Штабель кивнул: Эрлиху можно было верить в таких делах.

Штабель задумался: кто-то явно крутил интересную аферу, а он, Штабель, был не при делах. Это было неправильно. Собрав всех своих приближенных, он распорядился слушать, смотреть, разнюхивать, не появится ли в городе какая-то информация об украденной картине.

И вот сегодня – звонок Толяна.

Не прошло и получаса, как Рыжий появился в бильярдной на Петроградской стороне, которую Штабель использовал в качестве оперативного офиса. С ним пришла худощавая шатенка с темными живыми глазами, серьезный и беззащитный вид которой выдавал в ней высокооплачиваемую проститутку.

– Женя, – представилась шатенка.

Штабель посмотрел на нее с интересом: умные глаза, редкое по нашим временам имя…

– Ну и что ты, Женя, хочешь мне рассказать?

– Работали мы с подругой неделю назад в бане на Марата…

– Ровно неделю? – уточнил Штабель.

– Ровно неделю, – подтвердила Женя, – двадцатого.

«То есть за два дня до кражи», – мысленно отметил Штабель.

– Так вот, был там один нищий профессор из Эрмитажа… Ну не совсем профессор, но вроде того. Так вот, он когда выпил, начал хвалиться, что может из своего музея вынести любую картину. Что сигнализации почти нигде нет, и украсть что угодно – пара пустяков, особенно для своих… Конечно, чего мужик не наболтает по пьянке, особенно перед девочками, но картину-то действительно украли, и прямо через два дня после этого разговора! Вот я и подумала…

– Это ты молодец, что подумала, – прервал ее Штабель, – думать полезно, склероза не будет. А что за мужик-то профессор этот – старый?

– Да нет, – промурлыкала Женя, слегка замаслив глазки, – молодой, симпатичный.

– А звали как его, не запомнила?

– Звали Гоша, а гулял тогда Муса – татарин такой кривоногий, усатый… Только вы ведь понимаете, меня убьют, если Муса узнает, что я вам все это рассказала…

– Не бойся. – Штабель посмотрел на нее серьезно. – Я тебя прикрою, ты девочка умная. Ты мне пригодишься. Я умных люблю.

– Я знаю. – Женя скромно потупилась. – Я потому Толику и сказала, что хочу с вами познакомиться.

* * *

Вася Аникеев, племянник покойного Антона Филаретовича, при жизни – известного коллекционера произведений искусства, вошел в антикварный салон на Литейном и, махнув рукой узнавшему его охраннику, прошел в кабинет директора. Артур приподнялся из-за стола и протянул гостю пухлую безвольную ладонь. Вася, будучи наследником большой коллекции, был очень перспективным клиентом.

Конечно, он не успел еще вступить в права наследования, оформить документы и заплатить налоги на наследство, но все это было только вопросом времени.

– Чем могу помочь, Василий Иннокентиевич? – осведомился Артур с точно отмеренной дозой подобострастия в голосе.

– Да вот, – Василий открыл кейс и вынул оттуда небольшой предмет, завернутый в шелковый платок, – понимаете, Артур, с наследством сплошные проволочки, а мне деньги срочно нужны. Так вот подумал: может быть, вы возьмете это. – Он развернул платок, поставил на стол невзрачную темно-коричневую чашку и пояснил: – Дядин подарок, японская чашка для чайной церемонии… шестнадцатый век вроде бы.

Артур плотоядно облизнулся и взял чашку в руки.

– Да, неплохая чашечка, – негромко приговаривал он, поворачивая чашку разными боками к свету настольной лампы. – И сколько бы вы за нее хотели?

– Дядя говорил, что она стоит тысяч пятьдесят, – проговорил Вася, скромно потупившись. – Но вам, по старой дружбе, я уступил бы ее за тридцать…

– Долларов? – Артур взглянул на Васю с уважительным интересом.

– Ну не крузейро же. – Вася взглянул несколько обиженно.

Артур еще раз взглянул на чашку и вдруг вспомнил, где он видел ее раньше. Он тут же протянул ее Василию и сказал сухо и поспешно:

– Простите, у меня сейчас нет таких денег.

– Если вам дорого, я могу еще сбросить цену, – залепетал Вася, утрачивая почву под ногами. – А за двадцать тысяч вы ее возьмете?

– Нет, нет, – решительно отмахнулся Артур, – у меня сейчас нет интереса к японской керамике. И извините меня, Василий, ко мне сейчас придет очень важный клиент…

«Важный клиент у него, – обиженно думал Вася, шагая по Литейному, – а я, значит, уже не важный клиент… Ну ладно, Артурчик, припомнишь ты у меня эту чашку! Я тебя к дядиной коллекции и близко не подпущу! Но, черт возьми, где же сейчас денег достать?»

Артур, едва дождавшись, когда Василий уйдет из салона, снял телефонную трубку, набрал номер и, услышав женский голос на другом конце провода, торопливо сказал:

– Зоя Михайловна, у меня только что был Васька Аникеев. Он предлагал мне чашку, «черный раку». Я сразу узнал керамику вашего батюшки.

* * *

– Василий Иннокентиевич? – Голос Артура в телефонной трубке был напряженным и заискивающим. – Это Артур.

– Да, я узнал, – сухо ответил Аникеев.

– Василий Иннокентиевич, я хотел бы еще раз поговорить с вами о той японской чашке… Я нашел покупателя. Мы могли бы встретиться сегодня вечером?

Василий почувствовал радость и торжество: залебезил Артурчик, задергался! Хотелось отказать ему, унизить за ту прежнюю сцену в салоне, но деньги были очень нужны, и он ответил согласием.

– Только не у меня в салоне. Приходите в семь в китайский ресторан напротив метро «Чкаловская». Столик будет заказан на вашу фамилию.

Ровно в семь Василий открыл тяжелую деревянную дверь ресторана, назвал свою фамилию, и миниатюрная китаянка с фарфоровым кукольным лицом провела его к столику, накрытому на троих.

– Ваши друзья скоро придут! – прощебетала она, изящно поклонившись. – Вы будете делать заказ или подождете?

Вася попросил бутылку минеральной воды.

Минут через пять дверь снова открылась, и в ресторан вошли два посетителя – мужчина и женщина. Увидев женщину, Вася испытал легкий шок: высокая худощавая брюнетка с резкими нервными чертами лица… ошибки быть не могло: это Зоя, падчерица дядиного приятеля коллекционера Левантовича. Почему она здесь? Неужели это совпадение?

Но Зоя уверенно шла к его столику. Сволочь, Артурчик! Выходит, он натрепал Зое про чашку!

Василий перевел взгляд на Зоиного спутника. Худая костистая фигура, тяжелый взгляд маленьких глубоко посаженных глаз выдавали в этом человеке силу и уверенность. Вася почувствовал холодок в позвоночнике. Подставил Артурчик его, ох подставил!

Зоя отодвинула стул, села напротив Василия, уставилась на него с усмешкой:

– Ну здравствуй, Вася, давно не виделись.

Ее костлявый спутник молча сел рядом, откинулся на спинку стула и закурил, разглядывая Васю скучающим наглым взором.

– Здравствуйте, Зоя, – ответил Василий с нервной обидой в голосе. – Я вообще-то здесь встречу назначил…

– Не хами девушке, – проговорил костлявый скрипучим неприятным голосом.

Зоя оглянулась на своего спутника с легкой улыбкой и снова повернулась к Василию.

– Не волнуйся, Вася, это со мной у тебя встреча. Точнее, с нами. Ты ведь, кажется, не знаком с Сергеем?

– Штабель, – представился костлявый, осклабившись. Это прозвучало так, как будто он сказал: «Бонапарт». Впрочем, в определенных кругах имя Штабеля звучало достаточно громко и значительно.

Василий похолодел: знаменитый авторитет контролировал всю торговлю антиквариатом в городе. Понятно, что Артур беспрекословно выполнил его распоряжение – подставил Василия… Кто ему Вася? А Зоя, выходит, в приятельских отношениях с этим уголовным князьком…

Вася взял себя в руки, откашлялся и спросил:

– Чем же я обязан нашей встрече?

– Чашечка, Вася, чашечка, – проворковала Зоя. – Как она к тебе попала?

Василий почувствовал, как вспотели его ладони. Как, однако, скверно получилось с этой чашкой! Угораздило же его прихватить этот старый черепок! Знал ведь, что дядя получил эту керамику от Левантовича… Загипнотизировала названная стариком цена – пятьдесят тысяч, не смог устоять…

– Дядя подарил эту чашку мне, – наконец ответил он как можно спокойнее, – а ему подарил ее ваш отчим.

Зоя кивнула, чуть заметно улыбнувшись:

– Очень может быть. Старый дурак подарил «черный раку» своему приятелю, такому же чокнутому, как он сам. Одно плохо, Васенька: он мог подарить чашку твоему дяде только накануне смерти Антона Филаретовича, потому что днем раньше чашка еще была на месте, я ее сама видела. А тогда объясни-ка мне, дружок, когда твой дядюшка успел сделать тебе этот ценный подарок? Ведь, согласно протоколам допросов, ты последний раз видел своего родственника за четыре дня до смерти. Вот ведь какая удивительная история!

Вася вжался в спинку стула. Вот стерва! Даже с протоколами допроса смогла ознакомиться! Сожрет, зараза, сожрет его с потрохами! Ну угораздило же его так подставиться с чашкой!

– Чего вы хотите? – упавшим голосом спросил Василий.

– Ты не думай, парень, – раздался скрипучий голос Штабеля, – мы тебя не обидим. Ты девушке чашку-то отдай…

– Да, конечно, – суетливо забормотал Василий, – конечно, что за вопрос… Сейчас, сейчас, одну минутку…

Он полез в кейс, замки никак не поддавались трясущимся рукам.

– Не спеши, парень, – проскрипел Штабель, – что-что, а время у нас есть. Это еще не все. Девушке ты отдашь чашку – это только справедливо, чашка ее, а мне ты отдашь Шагала.

– Какого Шагала? – Вася поднял на Штабеля удивленный взгляд.

– Дядиного Шагала, – Штабель криво усмехнулся. – Или ты уже забыл покойного Антона Филаретовича? «Скрипач на крыше», масло, холст размером шестьдесят на семьдесят два сантиметра, хорошая вещь.

– Да… Вы знаете… Просто не знаю, как вам объяснить, – залепетал Василий, – я еще не вступил в права…

– И не вступишь, – холодно обрезал его Штабель, – если со мной играть вздумаешь, ни в какие права ты не вступишь. Ты что думаешь, я не знаю про завещание?

Вот теперь Вася действительно испугался. Откуда этот страшный человек знает о дядином завещании, о том, что старый козел оставил всю свою коллекцию музею? Вася тщательно скрывал эту информацию, поскольку его кредиторы ослабили свою хватку, ожидая, когда он получит наследство. Больше того, все бизнесмены, связанные с торговлей антиквариатом и произведениями искусства, после дядиной смерти заигрывали с Василием, как с богатым наследником. Стоило только просочиться хотя бы намеку на то, что Вася – не наследник, и он никому больше не будет нужен, а кредиторы разорвут его на куски… Очевидно, дядя, этот старый скупердяй – ой, нехорошо так про покойника, – все же колебался насчет наследства и не сказал никому в музее о своей последней воле, иначе бы сразу же после его смерти набежали музейные работники, чтоб они все провалились. И вот, оказывается, этому бандиту все известно…

Вася поднял на Штабеля побелевшие от страха глаза. Авторитет смотрел на него в упор, нагло усмехаясь.

– Что, испугался? – проскрипел он, чуть склонив голову набок. – А ты не бойся, Вася. Если ты со мной будешь по-хорошему, я с тобой тоже по-хорошему. Отдашь Шагала – получишь наследство.

– Как? – удивленно вскрикнул Вася. – Ведь завещание… Копия у нотариуса…

– Ох! – Штабель откинулся на спинку стула и захохотал скрипучим неприятным смехом. – Ох! Ну ты прямо младенец! Если мы с тобой договоримся – завещания не будет. Ни у нотариуса, нигде. Ты – единственный родственник, ты все и получишь. Но только учти, парень: продавать вещи только через меня… Тем, на кого я покажу. А я тебе помогу: нотариус у меня карманный, не пикнет. И с налогом на наследство разберешься по минимуму, мой лепила – юрист то есть – все тебе скажет, как делать, и бумаги приготовит нужные. Ты, парень, только одно усвой: если хочешь на этом свете жить – играй по моим правилам. А сейчас – чашку-то девушке отдай.

Василий слушал Штабеля, совершенно забыв, на каком он свете. Вздрогнув и как бы очнувшись от его последних слов, он торопливо открыл кейс и отдал Зое завернутую в шелковый платок чашку. Зоя развернула платок, оглядела невзрачный сосуд, удовлетворенно кивнула и спрятала «черный раку» в свою сумку. После этого, не говоря ни слова, она встала и пошла к выходу. Штабель еще какое-то время посидел за столом, гипнотизируя Василия своим тяжелым взглядом, затем встал, положил на стол сторублевую бумажку и золоченую визитную карточку.

– Все понял? – как бы не спросил, а утвердил он. – Вот тебе сотня, девчонке заплати… У тебя денег-то нет. Ты, правда, ничего и не заказывал, но что-то им дать нужно… А я эту азиатскую стряпню никогда не ем, не люблю. На визитке – мой телефон. Жду звонка.

С этими словами авторитет развернулся и пошел вслед за Зоей Михайловной.

Вася смотрел ему вслед с двойственным чувством: с одной стороны, Штабель почти не угрожал ему и даже предложил помочь получить дядино наследство. С другой стороны, Василий почувствовал, что попал к авторитету в капкан, и железные зубья за ним защелкнулись. Теперь он в руках у Штабеля и не сможет без его разрешения даже пальцем пошевелить.

* * *

Телефонный звонок раздался вечером, когда мама гладила белье под телевизор, а Лена пыталась делать математику, кося глаза на экран.

– Ты слышала новости по телевизору? – раздался в трубке ликующий голос.

– Нет, а что? – У Лены екнуло сердце, потому что она узнала голос, несмотря на совершенно новые интонации.

Разумеется, это был Денис, а она-то надеялась, что никогда его больше не увидит и не услышит. Всю дорогу из Эрмитажа она убеждала его, что все происшедшее очень серьезно, что ему следует молчать о картине и вообще забыть все происшедшее, и Лену заодно. Они расстались спокойно.

– Так ты слышала новости?

Не слышать про кражу картины из Эрмитажа было невозможно – об этом трубили все программы телевидения и писали все городские газеты. Но сегодня, очевидно, было что-то новенькое, Лена поняла это по интонации Дениса.

– Не вздумай говорить об этом по телефону, – тихо сказала она в трубку.

– Тогда спускайся во двор, я тебя жду! – закричал он. – Жду пять минут, потом сам приду!

– Мама, я ненадолго! – крикнула Лена, зашнуровывая ботинки, и захлопнула дверь, чтобы не слышать возражений.

На улице шел дождь со снегом, но Денис этого не замечал. Он стоял в распахнутой куртке, и глаза его горели желтым огнем, как у кота.

– Ты слышала? Картина, которую мы украли, стоит миллион долларов! – закричал он.

– Замолчи! – она тоже повысила голос. – Ты что, не понимаешь, что ведешь себя глупо?

– Я слышал… только что, один там говорил, что эта картина стоит миллион! Ты представляешь: я украл миллион долларов!

– А ты представляешь, какой срок ты получишь за этот миллион! – прикрикнула Лена. – Если сейчас же не успокоишься, то я ухожу, и не смей мне больше звонить.

Лена поняла, зачем он пришел, она видела, что его прямо-таки разбирало желание поговорить о краже, но все же нужно было соблюдать осторожность. Он был горд и крайне доволен собой. Лене стало противно.

– Хорошо, я буду осторожен, – наконец заговорил он и поежился. – Холодно, пойдем в кафе.

Лена поняла, что если она откажется, то он пойдет в компанию один, может там выпить и начнет болтать. Кто знает, как воспримут окружающие эту его болтовню? Вдруг кто-то поверит? Придется тащиться с ним и стеречь, чтобы не трепался с кем ни попадя. Но надолго ли ее хватит? Лена в который раз ощутила, как люто она ненавидит этого парня. Если бы его арестовала полиция, она ничего не имела бы против, даже порадовалась бы. Но ведь он обязательно потянет ее за собой, такой уж мерзавец. Какой позор! Девочка из приличной семьи украла из Эрмитажа картину! Мама этого не переживет.

Денис привел ее в небольшое, но оживленное кафе. Его там все знали, сразу же шумная компания закричала из угла:

– Эй, Граф, двигай к нам!

– Это меня так называют – Граф, – объяснил Денис, как будто Лена сама не поняла, кого подвыпившие ребята имеют в виду. Еще она поняла, что он сам выбрал себе кличку, не дожидаясь, пока это сделают другие. Тогда могло прилипнуть что-то обидное, а так – Граф, это солидно.

«А еще врал, что ему наплевать на других, что все равно, что о нем думают!» – со злостью подумала Лена.

Господи, и за что ей все это?

На повторное приглашение Денис презрительно отмахнулся. Поскольку все столики были заняты, они сели на два табурета у стойки бара. Бармен, весьма упитанный молодой человек с длинными черными волосами, которые от обилия геля казались просто сальными, сразу же произвел на Лену самое неприятное впечатление. Он кивнул Денису и по Лене скользнул равнодушным взглядом, она немного успокоилась: в конце концов перед барменом проходят сотни людей, он не обязан к каждому хорошо относиться. Но этот человек ей сразу не понравился.

– Что мы тут делаем? – вполголоса спросила Лена, сделав глоток какого-то пойла, которое бармен называл коктейль «Ла Валетта».

– Ждем одного нужного человека, – кратко ответил Денис.

– Какого человека? Что ты еще задумал?

– А то, что свои мысли по поводу того, что картину нужно вернуть, можешь засунуть себе в попу! – грубо ответил он, и Лену передернуло. – Если уж те, в Эрмитаже, оказались такими лопухами, что позволили увести картину из-под носа, то обратно они ее не получат.

– Не собираешься ли ты ее продавать? – догадалась Лена. – Ты представляешь, каким образом можно продать картину, украденную из Эрмитажа?

Тут обостренным чутьем Лена заметила, как бармен оглянулся, глаза его блеснули вниманием.

– В любом случае здесь нельзя говорить об этом, – напомнила она.

– Да кому здесь до этого дело? – отмахнулся Денис.

Она, конечно, не специалист, раздумывала Лена, и не разбирается в ценах на картины. Но миллион долларов – это огромные деньги. И простой здравый смысл не допустит, чтобы картина стоимостью один миллион долларов даже не была поставлена на сигнализацию, а охраняла эти картины только тетка с отекающими ногами. Если одна наугад взятая из того зала картина стоит миллион долларов, то отчего бы и другим не стоить столько же? Получается абсурд, или же в Эрмитаже все поголовно сидят идиоты. Что-то тут не то.

Но как объяснить Денису то, что Лена и сама пока не может понять?

Она снова поймала на себе заинтересованный взгляд бармена, который ей очень не понравился.

– Давай уйдем отсюда! – попросила она, наклонившись к самому уху Дениса.