– Нельзя! – строго ответила Василиса. – Василий Макарович должен сообщить вам очень важную информацию, но встреча должна быть сугубо секретной, и вы должны прийти одна. И никому не говорите об этой встрече!
– Что – и Алину нельзя привести?
– Ни в коем случае! – отрезала Василиса. – Если вы будете не одна, Василий Макарович к вам не подойдет.
– Но почему?
– Он сам вам все объяснит.
– Значит, в четыре часа?
– Да, в четыре, подойдите к магазину постельного белья на втором этаже и остановитесь перед витриной.
Ровно в четыре заинтригованная Галина остановилась перед витриной с пододеяльниками. Она не успела толком рассмотреть выставленный товар, как вдруг за спиной у нее раздался тихий голос:
– Здравствуйте, Галина. Не оборачивайтесь!
Разумеется, Сырникова тут же обернулась и увидела Василия Макаровича Куликова. Частный детектив был мрачен и даже, кажется, немного испуган. На нем были темные очки и кепка с низко опущенным козырьком.
– Я же сказал – не оборачивайтесь! – прошипел он сквозь зубы. – Нельзя, чтобы они заметили нас вместе!
– Они? – переспросила Галина, которой невольно передались серьезность и испуг детектива. – Кто это – они?
– Вам этого лучше не знать! – едва слышно ответил Василий Макарович. – Для вашего же спокойствия!
– Но позвольте! Я же вас наняла, чтобы прояснить ситуацию, и хочу получить ответы… за свои деньги…
– Вы их получите. Но только сначала вы должны пообещать, что ничего не расскажете ни одной живой душе. Лучше будет, если вы дадите подписку о неразглашении…
– Да в чем дело-то? – всполошилась Галина.
– Дело в том, что мне удалось выяснить… благодаря моим давним связям в правоохранительных органах… но я могу рассчитывать на ваше молчание?
– Можете, можете! Да говорите уже, в чем дело?
– Дело в том, что ваш муж получил серьезное задание от одной очень секретной организации. Точнее – секретное задание от очень серьезной организации.
– Что?! – вскрикнула Галина, схватившись за сердце. – Валюсик? Секретное задание?
Она начала медленно сползать на пол, но Василий Макарович был начеку и подхватил ее на полпути.
Поддерживая Галину под локти, Василий Макарович довел ее до кожаного диванчика, усадил на него и слегка похлопал по щекам.
Галина вздрогнула, открыла глаза и завертела головой. Увидев детектива, она удивленно проговорила:
– Это вы?
– Я, я! – прошептал Василий Макарович. – Только не оглядывайтесь! Не вертите головой! И вообще не смотрите на меня, нас не должны видеть вместе! И ради бога, не теряйте сознание!
– Но почему… но что случилось… мне показалось, что вы сказали… вы сказали такое… что Валюсик… мой Валюсик…
– Вам не показалось! Ваш муж действительно выполняет секретное задание, но об этом никто не должен знать! Никто не должен догадываться! И никто не должен знать, что вы догадываетесь! Тьфу… никто не должен догадываться, что вы знаете!
– Но Валюсик… не может быть! Какое отношение мой Валюсик может иметь ко всему этому… он всего лишь торгует кафельной плиткой и сантехникой…
– Я не имею права вам ничего говорить! Это секретные сведения! Я дал подписку…
– Но вы обязаны! Ведь это я вас наняла! Я плачу вам деньги, и я должна знать! Лучше страшная правда, чем сладкая ложь! Скажите, или… или я… – и Галина снова начала бледнеть и заваливаться на спинку дивана.
– Только не теряйте сознание! Что я с вами буду делать? – Василий Макарович тяжело вздохнул. – Ладно, так и быть, скажу. Интерес спецслужб к вашему мужу связан с его прежней профессией.
– С прежней? – Галина встрепенулась и порозовела, явно раздумав терять сознание, глаза ее округлились от удивления. – Но раньше он занимался какими-то птичками… кому это нужно?
– Воронами, – машинально уточнил Василий Макарович.
– Ну да, воронами… зачем это спецслужбам?
– Опять-таки, я не имею права ничего вам говорить, но так и быть… очень серьезная организация использует ворон для передачи сверхсекретной информации. Вы же знаете – телефон можно прослушать, радиосигналы можно перехватить, а если послать важное сообщение с вороной, это гораздо надежнее. Вороны отличаются исключительной преданностью и интеллектом. А ваш муж умеет общаться с воронами… только, – спохватился Василий Макарович, – только никому об этом не говорите! Об этом не должна знать ни одна живая душа!
– Ни одна душа… – пролепетала Галина. – И что же теперь делать?
– Ничего не предпринимайте, не пытайтесь расспрашивать его и задерживать, когда ему нужно будет уехать. Знайте: это дело государственное!
– Государственное… – как эхо повторила Галина, – но что я скажу Але?
– Ничего не говорите. Мне разрешили поставить в известность только вас, поскольку вы – официальная жена. И вы должны хранить тайну.
– Но она станет спрашивать…
– Не станет! – Василий Макарович прекрасно знал, что именно сейчас Василиса проводит такую же беседу с Алиной, говорит, что только ей оказали особое доверие, поскольку она женщина умная и умеет хранить секреты, а Галина – существо легкомысленное, и лучше ей ничего не знать.
– Но деньги… – опомнилась Галина, собравшись уходить.
– Денег я с вас не возьму, – строго сказал Василий Макарович. – Думаете, я на таком важном деле наживаться стану?
В его голосе прозвучал самый настоящий пафос, потому что благодарный Сырников уже заплатил ему все, что причитается, да еще с лихвой.
Я записалась в парикмахерскую, поэтому привела Бонни к дяде Васе. Пес что-то с утра куксился, не стал завтракать. И на прогулке вел себя слишком спокойно, даже на пробежавшую кошку не среагировал, так что я слегка занервничала. Я ведь уже говорила, что очень привязана к своей собаке и трепетно отношусь к ее здоровью. Так что пускай дядя Вася понаблюдает за Бонни, если что – отвезем его к ветеринару.
– Хорошо, что пришла! – встретил меня дядя Вася. – Клиентка звонила, на десять утра договорились. Так что, Бонечка, придется тебе пока в спальне посидеть.
Сами понимаете, если клиент увидит в прихожей этакого бегемота, да еще слюна из пасти капает и клыки торчат, то не всякий на месте устоит. А если устоит, то забудет вообще, зачем пришел. Так что в таких случаях Бонни мы запихиваем в спальню и запираем дверь снаружи на хороший такой крюк. Железный, ручной ковки. Потому что Бонни обязательно хочет познакомиться с пришедшими и с этой целью бьется головой о дверь. Таким образом он сломал уже две обычные задвижки, и дверь пришлось укрепить.
– Опять небось ревнивая жена, – вздохнула я, – что-то они прямо косяком пошли…
На этот раз мы успели прибраться в квартире, и я даже погладила дяде Васе рубашку, так что он выглядел вполне прилично.
Стрелки часов показывали уже четверть одиннадцатого, а клиентки не было.
– Может, не придет? – с надеждой спросила я, потому что в салоне красоты меня просили не опаздывать, у мастера, мол, очень напряженный график.
– Не знаю, – дядя Вася в сомнении покачал головой, – голос у нее был… какой-то странный.
Мы прождали еще минут двадцать, и наконец, когда я уже решила, что она не придет, в дверь позвонили.
Вот вы не поверите, но я сразу поняла, что с этой клиенткой что-то не так. Потому что давно уже научилась определять клиентов по звонку. И очень редко ошибаюсь.
Понимаете, не каждый человек решится обратиться к частному детективу. Многие сомневаются, нервничают, долго колеблются. Оттого звонки робкие, неуверенные, прерывистые. Вот человек протянул руку, а потом сразу отдернул, как будто до самого конца еще не решил, звонить или нет. А потом нажал, но не сильно. А потом взял себя в руки и нажал посильнее.
Разумеется, все это относится исключительно к женщинам. Мужчины же звонят увереннее. Они не только ревнуют, но еще и злятся, себя накручивают.
Этот звонок был не то чтобы неуверенный, но какой-то дребезжащий, как будто у женщины дрожат руки. От волнения или от страха. От стресса, в общем.
Я посмотрела в глазок, но что там можно увидеть? Правильно, жуткую рожу с глазами больной лягушки. Но вроде бы рожа была женская, так что я распахнула дверь, о чем тут же пожалела. Надо было не открывать, да что там, просто к двери не подходить. И на телефонные звонки не отвечать. Или рявкнуть, что не туда попали, никаких Куликовых тут нет. И никогда не было.
Но я ничего этого не сделала и теперь, бросив один только взгляд на женщину, стоящую передо мной, сразу поняла, что с этой клиенткой мы будем иметь кучу неприятностей.
Женщина была явно не в себе. Об этом прежде всего говорили ее глаза. Хотя глаза я разглядела чуть позднее, потому что голова ее была опущена и лицо закрыто неопрятными, кажется, давно не мытыми волосами. Волосы были темно-рыжие, длинные и висели спутанными патлами, как у одной из ведьм в пьесе «Макбет».
Когда-то давно у моей бабушки была большая старая книжка пьес Шекспира, и я маленькая любила рассматривать картинки. Куда она потом делась? Не помню…
Так вот, одна ведьма в той книжке очень была похожа на эту женщину.
– Вы к кому? – опомнилась я и решила спровадить тетю как можно скорее.
Женщина подняла голову и уставилась на меня тяжелым пустым взглядом. Глаза у нее были воспаленные, белки с красными прожилками. Наверно, чтобы скрыть воспаление, она обвела вокруг черным, но вид получился как у коалы. Причем коала была явно пьющей или больной.
– Так вы к кому? – повторила я и сделала безуспешную попытку прикрыть дверь.
Не тут-то было. Она ухватилась за ручку и заговорила торопливо, проглатывая слова и повторяясь:
– К Куликову я, к Куликову, к детективу. Мне к детективу нужно, очень нужно, просто очень!
Все ясно, судьба послала нам сумасшедшую. Сейчас начнет жаловаться, что ее собираются похитить зеленые инопланетяне или что у нее украли фамильные драгоценности ценой в сто миллионов долларов.
Я все пыталась захлопнуть дверь, но она оказалась сильнее меня и просочилась в прихожую. Ну не драться же с ней? Психи, они очень сильные бывают. А может, у нее нож в рукаве припрятан? Пырнет, и ей ничего не будет, у нее небось справка есть…
– Василий Макарович! – крикнула я.
Вот когда он нужен, его нет. Сидит в кабинете и щеки надувает, чтобы перед клиенткой солиднее казаться.
– Я звонила, я вам звонила! – Женщина замахала руками, затрясла головой, потом вытащила из кармана мобильный телефон и потрясла передо мной.
– Вот по этому, по этому телефону звонила! Вот по этому самому телефону! И говорила, говорила с ним, с Куликовым, с детективом Куликовым говорила!
Тут наконец дядя Вася сообразил, что у нас происходит что-то не то, и соизволил выйти в прихожую. Я молча развела руками в ответ на его вопрошающий взгляд.
– Проходите уж! – вздохнул он.
Женщина сняла черную куртку с капюшоном, на спине которой была вышита фантастическая птица немыслимой расцветки, бросила ее мне на руки и прошла в комнату. При этом умудрилась споткнуться на пороге, хотя на ногах у нее были туфли без каблука. Дядя Вася подхватил ее и усадил в кресло, а сам посмотрел на меня, дескать, что делать-то? Я молча пожала плечами.
– Слушаю вас! – обреченно сказал он.
– Меня хотят убить! Убить хотят! Я точно знаю! Точно знаю, что хотят!
Ну, кто бы сомневался. Ясно, хотят убить, все они так говорят. Убить, ограбить, изнасиловать, разобрать на органы… какой-то бред у них у всех одинаковый.
– Давайте по порядку, – голос у дяди Васи стал почти ласковым, – прежде всего, как вас зовут?
– Лена я, Лена. Сорокина Елена. Это по мужу, по мужу Сорокина. Только мужа убили! Убили мужа!
Она внезапно затрясла головой и затопала ногами.
– Вы не волнуйтесь так, – приговаривал дядя Вася, – может, водички выпьете?
Я открыла бутылку минералки, что стояла на столе, и налила в стакан. Вода не холодная, но мне не хотелось оставлять дядю Васю наедине с этой психованной. Она цепко схватила стакан и поднесла ко рту. Беспорядочно висящие волосы мешали, так что она откинула их, и я наконец смогла рассмотреть ее лицо.
Лицо это было все в веснушках, как часто бывает у рыжих. Выходит, натуральная рыжая. Только волосы грязные, так что сразу и не понять. И губы намазаны яркой морковной помадой.
Вот интересно, глаза подвела и губы намазала, а голову не помыла… Впрочем, кто поймет, что в голове у ненормальной?
Женщина жадно, большими глотками пила воду, потом вдруг бросила стакан на пол, я не успела его подхватить, и он разбился. Хорошо еще, что не вдребезги.
– Вот что, уважаемая, – нахмурился дядя Вася, – ведите себя прилично, а то я не смогу вам помочь.
Нельзя сказать, что его слова возымели действие. Но женщина как-то подобралась и теперь смотрела на дядю Васю с испугом, снова завесившись волосами. Я осторожно подобрала осколки, стараясь не поворачиваться к ней спиной.
– Так что случилось с вашим мужем? – Дядя Вася решил задавать наводящие вопросы.
– Убили, убили его, только они так сделали, что полиция не поверила… – женщина снова заговорила быстро и сбивчиво, – они меня и слушать не стали, выставили вон…
– Когда это случилось, вы помните точную дату? – вклинился дядя Вася.
– Четвертого, четвертого июня… он пошел, я, говорит, полежу… Полежу, говорит, отдохну… Отдохну, а ты мне не мешай… я спать, спать очень хочу. А я потом прихожу, а он уже мертвый, мертвый совсем… не шевелится и совсем холодный… совсем холодный… – Тут она затихла, видно, утомившись.
Мы с дядей Васей переглянулись. Сегодня у нас двадцать седьмое июня, стало быть, если женщина ничего не выдумывает и не путает, то муж ее умер чуть больше трех недель назад. Да еще, судя по всему, неожиданно.
Что ж, явно у нее стресс от горя.
– А врачи что сказали? – осторожно поинтересовался дядя Вася. – Какой диагноз поставили?
– Вот именно, с чего вы взяли, что мужа убили? – поддержала я своего шефа.
Возможно, я сказала это резковатым тоном, потому что время неумолимо бежало вперед, и если я выскочу из дома буквально через минуту, то успею добежать дворами до парикмахерской, минут на пять всего опоздаю.
– Врачи? Да что врачи! Разве им можно верить? Убили его, убили! – снова завела она свою песню. – Отравили мужа, я знаю, знаю… и знаю кто! Это Андрей сделал, Андрей, он ему всегда завидовал и говорил, что убьет, убьет…
– Вы это сами слышали? – спросил дядя Вася.
– И кто такой Андрей? – влезла я.
Женщина внезапно вскочила с кресла, схватилась за волосы и начала их дергать.
– Вы мне не верите, не верите! – закричала она. – Они тоже не верят, а я знаю, что это Андрей, Андрей!
– Да успокойтесь же! – Дядя Вася схватил ее за руки и попытался снова усадить.
– Не трогайте меня! Не трогайте! – закричала она, вырвала руки и попыталась ударить его по лицу. Но тут уж я подскочила и перехватила ее руку.
– Дядя Вася, вызывайте перевозку! – сказала я. – Тут мы ничем не поможем, тут психиатр требуется!
Женщина дернулась, крутанулась на пятках и бросилась в прихожую, мимоходом царапнув меня ногтями по предплечью. Я пошла за ней и увидела только, как черная куртка с вышитой на спине птицей мелькнула уже за дверью.
– Уф, – сказал вышедший за мной дядя Вася. – Ну, хорошо, что она сама ушла. Правда, как бы чего не устроила… Думаешь, это от стресса у нее все? Ну, расстроилась, что мужа потеряла… в конце концов, можно понять…
Я молчала. Что-то мне в этой истории показалось странным, нелогичным. Как она быстро убежала, узнав, что мы собираемся вызывать психоперевозку. Да нет, психи очень умными бывают и хитрыми, это все знают.
И все-таки… Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и тотчас перед моим внутренним взором возникли две руки. Между прочим, с приличным маникюром. На ногтях гель-лак. Ну, допустим, держится он долго, допустим, сделала она маникюр еще до смерти мужа, да так и ходит. Но все же на три недели не похоже… Эх, показать бы ее Светке-маникюрше, она бы сразу определила, когда точно маникюр сделан!
А если недавно, то что же получается? Маникюр сделала, а голову вымыть забыла?
И еще. Я открыла глаза и встретилась взглядом с дядей Васей.
– Ты чего, тезка? – спросил он участливо. – Испугалась? Ладно, обошлось же…
Я только вздохнула. Ну не рассказывать же ему, что меня одолели сомнения. Потому что кожа на руках женщины была гладкая и белая. Никаких веснушек. А так не бывает. У рыжих, если уж есть веснушки, то везде, и на лице, и по всему телу. Была у нас в классе одна девочка, Люба Саломатина. Рыжая как огонь. Так у нее веснушки были даже на веках, ну и по всему телу тоже, на плечах кожа так просто коричневой казалась.
А у этой нервной особы на лице веснушки были, а на руках – нет… странно!
Тут Бонни ударился в дверь головой, и я посмотрела на часы. Черт, опоздала уже в парикмахерскую…
Я вылетела в прихожую и тут, надевая кроссовки, увидела, что на полу валяется мобильник. Не мой и не дяди-Васин. А тот самый, которым трясла эта ненормальная. Все ясно: выронила его и не заметила, в таком была возбуждении.
Я открыла дверь, на площадке, разумеется, никого. Лифт ехал вниз, я выглянула в лестничное окошко, но из подъезда никто не вышел. Значит, убежала уже. И вот что теперь делать? Как ее искать, чтобы отдать мобильник?
Я провела пальцем по экрану телефона, и он засветился. А потом запищал, – оказалось, пришла эсэмэска.
Читать чужие сообщения нехорошо, но я невольно прочла:
Лена, встречаемся, как договаривались, сегодня в 13.00 в торговом центре «Вертикаль». Буду ждать в том же кафе, где всегда.
Андрей.
Ага, подумала я, Андрей. Тот самый, который, как она считает, убил ее мужа.
Да, у женщины, похоже, и впрямь качественно поехала крыша. Без медицинской помощи не обойдешься. Хотя Андрей, несомненно, в ее жизни есть, вот же от него сообщение.
Ладно, авось спохватится и вернется. Только я уже буду начеку, сразу мобильник ей суну и выгоню, не стану ее слушать, скажу, что детектива Куликова дома нет. Уехал он. В отпуск, в командировку, в Африку на постоянное местожительство.
Я заперла дверь, и тут снова позвонили.
– Ну что же вы, – сказала я, приоткрывая дверь на щелочку, и даже ногу на всякий случай подставила, – я как раз уйти собиралась, хорошо, что вы меня застали…
Куда там! Дверь распахнулась, как будто в нее бухнули кувалдой. Или еще есть такая машина, которая старые дома ломает, здоровенной чугунной штуковиной в стены лупит. А то еще в Средние века были стенобитные орудия.
Меня отбросило в противоположный конец прихожей, хорошо, что я удачно приземлилась, ничего себе не сломала. А к нам ворвалась вовсе не давешняя сумасшедшая, а нечто гораздо хуже. Та хоть вошла прилично, потом начала куролесить…
О проекте
О подписке