– Извините… – проговорил виновник аварии, выбираясь наружу и протягивая разбушевавшемуся Маркизу свою визитку. – Извините, я был очень расстроен…

– Расстроен? Теперь ты еще больше расстроишься! Теперь ты надолго расстроишься…

Маркиз выпустил остатки пара и начал успокаиваться. Этому способствовал виноватый и удивительно печальный вид незнакомца. Если бы тот отругивался, доказывал свою правоту, махал руками и наступал на Маркиза – в общем, вел себя как нормальный участник дорожно-транспортного происшествия, – Леня поорал бы в свое удовольствие еще несколько минут, но односторонняя ссора не представляла никакого интереса.

– Ладно, – проговорил он, прочитав надпись на визитке и смерив ее владельца неодобрительным взглядом, – машины застрахованы, так что разберемся…

Однако ждать, пока с аварией разберутся страховые компании, Маркизу не хотелось, и, снова сев за руль, он поехал на Обводный канал – туда, где располагался гараж Уха и где его «вольво» непременно обретет прежний вид.

Однако добраться до гаража ему не удалось.

Мобильник зазвонил не в самый подходящий момент – Леня разворачивался на перекрестке. Мобильник был специальный: по нему звонили Лене Маркизу потенциальные заказчики, то есть те люди, которым срочно нужны были его быстрая реакция, острый ум, острый глаз, острый коготь… и так далее.

– Мне вас рекомендовали… – Слегка запыхавшийся мужской голос назвал имя одного из немногих людей, сославшись на которых можно договориться с Маркизом о делах. – Мне нужно срочно поручить вам важное дело.

– Хорошо, давайте встретимся завтра, – Маркиз постарался сдержать легкое недовольство, – я свободен во второй половине дня… часов после четырех…

– Ни в коем случае! – закричал мужчина. – То есть я хотел сказать – завтра будет поздно, потому что я уезжаю сегодня ночным поездом. Встретимся через час в кафе на Староневском… не то «Инжир», не то «Урюк»…

– «Верблюд», наверное, – любезно подсказал Маркиз.

– Да нет, какой верблюд? «Изюм»!

– Ах вот как?

И через час Леня входил в двери самого обычного кафе. Играла музыка, две дамы, оживленно сплетничая, пили капуччино и ели фруктовые пирожные. Одинокий мужчина с мрачным выражением на лице расправлялся с огромной пиццей. Молодые родители пичкали своего ребенка клубничным десертом и одновременно пытались проводить с ним воспитательную работу.

Леня огляделся в поисках клиента. Вон там, за самым дальним столиком в углу, сидит мужчина перед стаканом минеральной воды и выбивает пальцами по столу нервную дробь. По всем признакам это и есть клиент. Маркиз кивнул официантке и направился к своему будущему заказчику. Услышав шаги, мужчина вскинул голову. Но что это? Перед Леней сидел тот самый тип, который только что, буквально два часа назад, задел его машину. Как его фамилия? Зозулин, кажется…

Мужчина тоже узнал Леню, и лицо его исказилось от праведного гнева.

– Вы что – следите за мной? Я же сказал, что оплачу любой ремонт! Только не сейчас, сейчас мне абсолютно не до этого!

– Спокойнее, Сергей Михайлович, – сказал Леня, присаживаясь за стол, – я не люблю нервных клиентов. Я, конечно, согласился с вами встретиться, но это не значит, что я готов взяться за ваше дело.

Надо отдать должное господину Зозулину – он с ходу просек ситуацию.

– Надо же, какое совпадение… – протянул он.

Леня Маркиз совпадений тоже не любил, но решил промолчать и послушать.

– Итак, – начал Сергей Михайлович, тяжело вздохнув, – я потерял близкого человека.

– Мои соболезнования…

– Да погодите вы! – отмахнулся Зозулин. – Я надеюсь, что это не навсегда, что все еще можно исправить, и вы мне поможете ее найти… То есть не ее, а другую…

– Вы по порядку, – мягко посоветовал Маркиз, успевший сообразить, что человек, сидевший перед ним, растерян, расстроен и вообще явно не в себе.

– Мне сорок лет, и я одинок, – послушно начал Сергей Михайлович. – То есть был одиноким, пока не встретил ее, Наденьку…

«Многообещающее начало», – подумал Маркиз, не забыв скроить самую участливую физиономию.

– Вы не представляете, какое она чудо! – вскричал Зозулин. – Такие девушки встречаются один раз на миллион – умница, красавица, полна очарования, при этом прекрасно воспитанна и образованна.

Леня исподтишка поглядел в лицо своему собеседнику – не шутит ли тот? Но нет, Сергей Михайлович был сама искренность. Перед Леней было лицо – довольно приятное и хорошо выбритое – лицо сорокалетнего мужчины. А по речам можно было дать ему все восемьдесят. Маркиз решил приглядеться к господину Зозулину более внимательно – обычно мужчины его возраста и положения отмечают в женщинах не совсем те качества, которые назвал ему собеседник.

– Вы не подумайте, я не монах и не тип, сохранивший невинность до сорока лет! – Сергей Михайлович правильно понял Ленин взгляд, и Маркиз тотчас же решил следить за своим лицом – не дело это, когда клиенты читают твои мысли. – Я был женат – правда, довольно давно, в молодости. И потом… женщины у меня были, но как-то ни одна не зацепила так, как эта… Я, видите ли, не люблю этих современных хищниц, охотниц за деньгами…

«Кто ж их любит-то», – согласно кивнул Леня.

– И деловых женщин, озабоченных только собственным карьерным ростом, я тоже не люблю, – доверчиво улыбнулся Зозулин, – возле них не согреешься, как говаривала моя бабушка…

«Уж без бабушкиного воспитания здесь точно не обошлось», – подумал Леня.

– И уводить жен или любовниц у приятелей и коллег по работе я тоже не хочу, как-то это… нечистоплотно, что ли…

«И тут он прав… – подумал Леня, – на редкость положительный мужчина…»

– Короче, мы с Наденькой были знакомы два месяца, и я понял, что эта женщина создана для меня, что если я позволю ей уйти, то никогда себе этого не прощу!

– А она собиралась? – серьезно спросил Леня. – Она что – собиралась вас бросить?

– Что вы! У нас были прекрасные отношения, Наденька была сама нежность! И вот вчера я пригласил ее в ресторан «Бунин», чтобы сделать предложение.

Зозулин залпом выпил свою воду, махнул рукой и рассказал Лене Маркизу все, что случилось накануне в ресторане.

– Очень интересно! – Леня махнул рукой официантке, чтобы принесла кофе. – И вы категорически утверждаете, что никогда в жизни не видели эту женщину, которая устроила скандал?

– Как на духу! – Сергей Михайлович прижал руки к сердцу. – Меня подставили! Только не могу понять зачем…

– Чтобы расстроить ваш брак с вашей Наденькой, – ответил Леня, – самый простой способ подгадить человеку.

– Но никто не знал, что я собираюсь сделать ей предложение! – вскричал Сергей. – Я и сам решился на это только после обеда! И никому не говорил!

– Бывшая жена? – деловито поинтересовался Леня.

– Не тот случай, – вздохнул Зозулин, – мы расстались много лет назад, она давно живет в Штатах, замужем там, трое детей, довольна жизнью, в России не была лет десять…

– Любовницы?

– Постоянной у меня не было, со всеми девушками я расставался по-хорошему, они не имели претензий…

– Хм… так что вы хотите от меня? – Леня принял от официантки чашечку кофе.

– Наденька очень обиделась… Она никогда не попадала в такую ситуацию, это был для нее шок! Эта мегера осыпала ее такими оскорблениями… Наденька просто не вынесла такого… Я бросился за ней, хотел успокоить, поговорить… но не успел ее догнать. Потом я поехал ее искать. Дома ее не было…

– Вы жили вместе?

– Н-нет, она очень стеснялась, говорила, что в ее семье такое немыслимо…

– А вы знакомы с ее семьей?

– Понимаете, она из провинции. Это-то меня и привлекло, потому что только там сохранились еще какие-то подлинные чувства и такие замечательные женские качества, как верность, нежность, преданность, покорность…

– Не уверен, что вы правы, однако мое мнение к делу не относится, – заметил Маркиз. – Итак, она постоянно у вас не жила, но все же приходила довольно часто и оставалась ночевать?

– Да, конечно… И еще она снимала квартиру в спальном районе, на проспекте Кибернетиков. Я бросился туда, и представьте себе мое горе, когда в квартире я застал только хозяйку – жуткую бабу. Она говорила со мной очень грубо, сказала, что Надя уехала, что она не желает больше со мной иметь никаких дел, что я разбил ее сердце и растоптал ее чувства и что она написала мне последнее прощальное письмо, хотя хозяйка просила ее этого не делать – нечего, мол, этого кобеля, то есть меня, баловать, мужики по-хорошему не понимают… Я едва не убил эту фурию! Я оттолкнул ее и бросился в квартиру, думая, что Надя прячется в комнате. Но там никого не было, и вещей ее тоже. Она пропала!

В этом месте рассказа Леня поднял брови, но ничего не сказал.

– Дрожащими руками я развернул письмо… я не могу вам его показать, но, поверьте, оно написано женщиной, которой нанесли едва ли не смертельную рану!

– Ну уж, – усомнился Леня, – что такого случилось?

– Вы не знаете Наденьку! – вскричал Зозулин. – Она так ранима… И самое главное – она мне больше не верит! А я не могу без нее жить! Я должен, слышите, должен на ней жениться!

– Да я-то разве против! – удивился Леня. – Но что конкретно вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы отыскали ту злодейку, ту гадину, что явилась в ресторан и испортила мне все! Сломала мою жизнь! Я хочу выяснить, за что она меня так ненавидит или кто ее нанял! Сегодня я уезжаю в Нижний Залом…

– Куда? – поразился Леня.

– Это Наденькина родина. Очень красивый старинный город. Она мне рассказывала – город утопает в зелени, у них много церквей, монастырь очень красиво расположен на берегу речки Заломки, вечерами такой колокольный звон стоит…

– Вы думаете, что она поехала домой? Она же вам написала, чтобы вы ее не искали… И кстати, а что ваша невеста делала тут, в нашем городе? Где она работала?

– Она… она собирала материал для кандидатской диссертации. Что-то о древнем зодчестве…

Маркиз второй раз поднял брови, но снова ничего не сказал.

– Она говорила, что все беды и неприятности забывает, когда сядет на берегу речки и смотрит с обрыва на тот берег. А там поле и белая церковь стоит на горке… Так возьметесь вы мне помочь? Я привезу Наденьку и хочу, чтобы она сама услышала все из уст той ненормальной! Вы должны ее найти!

– Хорошо, – неожиданно для себя согласился Леня, – я попробую. Хотя… если ваша невеста так легко решилась на разрыв с вами, может быть, не стоит ее возвращать? Может быть, она вовсе не так сильно вас любит? Не буду, не буду… – он замахал руками, видя, что Зозулин вскочил с места и грозно засверкал глазами, – разумеется, вы ничьих советов не послушаете…

Договорились встретиться через два дня.

«Какая романтическая история! – думал Леня. – Лолке рассказать, ей понравится…»

* * *

Ресторан «Бунин» только что открылся, и большинство столиков было еще свободно. Леня огляделся и уверенно направился к столику возле окна – тому самому, который в памятный вечер занимал Сергей Зозулин со своей голубоглазой подругой.

Он уютно устроился в плетеном кресле и огляделся по сторонам.

Леня ждал вдохновения.

Обычно, направляясь в незнакомые места, Леня не делал домашних заготовок, а полагался на вдохновение и действовал под влиянием настроения. Здесь, в ресторане «Бунин», как уже говорилось, обстановка напоминала загородную дачу начала двадцатого века. Разумеется, Леня мог помнить такие дачи исключительно по художественным фильмам и экранизациям русской классики. Соответственно, у него возникло кинонастроение. Он прикрыл правый глаз ладонью, прищурился и задумчиво проговорил:

– Контражур! Надо будет добавить света… или, наоборот, убавить. Получится готичненько…

– Что, извините? – переспросила его миловидная круглолицая официантка, бесшумно возникшая рядом с его столиком.

– Я говорю, что нужно будет добавить света… – протянул Маркиз и пристально посмотрел на официантку.

– Я могу попросить Павла Васильевича, чтобы он включил люстру… – немного растерянно отозвалась девушка. – Но вообще мы специально создаем приглушенное освещение… для более интимной, доверительной обстановки…

– Да нет, вы меня не поняли. Сейчас мне здесь очень нравится, вполне интимненько, но вот если снимать здесь кино, то со светом что-то придется делать…

– Кино?! – переспросила официантка, и ее глаза восторженно заблестели. Слова «кино», «съемки», «третий дубль» звучали для нее райской музыкой. – Кино? – повторила она мечтательно. – Вы работаете в кино?

– Разумеется, – Леня привстал, – Леонид Марков. Вы, конечно, видели картину «Смерть по доверенности»? Это моя работа…

– Нет… – стыдливо призналась официантка. – Но я непременно посмотрю… А вы режиссер?

– Почти… – Леня скромно потупился. – Вообще-то от меня зависит больше, чем от режиссера. Я занимаюсь кастингом…

– Чем? – переспросила официантка.

Она была девушка скромная, несовременная, воспитанная бабушкой-учительницей, и в большинстве иностранных слов ей слышалось что-то неприличное.

– Подбором актеров. Кстати, вы не хотели бы сниматься в кино? У вас такое замечательное лицо! И это платье! Оно вам так идет! Его просто необходимо снимать!

– Что вы! – Официантка попятилась, ее лицо порозовело. – Я девушка порядочная… я не готова сниматься в эротических сценах!

– Что вы! – Леня галантно поклонился. – Я никогда не предложил бы вам ничего такого!

– Но вы сказали… снимать платье…

– Совсем не в том смысле! Вас нужно снимать в исторических мелодрамах! У вас такой типаж!

– Да, пара лишних килограммов у меня есть, но если надо, я похудею… – Девушка порозовела еще больше, приближаясь цветом к малиновой настойке на соседнем столе, и добавила, доверительно понизив голос: – Вообще кино – это моя заветная мечта… – Тут же она спохватилась и положила перед Маркизом меню: – Вы будете обедать или только слегка перекусите?

– Для начала принесите мне чего-нибудь попить, – попросил Леня. – Чего-нибудь такого… патриархального!

– Вот, пожалуйста, у нас есть квас архиерейский… или морс монастырский…

– Пусть будет монастырский, – согласился Леня. – Но снимать вас мы будем обязательно. Как вас, кстати, зовут?

– Алла…

– Замечательно! Так вот, Аллочка, в моей новой картине вы будете играть дочь обедневшего помещика, невесту драгунского офицера. Ее жених ушел на войну, и от него несколько лет не приходило писем, так что она уже почти смирилась с тем, что ей так и не удастся устроить свою судьбу… Кстати, вы позавчера тоже здесь работали?

– Да, – кивнула официантка, глаза которой мечтательно затуманились: она уже видела себя драгунской невестой. – Да, а что?

– Дело в том, что один мой знакомый ужинал у вас позавчера, и видел здесь необычайно темпераментную женщину. Именно такую, какая нужна нам для нового фильма из жизни испанских контрабандистов… рабочее название – «Каталонский оборотень». Может быть, вы ее тоже заметили. Брюнетка в красном платье… Она ворвалась сюда, как тропический ураган, и устроила бурную сцену своему неверному возлюбленному…

– Да, ее трудно было не заметить… ворвалась в ресторан и устроила скандал, – подтвердила официантка. – Между прочим, он мне показался таким симпатичным… сидел здесь с невестой… такая приятная пара…

– Так вот, мой режиссер ищет именно такую женщину. Что касается меня – я предпочел бы вас, но он… режиссеры – это такой капризный народ! Видите ли, ему теперь просто необходима та скандальная брюнетка! А я должен ее искать… Кстати, вы ее хорошо запомнили? Может быть, какие-то особые приметы?

На лице Аллы появилось особенное выражение – как будто она хотела что-то сказать, но не решалась. Так бывало, когда старомодное бабушкино воспитание диктовало ей одно, а бурная окружающая действительность – другое.

Маркиз уловил эти колебания и проговорил с интонациями опытного искусителя:

– Если бы вы помогли мне отыскать ту женщину, я замолвил бы за вас словечко перед нашим режиссером…

– Дело в том, – Алла понизила голос и склонилась к Маркизу, – дело в том, что она, та женщина… она кое-что здесь потеряла.

– Потеряла? – оживился Леня. – Что именно? Терпение? Лицо? Веру в людей?

– Она потеряла сережку! – выдохнула официантка.

В это время в проеме двери, ведущей в ресторанную кухню, показалась представительная фигура метрдотеля. Павел Васильевич негромко откашлялся и поманил Аллу пальцем.

– Одну минутку! – прошептала девушка Маркизу и торопливо направилась к метрдотелю.

– Ты почему, Земляникина, возле шестого стола застряла? – прошептал тот одними губами, сохраняя при этом приветливое и гостеприимное выражение лица. – Тебя за четвертым столом уже полчаса дожидаются, а ты с мужчиной лясы точишь!

– Я не лясы, – огрызнулась официантка, – я ему рекомендации даю по поводу наших фирменных блюд! Посетитель у нас первый раз и не в курсе, чем баклажаны верченые отличаются от баклажанов печеных.

– Ну смотри у меня, Земляникина! – прошипел Павел Васильевич – Ты лично отвечаешь, чтобы он десерт заказал и наливку! Иначе срежу тебе премию под корень!

– Постараюсь, Пал Васильич! – Алла захлопала ресницами и вернулась к Маркизу.

– Начальство ругается? – проговорил тот с пониманием.

– Зверь! – призналась девушка.

– Поставь мне в счет все, что он хочет, только расскажи про ту сережку.

И Алла Земляникина поведала Лене, что, когда все участники скандала покинули ресторан, она нашла на полу возле шестого столика, того самого, за которым сейчас сидел Маркиз, красивую золотую сережку с кроваво-красным камушком.

– Я ее в карман сунула, хотела начальству отдать, да потом закрутилась и забыла…

– Так, может, это вовсе не та женщина потеряла, которая скандалила? Может, это вторая, которая за столиком с мужчиной сидела?

– Да что вы! – изумилась Алла глубине Лениного невежества. – Та ведь блондинка была, с голубыми глазами!

Леня вынужден был признать, что серьги с кровавыми рубинами скорее могут принадлежать скандальной брюнетке, чем слезливой романтической блондинке.

– А самое главное, она мне потом позвонила!

– Кто позвонила? – переспросил Маркиз, даже утратив от удивления врожденную грамотность. – То есть кто позвонил?

– Ну она, брюнетка эта! Позвонила вечером в ресторан, попросила официантку, которая шестой стол обслуживала, и спросила, не находила ли я чего… Я, конечно, сразу сказала про сережку, а она: это семейная реликвия, я за нее хорошо заплачу, только принеси… А я говорю: конечно, что за вопрос, я девушка честная…

– И что – уже отдали?

– На завтра договорились…

– Я вас умоляю! – Леня молитвенно сложил руки. – Скажите, где у вас назначена встреча? Я могу сам передать ей эту сережку, а вам заплачу вместо нее премию за честность…

– А зачем это вам? – подозрительно осведомилась девушка.

– Я же вам сказал – мне режиссер велел ее непременно найти! Она нужна ему на роль темпераментной испанки, подруги каталонского контрабандиста…

– Ладно, – Алла оглянулась на дверь и достала из кармана передника массивную золотую сережку с крупным красным камнем и протянула ее Лене, – отдайте сами, так и быть… и премии мне никакой не надо… только насчет кино – вы вправду можете меня устроить?

– Непременно! – ответил Маркиз честным голосом, почувствовав при этом болезненный укол где-то в районе поясницы. Возможно, это был укол совести, а может быть, просто колкая спинка плетеного кресла.