Вечером следующего дня Маркиз, как ему было назначено, сидел в своей машине на одной из аллей Крестовского острова. Аллея была слабо освещена единственным горящим вполнакала фонарем. Мела поземка, и вечер был такой, когда хочется одного – устроиться в тепле, в удобном кресле с бокалом коньяка и смотреть по телевизору какое-нибудь ненавязчивое ток-шоу.

«Зачем я впутываюсь в очередную авантюру? – думал Маркиз. – Не раз потом об этом пожалею… ведь деньги мне сейчас не нужны, дела обстоят неплохо…»

Но он знал, что ни за какие коврижки не откажется от работы, как альпинист не откажется от нового опасного восхождения, как парашютист не откажется от головоломного прыжка…

Наступило назначенное время, но пока никого не было видно. Маркиз посмотрел на часы и повернул ключ в замке зажигания: на такие встречи или приходят вовремя, или не приходят вообще. Возможно, таинственный клиент просто передумал или сам справился со своими проблемами и больше не нуждается в Лениных услугах…

В это время из-за поворота аллеи показался черный «Мерседес». Маркиз попытался разглядеть его номера, но они были ловко замазаны. Черный «Мерседес» остановился рядом с Лениной машиной и помигал фарами. Леня, как было заранее условлено, вышел из своего автомобиля и подошел к «Мерседесу» заказчика. Тот распахнул заднюю дверцу, приглашая Леню сесть.

Устроившись на заднем сиденье, Леня осмотрелся. В «Мерседесе» пахло хорошей кожей и дорогим одеколоном. Свет в салоне был выключен, и разглядеть заказчика не удалось. Леня видел только, что это крупный, рослый мужчина. Он сидел на водительском месте и не поворачивался назад. Дождавшись, когда Леня усядется и захлопнет дверь, незнакомец заговорил:

– Мне очень хорошо вас рекомендовали. Сказали, что вы умеете работать не только руками, но и головой.

В ответ на такое заявление можно было только скромно промолчать, что Леня и сделал. Он ждал, что еще скажет заказчик, а тот молчал: видимо, ему было трудно приступить к делу. Наконец, тяжело вздохнув, незнакомец продолжил:

– Я попал в очень сложное положение. Меня шантажируют. Дело в том, что некоторое время назад я совершил… ошибку.

Леня не стал спрашивать, о какой ошибке идет речь – если захочет, заказчик сам скажет это, если не захочет, любые вопросы бесполезны, они только выставят Леню в невыгодном свете, как человека несдержанного и излишне любопытного. Мужчина за рулем выдержал еще одну паузу и продолжил:

– Нашелся человек, который стал шантажировать меня.

Леня внимательно смотрел на своего собеседника, ожидая продолжения. И оно последовало:

– Думаю, вы, так же, как и я, прекрасно понимаете, что платить шантажисту – такое же пустое и бесполезное занятие, как попытка выпить море. Эти угрозы нужно пресечь раз и навсегда…

– Боюсь, что вы обратились не по адресу! – резко прервал Маркиз потенциального заказчика. – Я никогда не занимаюсь такими делами. «Пресечь раз и навсегда» – это не моя специальность. На такие дела поищите кого-нибудь другого… Умельцев подобного профиля в городе хватает. Это вам и дешевле обойдется.

– Вы меня не поняли! – заказчик повысил голос. – Я вовсе не собирался предлагать вам… мокрое дело. Мне говорили, чем вы занимаетесь. Я навожу справки, прежде чем обратиться к тому или иному человеку. Я хотел просить вас совершенно о другом. Тот персонаж, шантажист, о котором я говорил, опасен мне только потому, что в его руках находится один предмет… папка. Если этой папки не будет, то и опасности шантажист не будет представлять. Змея останется без зубов, и шантаж прекратится…

«Кто, интересно, этот человек? – думал Маркиз, внимательно слушая своего собеседника. – У него вполне грамотная, интеллигентная речь, без бандитских словечек и агрессивного уголовного напора; видно, что он умеет убеждать, привлекать людей на свою сторону. Скорее всего, он не промышленник и не финансовый воротила, а профессиональный политик. О том же самом говорит и то, как он скрывает от меня лицо – наверняка частенько мелькает на телеэкране и боится, что я его узнаю… Ох, не люблю я политиков! Опасная публика, хуже бандитов!»

– Значит, вы хотите, чтобы я похитил для вас эту папку? – уточнил Леня, когда заказчик снова замолчал.

– Да, я хочу, чтобы вы выяснили, где эту папку прячут, и… раздобыли ее для меня, – заказчик явно избегал прямых высказываний, таких слов, как «убийство», «кража», «похищение» – они казались ему недопустимыми, неприличными, это были слова не из его лексикона.

– Вот сумма гонорара, – не поворачивая головы, человек на переднем сиденье через плечо протянул Маркизу маленький листок бумаги. Леня прочел шестизначную цифру и задумался.

Эта сумма насторожила его. Такой большой гонорар за обыкновенную кражу не мог не вызвать подозрений. Если за простую работу предлагают столь большие деньги, одно из двух – либо это очень непростая работа, либо деньги просто не собираются платить. Либо и то и другое одновременно.

Словно прочитав его мысли, заказчик снова заговорил:

– Я рассудил следующим образом. Я просто заплачу вам те деньги, которые требует от меня шантажист. Это будет очень выгодным вложением средств: шантажист никогда не останавливается на достигнутом, и платить ему придется снова и снова, а так я расплачусь раз и навсегда. Кроме того, я могу треть этой суммы заплатить вам авансом, чтобы предотвратить возможные опасения.

Маркиз задумался. Ему очень не понравилась фраза заказчика «расплачусь раз и навсегда». Он хорошо знал, что бандиты называют окончательным расчетом. И вообще очень многое вызывало у него опасения… но ему так надоело затянувшееся безделье, скрашиваемое только постоянными перепалками с Лолой и воспитанием обитателей домашнего зоопарка, что он глубоко вздохнул, словно собираясь прыгнуть с обрыва в темную воду, и решительно сказал:

– Я согласен.

– Очень хорошо, – заказчик не выразил никаких эмоций, словно заранее был уверен в Ленином решении, – вот, познакомьтесь с объектом.

С этими словами, по-прежнему не поворачивая головы, он протянул Лене листок, отпечатанный на лазерном принтере.

На этом листке был цветной портрет. Выразительное мужское лицо, холеное, надменное, но с каким-то нездоровым блеском в глазах. Короткие темные волосы с заметной проседью явно знакомы с руками первоклассного парикмахера. Узкие губы говорят о жестком, тяжелом характере, о мстительности и властолюбии.

Ниже портрета было напечатано имя – Николай Афанасьевич Аветисов. Дальше стояли адрес и телефон, Маркиз внимательно прочел их и тут же запомнил, память у него была великолепная, профессиональная. Он поступил совершенно правильно, заказчик не оставил ему распечатку, он убрал ее в карман, коротко осведомившись:

– Запомнили?

– Запомнил, – спокойно подтвердил Маркиз.

– Хочу предупредить вас, что теперь вы уже не можете изменить принятого решения. Вы ознакомились с объектом и теперь обязательно должны довести дело до конца. Ваша задача – узнать, где он прячет папку, найти ее и передать мне. Тогда я заплачу вам оставшуюся часть денег. Аванс, как я вам сказал, вы получите прямо сейчас.

С этими словами заказчик, все так же не оборачиваясь, протянул Лене через плечо пухлый пластиковый конверт.

Маркиз убрал конверт в свой кейс, коротко простился и перебрался из черного «Мерседес» в свою машину.

На улице по-прежнему мела безжалостная февральская метель. Захлопнув дверцу своего авто, Леня долго не мог согреться, хотя печка была включена на полную мощность. Ледяной холод пробирал его до самых костей. Его знобило не только от того холода, который проникал в машину снаружи, но и от того, который гнездился у него в душе. Его знобило от скверного предчувствия.

«Не зря ли я взялся за это дело?» – тоскливо подумал Маркиз. Но заказчик выразился абсолютно недвусмысленно: изменить решение Леня теперь уже не мог. Он слишком много знал.

Черный «Мерседес», тихо урча мощным мотором, проехал мимо и скрылся за поворотом аллеи. Леня проводил его взглядом. Как и следовало ожидать, задние номера «Мерседеса» тоже были тщательно замазаны.

Дома за экраном своего компьютера Леня внимательно обдумывал будущую операцию, одновременно просматривая справочные файлы городского управления внутренних дел, обновленную пиратскую копию которых купил недавно на компьютерном рынке.

Несмотря на кажущуюся простоту задания, работа предстояла достаточно трудная. За легкую работу и не платят таких денег. Сложность задачи заключалась в том, что Маркиз понятия не имел, где хранится папка, которую он должен был раздобыть. Проще всего было бы найти эту папку в квартире у Николая Афанасьевича Аветисова, Леня отыскал бы способ похозяйничать там в отсутствие хозяина, но маловероятно, что этот человек хранит такой важный компромат у себя дома.

На экране монитора появилась запись, которую Леня искал, информация о господине Аветисове. Он оказался директором небольшой юридической фирмы, занимавшейся в основном учреждением и закрытием предприятий. Маркиз не раз сталкивался с такими фирмами – они подкармливают двух-трех смирных алкоголиков, прописанных в какой-нибудь захудалой деревеньке Ленинградской области, до которой доехать можно только на вездеходе, да и то в хорошую погоду. Когда у юридической фирмы появляется клиент, которому срочно нужно закрыть свое предприятие, за которым накопились кое-какие грешки, это сомнительное предприятие просто переоформляют на безобидного деревенского алкаша. Если теперь какая-то проверяющая организация вспоминает о «проданном» предприятии, ей сообщают, что директор, он же владелец фирмы, проживает в таком медвежьем углу, что интерес к проверке сразу угасает. Тем более, что за тем же алкоголиком числится уже добрый десяток сомнительных фирм…

Итак, у Лени был домашний адрес Аветисова, адрес его фирмы, были телефоны, но это почти ничего не давало. Папка могла быть спрятана дома, могла – в офисе фирмы, а могла – в каком-то совершенно другом месте, и что-то подсказывало Маркизу, что именно так дело и обстоит.

В довершение всех неприятностей, Леня не мог обратиться за помощью к Лоле, она полностью удалилась от их общего бизнеса и думала теперь только о театре. А Леня чувствовал, как нужна ему сейчас Лолина помощь. Он хотел бы просто обсудить с ней свою проблему, просто поговорить с ней. Он даже не слишком рассчитывал на то, что Лола посоветует ему какое-то разумное решение – в диалоге с ней ему самому всегда лучше думалось и приходили в голову хорошие мысли… Попросту говоря, за долгое время он привык работать с ней вдвоем.

Маркиз вспомнил один из рассказов Конан-Дойла, в котором Шерлок Холмс оказался точно в таком же положении – он должен был вернуть компрометирующее письмо, похищенное авантюристкой Ирэн Адлер. Великий сыщик имитировал в доме авантюристки пожар, и она в первую очередь вынесла из огня бесценное письмо. Леня подумал, что мог бы подстроить пожар в доме у Аветисова или в офисе его фирмы, но кто его знает, где тот хранит злополучную папку, а второй попытки уже не будет – Аветисов насторожится и перепрячет компромат вдесятеро надежнее…

Откланявшись положенное время, Лола убежала со сцены и заперлась в крошечной каморке, являющейся ее гримуборной. Сегодня она была в этой комнате одна, ни с кем ее не делила. В коридоре раздавались какие-то визги, шум, в то время как публика потихоньку расходилась.

Сыграла она сегодня хорошо. «Как всегда, безупречно», – сказал Главный и легонько шлепнул ее по попке, что означало у него высшую похвалу. Публика хлопала и даже кричала «Браво!» Соперницы шипели по углам – словом, все шло хорошо. Но Лола отчего-то была недовольна.

За стенкой раздался взрыв хохота – там коллеги отмечали успешное окончание спектакля. Раньше ее неоднократно звали с собой, Лола всегда отказывалась. Она знала, чем кончаются такие сборища – напиваются до поросячьего визга, кто-то еще и накуривается, кто-то накалывается, а после утром обязательно просыпаешься в чужой постели, потому что домой отвезти некому – все нетранспортабельны.

– Как же они мне все надоели! – неожиданно произнесла Лола вслух и огорчилась.

Вот, она уже разговаривает сама с собой, потому что больше не с кем. Дома сидит недовольный Ленька. Может, позвонить ему и попросить приехать? Вряд ли он согласится, у них совсем испортились отношения. Лола наотрез отказалась помогать ему в последней операции. Что выдумал, в самом деле? Деньги сейчас у них есть, Артем Зарудный, слава тебе господи, оставил их в покое, так стоит ли рисковать и искать на свою голову сомнительных приключений!

Но разве эти мужчины слушают голоса разума? Ему, Ленечке, видите ли, скучно! Его мозги заржавели, а члены закостенели! Он, видите ли, застоялся без работы, и если так будет продолжаться, он просто потеряет квалификацию! Ну, допустим, доля правды в этом имеется, но Лола-то тут при чем? Почему она должна сломя голову лететь по первому Ленькиному требованию неизвестно куда? Она же ясно сказала тогда, когда он улетал в Египет с той коротконогой стервой: их совместная фирма закрывается на неопределенный срок. Пусть ищет себе других помощниц!

Лола кривила душой и обманывала саму себя. Ее вполне устраивало совместное существование с Маркизом в одной квартире. И со временем, возможно, она поможет Леньке в делах. Но только не сейчас. Сейчас у нее сложный период, она слишком занята в театре и вообще…

Что она подразумевает под «вообще», Лола не уточнила. Раздраженно снимая грим, она не заметила, как дверь каморки слегка задрожала. Кто-то пытался ее открыть, причем делал это как можно незаметнее. Но Лола недаром имела еще одну профессию, кроме профессии актрисы. Она уловила легкое движение за спиной и, не поворачиваясь к двери, передвинула зеркало, так чтобы видеть то, что творится сзади.

Задвижка на легкой, почти картонной двери, висела на одном винте, да и тот при желании можно было легко вытащить из гнезда. Дверь снова качнулась. Лоле стало страшно, тем более, что за стеной и в коридоре было на удивление тихо – очевидно, шумная компания артистов уже успела переместиться в маленький ресторанчик, что находился через улицу от театра. Хозяин ресторана был ярым почитателем театра, всячески привечал артистов, держал свое заведение открытым до глубокой ночи и даже давал выпить в долг. Но не в Лолиных правилах было впадать в панику, замирать от ужаса и кричать слабым голосом: «Помогите!» Она прекрасно отдавала себя отчет, что вряд ли кто поможет в данной ситуации. Застать себя врасплох Лола не даст. Она скинула туфли и одним прыжком оказалась у двери, прихватив по дороге низенькую скамеечку. Не бог весть какое оружие, оглушить злоумышленника не удастся, но ошеломить в первую минуту возможно.

«Нужно срочно попросить Леньку, чтобы достал пистолет, хотя бы газовый», – мелькнуло в голове.

Дверь дернули сильнее, винт наконец вылетел из гнезда, задвижка с шумом упала на пол. Лола занесла над головой скамеечку, но тут же отбросила ее в сторону, потому что в приоткрывшейся двери показалась голова Валерии Борисовны Кликунец, Лолиной ложки дегтя в театральной бочке меда, а точнее не меда, а патоки.

– Боже мой! – раздраженно воскликнула Лола. – Как вы меня напугали! Отчего вы не постучались, как все люди?

– Я стучала, но тихо, – медленно ответила Валерия, – не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как я вхожу к вам в уборную.

«Начинается!» – пронеслось в голове у Лолы.

– Что вам угодно? – сухо спросила она, решив на этот раз быть убийственно вежливой.

Валерия с любопытством осмотрелась.

– Пожалуй, в этой каморке я еще не была! – совершенно спокойно сказала она. – Сочувствую вам, девочка, здесь очень тесно.

– Вот именно, и одному-то человеку негде развернуться, – с намеком поддакнула Лола, но ее гостья сделала вид, что не понимает намеков.

Она вообще держалась очень свободно, как будто то, что она хотела предложить Лоле, было совершенно естественной вещью – ну, как воды попить…

– Валерия Борисовна! – громко начала Лола, но та сделала шаг вперед и поднесла к губам Лолы сильно надушенную руку:

– Тише, дорогая, тише! Тут по коридору шмыгает эта… как ее, ну травести… голос еще такой писклявый…

Лола, вспомнив о ком идет речь, невольно поежилась – стареющая травести Лизка Штукина была самой ненавистной ей личностью в театре, ярой сплетницей и злопыхательницей.

– Так что будем вести себя примерно, – улыбнулась Валерия, – чтобы никто ничего не узнал…

– О чем не узнал? – разъярилась Лола.

– О том, что мы с вами проводим время вместе, – с наглой улыбкой сообщила мерзкая тетка.

Лола даже задохнулась от негодования и поглядела Валерии прямо в глаза, отведя ее руку от своего лица. Вот как раз теткой-то ее и нельзя было назвать, против воли признала Лола. Валерия была очень даже не первой молодости, но холеной, ухоженной дамой. От нее веяло давним и устойчивым богатством, о котором говорили и уверенные интонации в голосе, и дорогой черный костюм безупречного покроя, и та самая антикварная брошка-змейка с бриллиантами и изумрудами, которую Лола имела глупость похвалить при их прошлом разговоре.

Валерия усмехнулась и перевела взгляд с Лолиного лица на распахнутый вырез халатика. Лола сняла театральный костюм, но еще не успела переодеться. Против воли Лола нервно запахнула халатик, чем вызвала еще одну усмешку на губах своей посетительницы.

– Ну же, дорогая, не будьте букой! – призвала Валерия. – Улыбнитесь, вам так идет улыбка!

«Черт бы тебя побрал, ведьму старую!» – подумала Лола, а вслух сказала:

– Извините меня, Валерия Борисовна, уже поздно, я очень спешу. Так что приятно было побеседовать, – она перевела красноречивый взгляд на дверь.

– И куда же вы так спешите? – рассмеялась Валерия. – К своему мифическому любовнику? Полно, девочка, меня вы не обманете! У вас никого нет!

– С чего вы взяли? – агрессивно начала Лола.

– От вас не пахнет любовью, – спокойно ответила Валерия.

– А чем же от меня пахнет? – спросила обозленная Лола.

– Дорогая моя, от вас пахнет одиночеством! – заявила настырная гостья. – Унылым одиночеством и тоской. О вас никто не заботится, никто не выбирает для вас подарки с нежностью и волненьем, никто не оберегает ваш сон, ничье имя не произносите вы утром, перед тем, как проснуться…

Лола внезапно ощутила острый прилив жалости к себе. Действительно, Валерия права, у нее сейчас никого нет, и никто ее не любит, кроме Пу И, да и тот норовит переметнуться к Маркизу.

– Очнитесь, дорогая, от печальных дум, – продолжала Валерия вполголоса, – поедем куда-нибудь поужинать, развлечемся! Либо же можем поужинать у меня дома… послушаем музыку, посмотрите мою коллекцию драгоценностей… выберете себе сами что-нибудь в подарок…

– А потом? – медленно произнесла Лола, хотя понимала, что спрашивать так прямо не стоит.

– Ну, дорогая, потом вы сами все решите! – Валерия небрежно махнула рукой, как бы не сомневаясь в успехе…

Лола мысленно возблагодарила Маркиза за то, что он не успел достать ей пистолет, иначе она бы убила Валерию на месте. Она резко повернулась и скрылась за висевшими в углу комнаты театральными костюмами, чтобы через две минуты появиться перед Валерией полностью одетой.

– Благодарю вас за приглашение, – сказала она сквозь зубы, – но ничего не получится. Я занята – и сейчас, и всегда! – она ожгла Валерию взглядом темных глаз, и та поняла, что не стоит настаивать.

– Мы еще поговорим на эту тему… – она с достоинством приняла отказ.

– Вряд ли! – буркнула Лола и выскочила в коридор. – Старая вешалка! – пробормотала она. – Чтоб тебя черти побрали!

– Привет! – раздался писклявый голос Лизки Штукиной. – А ты разве не ушла?

– Тебе какое дело! – буркнула Лола и бегом побежала к выходу.

Сволочь Лизка, как всегда, подслушивала, теперь сплетни расцветут в театре с новой силой.

Леня отвел взгляд от экрана монитора и огляделся. Куда бы сам он спрятал такой важный документ, или опасный предмет, попавший ему в руки?

В это время к нему на колени вскочил Аскольд. Огромный котяра отличался суровым, независимым, истинно мужским характером и редко снисходил до примитивной кошачьей ласки, поэтому Леня особенно ценил такие редкие порывы. Он ласково почесал Аскольда за ухом, и кот в ответ на это выразительно, басисто мурлыкнул и потерся о плечо хозяина пушистой щекой.

– Что, брат, и настоящим мужчинам хочется иногда простого человеческого тепла? – расчувствовался Маркиз.

Аскольд утвердительно заурчал.