– Вот как! – протянул Леня, убирая телефон. – Очень интересно!

– Объясните мне, что это было! – потребовал Сергей Сергеевич.

– Охотно! – Леня отколупнул таблетку от чашки, бросил ее в кофейную гущу. – Это был миниатюрный микрофон, в народе называемый «жучком». Подсунула его нам та милая девушка, которая сейчас убежала в коридор, потому что чуть не оглохла. Вопрос только в том, кто ее к нам подослал… вам ее лицо случайно не знакомо?

– Нет, – ответил Старицкий, подумав, – не помню, чтобы я ее где-нибудь видел…

– Логично, – кивнул Маркиз. – Вряд ли ее послали бы сюда, если бы вы могли ее опознать…

Он поднялся из-за стола и сказал Сергею Сергеевичу:

– Вынужден вас покинуть. Попытаюсь поближе познакомиться с этой девушкой, она меня заинтересовала. Спасибо за обед, позже я с вами свяжусь…

С этими словами он пересек зал ресторана и вошел в тот коридор, где только что скрылась официантка.

Навстречу ему попалась другая девушка, тоже одетая тропической рыбкой.

– Извините, – сказала она. – Но сюда посторонним нельзя. Если вам нужен туалет, то это другая дверь, около барной стойки…

– Нет, рыбонька! – ответил Маркиз, огибая девушку. – Мне нужна кухня. Я хочу лично выразить повару свое восхищение. Я просто потрясен его искусством.

– А-а, ну тогда ладно… – растерянно протянула девица.

Леня пошел дальше по коридору и через несколько шагов чуть не споткнулся о груду ярких тряпок. Наклонившись, он увидел на полу костюм рыбы-клоуна.

– Ага, – проговорил он, – значит, я на правильном пути… она тоже проходила этим путем, роняя одежду, как героиня второсортного любовного романа!

Сделав еще несколько шагов, он оказался в просторном и жарком помещении кухни. Здесь хлопотали несколько смуглых молодых людей под командой толстого дядьки в высоченном белом колпаке, наверняка шеф-повара.

– Куда? – взревел повар, увидев Леню. – Здесь кухня или проходной двор? Сперва она, теперь ты – когда это кончится? Я не могу работать в таких условиях!

– Она? – переспросил Леня. – Вы имеете в виду девушку с родинкой? А куда она прошла?

– А я знаю?! – рявкнул повар. – Что я – справочное бюро? Или, может, паспортный стол?

– Нет, конечно, – покаянно проговорил Леня, – вы – повар, и превосходный! Но, может быть, вы мне все же поможете – кажется, я встретил девушку своей мечты, и если не найду ее – мое сердце будет разбито!

Повар посмотрел на него недоверчиво, но Леня изобразил на лице такое жалобное выражение, что он не устоял.

– Вон туда! – Он показал на полуоткрытую дверь в другом конце кухни.

– Спасибо! – Леня прижал руки к груди. – Но позвольте все же сказать – при всем моем уважении, в салате из морских гребешков вы переборщили уксуса!

– Что?! – взревел повар и сорвал с головы колпак. – Переборщил уксуса? Так вставай на мое место, если ты такой умный! Я этот салат готовил, еще когда ты под стол пешком ходил в памперсах!

Леня его уже не слушал. Он проскользнул в полуоткрытую дверь, прошел по короткому коридору и оказался на улице, точнее – в типичном питерском проходном дворе.

Впереди мелькнула чья-то тень, послышался дробный цокот каблучков.

Леня прибавил шагу, почти перейдя на бег, и скоро нагнал девушку. Несомненно, это была та самая официантка, которая обслуживала их со Старицким, только в обычной одежде.

– Девушка, – окликнул он ее, – можно вас на минутку?

Та, однако, не ответила и не замедлила шаг.

– Ах, ну да… – проговорил Леня, – у вас же плохо со слухом… будьте осторожны – так и под машину попасть можно, не услышите сигнал – и привет…

– Что вам от меня нужно? – огрызнулась официантка, бросив на Леню затравленный взгляд.

– Ах, как я рад – слух к вам возвращается! Это просто чудо, триумф бесплатной медицины! – Леня обошел девицу и прижал ее к стене. – Так это вы? Какая удивительная встреча! Какой приятный сюрприз! Куда это вы так спешите? Я ведь даже не успел поблагодарить вас за обслуживание, не дал вам на чай…

– Можешь подавиться своими чаевыми! – прошипела девица, пытаясь вывернуться.

– Ах, ну да – вы же не любите чай, предпочитаете кофе! Особенно кофе по-восточному – горячий, как доменная печь, и крепкий, как мужское рукопожатие!

– Отпусти меня! Лучше отпусти, а то пожалеешь!

– И куда же вы так торопитесь, красавица? Вам позвонили из дому и сказали, что ваша любимая канарейка при смерти?

– Сказано тебе – отпусти!

– Отпущу, – миролюбиво проговорил Маркиз, – охотно отпущу, как только вы скажете, на кого работаете, кто велел вам подслушать наш разговор.

– Ничего не знаю! – прошипела официантка и попыталась расцарапать Ленино лицо.

Это у нее не вышло – Леня отлично натренировался во время ссор с Лолой и умел защищать лицо от женских ногтей. Прижав официантку к стене, он повторил:

– На кого ты работаешь? Лучше скажи, иначе…

При этом Леня сделал страшное лицо и заскрипел зубами.

Все знакомые Лени Маркиза отлично знали, что он избегает насилия и уж точно не применяет его к женщинам. Но эта девица Леню не знала и приняла его угрозу всерьез.

– Отпусти, – захныкала она, – я ничего не знаю… вообще не понимаю, о чем ты говоришь…

– Вот как? – процедил Леня. – У вас, мадемуазель, не только со слухом проблемы, но еще и с памятью? Вы забыли, как подложили мне микрофончик и как слушали наш разговор? Но слух к вам уже вернулся, так что, возможно, сейчас вернется и память. Особенно если я ее немножко освежу…

С этими словами он вытащил из кармана маленькую серую мышку.

Мышка была не настоящая, она была игрушечная, и Леня купил ее в подарок своему любимому коту Аскольду, чтобы тому было не так скучно, пока хозяин занимается своими делами. Но сделана мышь была очень натурально, так что отличить ее от настоящей можно было только при непосредственном контакте.

Леня взял мышку за хвост и поднес к груди официантки, делая вид, что собирается опустить ее за декольте. При этом он слегка пошевелил ее, так что мышка показалась живой.

– Не надо! – завизжала официантка. – Пожалуйста, не надо, я все расскажу!

– Ну, так рассказывай! – И Леня еще ниже опустил мышку.

– Это ужасный человек! – зашептала девица. – Он манипулирует людьми, как кукловод… человек для него – это просто винтик, послушное орудие…

– Нельзя ли поконкретнее? – процедил Леня. – Мне нужны не общие слова, а особые приметы, а еще лучше – паспортные данные. Имя, фамилия, адрес…

– Я вам не справочное бюро! – огрызнулась девица. – А из особых примет – разве что борода…

Вдруг выражение в ее глазах изменилось, в них по-прежнему был страх – но совсем другой, и она смотрела теперь не на мышь, а на что-то за Лениной спиной.

– Сзади! – прошептала она, едва шевеля губами.

– Ну, неужели ты думаешь, красавица, что я попадусь на такую старую, примитивную уловку? – проговорил Маркиз. – Плохого же ты обо мне мнения!

– А зря! – отозвалась девица, и в ту же секунду на Ленину голову обрушился страшный удар, и свет в его глазах померк.

– Лолка, – пробормотал Леня, пытаясь повернуться на бок, – дай еще немножко поспать… мне ведь сегодня никуда не нужно… у меня сегодня выходной…

– Спи, милый, спи, – проговорил совсем рядом негромкий голос. – Только ты повернись вот так, а то мне кошелек не достать… ну-ка, еще маленько…

И тут до Лени дошло, что голос этот вовсе не Лолин, незнакомый голос, и руки, которые его обшаривают, – тоже незнакомые. И вдобавок он почувствовал запах, который никак не мог принадлежать Лоле. Это был не аромат дорогого французского парфюма, а запах давно не мытого тела и помойки.

Леня вздрогнул и открыл глаза.

И с изумлением осознал, что находится не в своей уютной спальне, а на грязном асфальте, в углу проходного двора.

Голова его трещала от боли и гудела, как пустая железная бочка, и в довершение к этому над ним склонилась старая бомжиха, которая осторожно обшаривала его карманы грязными руками.

– Ах ты, старая ведьма! – вскрикнул Маркиз и схватил бомжиху за руку. – А ну, отдай!

В руке у нее уже был его мобильный телефон, и она пыталась вытащить из внутреннего кармана бумажник.

– Ну, вот те нате, хрен в томате! – беззлобно выругалась бомжиха. – Проснулся, болезный! А я-то думала, успею немножко повысить свое благосостояние! Ну, раз проснулся – я не в претензии, ты уж отпусти меня, милок!

– Отпущу, – пообещал Леня, потирая ушибленный затылок, – конечно, отпущу, на что ты мне сдалась. Да еще и денег дам, если ты скажешь – видела ли, кто меня приложил.

– Ничего я не видела! – захныкала тетка. – Ничего и никого! Я вообще плохо вижу…

– Пятьсот рублей, – проговорил Маркиз.

Бомжиха сверкнула глазами и протянула:

– Пятьсо-от? А может, тыщу?

– Может, и тысячу. Это зависит от того, что ты видела.

– Да что я видела-то… – захныкала бомжиха. – Кто тебя приложил – я не видала…

– Ну, так ничего не получишь!

– Ты погоди, милок! Кто тебя приложил – не видала, а видала, кто тут над тобой копошился…

– И кто же?

– Да мужчина такой, из себя видный… с бородой… я и подумала, что раз уж он тебя обшмонал – значит, и я имею это… аморальное право забрать, что осталось.

– Ладно, на тебе пятьсот рублей, на большее ты не навспоминала! – Маркиз протянул бомжихе смятую купюру, чтобы поскорее от нее отделаться – у него больше не было сил терпеть исходящее от нее редкостное амбре.

– Бедный Ленечка, – Лола погладила его по руке и жалостно заморгала, – вот почему ты вчера пришел такой грустный… Тебя, оказывается, побили!

– Не побили, а дали по голове. У меня, можно сказать, производственная травма!

– Только больничный не оплатят! – развеселилась Лола. – А вообще, дорогой мой, должна сказать, что твоя страсть к девицам простого сословия тебя погубит!

Лоле прекрасно была известна любвеобильность своего партнера. Когда-то давно они договорились, что связаны только по работе и не станут мешать личной жизни друг друга. То есть это Леня поставил такое условие в самом начале их совместной работы. Лола тогда с негодованием согласилась – не больно-то и хотелось. Но все же воспринимала Ленины увлечения несколько болезненно, так что он шифровался почище разведчика в тылу врага.

Но когда это можно было обмануть женщину? Лола прекрасно знала обо всех его мелких интрижках. И привыкла уже не обращать на них внимания. Или делала вид.

Надо сказать, что девушки отвечали Лениным чувствам. Его любили официантки небольших кафе, секретарши мелких коммерческих фирмочек, медсестры платных зубных клиник, стюардессы внутренних линий и продавщицы парфюмерных магазинов.

– Леня, – Лола сделала страшные глаза, – тебе срочно нужно очистить карму!

– Чего еще? – Хоть Маркиз и привык уже к Лоле, иногда он никак не мог угадать ход ее мыслей.

– Тебя больше не любят официантки, – притворно вздохнула Лола, – это очень серьезно, Леня, следует обратиться к специалисту.

– Как-нибудь переживу! – огрызнулся Маркиз. – Слушай, я рассказал тебе все только потому, чтобы ты знала – дело серьезное.

– Может, откажемся? – тут же заныла Лола. – Чует мое сердце, огребем мы с этим делом кучу неприятностей!

– Нельзя, – твердо сказал Леня, – я уже согласился.

И все, Лола поняла, что ныть, спорить и канючить в данном случае бесполезно, никакие сцены с рыданиями и заламыванием рук не помогут, Ленька только разозлится.

– Я тут провел небольшую предварительную разведку. – Леня отставил пустую чашку и потянулся на стуле. – Значит, сейчас в доме поселился тот самый племянник, счастливый наследник. Все ему досталось – дом со всей обстановкой, машина, средства денежные. Покойный был человек не бедный, состоянием своим распорядился по-умному. В основном у него все в акции вложено.

– Что за тип? – Лола совершенно правильно определила, что этим самым племянником предстоит заниматься именно ей.

– По первой прикидке козел козлом, – ответил Маркиз, поморщившись, – по второй – тоже. Сама посуди: дожил человек до сорока лет, а ничего у него нету – ни семьи, ни работы приличной. Преподает в каком-то техникуме… вот какой предмет, не скажу тебе, но явно какой-нибудь нестоящий.

– Ну, сейчас уж верно работу эту он бросил…

– Можешь себе представить – нет! Ездит на работу на личной машине с шофером! Перед коллегами рыло делает!

– Нехорошо как-то… чтобы все завидовали…

– Вот такой человек. Зовут его, кстати, Вениамин Александрович Крошечкин.

– Веник, значит, – усмехнулась Лола.

– Точно! Имя характеру соответствует. Тебе нужно его очаровать, чтобы смотрел тебе в глаза, ел с руки и честно рассказал все, что он знает о записной книжке в черном коленкоровом переплете. Подозреваю, что он ее и в глаза не видел, но будем действовать методом исключения. Ничего другого не остается.

– Ох, ну как не хочется… – вздохнула Лола. – Ну вечно ты заставляешь меня валандаться с разными козлами. Нет бы предложил когда-нибудь пообщаться с приличным человеком!

– Приличные люди записные книжки не воруют, – наставительно произнес Маркиз, – впрочем, все может быть. Нам нужны четверо: экономка, шофер, он же садовник, этот самый Веник и сосед. С экономкой я сам поговорю, экономки все всегда лучше всех знают, из остальных можешь выбирать.

– А сосед симпатичный?

– Угу, симпатичный, только лет ему семьдесят…

– Противный ты, Ленька! – надулась Лола. – Ладно, так и быть, беру Веника.

На следующее утро Маркиз встал очень рано и отправился в коттеджный поселок Ромашки, где находился загородный дом покойного Николая Львовича. По пути Леня прикидывал способы познакомиться с экономкой Анной Степановной и провентилировать вопрос о записной книжке. Перебрав варианты, он решил понадеяться на счастливый случай. Иногда такая тактика приносила свои плоды.

Леня подъехал к шлагбауму, который закрывал въезд в коттеджный поселок. В будке возле шлагбаума дремал плотный мужчина в черной, несколько тесноватой ему униформе охранника. При виде машины Маркиза он широко зевнул, потянулся, выглянул в окошко и пробубнил заспанным голосом:

– Кто? К кому? Пропуск имеется?

Леня придал своему лицу строгое выражение и отчеканил:

– Спим на посту? Бдительность утратили? Почему пуговица не застегнута?

– Что? – переспросил охранник и машинально проверил верхнюю пуговицу форменной куртки.

– Известно что! – оборвал его Леня. – Фамилия, звание, номер полевой почты!

– Капитан запаса Свиристенко! – выпалил охранник. – А вы, извиняюсь, кто будете и по какому поводу?

– Расслабились, капитан! Отвечаете не по уставу! Со старшим по званию разговариваете неподобающим образом!

– Извиняюсь, не знал…

– А должны! Подполковник Несгибайло! – Маркиз помахал перед носом охранника новеньким красивым удостоверением. У него было несколько таких удостоверений, на разные случаи жизни, и все очень хорошие, гораздо лучше настоящих.

– Внеочередная инспекция! – продолжил Леня, добавив строгости в голос. – Проверяю наличие отсутствия и состояние готовности. Как у вас с этим вопросом?

– Всегда! – испуганно рапортовал охранник, выпучив глаза и преданно глядя на Леню. – А что – поступали сигналы?

– Насчет этого не могу сказать, капитан, – сами понимаете, информация секретная, для служебного пользования, с грифом «перед прочтением сжечь». Но вы должны безотносительно соблюдать бдительность и выполнять инструкции, как предписано уставом! А сейчас незамедлительно обеспечьте доступ на объект для исполнения мною служебных и сопутствующих обязанностей!

– Всегда! – повторил охранник, поднял шлагбаум и проводил Ленину машину растерянным взглядом.

Леня проехал на территорию поселка и медленно покатил вдоль высоких заборов, из-за которых выглядывали черепичные крыши и нарядные башенки.

Сверившись с планом, которым его снабдил Старицкий, он без труда нашел коттедж покойного Николая Львовича. Этот коттедж ничем не выделялся из общего ряда – такой же высокий глухой забор, такие же раздвижные металлические ворота, только перед этими воротами стояла немолодая женщина с растерянным лицом.

Маркиз бросил еще взгляд на соседний коттедж, тот, где жил сосед-шахматист. С виду этот дом был такой же, только забор повыше, и камера не одна, над входом, а несколько, по периметру.

«Серьезная охрана, – подумал Леня, – говорил же клиент, что сосед вроде бы удалился от дел, но человек жесткий, непростой. Не иначе был раньше криминальным типом… Ох, не люблю я с криминалом связываться…»

Леня затормозил и оглядел женщину, стоящую у ворот.

Несомненно, это была экономка покойного Николая Львовича Анна Степановна.

На вид ей было лет шестьдесят или побольше. Она была небольшого роста и вся кругленькая – и фигура, и лицо. На круглом румяном лице выделялись такие же круглые глаза. Морщинки у глаз и в углах рта говорили о том, что эта женщина была улыбчивой и жизнерадостной, только не сейчас: сейчас, кроме упомянутой растерянности, ее лицо выражало обиду и горечь. Возле ног женщины стоял большой потертый чемодан. Видно было, что собирала она его кое-как, второпях – из угла чемодана торчал рукав коричневого плюшевого халата, похожий на собачий хвост, отчего сам чемодан напоминал большую старую дворнягу.

– Вас подвезти? – спросил Леня, открыв дверцу машины и приветливо улыбнувшись экономке. – Я как раз еду в город.

– Правда? – На лице экономки проступила недоверчивая радость. – Вас не затруднит?

– Ничуть!

– Ой, спасибо! – Женщина радостно засуетилась, схватилась за ручку чемодана, подняла его. Но тут чемодан распахнулся, его кое-как уложенное содержимое вывалилось на дорогу. Анна Степановна покраснела, всплеснула руками и принялась засовывать вещи обратно.

– Не волнуйтесь, я вам помогу… – Леня выскочил из машины, помог женщине запихать вещи обратно в чемодан, потом положил ее чемодан в багажник.

Экономка перевела дыхание, уселась на пассажирское место и виноватым голосом проговорила:

– Вы извините… вы не подумайте, что я какая-нибудь неряха и распустеха, это я просто торопилась очень и в нервах собиралась, а так я всегда вещи аккуратно укладываю…

– В нервах? – переспросил Леня, захлопнув дверцу и выжимая сцепление. – А на вид вы спокойная, уравновешенная женщина с прекрасными нервами…

– Так и есть… – вздохнула пассажирка. – Это я только сегодня так перенервничала…

– Меня зовут Леонид, – представился Маркиз.

– А по отчеству?

– Необязательно, я человек молодой, к отчеству не привык. Леонид – и все.

– А я – Анна Степановна, я тут домоправительницей работаю… работала. А я вас правда не затрудняю?

– Ничуть! – заверил ее Маркиз. – Наоборот, я сегодня не выспался и кофе с утра не успел выпить, так мне даже лучше не одному ехать, а то в сон клонит, боюсь задремать за рулем. Так что вы со мной разговаривайте, разговаривайте…

Как всегда бывает после такого предложения, Анна Степановна растерянно замолчала, и Лене пришлось подтолкнуть ее в нужном направлении:

– Куда же вы так рано направляетесь, да еще с вещами? В отпуск, наверное?

– В какой отпуск! – вздохнула экономка. – Выставили меня, прогнали с места! Я в этом доме десять лет верой и правдой отработала и никогда от старого хозяина слова худого не слышала, а тут она как появилась, так и начались придирки да претензии…

– Она? – переспросил Леня с живейшим интересом. – Женился, что ли, хозяин?

– Ой, да что вы! – Анна Степановна махнула рукой. – Помер, помер мой Николай Львович, царствие ему небесное!

Тут Ленина машина снова подъехала к шлагбауму. Охранник вытянулся, сделал преданное лицо и отдал Лене честь. При виде такой реакции Анна Степановна замолкла и взглянула на Маркиза с уважительным интересом.

Машина выехала на шоссе.

Впереди показалось строение, отдаленно напоминающее индейское национальное жилище. Светящаяся надпись сообщала, что это кафе «Вигвам».

– Что-то я совсем засыпаю, – пожаловался Маркиз. – Вы ведь не торопитесь? Давайте заедем сюда, выпьем кофе. Между прочим, очень приличное кафе, хоть и при дороге.

Экономка взглянула было настороженно, но вспомнила, как обращался с Леней охранник, и решила, что человек он безусловно приличный и надежный, поэтому возражать не стала.

Леня поставил машину на стоянке возле кафе, и они вошли в стилизованный вигвам.

Внутри кафе тоже было оформлено в индейском стиле – по стенам висели грубо обработанные шкуры, расписные глиняные блюда, топорики и какие-то кожаные, расшитые бисером коврики. Единственная официантка была одета в кожаные брюки с бахромой, вышитую кожаную безрукавку и мокасины.

По утреннему времени в кафе не было ни души, и официантка тут же подошла к ранним посетителям.

– Мне двойной эспрессо, – попросил Леня, – или даже тройной. А воды как можно меньше. А вы что будете?

– Мне капучино, – смущенно проговорила экономка, которую очень давно никто не приглашал в кафе.