И уж потом, одной морозной зимой в неосмотрительно открытую Лолой форточку влетел большой разноцветный попугай, который, очевидно, сбежал от прежних хозяев. Несмотря на вывешенные Лолой объявления, никто попугая не хватился. А может, прежние хозяева не хотели брать его назад. И то сказать, у попугая были отвратительные манеры. Он был говорящий, но иногда Лола, слушая его нецензурные выражения, мечтала, чтобы попугай говорить разучился.

Так или иначе, попугая назвали Перришоном и приняли в дружную семью. Попугай пытался поначалу стать главным, но не вышло. Кот Аскольд живо и наглядно объяснил ему, как должен вести себя новенький в коллективе, и песика защитил. Потом звери подружились и хулиганили вместе.

Леня Маркиз был хорошо известен в специфических кругах, и оказалось, что он очень востребован. Некоторым людям до зарезу нужен был ловкий неболтливый человек, способный без шума и привлечения компетентных органов вернуть украденное или же пригласить известного человека на встречу, так чтобы об этом не пронюхали вездесущие журналисты.

Маркиз был неглуп, ловок и обладал еще многими ценными и необходимыми качествами, поскольку закончил в свое время цирковое училище и работал несколько лет в цирке фокусником, освоив смежные профессии.

Итак, Леня стал брать заказы, но только от проверенных людей, то есть по рекомендации. Было у него несколько знакомых, которым он доверял, и вот эти-то люди и поставляли ему клиентов. Сбои такая система давала очень редко.

На этот раз телефон зазвонил рано утром, когда Леня только собирался вставать. Кот Аскольд, сладко спавший рядом, приоткрыл один глаз и неодобрительно посмотрел на хозяина.

– Извини, Аскольдик, дело есть дело! – Леня пожал плечами и потянулся к трубке.

Услышав женский голос, Леня понял, что дама ему звонит серьезная. Голос был низкий, чуть хрипловатый, но без всякой сексуальности, куда там. Сразу же чувствовалось, что женщина с таким голосом привыкла отдавать приказы, причем приказы эти выполнялись ее подчиненными неукоснительно.

Будь на месте Маркиза Лола, она бы тотчас определила возраст женщины и ее статус, замужем ли, а если нет, то давно ли развелась, есть ли дети и сколько, где родилась и давно ли оттуда приехала. Лола прекрасно умела разбираться в голосах, Леня же только понял, что звонит ему бизнес-леди средних лет.

Дама не стала тратить время на приветствия и на пустые слова типа «Как поживаете?», она сразу же взяла быка за рога.

– Ваш телефон дал мне адвокат Левако.

– Угу, – сказал Леня.

С Ильей Ароновичем Левако его связывали долгие прочные отношения. Старый адвокат был умным, хитрым и опытным, он консультировал криминальных личностей и целые криминальные группировки и успешно пережил лихие девяностые, а потом и все остальные не менее трудные годы. Никто его не подставил, никто не взорвал в машине и не расстрелял на улице. Илья Аронович всем был нужен. Леня Левако доверял.

– Слушаю вас! – сказал он в трубку гораздо любезней.

Дама представилась Татьяной Ивановной Коноплевой и сказала, что у нее к Лёне важное дело.

– Мы могли бы встретиться прямо сейчас?

– Сейчас? – Леня несколько растерялся. – Но сейчас еще рано, всего восемь часов.

– Я встаю в шесть! – ответила дама, и Леня готов был поверить, что она не преувеличивает и не выпендривается, и правда встает в шесть утра и принимается за работу.

– Хорошо, буду через полчаса в ресторане «Пьеро», – Леня решил разговаривать в такой же деловой лаконичной манере, как и госпожа Коноплева.

Итальянский ресторан находился в пятнадцати минутах ходьбы от его дома. Назначать встречу так близко к дому было нарушением правил, которые Леня сам установил. Поступая так, он не руководствовался расхожей фразой, что на то, мол, и правила, чтобы их нарушать, просто до ресторана можно было дойти пешком, а это значит, что не нужно добывать машину.

Леня никогда не ездил на встречу на своей машине, чтобы нельзя было его вычислить.

Через пятнадцать минут он был готов – чисто выбрит, одет дорого, но неброско. В квартире было тихо, никто не мешал ему собираться. Кот вольготно развалился на кровати и не собирался вставать, попугай спал в клетке, которую Лола завесила платком, поскольку вечером Перришон надоел ей своим хамством.

Когда Леня надевал ботинки, открылась дверь Лолиной спальни, и в прихожую выполз Пу И. Он радостно поскакал к Лёне в надежде, что его возьмут на прогулку, но Леня покачал головой:

– Извини, дорогой, сегодня не получится, я иду по делу.

Пу И негодующе гавкнул – какое может быть дело в такую рань? Маркиз только с сожалением развел руками, и тут выглянула заспанная Лола.

– Что вы расшумелись? А куда это ты намылился с утра пораньше? – Теперь она смотрела уже совсем не сонными глазами.

– По делу, – коротко ответил Маркиз и подумал вдруг, что как хорошо было бы, если бы Лолка пошла с ним в тот самый ресторан, села бы чуть в стороне и просканировала эту самую Татьяну Ивановну Коноплеву. Если уж по голосу женщины она умеет многое узнать, то, поглядев на нее воочию, вообще все расскажет.

Подумав так, Маркиз тут же опомнился. Что это с ним? Он всегда сам встречался с клиентом и решал, стоит или нет браться за дело. И предварительную работу проводил сам. И все же неплохо было бы… Но Маркиз тут же представил, что Лола ответит на его предложение.

Сначала она выкатит глаза, потом спросит, как он посмел предложить ей тащиться куда-то в такую рань. И если все же усовестится и согласится, то потратит не меньше часа на сборы. Когда нужно, Лолка умеет собраться минут за двадцать, но сегодня явно не тот случай. Так что придется уж своими силами обойтись, но как-то ему некомфортно.

– Леня, не ходи туда! – вдруг сказала Лола. – Не надо тебе с этим делом связываться.

Упрямство тут же подняло голову.

– Если бы я тебя слушал, то мы вообще бы без работы сидели, с голоду померли бы, – буркнул Леня и вышел. Хотел хлопнуть дверью, но вовремя опомнился – соседи-то при чем?

Время поджимало, опаздывать на встречу нельзя, так что Маркиз наддал ходу. От быстрой ходьбы все опасения незаметно улетучились, и Леня подошел к ресторану «Пьеро» в самом деловом и приподнятом настроении.

Мадам Коноплеву он узнал сразу. В ресторане по утреннему времени народу было немного – мужчина средних лет в приличном костюме пил кофе, разложив на столе какие-то бумаги, еще один, по виду приезжий, флиртовал с официанткой. Понятно, делать нечего до того, как офисы откроются.

Девица в темных очках пила томатный сок – ну, эта после бурной ночи в себя приходит.

Леня быстро окинул взглядом зал. Его уже ждали. Женщина сидела одна за дальним столиком – ясно, сама выбрала уединенное место, чтобы не мешали поговорить.

По виду совершеннейшая бизнес-леди, причем не напоказ, а на самом деле. Костюм дорогой, но не слишком ей идет, видно, что выбирала в спешке, примерила, вроде ничего, ну и сойдет, некогда ей перед зеркалом крутиться. С туфлями то же самое – лишь бы удобно было. Стрижка в дорогом салоне, но короткая, опять-таки чтобы каждое утро с укладкой не заморачиваться.

Зачем Лолка, если Маркиз и сам все видит. Ходит женщина к косметологу только когда уж совсем припрет, чтобы выглядеть прилично, потому что если, к примеру, брови как у скотч-терьера, то это для бизнеса плохо.

– Доброе утро! – сказал Маркиз, подходя. – Я вас сразу узнал! Вы мне звонили?

– Звонила, я вас тоже сразу узнала, – сухо сказала Коноплева.

Тотчас подскочила официантка. Леня хотел ограничиться кофе, но его визави заказала пасту, сказав, что не хочет терять время.

В другое время Леня долго советовался бы с официанткой начет завтрака, теперь же просто ткнул пальцем в омлет, сказав, чтобы кофе принесли пораньше. И только было хотел сказать свое обычное «слушаю вас», как Татьяна Ивановна начала сама.

– Мне очень нужно, чтобы вы достали для меня одну вещь, – сказала она.

– Какую вещь?

Она чуть заметно поморщилась, но продолжала:

– У меня украли важный для меня документ, мне нужно его вернуть, в противном случае у меня будут большие неприятности.

– В бизнесе? – уточнил Леня.

Она посмотрела удивленно – а где же еще? – из чего Маркиз сделал вывод, что больше ниоткуда она неприятностей не ждет. Нет у нее ни непутевого мужа, который, к примеру, проигрался в пух и прах, нет также сына, который попал в плохую компанию и начал курить травку и колоться, нет также дочки, которую соблазнил шустрый провинциал, и теперь эта дурочка забеременела, а у него ни кола ни двора, только куча бедных родственников в каком-нибудь Задрипанске. Нет бабушки в маразме, которая пустила в квартиру мошенников, и они вынесли все, вплоть до мебели.

Ничего этого у мадам Коноплевой нет. А есть только бизнес, им она и уязвима.

– Так, давайте сразу договоримся, – твердо сказал Маркиз, – если я возьмусь за вашу работу, мне нужно знать все. Желательно в мельчайших подробностях.

Она подняла голову и насупила брови.

«На своих подчиненных можешь так смотреть, голубушка, а я пока что на тебя не работаю», – Леня ответил ей твердым взглядом.

Мадам Коноплева, несомненно, была неглупа и разбиралась в людях. Так, она поняла по Лёниному взгляду, что с ним нужно играть в открытую, и мигом перестроилась.

– Ладно, тогда я начну с самого сначала. Много лет назад я была замужем.

«С чем вас и поздравляю», – хотел сказать Леня, но, разумеется, удержался. Кроме того, по выражению лица Татьяны Ивановны было сразу ясно, что замужество никаких хороших воспоминаний в ее душе не оставило.

– Брак был недолгий и несчастливый, – она сказала это без горечи, – я была молода и неопытна, муж оказался человеком несерьезным, пил, гулял и однажды ограбил с приятелями крошечный магазинчик и попал на зону. Они тяжело ранили сторожа, так что срок мужу дали приличный, семь лет. Брак наш к тому времени развалился, мы жили врозь, он оттого и связался с компанией совершеннейших маргиналов…

В общем, я решила, что это судьба, и собралась подавать на развод. Однако все же попыталась мужу помочь. Тогда я работала на бензоколонке, жила на зарплату, денег было в обрез, адвокаты, сами понимаете, стоят дорого.

При единственном нашем свидании он дал мне доверенность на продажу дома, который достался ему от тетки. Теткин муж в свое время работал дорожным мастером, а когда провели шоссе, дом оказался у самой дороги. После смерти тетки там пару лет никто не жил. Муж пытался дом продать, но покупателей не находилось – кому охота вместо свежего воздуха дышать бензиновым выхлопом с дороги. Опять же шум днем и ночью…

– Понимаю, – кивнул Леня.

Принесли заказ: Лёне – пышный омлет с грибами и ветчиной, его визави – гору спагетти с мясным соусом.

– Что толку, что он дал мне доверенность? – Татьяна Ивановна деловито наматывала спагетти на вилку. – Все равно дом никто не покупал, а время поджимало. Я отдала адвокату все, что у меня было отложено на черный день, он, конечно, что-то сделал, в результате срок скостили до пяти лет, после чего я решила, что с меня хватит.

Как я уже сказала, я работала на бензоколонке, и однажды хозяин заронил мне мысль насчет того теткиного дома – дескать, отличное место для заправки. Не буду вас грузить подробностями, как я поднимала бизнес, это было трудно, но к данному делу не относится.

– Верю, – кивнул Леня.

– В общем, через пять лет явился муж. Больной и несчастный. С огромными претензиями ко мне. Я, дескать, его бросила и так далее. Ну, муж к тому времени уже был бывший, я давно оформила развод, о чем ему и сообщила. Тогда он сменил тактику и стал жаловаться на несправедливую жизнь. Как будто это жизнь заставила его грабить тот треклятый магазин. Ну, я не стала его слушать, тогда он напомнил про теткин дом, на месте которого теперь находилась заправка. И я выплатила ему деньги за дом, причем гораздо большую сумму, чем та, за которую в свое время можно было дом продать. Раз в десять.

«Ого! – подумал Леня. – Тетка и правда не промах, видно, прилично раскрутилась за пять лет, и это при том, что начинала с полного нуля и никто за ней не стоял. Да еще заправки вообще трудный и криминальный бизнес… Да, тетка непростая, что и говорить. Нужно держать с ней ухо востро».

– Муж вполне удовлетворился полученной суммой, дал мне расписку, что не имеет претензий, на том мы и расстались, – продолжала Татьяна Ивановна, прожевав очередную порцию спагетти. – С тех пор мы больше не виделись. Через пару лет я узнала, что он деньги не то потратил, не то дал кому-то в долг, короче, они быстро у него кончились, и он скатился на самое дно. Этот урод не нашел ничего умнее, чем прийти ко мне и бить на жалость. Ну уж нет, такой номер у него не прошел.

– Верю, – вставил Маркиз просто так, для разговора.

Татьяна Ивановна посмотрела на него с подозрением, но Леня умел делать непроницаемое лицо.

– Потом я узнала, что бывший муж умер, какая-то там не то соседка, не то его сожительница приходила просить денег на похороны. Я распорядилась, чтобы все было сделано как положено.

Странно, Леня готов был поклясться, что она ни копейки не дала. И не потому, что денег жалко, а из принципа.

– Прошло еще какое-то время, и ко мне явился адвокат. – Татьяна Ивановна отставила пустую тарелку, а Леня еще только приступал к омлету. – Во всяком случае, он так представился. И показал бумаги, что он – представитель наследницы моего мужа. Бывшего и покойного. Дочери от его первого брака. Документы выглядели подлинными – то есть свидетельство о браке и свидетельство о рождении. Коноплева Елена Михайловна, отец – Коноплев Михаил Викторович и… не помню имени матери.

«Врет, – понял Маркиз, – не такая это женщина, чтобы забыть такую важную деталь. Просто разозлилась очень, что ее провели. Что ж, это понять можно».

– Насколько я понял, вы в свое время понятия не имели, что ваш бывший был до вас женат, да еще и дочку заимел, да? – осторожно спросил он.

– Естественно, он потерял паспорт, а в новом не было отметки о разводе, и никаких алиментов он не платил. – Татьяна Ивановна пожала плечами и приняла от официантки чашку кофе.

Кофе пила она черный и без сахара. И вовсе не потому, что стремилась сохранить фигуру, просто ей так нравилось.

– Претензии девицы сводились к тому самому теткиному дому, с которого я начинала свой бизнес. Были документ о собственности и завещание. Этот алкаш оставил доченьке завещание на дом, который ему давно уже не принадлежал, очевидно, он к тому времени вообще уже ничего не соображал.

– Или забыл, – согласился Леня. – И каковы были ваши действия?

– Ну, не скрою, в первый момент мне захотелось выгнать этого адвокатишку вон. Но я взяла себя в руки и внимательно выслушала его. Он сказал, что навел справки и знает, что на том месте, где стоял дом тетки, теперь находится моя заправка. И что на тот момент, когда ее строили, мы с Михаилом еще были женаты, стало быть, ему по закону принадлежит половина. Представляете? Они требовали половину стоимости заправки! Половину!

– Тише, – сказал Леня, оглянувшись, – не нужно шуметь. Понимаю ваше возмущение, но теперь переходите конкретно к моему заданию. Вы хотите, чтобы я выкрал завещание вашего бывшего мужа? Какой в этом смысл?

– За кого вы меня принимаете? – возмутилась Татьяна Ивановна. – За полную безграмотную дуру? Для чего красть завещание, если можно сделать копию? Значит, я сказала, что документы сомнительные и что у меня есть доказательства того, что бывший муж мне продал тот дом и участок. Адвокат же на это ответил, что они обратятся в суд, и предложил уладить дело миром в досудебном порядке. То есть чтобы я заплатила этой девице какие-то деньги.

– Много?

– Сумму он назвал приличную, но не в этом дело! Этак каждый придет и скажет… может, у него еще какой-нибудь наследничек объявится, а я всем платить должна? Но связываться с судами тоже, знаете ли, пойдут разговоры, адвокат еще обещал журналистов привлечь…

– Это для бизнеса плохо, – сочувственно кивнул Леня, – вы же не телезвезда, вам такой пиар не нужен.

Снова Коноплева посмотрела с подозрением, но он снова сделал непроницаемое лицо.

– В общем, я сказала ему, что подумаю, посоветуюсь со своим адвокатом и сообщу ему. А потом тут случился форс-мажор, в общем, я вспомнила о визите этого адвокатишки через неделю или две. И выяснила, что расписка пропала.

– Та самая расписка? – удивился Леня.

– Та самая, в которой бывший муж отказывается от всех претензий, с его подписью.

– Как же так? Пропала из сейфа?

– Я хранила ее дома, потому что это личный документ, и я не предполагала, что она когда-нибудь понадобится, ведь муж-то умер. Но я точно знаю, что не выбросила ее.

– Дома у вас сейф?

– Нет, просто ящик письменного стола закрывается на ключ, и там такая шкатулка… в общем, в ней старые фотографии, еще кое-что. И эта расписка тоже там лежала.

– Вы не могли переложить ее, а потом забыли? – заикнулся было Маркиз, но тут же прикусил язык под чугунным взглядом мадам Коноплевой.

– Я никогда не забываю важные вещи, – ледяным тоном произнесла она.

Помолчали. Леня пытался есть свой завтрак, но омлет остыл и стал резиновым на вкус, а грибы явственно отдавали плесенью. Леня начал уже думать, что Лола была права, когда говорила ему не связываться с этим делом. Впрочем, Лолка всегда так говорит, ей просто работать не хочется.

– Буквально на следующий день мне позвонили. И мужской голос сообщил, что готов вернуть мне расписку за приличное, очень приличное вознаграждение. И назвал сумму гораздо меньше той, что называл адвокат. Он сказал, что не хочет никого затруднять и что мне гораздо выгоднее будет выкупить расписку. Если же я не заплачу ему денег в трехдневный срок, он передаст расписку наследнице моего мужа. Бывшего.

Я только рассмеялась – судя по всему, девица – нищета полная, ей денег взять негде, удивительно, как на адвоката деньги нашлись. Вот поэтому, сказал голос, он и обращается сначала ко мне, не зря говорят, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я успела выторговать только еще два дня сроку. Этот разговор произошел позавчера, значит, у вас осталось три дня. Беретесь?

– Так, – Маркиз поморщился и отодвинул тарелку с отвратительно выглядевшим омлетом, – у вас нет никаких мыслей по поводу личности шантажиста? Это не может быть тот самый адвокат, представитель наследницы?

– Я наводила справки – адвокат, конечно, средней руки, никаких громких дел, но все же член коллегии, ему невыгодно рисковать своим положением и профессиональной репутацией. Хотя все может быть… решил кинуть девицу и срубить деньжат по-легкому. Но я думаю, что это не то. Понимаете, в разговоре с ним я не упоминала слово «расписка». И вряд ли мой бывший о ней мог рассказать доченьке, он просто забыл. Помирал-то от алкоголизма, себя не помнил, никого не узнавал.

– Тогда другой вопрос: кто мог ее украсть? Кто у вас дома бывал?

– Никто, кроме уборщицы, – вздохнула Татьяна Ивановна, – я уж сама сообразила, кроме нее – больше некому. Наняла ее через агентство, работала она у меня несколько месяцев, уволилась три дня назад. Сказала, что сестра заболела в Урюпинске, едет к ней.

– В Урюпинске? – Леня поднял брови.

– Хотя нет, кажется, она не из России, я не помню, – отмахнулась Коноплева, – только мне и дел, что в ее родне разбираться. Вот у меня договор, там все паспортные данные есть. А телефон, по которому я с ней раньше связывалась, не отвечает.

– Это понятно, – согласился Леня. – Ну что ж, господин Левако говорил вам про мои гонорары?

– Ознакомил вкратце, – вздохнула Коноплева, – я согласна. Только все надо сделать быстро.

– Понял. – Леня убрал договор в карман и ушел, посчитав, что мадам сама оплатит его завтрак. Ужасная гадость этот омлет.

Выйдя из ресторана Леня позвонил своей знакомой хакерше, которая оказывала ему кое-какие услуги по своей части. Они договорились о личной встрече, поскольку по телефону о делах хакерша принципиально не говорила и Лёне очень не советовала.

Дома встретил его только песик, по-прежнему сидевший у двери. Из ванной доносились шум воды и Лолино музыкальное пение.

– Все в том же положении, – вздохнул Леня, прихватил Пу И и вывел его ненадолго. Возвращаясь, они купили пакет булочек в пекарне на углу, а дома застали Лолу, которая задумчиво рассматривала себя в зеркало. Она вытаращилась на булочки.

– Ты же из ресторана только что…

– Ой, не говори! – Леня отвернулся к кофеварке.

Как уже говорилось, Лола прекрасно разбиралась в интонациях голоса, в гримасах и улыбках. А уж своего партнера она изучила вдоль и поперек. Так что как бы Леня ни отворачивался, Лола тут же прочитала по его лицу, что у него новое дело, что дело это непростое и ему непременно понадобится ее, Лолина, помощь.