Когда она в сотый (или тысячный, или миллионный) раз набрала номер справочной международного аэропорта и наконец услышала в трубке вожделенные длинные гудки, сердце радостно забилось. Наконец ей удалось дозвониться! Почти целый час она набирала этот проклятый номер, и все время было занято, занято, занято…

Трубку сняли, и недовольный женский голос произнес:

– Подождите!

– Я и так уже целый час жду… – начала было возмущенную тираду Ирина, но ее уже никто не слушал. Телефонистка громко и рассерженно препиралась с каким-то непонятливым посетителем, втолковывая ему, что он вошел не в ту дверь. Ирина скосила глаза на Катьку: та деловито и сосредоточенно уничтожала уже следующий кусок пирога.

Наконец девица смогла выпроводить нежелательного посетителя, произнесла, неизвестно к кому обращаясь, всеобъемлющую фразу «Дурдом со сквозняками!» и соизволила проговорить явно Ирине:

– Слушаю!

– Девушка! – Ирина не могла скрыть раздражения, вызванного часовым общением с бесчувственным телефоном. – Девушка, моя подруга прилетела вчера из Рима и, получая багаж, перепутала чемодан, они такие похожие… что вы ей посоветуете?

– Обратиться к психиатру! – рявкнула телефонистка.

– Что вы себе позволяете?! – Ирина тоже перешла на крик, потому что сил не было сдерживать эмоции. – Я буду на вас жаловаться!

– Звоните в отдел претензий! – Девица поняла, что переборщила. – Телефон такой-то…

– Опять звонить! – простонала Ирина и набрала номер отдела претензий.

На этот раз номер не был занят.

В трубке слышались равнодушные длинные гудки.

Трубку просто никто не брал.

Катерина тихонько ела третий кусок пирога.

Прождав чуть не полчаса, Ирина дала отбой и заявила:

– Все, Катька, я больше не могу! Накапай мне настойки пустырника, он там, напротив, в шкафчике.

Катерина, которая в это время невозмутимо расправлялась с последним куском пирога, захлопала белыми ресницами и изумленно проговорила:

– Что это вы все здесь, в России, такие нервные?

– Катька, не зли меня! – Ирина сама вскочила, плеснула себе в стаканчик щедрой рукой чуть не полбутылки пустырника и лихо, как заправский выпивоха, опрокинула его. – Нет, дозвониться туда совершенно невозможно, нужно вместо нервов иметь стальные тросы! Поехали лучше прямо в аэропорт, на месте как-нибудь разберемся…

Катька поспешно проглотила последний кусочек пирога и удивленно уставилась на пустую тарелку, бормоча под нос:

– Вроде и брала-то по совсем маленькому кусочку, а он как-то незаметно кончился…

Затем она встала, удовлетворенно встряхнулась и тоном послушного ребенка произнесла:

– Ну, поехали, сейчас я этот чемодан возьму…

– Ну уж нет! – Ирина заскрежетала зубами. – Наверняка нас снова отфутболят, и мы как две дуры потащим этот проклятый чемодан обратно! Нет уж, поедем налегке, сначала все разузнаем, а уж потом…

– Ты же вроде пустырника выпила… – недоуменно протянула Катя, – а все такая же нервная… не подействовал, что ли?

В аэропорту никто не хотел с ними разговаривать. Люди в летной форме проносились мимо на сверхзвуковой скорости, поэтому ни на какие вопросы они не отвечали. Наконец Ирина заметила симпатичную девушку в голубой форменной курточке, которая совершила посадку на высоком табурете возле стойки бара, и атаковала ее:

– Девушка, скажите, вы здесь работаете? Подскажите, как найти отдел претензий?

Девица огляделась, поняла, что взлетная полоса занята и ей не удастся набрать скорость, и нехотя ответила:

– На втором этаже, слева по коридору!

Ирина поблагодарила, подхватила Катю под локоть и поплелась на второй этаж. Настойка пустырника наконец подействовала, и она стала спокойной, как слон после обеда.

Толкнув дверь отдела претензий, они застали бурную сцену.

Арабский шейх в длинном белом балахоне, традиционном головном платке и форменных черных очках наседал на троих сотрудников отдела, которые защищались из последних сил. Как смогла понять Ирина, мобилизовав свой скудный английский язык, шейх недосчитался в аэропорту одной из своих многочисленных жен и теперь обещал в качестве ответной меры устроить новый энергетический кризис.

Ирина прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание, и как можно громче и вежливее осведомилась:

– Моя подруга вчера перепутала чемодан. К кому мы можем обратиться по этому вопросу?

– Вы что – не видите? – рявкнул сотрудник отдела. – Нам сейчас совершенно не до вашего чемодана!

И тут же, повернувшись к шейху, начал допытываться, когда тот последний раз видел пропавшую жену.

Шейх стал объяснять, что он понятия не имеет, какая именно жена пропала, просто, когда он их пересчитал, их оказалось на одну меньше, чем было во Франкфурте, где он пересчитывал их прошлый раз, но в это время его взгляд упал на Екатерину.

Знатный араб застыл на месте как громом пораженный, потом обошел Катерину по кругу, как цирковой конь, после чего снял черные очки и завопил, что эта женщина ему невероятно понравилась, и если ее отдадут ему в гарем в качестве компенсации за потерянную жену, то он не только отменит энергетический кризис, но, наоборот, понизит цену на нефть и вымостит летное поле в аэропорту золотыми плитами.

Ирина подхватила растерявшуюся Катьку под локоть и стремительно выскочила из кабинета, пока озверевший от страсти шейх не перешел к активным действиям.

Вскочив в рейсовый автобус, она заявила:

– Сами будем искать хозяина чемодана! Наверняка среди вещей найдем какой-нибудь намек. А здесь у них ни черта не найдешь, действительно самый настоящий дурдом со сквозняками!

Катька имела удивительно задумчивый и мечтательный вид. Наконец, уже подъезжая к станции метро, она проговорила:

– Вот вы все время говорите – худей, худей! А этому мужчине я понравилась… уж он-то, наверное, понимает в женской красоте!

– Катька, ты что? – Ирина удивленно уставилась на подругу. – Ты в гарем, что ли, захотела? Это тебе Мамбазимбра обещал?

– А тебе просто завидно! Небось он не на тебя загляделся, вот ты и ревнуешь! А видела, какой знойный мужчина?

– Что ты там сумела разглядеть, под этим балахоном и очками? – Ирина с трудом сдержала смех.

* * *

Едва они вошли в квартиру, раздался телефонный звонок.

– Вы куда пропали? – недовольно осведомилась Жанна и, не слушая объяснений, затараторила: – Улица Воскобойникова, дом семь, квартира десять. Телефон…

– Это что такое? Что за адрес ты мне диктуешь?

– Ты меня удивляешь! – Недовольство в голосе Жанны усилилось. – Кажется, сами же просили выяснить адрес водителя, который подвозил нас вчера… и у которого Катька забыла свою Занзимбару!

– Мамбазимбру, – машинально поправила Ирина.

– Тем более! – отчеканила Жанна и повесила трубку.

– Что? – подскочила Катерина. – Нашелся мой Мамбазимброчка?

– Жанна выяснила адрес и телефон вчерашнего водителя.

– Ну так давай позвоним ему!

– Я телефон больше видеть не могу! – жалобно проговорила Ирина. – Мне хватило переговоров с аэропортом!

– Ну хорошо, давай, я сама позвоню! – Катерина потянулась к телефонному аппарату.

Однако, набрав номер десятый раз и снова услышав короткие сигналы, она простонала:

– Ну что он там, в Интернете, что ли, сидит?

– Ага, вот так-то! – Ирина не скрывала злорадства. Однако, увидев расстроенное лицо подруги, она сжалилась и сказала: – Улица Воскобойникова – это же совсем рядом, давай дойдем до него, раз телефон занят, значит, он дома. Тем более что все равно нужно будет к нему идти, чтобы забрать твоего дорогого Мамбазимбру…

– Мамбазимброчку! – мечтательно проговорила Катерина.

Улица Воскобойникова действительно была совсем близко, буквально в двух шагах, но вот до дома номер семь пришлось идти очень долго, потому что третий дом по этой улице оказался совершенно бесконечным товарным складом, из многочисленных ворот которого непрерывно выезжали длинные грузовики и крытые фуры.

Добравшись наконец до нужного дома, подруги столкнулись с новой проблемой.

Квартира номер семь была, квартира номер восемь была, квартира номер девять была, а вот десятой и одиннадцатой не имелось, за девятой следовала сразу тринадцатая.

– Это что! – проговорила неунывающая Катька. – Вот я раз искала одного своего одноклассника, так у него в доме квартиры вообще начинались с пятидесятого номера, и то только нечетные были…

– Это что вы тут высматриваете? – окликнула подруг сутулая тетка преклонного возраста. – Ходите, ходите вокруг…

– Бабушка, а где здесь десятая квартира? – поинтересовалась Ирина.

– Какая я тебе бабушка? – возмутилась та. – Тоже мне, внучка нашлась! Я таких внучек…

– Так все-таки, где же десятая квартира? – прервала Ирина увлеченный монолог местной жительницы.

– А зачем вам, к примеру, понадобилась десятая квартира? Какое у вас до Михаила дело?

– А мы из налоговой инспекции, – сурово заявила находчивая Ирина, разглядев в теткиных глазах плохо скрытый огонек врожденного недоброжелательства, – а по какому делу – это не имеем права разглашать!

– Ах из налоговой, – расплылась тетка в улыбке, – это значит, добрались-таки до Мишки! Давно пора! Надо его прищучить, жулика, а то, вишь ты, устроил таксопарк на дому!

– Где же все-таки десятая квартира? – напомнила Ирина о своем существовании. – А то девятая есть, а после – сразу тринадцатая…

– А это вы обойдите вокруг, – засуетилась бабка, – зайдите во двор, потом во второй двор, там будет подворотня, и в ней-то десятая и одиннадцатая квартиры, а двенадцатая – это вовсе с другой стороны… И что же, к примеру, Михаилу будет – штраф или, может, другое что?

– Спасибо. – Ирина зашагала в указанном направлении. – Двенадцатая нам пока не нужна, в двенадцатую мы завтра пойдем.

– Завтра? – опешила бабка. – А зачем вам двенадцатая-то? Двенадцатая – это же моя квартира!

– Разберемся! – грозно пообещала Катерина, и бабка сразу уменьшилась в размерах.

Десятая квартира действительно нашлась в указанном бабкой дворе. Ирина нажала кнопку звонка, дребезжащая трель раскатилась за дверью, но никто не открыл, и вообще из квартиры не донеслось ни звука.

– Ну вот, – расстроилась Катька, – плакал мой Мамбазимброчка! Вроде ведь дома этот дядька, по телефону разговаривал…

– Ну, пока мы дом искали да квартиру, он десять раз мог уехать! Ему ведь ездить надо, деньги зарабатывать…

Расстроенная Катька облокотилась на дверь квартиры… и дверь под ее весом плавно распахнулась.

– Ой! – испуганно вскрикнула Катерина. – Ой, я не хотела! Она сама открылась!

– Ты еще скажи – не виноватая я! – усмехнулась Ирина.

– Ну и что нам теперь делать?

– Как что? Уходить отсюда, пока не поздно! Не хочешь же ты вломиться в чужую квартиру?

– Что значит – вломиться? Вломиться – это если дверь взломать, а дверь и так уже открыта. Мы просто войдем…

– И не думай! Как это можно?!

– А вдруг ему стало плохо? Вдруг ему нужно вызвать врача? Может быть, он там лежит, одинокий и беспомощный, а мы вот так уйдем? А иначе почему у него дверь открыта?

– Ой, Катька, хитришь! Надеешься там свою Мамбазимбру найти?

– Мамбазимбра – это не она, Мамбазимбра – это он! – заявила Катерина и решительно вошла в квартиру номер десять.

Ирине ничего не оставалось, как войти следом за подругой.

В квартире было полутемно – ее окна выходили в глухой двор-колодец, и шторы на них задернуты. И еще в этой квартире стоял какой-то странный запах, кисловатый и неприятный.

На тумбочке недалеко от входа Ирина увидела телефонный аппарат. Трубка с него была снята и лежала рядом, издавая глухие короткие гудки.

«Понятно, почему телефон был занят», – поняла Ирина и положила трубку на рычаг.

– Катька, ты где? – окликнула она подругу, которая ушла вперед. – Ну что, есть там кто-нибудь?

– Пока никого не вижу, – громко отозвалась из комнаты Катерина. – Ой, да вот же он где!

– Кого ты там нашла? – Ирина вошла в комнату. – Хозяина?

– Да нет, что ты, это мой Мамбазимброчка!

Катерина стояла перед столом, прижимая к груди увесистый сверток, запакованный в плотную желтоватую бумагу.

– Ну, раз ты его нашла, пойдем скорее отсюда! – заторопила ее Ирина, крайне неловко чувствовавшая себя в чужой квартире. – Как ты будешь объясняться, если сейчас вернется хозяин?

– Да, пойдем, конечно, пойдем, – кивнула Катька и вдруг истошно вскрикнула.

– Что, что такое? – Ирина бросилась на помощь подруге. – Что с тобой случилось?

– Вон… вон там… – Катерина застыла, прижимая к себе Мамбазимбру, и указывала пальцем на что-то, чего Ирина не видела из-за громоздкого комода, занимавшего чуть не полкомнаты.

– Что там? – Ирина испуганно проследила взглядом в указанном направлении и увидела торчащие из-за комода мужские ноги в полосатых носках. Одна нога была в темно-серой домашней войлочной тапке, со второй ноги тапка свалилась. Сердце бешено заколотилось, Ирина по инерции сделала еще несколько шагов и увидела дядечку, который подвозил их накануне на своих «Жигулях».

Водитель лежал на полу в спокойной и расслабленной позе, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Он был одет в потертые, вылинявшие джинсы и тельняшку, и на этой тельняшке с левой стороны груди расплылось большое темное пятно.

– Что же это? – растерянно прошептала Катерина. – Это ведь кровь? Правда, Ирка? Это у него кровь? Он что – мертвый?

Ирина опомнилась. Она сбросила с себя оцепенение, схватила Катьку за локоть и потащила ее прочь из страшной квартиры. Катерина пыталась оказывать слабое сопротивление и тихо бормотала:

– Ему нужно помочь… ему нужно помочь… может быть, вызвать «скорую»… нужно помочь…

– Ничем ты ему не поможешь! – прикрикнула на нее Ирина, выскакивая во двор и волоча за собой вяло переставлявшую ноги Катерину. – Ты что – не видела? Он мертвый!

– Мертвый? – недоверчиво переспросила Катька.

– Мертвее не бывает!

– А что… что с ним случилось?

– Катька, не придуривайся! Ты отлично видела, что он застрелен! Застрелен – ты понимаешь?

– Застрелен? – как эхо повторила Катька. – С чего ты взяла?

– Да что ты, правда, убогую изображаешь! – Ирина разозлилась, но, покосившись на подругу и увидев, что у той на рыжих ресницах дрожат слезы, понизила голос: – Катька, его застрелили. Рана на груди, и этот запах в квартире… это пахло порохом!

Они обошли дом и вышли на безлюдную улицу Воскобойникова. Ирина осознала, что бежит, и перешла на шаг.

– Ну и влипли мы с тобой! – проговорила она наконец, отдышавшись и покосившись на подругу.

– А что? – растерянно переспросила Катерина. – Почему влипли?

– Соседка нас видела… мы еще квартиру у нее спрашивали, так что она явно нас запомнила. А тетка такая вредная, ее хлебом не корми, только бы кому-нибудь напакостить…

– Но ведь он уже был мертвый, когда мы пришли…

– Попробуй это кому-нибудь докажи! И все из-за твоей дурацкой Мамбазимбры! – Ирина раздраженно покосилась на сверток в плотной желтой бумаге.

– Мамбазимбра – это он, а не она! – машинально поправила подругу Катерина.

– Можно подумать, нам от этого легче!

– Кто же его убил? Грабитель?

– Вряд ли. У него в квартире и брать-то, по-моему, совершенно нечего… хотя наркоманы готовы убить человека за какую-нибудь ерунду, лишь бы им на дозу хватило…

– Ну вот видишь! – подхватила Катерина, едва поспевая за подругой. – Может быть, и правда наркоманы…

– Вряд ли, – повторила Ирина. – Во-первых, ты заметила – в квартире ничего не тронуто. Если бы это были грабители, они бы все перерыли, чтобы найти деньги и дорогие вещи. Потом, грабители не стали бы его убивать, они бы его допрашивали, чтобы узнать, где он все прячет.

– А может, он их застал в своей квартире, они его и убили!

– Тогда он лежал бы около самых дверей или по крайней мере лицом вперед, как будто он только что вошел, а он-то лежал спиной к окну… И потом, самое главное – пистолет.

– А что пистолет?

– У наркоманов пистолет вряд ли был бы, а серьезные бандиты не стали бы связываться с этим небогатым дядькой.

– Ну, короче, к чему ты, интересно, клонишь? Что его убили из-за моего Мамбазимбры? Тогда почему же они его не взяли?

– Действительно, почему? – Ирина усмехнулась. – Ну хоть разверни его, покажи, из-за чего мы так рисковали!

– Лучше уж дома. – Катерина неожиданно покраснела. – На улице как-то неудобно… могут не так понять…

– Ну ты меня прямо заинтриговала! – Ирина округлила глаза. – Что это за Мамбазимбра такой, что его на улице даже разворачивать нельзя?

– Ну сейчас домой придем, я тебе его покажу…

Ирине послышались в Катькином голосе какие-то ревнивые и собственнические интонации.

* * *

Войдя в Иринину квартиру, Катька осторожно положила сверток на кухонный стол и спросила:

– У тебя ножницы есть – упаковку разрезать?

– Сейчас, – отозвалась Ирина и, появившись на пороге кухни, недовольно проговорила: – Зря ты его положила на этот стол. Мы здесь едим, а он неизвестно где валялся…

– Да ладно тебе… – Катя взяла у подруги ножницы и аккуратно взрезала плотную бумагу. – Ну вот он, мой Мамбазимброчка!

– М-да! – Ирина изумленно уставилась на стол. Кокер Яша, который всегда старался быть как можно ближе к эпицентру любого события, тоненько и испуганно заскулил.

На кухонном столе возвышалась резная статуэтка из черного дерева, изображавшая мужскую фигуру.

– М-да! – повторила Ирина. – Мамбазимбра – это действительно он, а не она, тут уж никаких сомнений быть не может.

Сомнений действительно не было. Главное достоинство Мамбазимбры, определявшее его половую принадлежность, по своим размерам едва не превосходило рост самого божка и находилось в таком состоянии, что воспитанная Ирина невольно покраснела.

– Ну, Катька, ты даешь! Я от тебя такого не ожидала!

– А что такого, что такого? – Катерина заслонила собой Мамбазимбру, как будто ему что-то угрожало. – Это произведение искусства, а не какая-нибудь банальная порнография! Традиционное изделие народных умельцев Африки! Фольклорные мотивы! А то, как ты на него смотришь, свидетельствует только о твоей испорченности! Можно и в «Спящей Венере» Джорджоне увидеть порнографию!

– Ну, все-таки у Венеры нет такого украшения!

– Потому что она женщина!

– «Давид» Микеланджело – мужчина, а ведь у него тоже нет такого украшения!

– Есть! – возразила Катерина.

– Но ведь не такого же размера!

– Потому что Мамбазимбра – негр!

– Ты что – хочешь сказать, что у всех негров… да они тогда и ходить не могли бы!

– Ну, наверное, здесь все-таки художественное преувеличение. – Катя смущенно потупилась. – И потом, Мамбазимбра как-никак бог, хотя и не самый главный, а у богов все не как у людей… тем более что он должен принести мне мужа… так что здесь все должно быть символично…

Ирина не вполне согласилась с ее аргументами и посматривала на черную статуэтку косо, а кокер-спаниель Яша все еще испуганно поскуливал. В конце концов Ирина не выдержала и попросила Катерину немедленно убрать свое сомнительное сокровище подальше, а то, мол, соседка может войти или еще кто – со стыда сгоришь… Катька оскорбленно поджала губы, но запаковала своего ненаглядного Мамбазимбру и убрала в сумку.

Позвонила Жанна, поинтересовалась, как все прошло.

– Ужасно! – выдохнула Ирина. – Сначала я два часа висела на телефоне, потом мы поперлись в аэропорт, хорошо хоть чемодан не захватили, я как чувствовала, что толку не добьемся.

– А на Воскобойникова-то вы звонили?

– Звонили… Слушай, Жанка, приезжай, а? – взмолилась Ирина. – Нужно посоветоваться, а Катька совершенно ничего не соображает после своей заграницы…

– Можно подумать, раньше она соображала… и вообще, неужели так трудно дозвониться до человека и договориться о встрече? – заворчала Жанна. – Конечно, если Катьке не нужен ее Квазимода…

– Он уже здесь, – буркнула Ирина, – но ты все равно приезжай, я не могу по телефону.