ноге была хорошо знакомая Надежде красная туфелька, вторая нога – босая. Видимо, вторая туфля потерялась по дороге.

– Мама! – проговорила Надежда, зажмурившись. – Ну сколько можно! Все-таки зря я сюда пришла! Опять эта непоседливая блондинка! Никуда от нее не деться!

Она хотела уже уйти и сделать вид, что на этот раз ничего не видела, но какая-то непреодолимая сила все же заставила ее открыть глаза, сделать шаг вперед и отдернуть халат…

За ним действительно была блондинка.

На какой-то страшный миг Надежде Николаевне показалось, что покойница ожила, что она стоит в углу чулана и смотрит на нее, на Надежду, с выражением удивления и недовольства – мол, что ты опять притащилась, не даешь мне покоя…

– Здрасте… – машинально проговорила Надежда Николаевна и пришла в себя от звука собственного голоса.

Разумеется, блондинка была мертва, как и раньше. Просто кто-то продел у нее под мышками ремень и при помощи этого ремня, зацепленного за вешалку, придал покойнице вертикальное положение.

В остальном она выглядела точно так же, как прежде, – голова ее была неловко, неестественно повернута, а полуоткрытые глаза смотрели сквозь Надежду с таким странным выражением, как будто мертвая женщина видела что-то недоступное всем живым…

– Боже мой! – проговорила Надежда Николаевна, пятясь. – Ну за что это мне? Ну чем я провинилась? И ведь опять мне никто не поверит! Наверняка если я вернусь сюда с кем-нибудь еще, этого трупа здесь не будет! Что же это такое? Покойница играет со мной в прятки? Или я действительно схожу с ума?

Она осторожно, чтобы не нарушить покой мертвой, прикрыла дверь чулана и пошла обратно. Мыслей у нее в голове просто не осталось.

Выйдя из кладовки, Надежда Николаевна наткнулась на одного из младших поваров. Он шел ей навстречу, видимо, за какой-то приправой. Увидев Надежду, повар нахмурился и произнес голосом трамвайного контролера:

– Вы здесь что? Вы здесь зачем? Вам здесь нельзя! Посторонним здесь не положено!

Надежда, увидев повара, улыбнулась ему туманной полубезумной улыбкой, поднесла палец к губам и прошептала:

– Молодой человек, пойдемте со мной! Я вам что-то покажу!

– Что покажете? Зачем покажете? Почему покажете? – забормотал повар, но тем не менее последовал за Надеждой.

Она вернулась в кладовую, пересекла ее и осторожно толкнула дверь чулана. Тихо хихикая, повернулась к повару и спросила:

– Ну как, есть здесь что-нибудь?

Сама она боялась заглядывать в чулан.

Повар сунулся внутрь, какое-то время постоял на пороге и повернулся к Надежде:

– Ну, халаты, ну, куртки… Что вы мне показать-то хотели?

– И больше ничего? – опасливо проговорила Надежда и наконец решилась заглянуть через его плечо.

Блондинки, конечно, не было.

«Наверное, я все-таки схожу с ума! – подумала Надежда Николаевна. – Интересно, это лечится?»

Она выбралась наружу и прикрыла глаза.

– Так в чем дело? – строго осведомился повар.

Надежда захихикала.

– Закусывать нужно! – проворчал повар.

В ответ Надежда Николаевна совершенно неожиданно для себя пропела:

– Облака, белогривые лошадки…

Повар взглянул на нее испуганно.

– Вы куда все спешите без оглядки… – продолжила Надежда высоким звонким голосом.

– Не надо, а? – тихо попросил ее повар. – Идите к своим… вы тут с мужем, наверное?

– С мужем… – кивнула Надежда Николаевна.

– Вот к мужу и идите…

– Всенепременнейше! – И Надежда заторопилась прочь.

Проходя мимо холодильника, она на секунду задержалась и взглянула на его огромные металлические двери, больше напоминающие гаражные ворота. «А ведь наверняка теперь она там…» – подумала Надежда Николаевна, но проверять эту гипотезу не захотела.

На этот раз она как-то ловко миновала все служебные помещения и через несколько минут уже вернулась в ресторанный зал.

Веселье там понемногу сходило на нет. Только две особо упорные пары еще двигались в медленном танце, остальные потихоньку собирались, кое-кто уже разъехался по домам.

В дверях зала Надежда налетела на мужа.

– Надя, ты где была? – озабоченно спросил он.

– Поедем домой, – жалобно сказала она, – я тут больше не могу находиться…

– Ну конечно, поедем! – ответил муж. – Я только тебя ждал…

Посреди ночи Надежда Николаевна внезапно проснулась.

Во рту было сухо, в голове тяжело бухало, как будто там забивали сваи.

«Вот что значит два мартини с водкой!» – подумала Надежда и тихонько выбралась из кровати, стараясь не потревожить мужа.

Муж тяжело вздохнул, пробормотал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок.

Надежда нашарила тапки и побрела на кухню.

В коридоре ей навстречу попался кот Бейсик, который крался куда-то по своим ночным кошачьим делам. Увидев Надежду, он посмотрел на нее дико и только что не повертел лапой у виска.

Надежда взглянула на кота виновато, но тут же мысленно одернула себя: этак она скоро будет извиняться перед этим рыжим нахалом! В конце концов, кто в доме хозяин?

В действительности вопрос этот был спорный, и сам кот считал, что хозяин в доме, несомненно, он.

Добравшись до кухни, Надежда огляделась. Чайник был пуст, но она помнила, что в холодильнике должна быть коробка апельсинового сока.

Она подошла к холодильнику, открыла дверь…

И чуть не упала в обморок.

В холодильнике, неуклюже скорчившись, сидела давешняя блондинка в красном платье. На груди у нее отчетливо виднелось кровавое пятно, глаза были полуоткрыты.

Но как только дверца холодильника распахнулась, блондинка шевельнулась, широко открыла глаза и проговорила низким, хрипловатым голосом:

– Зря ты сюда пришла!

– Мама! – завопила Надежда Николаевна… и проснулась.

Она лежала в собственной постели, рядом с ней полусидел муж.

– Надя, что с тобой? – проговорил он озабоченно.

– Так, ничего особенного… – ответила Надежда, справившись со своим голосом. – Сон страшный приснился…

– Надя, тебе нужно серьезно подумать о своем здоровье! – проговорил муж строгим внушительным голосом. – По-моему, ты очень запустила свою нервную систему!

– Все у меня в порядке! – проворчала Надежда, укладываясь. – Спи, тебе завтра рано на работу.

– Работу… – повторил муж сонным голосом, повернулся на бок и издал уютный тихий вздох.

Наутро Надежда встала поздно, когда муж уже давно ушел. Она слегка устыдилась этого, поскольку соблюдала самой собой установленное правило – всегда вставать раньше мужа, кормить его завтраком и провожать на работу. Так он утром отложит в памяти, что жена у него есть, и на работе нет-нет да и вспомнит. И вечером поспешит домой, не отвлекаясь на пустые разговоры с молодыми привлекательными сотрудницами.

На самом деле Надежда Николаевна не слишком опасалась такого поворота событий, мужу своему она доверяла и вовсе не собиралась унижать его подозрениями и превращать его жизнь в непрерывный кошмар своей немотивированной ревностью. Не в ее это характере, уж очень хлопотно.

Но береженого, как известно, Бог бережет. И если уж там наверху звезды расположатся так, что Надеждина семейная жизнь даст приличный крен (что очень маловероятно), то у нее по крайней мере останется твердое убеждение, что для сохранения собственного брака она сделала все, что могла.

Сегодняшнее утро было исключением, она проспала. Зато отлично выспалась, и голова свежая. Мыслей, однако, в голове никаких не наблюдалось, пришлось применить стимуляторы в виде горячего душа и крепкого сладкого кофе.

– Должна отметить, – сказала она коту Бейсику, который сидел на табуретке и пытался внушить хозяйке мысль, что Сан Саныч утром в спешке забыл накормить его завтраком, – что все эти хитрые коктейли не для меня. Переходим на минеральную воду.

Бейсик разочарованно вздохнул, сообразив, что его телепатические способности оставляют желать лучшего или просто на хозяйку они не действуют.

Надежда Николаевна решила, что для поддержания сил и для стимуляции умственных способностей можно съесть еще один бутерброд, и рука ее сама отрезала коту кусок ветчины. Бейсик приободрился и пересел поближе – мало ли еще что перепадет.

Мало-помалу в голове Надежды ожили все неприятные воспоминания прошлого вечера – как она три раза находила труп неизвестной блондинки в красном платье, как труп все время исчезал и какие слова говорил ей метрдотель в ресторане.

Сейчас, в спокойной домашней обстановке, Надежда Николаевна в принципе его понимала. В самом деле: человек на ответственной работе, попробуй-ка поддерживать порядок среди такого количества веселящейся публики в сильном подпитии! А тут все время шляется какая-то подозрительная тетка и твердит, что нашла труп! Ну, допустим, в первый раз поверил, испугался, прибежал – нету никакого трупа! Во второй раз пришел нехотя, шагом – и, конечно, сильно разозлился на такие шутки. А уж в третий раз, будь его воля, он бы Надежду просто придушил бы в той самой кладовой. Хорошо, что в третий раз попался ей простой повар, ему все до фени, лишь бы свою работу выполнить. Мало ли пьяненьких дамочек забредают на кухню от чрезмерного потребления веселящих напитков…

Надежда Николаевна представила, какой дурой она выглядела в глазах повара, когда пела детскую песенку про облака, и тяжело вздохнула. Стыд какой! Больше она в тот ресторан ни за что не пойдет! И вообще рестораны – это не для нее…

Но однако, нужно признать, что такое с ней произошло впервые. Ну, выпила два или три коктейля, но не наркотики же они в них подмешивают, чтобы такие глюки появились!

К тому же сейчас она точно вспомнила, что труп увидела еще до того, как попробовала первый коктейль. А до этого пила только шампанское и еще вино за ужином.

Сообразив, что вина тоже было многовато, Надежда виновато взглянула на кота:

– Выходит, я просто перебрала спиртного вчера… Стыд какой! В моем-то возрасте!

Кот дернул плечом и отвернулся.

«Алкоголиками не рождаются, ими становятся, – ехидно произнес внутренний голос, – все когда-то случается в первый раз… Сначала ты находишь несуществующие трупы, потом ловишь чертей или зелененьких человечков по углам собственной квартиры, а там уж глядишь – и пьешь настойку овса в грязном подвале в обществе таких же деклассированных элементов…»

Такого Надежда Николаевна стерпеть никак не могла, у нее с ее внутренним голосом и без того были очень сложные отношения. Обычно он во всем был солидарен с ее мужем Сан Санычем, то есть всегда советовал сидеть тихо, заниматься домашним хозяйством и не вмешиваться в разные сомнительные передряги. В данном же случае внутренний голос нарочно Надежду подзуживал и подстрекал к необдуманным поступкам.

– Ах так! – сказала она раздраженно. – Ну так я разберусь в этом загадочном деле!

В самом деле, она так ясно помнила несчастную мертвую блондинку. Длинные светлые волосы, красивое красное платье, немного полновата, но тело не рыхлое. Ну не могло Надежде такое привидеться, да еще три раза подряд!

Надежда как бы воочию увидела скорчившуюся фигуру в кабинке туалета, одну ногу в красной туфельке и крошечную красную сумочку, валявшуюся рядом.

Стоп! Надежда вскочила, оттолкнув кота, который пытался под шумок дотянуться до оставшейся ветчины, и побежала в прихожую, где с прошлого вечера валялась ее собственная сумка. Она вспомнила, что прихватила вчера из сумочки мертвой дамы визитную карточку. Там было написано… Что же там было? Имя, фамилия и должность, а самое главное – телефон. Чего проще – позвонить по телефону неизвестной даме. Если она ответит, стало быть, жива и здорова, и Надежде действительно лучше не употреблять крепких коктейлей. А вот если ее нет, тогда Надежда попробует разузнать, что с ней случилось…

За такими мыслями Надежда остервенело рылась в куче мелочей, вываленных из сумки. Попалась пара визиток, но не тех – все тот же стоматолог Лев Борисович и карточка фирмы по продаже кондиционеров – один Бог знает, как она оказалась в сумке, кондиционер Надежде был напрочь не нужен.

Надежда взяла себя в руки и стала перебирать вещи аккуратно, вдумчиво, откладывая в сторонку, в который раз давая себе слово, что не будет больше совать в сумку все, что попалось под руку, или хотя бы будет разбирать завалы раз в неделю.

Нужной визитки не было.

И вот когда Надежда Николаевна уже отчаялась и начала потихоньку думать о том, что, хотя чувствует она себя молодой, энергичной и полной сил, против природы не попрешь и годы все же берут свое, так что следует полностью исключить спиртное, острое, жирное, да и сладкое заодно, попить витаминов и больше бывать на свежем воздухе, в руки ее сама собой прыгнула визитка.

Видимо, она вывалилась из внутреннего кармашка или вообще из-за подкладки.

Надежда уставилась на визитную карточку, как будто это было что-то среднее между трехметровой королевской коброй в скверном настроении и противотанковой гранатой с выдернутой чекой.

Значит, вчерашние приключения с неугомонным трупом не были плодом ее больного воображения?

Блондинка в красном платье существовала.

Более того, у нее есть имя и даже фамилия. Ее зовут Нелли Дмитриевна Синицкая… или, точнее, звали…

В любом случае, чтобы выяснить все до конца, нужно позвонить по указанному на карточке телефону.

Надежда набрала номер и откашлялась.

Трубку сняли моментально, и молодой женский голос проговорил с заученной вежливостью:

– Офис доктора Синицкой!

В этом голосе не было слышно слез, или надрыва, или хотя бы сдержанной скорби, которую, казалось бы, можно ожидать от сотрудницы только что умершего человека.

Впрочем, подумала тут же Надежда Николаевна, если вчерашняя блондинка действительно была Синицкая и если ее труп продолжал вести себя так же непоседливо, то его, вероятно, все еще не нашли, и секретарша еще понятия не имеет, что случилось с Нелли Дмитриевной… ну не пришла начальница вовремя на работу, с кем не бывает… особенно если накануне она была на вечеринке…

– Скажите, – осторожно начала Надежда, – а могу я поговорить с Нелли Дмитриевной? Или ее еще нет?

– Почему же! – бодро отозвалась секретарша. – Нелли Дмитриевна на месте… А вы, извините, хотите записаться к ней на прием? Или вы уже записаны?..

«Вот так так! – подумала Надежда, слегка отстранившись от телефонной трубки. – Она на месте! Значит, она жива-здорова! Но тогда… тогда все вчерашнее мне действительно померещилось? Значит, у меня в самом деле проблемы с головой?»

Впрочем, тут же ей пришло в голову куда более разумное объяснение: ведь та блондинка могла вовсе и не быть психологом Синицкой! Нелли Дмитриевна могла просто дать ей свою визитку… но тогда… тогда Синицкая наверняка должна знать ту несчастную! Короче, как ни крути, Надежде нужно с ней увидеться!

Все эти мысли пронеслись в голове Надежды Николаевны в какую-то ничтожную долю секунды. Она снова прижала трубку к щеке и проговорила:

– Да, я хочу записаться к ней на прием. Только, если можно, прямо сегодня.

– Сегодня? – Секретарша задумалась, послышался негромкий шорох – видимо, она листала ежедневник. – Да, вы знаете, вам повезло. У нас как раз сегодня один клиент отказался от визита, так что освободилось время ровно через час. Вы успеете добраться?

Надежда Николаевна ответила, что успеет. Правда, в глубине души она была уверена, что секретарша выдумала про отказавшегося клиента, на самом деле у психолога не такое уж забитое расписание, вряд ли клиенты стоят к ней в очередь.

Через час она уже подошла к дому в тихом переулке в самом центре города, неподалеку от Малой Конюшенной. Дом был приличный, недавно отремонтированный, с красивыми колоннами по фасаду, на железной двери стоял пульт современного домофона, над ним виднелся глазок видеокамеры.

Надежда Николаевна нажала кнопку с номером квартиры и назвала свою фамилию.

Замок щелкнул, дверь открылась.

За ней оказался аккуратный холл, выложенный розовой плиткой, в углу холла имелся даже хорошо сохранившийся камин, отделанный лепниной. Правда, видно было, что он уже много лет не топится и выполняет чисто декоративные функции.

В лифте было чисто, пол застелен зеленым ковриком, на стене висело зеркало.

Надежда Николаевна взглянула на свое отражение, слегка расстроилась – после вчерашней вечеринки она выглядела не лучшим образом. С другой стороны, если она идет к психологу, стало быть, имеются проблемы со здоровьем, и бледное лицо и тревожный блеск в глазах будут весьма кстати.

Поднявшись на третий этаж, она позвонила в квартиру. Дверь тут же распахнулась, за ней стояла невысокая румяная девушка с короткой стрижкой и милыми ямочками на щеках.

– Заходите, – проговорила она с улыбкой. – Нелли Дмитриевна сейчас освободится.

По приятному голосу Надежда Николаевна узнала ту самую девушку, с которой разговаривала по телефону. Значит, она была не только секретаршей, а выполняла самые разные обязанности, от горничной до ассистента…

Надежда разделась и прошла в приемную.