И вот как-то случилась и правда беда. Пропали деньги у старосты потока, которая получила стипендию за троих отсутствующих и не нашла ничего лучше, чем оставить сумку в раздевалке. Такие все были тогда наивные, чтобы не сказать глупые.

А когда закончилась тренировка, девчонка хватилась денег и устроила скандал с плачем. И то сказать, сумма была для нее немалая, как отдавать-то…

Позвали тренера, стали вспоминать, кто последний из раздевалки уходил, и получилось, что Лида, она как раз опоздала, за что от тренера нагоняй получила.

Тут Ленка Самойлова заорала, что давно Лидку подозревает и что надо ее вещи обыскать. И, пока все находились в растерянности, вытряхнула все из Лидиной сумки. И там оказалось то самое портмоне, в котором была тройная стипендия. Вот только портмоне было пустое, деньги исчезли. Но Ленку это не остановило. Театральным жестом она протянула руку и обозвала Лиду воровкой.

Опять-таки все растерялись, и Лида тоже.

Все, кроме Надежды, потому что уж больно противная была эта Ленка Самойлова. Папаша у нее был какой-то высокопоставленный, Ленка вечно задирала нос и смотрела на других свысока и презрительно. Шмотки у нее были фирменные, но дело было совершенно не в этом.

Так что Надежда одна задалась вопросом: а где собственно деньги? Купюры в количестве трех стипендий? Значит, Лида деньги спрятала, а портмоне специально оставила, чтобы все узнали? Да ты за кого нас держишь, Лена?

После этих слов Надежда увидела в Ленкиных глазах самую настоящую ненависть, но только уверилась в своих подозрениях и спросила ту самую старосту потока, кто мог знать, что у нее в сумке деньги? Хоть и была та глуповата, но все же хватило осторожности не трепать об этом направо и налево.

Оказалось, что Ленка Самойлова вертелась поблизости и могла видеть. Или догадалась. После этого Ленка заорала, чтобы все шли куда подальше, и ринулась к выходу. Но наткнулась на тренера, который встал в дверях, как гранитный памятник. Он вырвал у Ленки сумку и ловким пасом перебросил ее Надежде, та в свою очередь перебросила ее старосте. И – вот они, денежки, все тут, в кармашке лежат аккуратной пачечкой.

Девчонки хотели тут же устроить Ленке темную, но тренер не разрешил. И полицию не стали вызывать.

Все собрались и ушли, только Лида плакала в уголке, а Надежда ее успокаивала.

Через неделю Ленка без лишнего шума перевелась на другой факультет, а Лида с Надеждой не то чтобы стали близкими подругами, но общались чаще.

Пока Лида не вышла замуж.

Парень у нее был, из ее же группы, они раньше вместе учились в школе, потом вместе поступили в институт, и так и продолжали встречаться. Все знали, что они – пара. И на третьем курсе поженились, едва ли не самые первые. А потом родился у них сын, Лида пыталась совмещать учебу и уход за ребенком, потом ушла в академический отпуск, и они с Надеждой потеряли связь. И встречались пару раз на официальных праздниках – столетие института и еще что-то там…

– Как ты? – спросила сейчас Надежда только чтобы что-то сказать.

– Как видишь, – вздохнула Лида, потом у нее пискнул мобильник, она долго искала его в сумке, а когда посмотрела на экран, то тихонько чертыхнулась и убрала телефон обратно.

– Ну вот, – сказала она, – еще и клиент сорвался. Жду-жду его, а он все время переносил, а потом вообще написал, что в моих услугах не нуждается.

– А ты где работаешь?

– Я риелтор, – ответила Лида, – только не надо делать большие глаза. Квартиры в элитных домах и особняки загородные я не продаю. Работаю в основном по старым дачам и участкам. Сейчас весна, рынок вроде бы должен оживиться, но вот, договорились с клиентом, что я его здесь подберу, жду-жду, он все тянет, а теперь вот… Решила пока сюда зайти, чтобы время скоротать… черт меня дернул!

– Пойдем, может, кофе выпьем? – предложила Надежда, ожидая, что Лида сейчас откажется, простится и уйдет.

Но Лида неожиданно согласилась.

Дамы поднялись на лифте на пятый этаж. Кафе было небольшое, и вполне современное, однако цены впечатляли. Но Надежда решила не обращать внимания на такие мелочи.

Официантка подошла не сразу. Меню по внешнему виду напоминало какой-нибудь средневековый фолиант – обложка твердая с тиснением, страницы с золотым обрезом. Одних только видов кофе было там несметное количество.

У Надежды шевельнулось подозрение, что кофе тут заваривать не умеют. Подозрение это перешло в твердую уверенность, когда она взглянула на дежурно-приветливое лицо официантки. Она заказала капучино, но оказалось, что в этом кафе не подают обычного молока, только соевое, миндальное, кокосовое и еще какое-то, которое Надежда не смогла даже прочесть.

– Тогда черный, – буркнула Надежда, потому что на лице официантки промелькнуло легкое презрение. – И вот этот десерт. – Она ткнула пальцем в меню.

Лида заказала тоже черный кофе и большой бутерброд с ветчиной и сыром, сказав, что не успела утром позавтракать.

– Как живешь, Лида? – спросила Надежда, чтобы не сидеть просто так в ожидании заказа.

И тут же об этом пожалела. Видно же, что у Лиды не все в порядке, так зачем усугублять, в душу лезть?

– Нормально все, – ответила Лида и улыбнулась.

Улыбка у нее получилась ненастоящая, как будто губы раздвинула, и то с трудом.

«Что я здесь делаю? – рассердилась на себя Надежда. – Зачем позвала ее в кафе? Распрощались бы и пошли каждая своей дорогой, а теперь нужно мучиться, темы для разговора придумывать!»

Принесли заказ. Кофе, как и предполагала Надежда, был заварен плохо, а десерт оказался мороженым с соленой карамелью. Надежда к соленой карамели относилась резко отрицательно, но уверила себя, что нет худа без добра – хоть сахара меньше съест.

– Вижу, Надя, что у тебя все хорошо, – теперь Лида улыбнулась своей знакомой улыбкой, – выглядишь отлично.

– Спасибо, – откликнулась Надежда тоже улыбкой, – все хорошо, не работаю вот, муж настоял, чтобы дома сидела.

– Слышала, что ты второй раз замуж вышла…

– Так это давно уже было! Внучка у меня растет, муж много работает, а у тебя как дела? Как… – Она помедлила, мучительно вспоминая имя, но Лида перебила:

– Хочешь спросить, как Михаил?

– Ну да…

– Да никак, – вздохнула Лида, – мы развелись.

– Извини. – Надежда примерно такого ответа и ожидала, так что не очень растерялась.

– Да что там, я думала, ты знаешь… все уже давно знают… Дело прошлое…

– Если не хочешь об этом говорить, то… – начала Надежда, но было уже поздно.

– Понимаешь, мы поженились в двадцать лет. И не из-за ребенка, Пашка у нас через год родился. А до этого десять лет в школе вместе учились. Как пришли в первый класс, так и не расставались. Все нас так и звали: попугаи-неразлучники. У нас вообще класс был дружный очень, всего нас три пары потом поженились. Помню, учительница Зоя Ивановна все шутила, что мы из нее сваху сделали. – Лида отпила кофе и поморщилась. Надежда попробовала только десерт и убедилась, что вся ее неприязнь к соленой карамели вполне справедлива.

– Ну, закончили мы школу, поступили в институт вместе, попали в одну группу, а я и довольна. За столько лет привязалась к нему, казалось, что мы – одно целое. Знаешь, как нас учили – нужно обязательно свою вторую половинку найти, тогда и будет счастье. А мне и искать не надо было, вот она – моя половинка. – Лида снова вздохнула, но Надежда была начеку и старательно сохраняла на лице внимательное выражение.

– Переспали мы еще в школе, я девочка была домашняя, бабушкой воспитанная, у меня в голове и отпечаталось: раз такое дело – то нужно обязательно замуж за него выйти.

Надежда только кивнула, вспомнив наставления своей бабушки. Точно, их так воспитывали.

Очень незаметно она посмотрела на часы, что висели над стойкой. Ого, время-то как летит.

Снова мелькнула мысль, что она здесь делает. Теперь Лида будет долго и нудно рассказывать о своих отношениях с бывшим мужем, перечислять все мелкие размолвки и обиды, а она будет слушать, кивать головой и выражать сочувствие. Скучно-то как.

Сама Надежда, как уже говорилось, была замужем второй раз, и про первого мужа вспоминать не любила.

Ну, развелись и развелись, гадостей особых он ей не делал, просто характерами не сошлись.

Там еще свекровь бывшая руку основательно приложила, но она давно умерла, так что уж теперь об этом говорить. Во всяком случае, кому-то рассказывать про свою неудавшуюся семейную жизнь Надежда не собиралась.

– Ну, поженились мы, на свадьбе, ясное дело, полкласса нашего гуляло, я с институтскими-то ребятами не очень-то и дружила.

На вечер какой пойти – так что там делать, когда Мишка всегда рядом. Танцевать с ним я и дома могу. С девчонками тоже он меня не то что не отпускал, а все время мы вместе, так что вся институтская жизнь вроде как мимо прошла.

Но это потом я поняла, а тогда мне все нравилось.

А уж когда Пашка родился, то вообще ни до чего стало. Бабушка болела, никак не могла помочь, мама работала… в общем, пришлось в академку уйти, а потом в новой группе тоже друзей не завела, потому что вечно домой неслась. То ребенок болеет, то еще что…

– Трудное время было… – согласилась Надежда, – няню тогда никто для детей не нанимал.

– Да уж… Михаил, конечно, мне помогал, но он все время подрабатывал, денег-то не хватало. Но выправились как-то, сын подрос, второго я не то чтобы не хотела, но… так просто не получалось, а что-то специально делать Миша не хотел. Есть, говорит, один – и ладно, закроем эту тему. Ну и закрыли.

Годы идут, сын уже в институт поступил, мы живем вроде бы неплохо. Сорок лет Михаилу отметили, и друзья школьные на первом месте. Были конечно, родственники, коллеги его по работе, но одноклассники, с кем дружили, все тут.

А дружили мы все парами, как поженились, да еще при нас был Ленька Голиков, который три раза развелся, да Светка Ломакина, которая вообще замуж не вышла.

Вот так восемь человек больше двадцати лет и дружили. Поначалу еще кто-то был, но потом отсеялся. Одна одноклассница замуж вышла и уехала далеко, из парней – один умер, другой спился и тоже умер, осталось нас восемь. Все праздники вместе, и дни рождения опять же, в выходные летом на дачах у всех по очереди… ну, ты знаешь, рассказ такой был, «Свой круг» называется… так это про нас.

И привыкли друг к другу, все свои, как будто родные братья-сестры. Семья, в общем. Дети дружат, общаются, вот они уж точно как родственники.

Надежда еле заметно вздохнула. Ой, конца-краю этой прелюдии не будет, а еще ведь и до развода Лида не дошла.

– Ты не бойся, Надя, вот уже конец близко, – сказала Лида, и Надежде стало стыдно.

В конце концов, может она и послушать, раз у человека наболело. Ей не трудно. Все-таки не посторонний Лида человек, общались они в институте.

– После сорокалетия прошло года два, может чуть больше, я как раз вернулась с очередного показа. Далеко в области дом продавали, пришлось туда с ночевкой ехать. Хозяин умер, я покупателей с трудом нашла, поехали на их машине… по дороге она сломалась…

В общем, все выходные я там проторчала, приезжаю, смотрю – Михаил чемодан собирает. Ты, спрашиваю, куда это намылился? В командировку, что ли? Так зачем такой чемодан большой берешь?

Затем, он отвечает, что уходит от меня.

Я так и села в коридоре на пуфик. Что еще за новости? А никаких новостей, он говорит, я все решил, так что и обсуждать ничего не намерен. Давай, говорит, разойдемся по-хорошему, без взаимных упреков, квартиру снял, мне все оставляет.

А Пашка у нас к тому времени уже отдельно жил, ему моя мама квартиру оставила, она рано умерла.

Как это, спрашиваю, не обсуждать? Ты, говорю, это серьезно? Мы больше двадцати лет вместе прожили, и ты вот так вдруг ни с того ни с сего уходишь?

– Ну и ну! – не выдержала Надежда.

– Ага, а главное, я и приехала-то уже на взводе. Покупатель – форменный козел, жена его – стерва, всю дорогу шипела, машина у них – развалюха, спали у бабки какой-то на сеновале, ни помыться там, туалет во дворе, я грязная, как чушка, голодная, да еще такие пенки муж мне выдает! Нашел время!

Разоралась я, конечно, дала себе волю. Потом опомнилась, взяла себя в руки – ну, не могу понять, что с ним случилось. Хорошо ведь жили, друзья все старые, хорошие, все время вместе…

Как сказала это – тут его и прорвало. Сказал, что друзья эти все ему осточертели хуже горькой редьки, что он уже смотреть ни на кого из них не может, что каждую встречу ждет с зубовным скрежетом, потому что заранее точно знает, что там будет. Ленька Голиков будет со вкусом рассказывать, как все бабы от него падают, Митька Шишкин обязательно напьется, Светка Ломакина втянет всех в какой-нибудь спор вроде бы серьезный, а сама дура-дурой, Ивановы обязательно поругаются, в общем, все как всегда будет.

И раньше так было, он заранее знает, что каждый скажет и сделает. Сказал, что его уже тошнит от этих встреч, что достало его все, причем давно. И что он в кругу друзей этих чувствует себя так, будто все еще в школе учится, как будто жизни у него не было с тех пор, как он школу закончил.

– Все ясно, – вставила Надежда, – это у него кризис среднего возраста наступил.

– Ага, только мне-то тогда не до кризиса было! Послушала я его речь страстную и поняла, что меня он тоже относит к тем самым друзьям, что я тоже ему надоела хуже той самой редьки.

Сопоставила кое-что в голове, и дошло до меня, что все это из-за того, что он другую бабу нашел. Я и говорю ему: что если уходишь к другой, то так и скажи, нечего тут разглагольствовать. Друзья ему школьные надоели, а я-то при чем? Это и его друзья тоже, не нравятся – не ходил бы!

– А он что? – спросила Надежда в лучших традициях дамской задушевной беседы.

– А он глаза не отвел и отчеканил: да, говорит, встретил другую женщину, молодую, с ней новую жизнь хочу начать с чистого листа. Поэтому ничего из этой квартиры и не возьму, вот только вещи носильные. Ясно, говорю, все с тобой ясно теперь. Значит, нашел молодую красотку, которая будет тебя в постели ублажать, а потом, когда у тебя деньги кончатся и здоровье пошатнется, ты опять ко мне приползешь. Так вот учти: этого не будет. Раз ушел к… в общем, неприличным словом ее обозвала, так сам потом с ней и разбирайся.

Лида помолчала, потом отпила глоток остывшего кофе и снова поморщилась.

– Зря, конечно, так ее назвала… – сказала она, – очень уж тогда разозлилась. А Михаил ничего не сказал, взял чемодан и ушел, дверью даже не хлопнул.

– Это плохо, – сказала Надежда, – значит, все уже для себя решил.

– Ну да… а я стопку тарелок в сердцах расколотила, потом Пашке позвонила. Он к тому времени от нас отдалился, девушка у него, собаку они завели, он мне прямо сказал: разбирайтесь сами, меня не впутывайте.

Ну, что дальше было? Работа у меня есть, квартиру он мне оставил, пока, думаю, не пропаду.

Трудно, конечно, было первое время к этой мысли привыкать, что я теперь одна, что мужа нету… ну, у людей еще хуже бывает.

– А как же друзья ваши, как они это восприняли?

– Друзья… – Лида помолчала, – друзья, конечно, узнали как-то, хотя я никому не говорила, только звонит Светка Ломакина и квохчет как курица, которая снеслась. Как, орет, да что, да почему это? Ну, послала я ее подальше, вежливо, но твердо.

Потом еще кто-то звонил – не то на дачу приглашали, не то на новоселье, я уж не помню. Говорят, что Михаил от них откололся, а я-то своя, родная. Так что всегда рады меня видеть.

А я как представила, что весь вечер придется обсуждать мои проблемы… нет, говорю, спасибо, конечно, за приглашение, но не могу я. Не то настроение.

Но все-таки прорвались ко мне девчонки, хорошо хоть без мужей. Долго говорили, оказалось, все они про Михаила вызнали, Петербург – город маленький, все про всех все знают. Девица – моложе его на двадцать лет, представляешь?

– Не представляю… – поежилась Надежда, волей-неволей набежали мысли, что вот если бы ее муж… хотя они познакомились, когда ей самой было сорок… И никого он не бросал ради нее, его жена умерла.

– Вот уж не думала, что мой муж такой идиот! – с сердцем говорила Лида. – Ну, подружки твердят, что это ненадолго, дескать, страсти хватит на год максимум, а потом что? И ей он надоест, потому что денег с него взять много не получится. То есть он работает, фирма на хорошем счету, деньги какие-то есть, но не для ее аппетитов.

А ему, конечно, лестно, что такая молодая красотка на него внимание обратила, но ведь еще и разговаривать о чем-то с ней нужно… А у них, молодых, с этим сложно. В общем, утешали они меня, как могли, выпили мы конечно, а потом я решила, что с меня хватит. Поговорили – и будет, у меня своя жизнь, и если Михаил опомнится, то я еще подумаю, принять ли его обратно. Во всяком случае, с друзьями школьными советоваться не стану.

– Это правильно, – поддержала Надежда.

– Ну да… время идет, приходится как-то все же с Михаилом общаться. То письмо ему важное пришлют на наш адрес, то еще что…

Потом приходит мне бумага по поводу развода. Я звоню – ты что, не мог предупредить раньше? Он говорит, думал, что ты против будешь. Да нет, говорю, я не против. Спокойно так говорю, потому что ночь целую над этой бумагой просидела и поняла, что неправы подружки мои были, все у него с этой девицей серьезно.

Ну, что делать, ребеночка, что ли, ждете, спрашиваю.

Да нет, говорит, это тут ни при чем, просто решили официально судьбу свою соединить. Он детей не очень хочет, а она, его жена будущая, сейчас как раз диссертацию пишет, ей не до детей.

– Так и сказал про судьбу? – полюбопытствовала Надежда.

– Ага. Но, говорит, ты не думай, квартиру я у тебя отнимать не собираюсь, от своей доли отказываюсь. А тут у меня как-то выгодная продажа случилась, потом еще одна, и он как раз звонит, хочет квартиру на меня переписать официально. Ну, я и говорю, что деньги ему отдам, хоть сколько-то. Он заблажил, конечно: не надо, да не надо! Надо, говорю, Миша, раз такое дело, не хочу у тебя в долгу быть.

– Тоже правильно! – сказала Надежда.

– Ну да. Значит, развели нас быстро, не тянули нисколько, помириться не предлагали. Бумаги все на квартиру я оформила, тут ко мне сын переехал с девушкой своей и собакой, у них в квартире ремонт.

Ну, конечно, не привыкла я, когда гвалт такой в доме, музыка орет, гости у них каждый день, да еще зима была, а зимой у меня работы немного, сама понимаешь.

И звонит как-то Ленька Голиков, у меня, говорит, день рождения, если не придешь – обижусь насмерть. Ну, я и пошла. Прихожу к нему, а там никого нету. Стол накрыт на нас двоих.

Это, спрашиваю, как понимать?

А так, отвечает, что выходи за меня замуж. Он, говорит, с девятого класса меня любит, но я как к Мишке прилепилась, так ни на кого больше и не смотрела. И когда я замужем была, то он и думать себе обо мне запретил. Оттого и женился три раза, что все ему было не то, все жен своих со мной сравнивал и не в их пользу получалось. А теперь, уж два года почти прошло, мол, не вернется Михаил, так что нам с ним, говорит, прямая дорога в ЗАГС.

– Ничего себе! – ахнула Надежда. – Прямо как в сериале!

– Ну да. И кольцо достает из коробочки, и шампанское рвется открыть.

– Как-то он быстро…