ГЛАВА 4, в которой мы попадаем в детективный триллер

– Сколько же здесь птиц! – заметила я на подлёте к провинциальному городу. – Они их тут разводят что ли?

От обилия пернатых даже цвет неба был не обычным голубовато-лиловым, а словно в чёрную крапинку.

– Да, это странно, – задумчиво сказал Даймаан, идя на снижение.

– Ты тут бывал раньше?

– Нет, но мне кажется, у нас Сомаста никак не планета птиц. Я не слышал, чтобы в каких-то городах их было так много.

Впрочем, птицы, это не летающие крокодилы, так что ничего ужасного в их многочисленности мы не увидели. Только понадеялись, что не придётся по улицам ходить с зонтом. Но всё равно нам уезжать уже вечером, так что не страшно.

Мы высадились около длинного одноэтажного дома, построенного, по моим понятиям, в виде оранжереи. На Сомасте предпочитают полукруглые либо пирамидальные строения.

– Как понимаю, в этом здании один этаж на поверхности и три-четыре внизу, – заметил Дай.

– Я надеялась, что вдали от столиц настоящие домики. Как в заповеднике, деревянные.

– Ну что ты, Айсалаш продвинутый и цивилизованный город, хоть и далеко от нас. Это даже областной центр.

Пожилой учёный жил на минус втором этаже, точнее, на нём располагались три комнаты его двухуровневой квартиры, остальные четыре были ниже. Открыв нам дверь, Фидслапс внимательно посмотрел на меня, будто просканировал.

– Я тебя примерно такой и представлял, – сказал он вдруг.

А вот мои представления о нём оказались ложными. Зная, что профессору более 200 лет, или оборотов, как тут говорят, я предполагала увидеть дряхлого старца. Господин Слампа, конечно, выглядел не молоденьким, но вполне ещё бодрым и похоже был полностью в своём уме. Он даже ходил, не шаркая согнутыми ногами, а довольно споро. Открыв нам дверь и впустив внутрь, профессор заметил:

– Мне очень приятно, что вы приняли моё предложение заехать. Надеюсь, Пала не очень на вас давила.

Я заверила его, что мне самой очень интересно было увидеть их город и познакомиться с таким великим человеком.

– Город… с ним что-то не то, – вздохнул Фидслапс, – он заметно болен, наш Айсалаш. Правда, я не очень в курсе, редко выхожу из дома. Но и до меня доносятся отголоски страданий.

– Страданий? – удивился Даймаан.

– Да. Постоянно кто-то плачет. Я был вчера на поверхности, слышал. И эти птицы, они будто наблюдают… Но об этом надо не со мной разговаривать, я просто старый затворник и мало что знаю. К тому же, вас я хотел видеть по другой причине. Позвольте с дороги вас угостить обедом и налить свежего касмуса. У меня он настоящий, а не эта переработанная чепуха, которой поят в столице.

Мы с благодарностью согласились, да и по местному этикету нельзя было отказываться. Надо сказать, здешний чай я не очень пока полюбила, на мой вкус он слишком пряный. А этот, натуральный, оказался ещё более насыщенным. Будто в него перца чили положили. Я постаралась не морщиться, но Фидслапс продолжал меня пристально рассматривать и конечно же, заметил гримасу, усмехнулся.

– Извините, – сказала я, – ещё не привыкла к разным вкусам, я же новенькая.

– Это тело твоё здесь новенькое, – странно ответил профессор, – а сущность довольно-таки местная.

– Что? – я даже испугалась того, что услышала. – На Сомасте же нет такого понятия, если я не ошибаюсь. Да и переселение душ это… такое.

– Нет, нет, барышня. Я не о некой субстанции, которая якобы гуляет из тела в тело, перерождается, проходит уроки, сдаёт экзамены и потом улетает на небо, петь песни с ангелами. Хотя я знаю эти верования с вашей стороны. В старых книгах читал, да и Палайма потом подтвердила.

– Тогда о какой сущности речь? – это уже Даймаан вступил в беседу.

– Ты, Даймаан, насколько знаю, получил хорошее образование. Но наверное, у вас уже не преподавали альтернативное энерговедение.

– Нет, – согласился Дай.

– Тогда вам обоим будет полезно меня послушать. Видите ли, ребятки, то что я расскажу, не является официально признанным научным мнением. На это указывает слово «альтернативное». Но одно время это была вполне жизнеспособная теория. Правда, доказать её так и не смогли. Грета, ты слышала, что после смерти человека остаётся сгусток энергии? Это объективно и подтверждено замерами тонкой аппаратурой.

Я кивнула.

– Слышала. Как и то, что не доказано, имеют ли эти сгустки сознание, волю и всё прочее.

– Верно. Мои учителя считали, что это действительно разумная и очень могущественная энергия. Но вот сознанием она не наделена вне своего носителя. Так скажем, это энергетическая половина личности. Она присутствует вне человека и соединяется с ним при его рождении. Вам, молодые люди, наверняка это покажется дикостью. Как, спрашивается, половина человека может гулять сама по себе, а потом раз, и запрыгивает в младенца?

– Да, этот вопрос сам по себе напрашивается, – подтвердил Даймаан.

– Всё гораздо тоньше, чем я могу объяснить словами. Вы, конечно, знаете, что энергетические способности есть далеко не у каждого на Сомасте. И как раз по этой вот теории, они зависят именно от этой оболочки, не от наследственности в генетическом плане. Да, у сильных родителей гораздо чаще и дети такие же рождаются, но это благодаря тому, что они сами притягивают именно такую энергетику. Что, бредово звучит?

Последний вопрос он задал Даймаану. Я-то слушала его, раскрыв рот.

– Если честно, то да. Не выдерживает никакой критики. И порождает массу замечаний.

– Конечно, было бы странно, если бы ты мне так сразу и поверил.

– Я не могу понять механику. Как это происходит, в случае если это правда? Вот рождается малыш у матери, а в больничной палате уже летают эти сущности и кто первый запрыгнет, тот и часть личности?

– Нет, всё звучит ещё более дико, – благодушно засмеялся Фидслапс, – когда ребенок зарождается в чреве своей матери, начинает расти, на определённом этапе формируются его энергетические центры… наша Грета назвала бы их чакрами, наверное.

Я подпрыгнула, услышав знакомое земное слово.

– И в это же время от Эсефео отделяется сгусток энергии, соответствующий именно этому человеку, настроенный на него. Я бы сказал, запрограммированный. Он по каналам, связывающих наш спутник и планету, поступает сюда, находит своего будущего носителя и на последних стадиях вынашивания беременности воссоединяется с ним через энергоцентры. И дальше развитие идёт уже совместно.

– Получается, что даже люди без способностей имеют эту часть Эсефео в себе? – удивилась я.

– Получается так. Но у них она просто служит для связи с остальным энергетическим полем, без возможности влиять на него в той степени, как, например, у Пласхаемаэбо . Ты же знаешь уже о нитях, которые соединяют всё на планете между собой? Вот и у них это просто нить, за которую можно потянуть. Ну и информационная оболочка, дающая возможность обучаться, коммуницировать и так далее. И теперь мы переходим к тебе, Грета. Ты родилась вообще не в этом мире. Но, если принять эту безумную теорию за истину, перед твоим появлением на свет от нашей Эсефео таки отделился настроенный на тебя энергетический двойник. Который всё это время, видимо, не мог с тобой соединиться. Или он существовал намного-намного раньше, и ты даже припоздала родиться, тут сложно. Как это стало возможно? Как вариант, твой жизненный отсчёт начался в момент, когда наши вселенные пересеклись и на твою мать упала тень Эсефео. Я не знаю, если честно. Но по какой-то причине твоё рождение ожидалось здесь.

– Зато я кажется понимаю, где мой энергетический двойник всё это время прятался.

Я достала кулон и показала его профессору.

– Сомневаюсь, – Фидслапс почесал подбородок, – я не слышал о том, чтобы они могли помещаться в предметы. Но мысль интересная.

– Господин Слампа, – уважительно сказал Даймаан, – то есть ваша теория в том, что способности Греты объясняются наличием в нашем мире её энергетического двойника? Она практически родилась в двух реальностях, просто сейчас произошло объединение её половинок?

– Если примитивным языком изложить эту гипотезу, то да, так и есть. Но это всё равно не объясняет, почему способности девочки настолько масштабные. Я просто хотел ей немного помочь, может мой рассказ натолкнёт её на определенные выводы в её поисках.

– Спасибо, это очень интересно, – поблагодарила я старика. Даймаан, судя по всему, впечатлён не был. Объяснение не показалось ему хоть сколько-нибудь убедительным, но он вежливо старался это не показывать слишком явно. Я же очень прониклась идеями профессора и даже склонна была предположить, что зерно правды в них есть. И как минимум информация для дальнейшего исследования.

– А что потом происходит с этой энергетической половиной, когда тело умирает? – задала я давно интересующий меня вопрос.

– Да кто ж его знает, – вздохнул Фидслапс,– никакой доказательной базы не существует. Одни считают, что эти сгустки ходят по миру, пока не растворятся в свете Эсефео. Другие – что они возвращаются на спутник и ждут там новых рождений.

Мы договорились оставаться на связи, мне показалось, что по мере того, как я буду погружаться в эту тему, может появиться потребность в новых встречах. Фидслапс со мной согласился. Мы вообще довольно быстро нашли общий язык и расставались чуть ли не как учитель с ученицей. А напоследок Слампа меня даже обнял и заявил, что задержался на этом свете столько лет, не иначе чтобы иметь возможность сделать это.

– Я понимаю, ты думаешь это всё ерунда, – сказала я Даймаану, когда мы вышли на улицу.

– А ты так не считаешь? Я видел, ты ухватилась за эту историю.

– В ней много пробелов, но я их заполню.

Даймаан явно хотел сделать какое-то критическое замечание, но тут мы услышали протяжный женский крик. Я вспомнила слова Фидслапса об отголосках страданий. Кому-то требовалась помощь, и мы могли её оказать. Не сговариваясь, я и Даймаан бросились на звук.

Девушка стояла неподалёку от дома, из которого мы вышли. Она была чем-то шокирована, смотрела в одну точку взявшись руками за щёки и качая головой из стороны в сторону.

Даймаан выхватил хаппоон, оглядываясь в поисках обидчика. Я подбежала к девушке и попыталась привести её в чувство. Не могу видеть людей в печали, мне захотелось её обнять, прижать к себе и успокоить. Неожиданно этот порыв подействовал. Девушка всхлипнула и сказала:

– Он просто исчез.

– Кто исчез? – спросила я её.

– Мой парень.

Даймаан подошёл к нам.

– Кажется, тут нет никого больше. Кроме вон тех прохожих, но они тоже прибыли на крик, не иначе. Расскажите, что произошло?

Пострадавшая, кажется, не хотела меня отпускать, вцепилась мне в рукав и испуганно смотрела на Дая.

– Мы вам хотим помочь, – уговаривала я её, – не бойтесь.

– Вы, наверное, из центра приехали? – сказал подошедший к нам мужчина средних лет, одетый по меркам Сомасты в деловое облачение.

Чуть остановлюсь на местной моде, чтобы вы лучше представили себе нашего нового знакомца. Вообще манера одеваться в этом мире весьма напоминает нашу. Нет каких-то причудливых нарядов, затейливых балахонов или конструкций, которые на себя можно взгромоздить с помощью трёх личных фрейлин. Как и во всём остальном, в одежде сомастианцы предпочитают лаконичность и удобство. Но, к счастью, к тому чтобы всем ходить в одинаковых серебристых комбинезонах, они ещё не пришли. Местные костюмы от наших, в первую очередь, отличает ткань, которая на ощупь совсем другая, не земная. Ещё одна особенность – практически полное отсутствие швов. Также здесь не слышали о молниях и пуговицах, используются «липучки» и кнопки, которые выглядят не как наши, но функционал именно такой. Члены всяких торжественных собраний носят короткие балахоны, напоминающие пончо, это устаревшая, традиционная одежда называется хайсама. А деловой костюм чиновника представляет собой не пиджак с рубашкой и галстуком, от галстуков бы здесь просто пришли в ужас, а что-то вроде лёгкой приталенной куртки из плотной ткани, идеально подогнанной к телу по индивидуальным лекалам, в комплекте идут такого же цвета брюки, не слишком обтягивающие, но и не особенно широкие. Тут вообще не любят тратить лишних материалов, поэтому вещи сидят на владельцах как влитые, оверсайзы точно не в моде. Когда я увидела в гардеробе Даймаана брюки, практически неотличимые по виду от наших джинсов, но разумеется, из другого материала, то пришла в восторг и при первом случае закупилась подобными.

Я в основном предпочитаю местные свитера и лонгсливы, как я привычно их называю, но только из-за собственной лени. У сомастианских женщин в ходу платья, особенно длинные и облегающие. Я одно время задалась вопросом, если здесь полное и изначальное равенство полов, почему присутствует сексизм в одежде. Было бы логично, чтобы все носили одинаковые фасоны. Но как мне объяснили «это же просто красиво!» Да, права мужчин и женщин не подвергаются сомнению, но глупо притворяться, что мы одинаковые, да и вещи смотрятся на нас по-разному. К тому же женщина в платье как бы подчёркивает, что она никуда не спешит в отличие от суетливых мужчин, и это вообще-то дополнительное преимущество. Я с этим согласна, поскольку в здешнем моём жизненном ритме неторопливую и элегантную прогулку в сарафане себе позволить просто не могу. Но вернусь к своей истории. Итак, на мужчине был деловой ансамбль, довольно лёгкий, он даже куртку сверху не накинул, так что либо из йесмы выскочил, либо находился в каком-то здании неподалёку.

– Вы похожи на сфатианцев, – продолжил незнакомец, – давно пора разобраться с этим безобразием. Мы подали уже три тройки сигналов, и никто пока не отреагировал.

– Нет, мы тут с неофициальным визитом, – ответил Дай, – просто услышали крики и решили узнать, можем ли помочь.

– По крайней мере, у вас есть хаппоон, так что вы можете защитить себя и свою даму. Без обид, госпожа, здесь сейчас без оружия довольно опасно. Хотя поможет ли оно, тоже большой вопрос.

Мужчина обратился к девушке, всё ещё прижимающейся ко мне.

– Милая, что вы видели? Удалось что-то рассмотреть?

Он явно был тут не последним лицом, очень по-хозяйски действовал. Может, даже какая-то «шишка» в местном Управлении.

Моя подопечная постаралась рассказать, что же её так напугало.