Он сам подхватил ее сумку, она же бережно прижала к груди чемоданчик, потому что запястье жгло как огнем, у нее прямо слезы выступили на глазах.

– Ой, какая у нас дивчина! – заорал толстый санитар, впихиваясь в машину.

– Толик, иди-ка ты вперед, я сам с ней поеду, – сказал врач.

Агния вздрогнула, услышав имя Толик. Как-то стало ей нехорошо, что-то такое было связано с Толиком. Но мысли в голове крутились медленно, как черепахи на песке. Неужели у нее и правда сотрясение мозга? Этого еще не хватало!

Она очнулась, когда машина тронулась с места.

– Успокоительный укол сделать? – спросил доктор, внимательно глядя на нее. – Или капелек?

– Не надо. – Агния выпрямилась и поглядела на медика по возможности твердо. – Сама справлюсь.

Не нужно ей ничего пить, и уж тем более никаких уколов не нужно. Ей нужно сейчас сохранить ясную, трезвую голову. Приехать в офис, избавиться от проклятого чемоданчика, а потом уж она подумает, что все это значит. Может, просто пошла у нее черная полоса?

Анька, близкая подруга, например, всегда утверждает, что жизнь идет полосками, как шкура у зебры – белая, черная, потом снова белая. Но что-то черная полоска у Агнии слишком уж широкая, прямо дорога какая-то получается. Ну да ладно, все же она осталась цела после аварии, а бедный Василий Степанович в больнице. Узнать, как он там… А пока нужно собраться с силами.

Она подняла голову и встретила внимательный взгляд доктора. Нормальный взгляд такой, участливый просто. Глаза усталые, небось, сутки дежурит, морщинка на переносице. Черты лица неправильные, но все вместе производит приятное впечатление.

– Ты как? – спросил он негромко и взял ее за руку.

И Агнии захотелось вдруг прислониться к его плечу и затихнуть. Чтобы отпустило хоть ненадолго нечеловеческое напряжение последних дней. Немножко передохнуть от этой гонки. Чтобы рядом был надежный человек…

«Не расслабляться, – тут же возникла в голове трезвая мысль, – ничего еще не закончено. У тебя на руке висят полтора миллиона».

Она дернула руку, отчего запястье вспыхнуло болью. Доктор внимательно рассматривал рану.

– Сними это, – сказал он, – нужно рану обработать.

– Не могу, – соврала Агния, – ключа нет. И открыть чемоданчик не могу, – добавила она на всякий случай, – кода не знаю.

– Ну-ну, – усмехнулся он, затем вложил ей в руку пакетик, – потом, когда снимешь, обработай мазью и повязку налепи. А то еще зараза какая-нибудь привяжется.

– Спасибо…

Он отпустил, наконец, ее руку, но все качал головой.

Тут у водителя заговорила рация. Узнав, что машина свободна, диспетчер передала новый вызов.

– Повезло девушке, – сказал водитель, не оборачиваясь, – как раз мимо проедем.

Агния подумала было, что кончается ее черная полоса, но решила пока на это не рассчитывать, чтобы не спугнуть удачу.

Офис фирмы господина Борового, ныне покойного, располагался над главным его антикварным магазином. Агния не пошла через помещение салона, чтобы не пугать посетителей. Вид у нее, надо думать, не блестящий после всей этой нервотрепки.

Острым глазом, однако, она отметила, что охранник, стоящий обычно у входа, нынче вовсе не смотрит ни на улицу, ни на входящих в магазин посетителей, а читает газету. И ворот рубашки у него расстегнут, и сама рубашка несвежая, не иначе, как второй день носит. Раньше такого у них не бывало.

Правильно говорил Василий Степанович, подраспустились все за такое короткое время, кот из дому – мыши в пляс. Ох, не забыть в больницу позвонить, как он там…

Обойдя здание, она свернула во двор, ворота как раз были открыты, пропуская фургон с мебелью. Что-то привезли со склада, надо будет проверить, что там.

Хотя магазин был не в ее ведомстве, Агния наблюдала за ассортиментом, чтобы успеть напомнить шефу, если его понадобится пополнить.

Дверь служебного входа тоже была не заперта, а это уж явный непорядок. Услышав ее шаги, навстречу выскочил охранник, вытирая рот рукавом.

– Это что такое? – Она указала на дверь и нахмурила брови.

– Так они же все время ходят и ходят! – заговорил он. – То накладную забыли, то филенку потеряли, то еще что-то… Ну сил же нет все время к двери бегать!

Резкая отповедь застыла на губах Агнии. Она услышала в голосе толстого охранника непривычные наглые нотки. Раньше-то все они перед ней лебезили. Вообще у шефа дисциплина была на высоте, пикнуть не смели, знали, что, если что не так – мигом на улицу выставит. А теперь вот осмелели. Но, в конце концов, какое ей дело? У этого кабана свое начальство есть, пускай разбирается. А ей нужно избавиться от чемоданчика и ехать домой, отдохнуть хоть немного.

Агния поднялась по лестнице, прошла по полутемному коридору. Мелькнула мысль зайти в туалет, чтобы хотя бы причесаться, но чертов чемоданчик в буквальном смысле слова жег руку, так что она решила идти как есть.

Встретилась ей только уборщица, которая лениво размазывала грязь по полу. Тоже еще новшество – раньше убирали только после окончания рабочего дня, а теперь вот делают, как им удобно. Из дверей бухгалтерии выглянула озабоченная сотрудница, Агния не вспомнила, как ее зовут. Наткнувшись на Агнию взглядом, девица тихонько ахнула и скрылась в бухгалтерии.

Агния свернула в коридор, где была приемная, в которую выходили двери кабинета Борового и Лисовского, ее небольшой кабинетик был рядом с приемной – почти незаметная дверь без таблички.

В приемной сидела секретарша Нелли Леонидовна – представительная дама постбальзаковского возраста.

Если Агнию жене Борового никак не удавалось выжить, то уж молодую секретаршу она бы ни за что не потерпела. Все в офисе знали, что Алина была у шефа третьей женой, что когда-то она и сама работала секретаршей, то есть знала всю кухню.

Нелли Леонидовна отличалась нравом строгим, характер имела, как она сама выражалась, истинно петербургский, то есть холодный и ровный. Вывести ее из себя было практически невозможно, когда сердилась, она не кричала, только лицо становилось каменным, как у какой-нибудь кариатиды.

Сегодня, однако, лицо ее выражало самые обычные человеческие эмоции, а именно: обиду и злость. В приемной пахло духами, из чего Агния сделала вывод, что вдова господина Борового находится где-то неподалеку. Это ее духи – японские, «Исси Мияки», запах очень сильный, и как это муж терпел…

– Добрый день, Агния, – сухо сказала Нелли Леонидовна, загнав, надо полагать, свои эмоции глубоко внутрь. – Как долетели?

– Плохо, – буркнула Агния, иногда манеры секретаря ее раздражали. Ведь знает уже небось, что у них в аэропорту произошла накладка, но делает вид, что все как надо. Хотя, видно, ей тоже достается, одна вонь эта чего стоит.

Секретарь нажала кнопку переговорного устройства.

– Агния Иволгина здесь, – сухим голосом сказала она.

Это тоже было новое: Нелли Леонидовна никак не обратилась к тому, кто был в кабинете, раньше она никогда так не делала. Все же Боровой взял ее в свое время на работу за представительность и умение держать верный тон в любой ситуации, это она умела.

– Пусть войдет! – послышался из переговорника голос Лисовского.

Ишь ты, уже в кабинете шефа устроился. Агния свободной рукой пригладила волосы и вошла в кабинет.

Там также удушающе воняло духами, и сама хозяйка духов находилась тут же. Новоиспеченная вдова была одета в дорогущий черный костюм с весьма откровенным вырезом.

Справедливости ради следует отметить, что он очень ей шел. Все остальное тоже было на уровне – гладкая прическа, одно-единственное кольцо с бриллиантом – зато каким! Вот макияж был вызывающий, как всегда, ну в конце концов, Агнии-то какое дело…

Игорь Лисовский расположился за письменным столом Борового. Вдова сидела на диване почти напротив. Поза ее была весьма продумана – так лучше всего смотрелись ноги. Агния наклонила голову, чтобы скрыть насмешку в глазах.

– Как вы долго, – сказал Лисовский, не утруждая себя приветствием, что тоже было новостью в их отношениях.

Раньше он всегда держался с ней исключительно вежливо. Никаких намеков на панибратство или на легкий флирт – за этим Агния следила строго.

– Машина попала в аварию, – сказала Агния, решив также не устраивать реверансов, – водитель в больнице в тяжелом состоянии.

– Как так? – вскинулся Лисовский. – Я послал за вами очень опытного водителя.

Агнию неприятно резануло это «я послал». Неужели Лисовский чувствует себя уже полным хозяином? Она скосила глаза на Алину. Та смотрела перед собой нарочито равнодушным взглядом, показывая, что разговор ее не интересует, как впрочем, и сама Агния.

«Похоже, что придется подыскивать новую работу», – с грустью подумала Агния.

Она не сказала, что, по ее мнению, с аварией дело нечисто.

– И где Анатолий? – продолжал Лисовский.

– Он остался в аэропорту, там непорядок с документами, не разрешают везти тело…

Агния повернулась к Алине, сделав соответствующе скорбное выражение лица, и сказала:

– Алина Михайловна, примите мои соболезнования.

Та подняла на нее глаза. И в этом взгляде Агния прочла застарелую ненависть и презрение. Дескать, нужны мне твои соболезнования, как собаке пятая нога. Теперь я здесь хозяйка, а ты недолго будешь тут работать, уж я за этим прослежу.

Агния мысленно пожала плечами и протянула Лисовскому ключ. Самой ей было трудно отстегнуть чемоданчик. Лисовский наклонился и заметил глубокую ссадину у нее на запястье. И сделал вид, что только сейчас понял про аварию.

Вот уж это чистое вранье – Агния знала, что соображает он быстро, за то покойный Боровой его и держал.

– Все так серьезно? – спросил он.

– Я же сказала, что водитель в больнице, – огрызнулась она, – вы что – не слушаете меня? Да открывайте же скорее!

Она готова была поклясться, что он нарочно дернул браслет, чтобы задеть ее рану. Запястье пронзила мгновенная боль, так что Агния едва удержалась от стона. Она закусила губу и решила завтра же заняться поисками новой работы. И пальцем не пошевелит, чтобы перед увольнением разобраться с делами, нарочно все запутает! Вот пускай они тут сами разбираются. Хотя и так ясно, что все, созданное Боровым, очень скоро пойдет прахом. Да ей-то, конечно, все равно, хотя жалко, и ее трудов столько вложено.

На чемоданчик капнула кровь – эта скотина Лисовский ободрал ссадину до крови. Агния с удовлетворением увидела, что он не заметил и провел по капле рукавом своего дорогущего пиджака. Ничего, потратится на чистку, не обеднеет.

Она набрала код на замке и откинула крышку. Кубок был на месте.

– Ну вот, – сказал Лисовский и осторожно взял его в руки. – Алина Михайловна, смотрите!

Он повернулся к подскочившей Алине, но что это…

На месте камня глубокого синего цвета, камня, похожего на синий глаз, смотрящий из глубины веков, зияла пустота.

Агния почувствовала, что сердце ее дернулось, но упало не вниз, а устремилось вверх и застряло где-то у горла. Она потрясла головой, стремясь избавиться от страшного видения, потому что… что это еще могло быть, как не видение, вульгарный глюк – от усталости, от недосыпа, от самолета… Она даже на мгновение зажмурилась, потом открыла глаза и поняла, что это не глюк и не наваждение. Кубок был на месте, но камень исчез. Он был вынут из кубка, причем довольно аккуратно, на взгляд Агнии – вполне профессионально.

Осознав это, она неожиданно почувствовала, что кубок закружился, потом стал расти, приближаясь, и дальше ее накрыла вязкая тягучая темнота. То есть Агния упала в обморок. Как кисейная барышня, говаривал, бывало, дед.

Пришла в себя, надо сказать, она довольно быстро, даже со стула не свалилась. Очнулась от пощечины, отвешенной сильной рукой Лисовского. Она хотела сказать, что это лишнее, но почувствовала, что язык ей не повинуется. Губы тоже онемели.

Вдруг пронзило ее ощущение дежавю. Точно так же с трудом выплывало ее сознание сегодня в машине. Слышались голоса и шум. Только сейчас вместо симпатичного доктора в голубой униформе она увидела перед собой перекошенное от злости лицо вдовы Борового. Вдова держала ее за плечи и трясла изо всех сил.

– Оставь, как бы она не окочурилась тут! – Лисовский настойчиво оттирал Алину в сторону.

– Да она придуривается! – злобно прошипела вдова. – Думает, мы поверим!

С этими словами она больно ущипнула Агнию за шею.

Как ни странно, это помогло. Язык обрел чувствительность, и Агния смогла даже поднять руки и оттолкнуть вдову. Несильно, но все же та отступила.

– Что это значит? – Лисовский потрясал перед ней кубком.

«Авария, – соображала Агния, – тот человек, что подошел к машине. Он брызнул в меня чем-то из баллончика, затем открыл чемоданчик и вытащил камень. Как раз хватило ему времени, поскольку на дороге никого не было. А потом он уехал, и кто-то из проезжавших вызвал ГИБДД и «Скорую помощь». Иначе и быть не могло, в аэропорту камень был на месте, я сама видела…»

– Я могу объяснить это только аварией. Я находилась без сознания, кто-то мог… – начала она.

– Врешь! – заорала Алина и набросилась бы на Агнию, если бы Лисовский не придержал ее. – Все врешь, сука! Все время крутилась вокруг Антона, а теперь решила меня обокрасть!

– С этим кубком все непросто, – продолжала Агния, обращаясь теперь только к Лисовскому, – это из-за него убили Борового. Они крутились возле него еще на аукционе.

– Почему же не взяли кубок теперь, если вы, как утверждаете, были без сознания? – прищурился Лисовский. – И почему так получилось, что вы поехали с такой ценной вещью одна? Где охранник?

– Но я же вам говорила: он остался в аэропорту ждать документов, иначе не разрешали увезти тело! И он вам звонил, вы сами сказали, чтобы я ехала одна с водителем, это лучше, чем болтаться в аэропорту полтора часа!

– Мне никто не звонил, – отчеканил Лисовский, – и это очень странно. Более чем странно.

Агния почувствовала, как наползает на нее что-то темное и страшное. Ей хотелось вскочить, затопать ногами, заорать, забиться в истерике, бросить на пол вон ту вазу, что стояла на подоконнике. И топтать ногами осколки.

Она сжала руки в кулаки, так что ногти врезались в ладони. И стиснула зубы. Не помогло.

Но то, что ей так хотелось сделать, получилось у Алины. Она вскочила с дивана, куда с трудом усадил ее Лисовский, затопала ногами и завизжала что-то вовсе уж несуразное, самыми приличными словами были «воровка» и «стерва».

И пока Лисовский пытался успокоить безутешную вдову, Агния глубоко вдохнула и выдохнула – раз, два, три. И еще раз, как учил дед – раз, два, три.

Помогло после пятого раза. Теперь она полностью успокоилась.

– Продолжим, – сказала она негромко, по-прежнему обращаясь только к Лисовскому.

Это дед в свое время ее учил – никогда не реагируй на провокации. Пускай сколько угодно человек орет, ты будь спокойна и холодно-вежлива. Тогда гораздо большего добьешься.

– Итак, – сказала она, полностью игнорируя Алину, – вы утверждаете, что я подстроила аварию для того, чтобы украсть камень. Учтите, что авария была, можете справиться в ГИБДД, а также водитель подтвердит, когда придет в себя. Но для чего мне такие сложности? Отчего тогда я не украла кубок целиком? Или еще проще – прихватила бы его там, в Венеции, и исчезла в Европе навсегда. Я вас уверяю, у меня хватило бы связей найти покупателя, который не стал бы интересоваться происхождением такой дорогой вещи. Вы можете это объяснить?

– Это вы должны мне объяснить, – ответил Лисовский.

– Я рассказала вам правду, все так и было, – повторила Агния.

– Да что ты с ней церемонишься? – Алина снова сунулась ближе. – Она тебе мозги запудрит только так! Отдай камень, сука! – заорала она. – Говори, куда его дела!

Она схватила сумку Агнии и вывалила из нее все на пол. И принялась рыться в вещах, как собака в куче прошлогодних листьев.

Агния подавила порыв пнуть вдову ногой в зад и осталась сидеть на месте.

– Хорошо, – процедила она, – вижу, что вы не хотите прислушаться к голосу рассудка. Тогда вызывайте полицию. Вот прямо сейчас, по горячим следам. Раз вы считаете, что камень украла я, – вызывайте!

С этими словами она встала, чтобы быть вровень с Лисовским. Он был роста невысокого для мужчины, так что на каблуках она была даже чуть выше.

– Думаю, вы и сами знаете, – заговорила Агния вкрадчиво, – что будет, если обратиться в полицию. Прежде всего они устроят всестороннюю проверку всех дел фирмы. Мы-то с вами знаем все подводные камни и сложности в деле торговли антиквариатом. У меня, я так понимаю, уже нет никаких обязательств, так что я спокойно смогу ввести их в курс дела. Мне скрывать нечего, я буду достаточно откровенна. А потом вы уж будете разбираться с последствиями.

Агния не шутила – она прекрасно знала, что некоторые сделки Боровой проводил как бы в обход закона и от налогов укрывался. В общем, полиции будет чем заняться, и они устроят владелице фирмы большую головную боль. Можно и вообще дела лишиться. Или на взятках разоришься.

Вдова этого не понимала – она, как уже говорилось, в бизнесе разбиралась, как свинья в апельсинах. Но Лисовский тут же уразумел подтекст и помрачнел.

– Оставь это! – Он рывком поднял Алину с места и бросил на диван.

– Теперь с тобой, – прошипел он, глядя на Агнию. – Пошла вон! Сию минуту, чтобы я тебя больше не видел здесь. Поняла?

– Поняла уж. – Агния взглядом показала ему, чтобы придержал Алину, которая срывалась с места, собрала, не глядя, все мелочи в сумку и вышла, не обернувшись и не простившись.

В приемной теперь стоял запах валерьянки, которую пила Нелли Леонидовна.

– Дать? – спросила она, кивнув на пузырек.

– Спасибо, обойдусь! – И Агния прикрыла дверь, за которой разгорался скандал. Алина визжала, Лисовский что-то отвечал ей отрывисто.

Агния прошла через приемную и открыла дверь в свой кабинетик. Заперев дверь изнутри, она плюхнулась за стол и уронила голову на руки. Вот так подлянку подкинула ей судьба!

Но как же так вышло?

Все было рассчитано очень тщательно, поняла она. Если оставить пока в стороне вопрос, для чего кому-то понадобился камень, а не весь кубок, то операция проведена очень грамотно. Неизвестный подстроил аварию, затем сделал так, чтобы Агния потеряла сознание на время, достаточное ему для того, чтобы открыть чемоданчик и вынуть камень из кубка. Если бы он украл кубок, то Агния, очнувшись, по весу поняла бы, что чемоданчик пуст. Подняла бы тревогу, благо полиция уже приехала. Кто знает, может быть, она запомнила бы человека в лицо или увидела бы его машину…

Допустим, полиция бы по горячим следам проверила все проезжающие машины и что-то нашла. Маловероятно, но риск есть, хотя и небольшой. А так все чисто. Пропажу камня обнаружили только в офисе, то есть похитителя уже не найти. Его никто не видел, кроме Агнии, а ей веры нет – то ли привиделось со страху, то ли в бреду показалось, а скорее всего она вообще все врет.

Да, во всем этом чувствуется тонкий расчет. Фуру наняли и точно знали, когда и каким маршрутом поедет машина с Агнией. А кто мог про это знать? Она сама, водитель Василий Степанович и Толик. Она не в счет, водитель тоже отпадает – сам же чуть жизни не лишился в аварии этой. А просто так сказать лишнее тоже никому не мог – сдержанный человек, спокойный, неболтливый.

Стало быть, остается Толик. Вот как.