На следующий день начальник городской пожарной охраны запретил вечернее выступление по причине пожароопасности большинства номеров и высокой возгораемости циркового реквизита. Щекотило заперся с пожарным в кабинете и пытался воздействовать на него всеми доступными средствами – то есть предлагал ему постепенно увеличивающуюся сумму. Пожарный пыхтел, потел, вздыхал, с жадностью смотрел на деньги, но упорно отказывался, говоря, что ничего не может сделать.

Кроме того, к середине дня выяснилось, что артистов цирка выгнали из гостиницы. В ней совершенно неожиданно начался ремонт. Директор гостиницы прятал глаза и объяснял, что еще накануне не знал, в каком катастрофическом состоянии находится здание.

В общем, гастроли пришлось срочно свернуть, вернуть деньги за проданные билеты и с позором покинуть город.

Щекотило, естественно, понимал, кому обязан таким провалом, и с треском выгнал Анатолия из цирка. Больше того, он постарался, чтобы того не приняли ни в какую другую труппу.

– И остался я безработным. – Анатолий тяжело вздохнул. – А ты, Леонид, сам знаешь, что такое цирк – музыка, аплодисменты, восторг публики…

Маркиз вспомнил свои далекие цирковые годы – ни с чем не сравнимый запах арены, запах опилок и конского пота, восторженные детские лица… он хорошо понимал Анатолия! Тот, кто заразился этим вирусом, вирусом цирка, выздоравливает с трудом. Если вообще выздоравливает.

– В общем, устроила мне Анфиса веселую жизнь! Сунулся я в одну цирковую труппу, в другую, но мне везде в доступной форме объяснили, что не хотят на свою голову неприятностей. Собрался я уже переквалифицироваться в дворники или управдомы. Хорошо, встретил на улице одного старого знакомого, и предложил он мне поработать в детективном агентстве…

– В детективном? – удивился Маркиз, – но это вроде не по твоему профилю!

– Так не сыщиком же! Как раз по самому моему профилю – алиби обеспечивать.

– Алиби? Это как?

– Очень просто. Знаешь, чем занимается большинство детективных агентств?

– Конечно, знаю. Супружескими изменами, – не задумываясь, ответил Леня.

– Точно! Слежкой за неверными мужьями и женами… но ведь другая сторона, эти самые неверные супруги, тоже обращаются к услугам детективов.

Анатолий сделал небольшую паузу, чтобы Маркиз осознал его слова, и продолжил:

– Допустим, у мужа на стороне роман, и он, само собой, не хочет, чтобы законная жена об этом пронюхала. Он дома заявляет, что отправляется на очень важную деловую встречу. Или, допустим, на презентацию нового холодильника. Ревнивая жена нанимает частного детектива или сама устраивается так, чтобы проследить за своим муженьком и проверить, что это за презентация такая и блондинка она или брюнетка. Вот тут и выхожу на первый план я со своими способностями к перевоплощению. Появляюсь в нужное время в нужном месте в облике неверного мужа и тем самым обеспечиваю этому донжуану стопроцентное алиби. Само собой, за приличное вознаграждение. А клиент в это время развлекается совсем в другом месте и в совершенно другой компании. В итоге все довольны – семья сохранена, волки сыты, овцы по большей части целы, и я при своих деньгах. Неплохо, между прочим, зарабатывал. Дела поправил, долги отдал почти все, машинешку даже какую-нито купил, «жигуль» старенький… подшился, опять же, чтоб избежать в дальнейшем неприятностей…

– Ну, так чем же ты недоволен?

– Ты слушай, что дальше было…

Анатолию показалось несправедливым, что за свою сложную и творческую работу он получает только половину вознаграждения, вторая же половина достается детективному агентству. И решил он поработать напрямую, без всяких посредников. Так сказать, сократить накладные расходы.

Тут как раз и удобный случай подвернулся. Обратился к нему некий солидный человек, которому понадобилось алиби.

– Жена, понимаешь, очень ревнивая, – объяснял клиент. – А мне сегодня надо на один прием пойти, так ты… того… сам понимаешь… вместо меня…

– Плавали, знаем! – уверенно отозвался Анатолий. – Не первый год на свете живем!

– Только ты вот что, – заказчик понизил голос, – на приеме этом в лишние разговоры не вступай, чтобы кто тебя не расколол, а вот перед камерами как следует покрутись… чтобы, значит, задокументировать мое алиби…

Договорились с клиентом так, что половину гонорара он заплатил вперед, авансом, а за второй половиной Анатолий должен будет зайти на следующий день после исполнения работы и забрать ее на почте, в абонентском ящике.

Анатолий тщательно загримировался, оделся соответственно случаю и приехал к известной гостинице на такси. При входе предъявил приглашение на имя Окуня Василия Романовича и, как велел ему клиент, повертелся перед охранными камерами.

Прием был устроен с размахом, по залу сновали нарядные официантки с подносиками и на разные голоса предлагали шампанское, коктейли и легкие закуски. Поскольку пить Анатолий не мог, а закусывать всухомятку было неинтересно, на приеме он скучал, бродил по залу, слушал вполуха речи да крутился перед всеми камерами, которых в зале было немало натыкано.

В общем, все сделал как велел заказчик.

Обратно из экономии поехал на метро.

Жил он в мрачном старом доме возле Обводного канала, в маленькой тесной квартирке на шестом этаже. Идти к этому дому нужно было мимо другого здания, недавно освобожденного от жильцов и предназначенного на снос.

– И тут, Ленечка, чуть не оборвалась моя молодая жизнь, – проговорил Зевако. – Хорошо, кошка меня спасла…

– Кошка? – удивленно переспросил Маркиз, подумав, что ослышался. – Какая кошка?

– Обыкновенная. Черная.

Анатолий тяжело вздохнул и продолжил:

– Иду я, значит, мимо этого пустого дома, и как-то мне на душе нехорошо. Будто непременно что-то сейчас со мной случится. И тихо так, как на кладбище… ни дверь не скрипнет, ни форточка не хлопнет… вдруг из подвального окошка выскочила кошка черная. Тощая такая, драная, замызганная, одно ухо порвано. В общем, самая обыкновенная помойная. Уж я человек несуеверный, во всякую ерунду не верю, но если черная кошка дорогу перебежит – это, как ты хочешь, не суеверие, это примета скверная, хуже не бывает… Ну, я, само собой, остановился, плюнул три раза через левое плечо, хотел уже дальше идти, а тут наверху как зашумит, как затрещит, как загремит, и аккурат передо мной, в том месте, где только что кошка пробежала, упала здоровенная каменная глыба. То ли кусок от балкона отвалился, то ли лепнина какая-то… Значит, если бы я не остановился, тут бы мне конец и пришел… так что, как ни крути, спасла меня эта кошка!

– Да, действительно… – вежливо отозвался Маркиз. – Чего только на свете не бывает!

– Ну, мне бы сразу смекнуть, что к чему, – продолжил Анатолий, – а мне и невдомек… решил, что это и правда случай. На следующее утро отправился на почту, где клиент деньги должен был в абонентском ящике оставить. Открыл ящик – а там пусто. То есть вообще ни копейки!

Анатолий снова сделал выразительную паузу.

– Ну, думаю, как же так? Так, думаю, дела не делаются! Звоню ему на мобильный, а он не отвечает. То есть пропал мой заказчик с концами! Ну, и подумал я, что решил меня этот козел кинуть. В смысле денег. Ладно же, думаю! Не на того ты, голубчик, напал! Как ты со мной, так и я с тобой обойдусь. Не с тебя, так с жены твоей деньги получу. У меня ведь с того приема, на который я ходил, приглашение именное осталось. Подкатился я к девчонке, секретарше из агентства нашего детективного. У нее в компьютере чего только нету! В общем, сам понимаешь – духи-конфетки, все такое, плюс мое мужское обаяние, и упросил, чтобы она по этому приглашению в своем компьютере порылась и нашла телефончик заказчика Окуня Василия Романовича. А точнее, его жены. Чтобы открыть ей глаза на благоверного. Позвонил днем, когда муж должен быть на работе. Подошла к телефону женщина, я – так, мол, и так, вы – Маргарита Михайловна? А женщина эта, значит, в слезы… в общем, кое-как из нее сумел вытянуть, что она – домработница, а Маргариту Михайловну убили, причем аккурат в то время, когда я вместо этого козла на приеме крутился.

– Ну ты и попал! – сочувственно проговорил Маркиз. – Вот тебе и алиби!

– Да… вот я ему, выходит, для чего алиби обеспечил! Только, Леня, это еще не вся история. История, она только начинается. Вышел я, значит, из нашего детективного агентства в расстроенных чувствах, хотел домой ехать – а на том месте, где я «жигуленка» своего оставил, милиция ошивается и любопытствующие в большом количестве толпятся. А от «жигуленка» моего одни обломки дымящиеся. Я близко подходить не стал, осторожненько людей расспросил, ну, мне все в деталях и рассказали. Что сел какой-то парень в «Жигули», мотор завел – и тут так рвануло, что от «Жигулей» одни обломки ржавые остались, а от того парня – один башмак, да и тот на соседней улице.

В общем, опять, выходит, мне повезло, как с той кошкой. Не иначе, ангел-хранитель мой постарался. Видно, какой-то паразит решил мою жестянку угнать. Уж не знаю, чем она ему приглянулась. Может, только тем, что невзрачная да незаметная, а ему для дела как раз такая нужна была. Но не повезло ему на этот раз. Короче, сел он в нее, включил зажигание – тут-то и сработало взрывное устройство…

Анатолий горестно вздохнул.

– Теперь-то уж я понял, что не случайно та глыба с крыши сорвалась. Уж бомба-то в машине точно не случайно оказалась. Я, как ты понимаешь, не бизнесмен и не политик. Ни конкурентов, ни завистников у меня нету, так что вряд ли моя смерть кому-то могла срочно понадобиться. Видно, тот козел, который меня нанял, решил, что я ему как свидетель опасен и что нужно от меня избавиться. Алиби ему обеспечил, и больше моя жизнь никому не нужна. Потому и деньги в ящик не положил, что думал – я уже на том свете, глыбой раздавленный, и за этими деньгами не приду. Чего понапрасну финансы расходовать? А когда увидел, что я жив и даже отчасти здоров – еще одну попытку предпринял. И еще я понял, что судьба мне определенно подыгрывает. Мало того что какой-то воришка вместо меня на тот свет отправился – милиция решила, что взорвался в машине ее хозяин, то есть я. А раз милиция так решила, то и клиент мой тоже в таком убеждении останется, пока я ему сам на глаза не подвернусь. Будет думать, что убрал свидетеля. Значит, мне нужно поскорее внешность сменить да найти какое-то убежище понадежнее.

– Это ты верно решил, – вставил Маркиз.

– Внешность сменить – это мне раз плюнуть, одна только незадача – чемоданчик с гримом и прочими профессиональными принадлежностями дома остался, а домой идти опасно, там меня этот паршивец может снова увидеть. Ладно, что-то делать нужно. Поехал я домой. Опять, само собой, на метро. В толпе я себя как-то спокойнее чувствую. Среди большого скопления народа всегда безопаснее. Дошел опять до того нежилого дома, с которого на меня глыба свалилась, и остановился. Не идут ноги вперед – и все тут! Как свинцом налились! Что, думаю, за незадача? Обратно к метро – идут, за милую душу, а к дому – ни в какую! Постоял-постоял, хотел уже прочь ни с чем идти. Вдруг, гляжу, плетется дядя Вася. Это алкаш наш местный, на весь район знаменитый. Самый что ни на есть натуральный синяк. Я его лично с самого своего детства помню, и ни разу такого случая не было, чтобы он был не выпивши. Я и сам-то не сказать чтобы трезвенник, но по сравнению с ним просто сестра милосердия. Ну, думаю, если мои собственные ноги не идут, попробую чужими попользоваться. Окликнул его:

– Дядя Вася, выпить хочешь?

Он на такие глупые вопросы не ответил, только посмотрел на меня с укором.

– Я, – говорю, – не просто так спрашиваю. И сегодня, как ты знаешь, не первое апреля, так что разыгрывать тебя я не собираюсь. У меня для тебя дело есть, и ежели ты его сделаешь, дам тебе на хорошую выпивку. К примеру, рублей сто дам.

Дядя Вася хоть всегда пьян, а тут сразу встрепенулся, даже глазки заблестели:

– Говори, Толик, чего делать надо! Я для тебя все что хошь, потому как душа горит!

– Да всего-то делов – в квартиру мою войти, взять там чемоданчик и принести сюда.

– Дверь ломать? – спросил он по-деловому. – Если дверь ломать, это уже кража со взломом получается. Это я не согласный. Это, Толик, статья Уголовного кодекса. Это надо тогда непременно прибавить. Не меньше чем сто двадцать.

– Зачем ломать? Я тебе ключи дам! И потом, какая же это кража, если я сам тебя прошу?

– И то правда… – оживился дядя Вася, но тут же на его лице нарисовалось подозрение: – А чего ж тогда ты сам за своим чемоданом не сходишь? Чего конкретно опасаешься?

– Да баба меня караулит, – выдал Анатолий правдоподобную версию. – Хочет, чтоб я на ней женился… а у меня на ближайшее время совсем другие планы. Так вот она теперь в садике возле подъезда сидит, как я появлюсь, так непременно привяжется.

– А… ну, это дело такое! – закивал дядя Вася. – Это я тебе непременно помогу! Бабы, они на редкость вредные попадаются. Некоторые прям как бактерии. Вот, помню, в одна тысяча девятьсот каком-то году была у меня одна…

– Дядя Вася, ты мне эту страшную историю потом расскажешь! Время дорого!

– Все понял! Где чемоданчик-то лежит?

– Как в квартиру зайдешь, сразу направо от дверей антресоль, так вот там этот чемоданчик… коричневый такой! Так что тебе, считай, и искать-то не придется… табуреточку подставь, аккурат дотянешься, он там с самого краю.

– Лады! Будет тебе твой чемоданчик! – Дядя Вася с важным видом взял ключи и отправился на дело.

Анатолий выглянул из-за угла нежилого дома, проводив взглядом своего посланца.

Вот дядя Вася скрылся в подъезде.

Прошла минута, другая… он уже должен бы подняться на шестой этаж, открыть дверь, войти в квартиру. Еще немного, и принесет заветный чемоданчик…

Вроде бы уже пора, он должен выйти из подъезда с чемоданчиком в руке…

Вдруг в окне на шестом этаже загорелся свет.

Ну, ясно, понял Анатолий, алкаш решил воспользоваться предоставленной ему возможностью и пошарить в квартире на предмет спиртного…

Впрочем, додумать эту мысль до конца Зевако не успел, потому что уже в следующую долю секунды окна его квартиры вспучились темно-багровыми пузырями и вылетели наружу, осыпав тротуар дождем сверкающих осколков. Вместе с осколками из окна вылетел какой-то массивный темный предмет. Еще через секунду до Анатолия докатился оглушительный грохот.

Анатолий обалдело хлопал глазами и смотрел на окна, ничего не понимая.

Уши его заложило от грохота, да и соображал он в первые секунды неважно. Первой его мыслью было, что дядя Вася оказался не иначе как крупным международным террористом, личным эмиссаром самого Бен Ладена.

Потом слух прорезался, и вместе с ним вернулась способность соображать. И Анатолий понял, что старый алкаш попал в ловушку, расставленную для него, для Анатолия Зевако. Здесь так же, как в его злополучных «Жигулях», было установлено взрывное устройство, которое дядя Вася привел в действие, включив свет…

Жалко, конечно, стало старого алкаша, погибшего ни за что ни про что. Но мелькнула и другая мысль – спас его дядя Вася, спас, как накануне та кошка…

Значит, тот, кто расставил все эти смертельные ловушки, очень хотел избавиться от Анатолия. Настолько сильно хотел от него избавиться, что не удовлетворился одним взрывом, решил подстраховаться на все сто процентов.

И еще Анатолий увидел на тротуаре под окнами своей квартиры тот самый темный прямоугольный предмет, который вылетел из окна в момент взрыва.

Пригнувшись, прячась за кустами, он прокрался к своему дому, пересек детскую площадку, затаился за чьим-то ржавым «Запорожцем», перевел дыхание и подобрался к стене своего дома.

Здесь, среди осколков стекла, лежало именно то, что ему было нужно – заветный чемоданчик с профессиональным набором артиста-трансформатора. Чемоданчик с гримом и прочими принадлежностями для быстрой смены внешнего вида.

Видимо, дядя Вася, прежде чем отправиться на поиски спиртного, все же достал чемоданчик с антресолей, и потом, когда сработало взрывное устройство, его каким-то чудом выбросило в окно. Старый алкаш не обманул, предоставил-таки Анатолию обещанный чемоданчик, хоть вместо платы за работу получил страшную смерть. И не успел рассказать душещипательную историю, которая случилась с ним в девятьсот каком-то году.

Дядю Васю было жалко, но времени на переживания у Анатолия не было. В конце концов, своя рубашка ближе к телу. Он подхватил чемоданчик и бросился прочь.

Добравшись до метро и смешавшись с толпой пассажиров, Анатолий почувствовал себя немного увереннее. Здесь, в этом человеческом муравейнике, его не так-то просто будет отыскать. Опять же, заветный чемоданчик придавал ему веры в свои силы. Однако нужно было что-то делать, найти какое-то убежище, хотя бы временное, поскольку дорога домой была для него теперь закрыта, да и самого дома больше не существовало.

Первым делом Анатолий подумал о детективном агентстве, в котором работал. Владелец этого агентства, бывший подполковник милиции, был человек тертый, опытный, с большими связями. Он умел решать всевозможные житейские проблемы, в чем и заключалась его сила. Правда, последнюю работу Анатолий взял на свой страх и риск, в обход агентства, а это мало кому может понравиться, но шеф об этом ничего не знал и мог помочь своему сотруднику. Вопрос заключался только в том, захочет ли он помогать.

Анатолий миновал пост охраны, проскользнул в офис агентства, подкатился к секретарше шефа.

– У себя?

– У себя, только не в духе!

Это, конечно, было плохо, но выбора у Зевако не оставалось, и он, вежливо постучав, вошел в кабинет.

Шеф сидел за столом, уставившись в какие-то документы, и сначала, не поднимая головы, проворчал:

– Я же велел никого не впускать! Или мое слово здесь уже ничего не значит?

Тут он поднял глаза, узнал Анатолия, и вдруг на лице шефа появилось какое-то странное выражение. То ли это была плохо скрытая неприязнь, то ли, наоборот, удовлетворение. Вместо того чтобы сразу же выставить Анатолия за дверь, он указал на свободный стул и спросил, в чем дело.

Зевако, разумеется, не рассказал ему всей правды. Собственно, всей правды он и сам-то не знал. Он сказал только, что за ним охотятся неизвестные плохие парни, которым он, судя по всему, когда-то перешел дорогу, и посему ему нужна помощь родного агентства. И какое-нибудь безопасное убежище.

– Что-нибудь придумаем… – Шеф задумчиво забарабанил пальцами по столу, и снова его лицо странным образом изменилось. Он опустил глаза и несколько минут помолчал. Затем встал, почему-то взглянул на окно, потер руки и проговорил: – Вот что, Толик, ты тут пока посиди, я поговорю с одним человечком…

С этими словами он стремительно вышел из кабинета, но не в приемную, а в заднюю комнату. В этой комнате Анатолию бывать не приходилось, но от своих коллег он знал, что там у шефа стоял сейф с особо важными документами и там же иногда проходили самые секретные переговоры и совещания с важными клиентами и наиболее доверенными сотрудниками.

Выходя из кабинета, шеф бросил на Зевако мимолетный взгляд, и взгляд этот Анатолию очень не понравился. Была в этом взгляде какая-то холодная расчетливая бессердечность. Шеф смотрел на Анатолия, как на ненужный, отработанный материал.

Видимо, в последние дни у Толика обострилось чувство опасности, но только он понял, что нельзя сидеть сложа руки и дожидаться шефа. Понял, что счет пошел на секунды.