7

Такси давно уже ждет, наматывая простой,

Так что быстрее выходи наружу.

Поломанные. “Та сторона”

Звонок раздался как раз в тот момент, когда Леська заканчивала красить губы прозрачным блеском. Она бросила матери “Я сама” и, подхватив ключи, вышла во двор. Она не торопилась, поэтому успела похолодеть от впечатления, которое смогла произвести на Алексея. Сначала его взгляд замер на ней, словно не её, а другую девушку он ожидал увидеть. Потом он медленно моргнул и скользнул по Леське, оставив на бёдрах, животе и плечах выжженную дорожку. А потом ей показалось, что он выругался и прочистил горло, прежде чем поздороваться с ней.

Другого она и не ожидала. Мать нарядила её, как самую что ни на есть ночную бабочку: обтягивающие джинсы, босоножки на высоких каблуках, блузка, полностью обнажающая правое плечо и руку. “Какой девушке не понравится, когда парни от её вида теряют дар речи? Да?” Леська хотела возразить, что ей это не нравится, но не стала. Бесполезно. И да, ей была неприятна его реакция. Она откинула распущенные волосы за спину. Как-то читала: если женщина поправляет причёску – значит, хочет понравиться мужчине. Чушь! Как ещё ей справиться с нервозностью? Кто скажет, чем сегодня закончится вечер? Останется ли она целой и невредимой? В очередной раз спросила себя: сколько же ему лет? восемнадцать? девятнадцать?

На мистере I'm-sexy-&-I-know-it красовалась рубашка цвета жжёного сахара и очень похожего оттенка кожаная жилетка. Всё такое простое и дорогое, что Леську начало тошнить.

Но на самом деле ей стало худо, когда она увидела Фёдора. “И ты, Брут?” Он сидел за рулём красивой спортивной машины. Леська не очень разбиралась в марках. Она видела только, что машина блестящая и дорогая. Красная, как кровь.

Фёдор улыбнулся ей тёплой, дружеской улыбкой, отчего Леська выдохнула и немного расслабилась. Что такого было в этом парне, что от одного взгляда на него, её внутренности то переставали дрожать, то наоборот пускались в пляс?

Алексей открыл ей заднюю дверцу, но Фёдор лениво возразил:

– Девушка – наша почётная гостья, поэтому ты должен посадить её впереди. – Он посмотрел на Леську снизу вверх: – ты ведь хочешь сесть впереди, Олеся?

– Да, – кивнула Леська.

– Так что уйми свой пыл, – Фёдор обратился к Алексею, – и позволь девушке получить максимум удовольствия.

Алексей сощурился.

– Эй, друг, ты не играешь против меня?

– Как можно? – развёл руками Фёдор и подмигнул Леське.

Она рассмеялась, хотя впору было сглотнуть.

Алексей открыл Леське пассажирскую дверцу, и когда она опустилась на сиденье, её встретил долгий-предолгий взгляд Фёдора.

Даже сейчас она до последний детали помнила дыхание его зрачков, блеск полупрозрачной оправы, короткие, но как-то по особенному уложенные волосы, замшевую куртку с закатанными рукавами, ворот рубашки, чёрный шнурок и цепочку на шее. Фёдор наклонился и потянул ремень безопасности, не отпуская её глаз.

И Леська не хотела разрывать этого взгляда, невидимых нитей, протянувшихся между ними. Тонких, звенящих от напряжения, дрожащих даже от лёгкого дыхания, и готовых исчезнуть от любого неверного движения. Она замерла, боясь шелохнуться и нарушить незримую связь.

Их близость доставляла Леське почти физическое наслаждение.

– Эй, подальше от моей девушки! – Алексей плюхнулся на заднее сиденье. Ремень безопасности щёлкнул в замке.

Леська усмехнулась. Она, конечно, не была ничьей девушкой, но даже не хотела тратить силы и убеждать в том Алексея. Его явно не заботило её мнение. Он коснулся её плеча и, стоило Леське обернуться, спросил:

– Как насчёт поцелуя, милая? – как и днём, он смотрел на неё губы так пристально, что Леська чуть не выпрыгнула из машины.

– Нет! – повысила она голос, – вообще, вы даже не поинтересовались, может, у меня парень есть?

– Есть? – встрепенулся Алексей, как будто это что-то бы значило для него. Фёдор же замер, и, как показалось Леське, посмотрел на неё долгим серьёзным взглядом.

Она знала, что не сможет соврать: – Нет, – на мгновение она задержала взгляд на родинке.

– Умеешь ты уязвить мужское самолюбие, Олеся, – Алексей расслабился и его губы растянулись в улыбке, так, словно ему не был помехой ни мифический, ни реальный парень.

– В любви и в войне все средства хороши, – напомнила Леська, отворачиваясь. Фёдор резко завёл машину.

В тот вечер они так и не попали в «Саваж». Сначала медленно прокатились по городу, будто бы скользили по водной глади тёмного зачарованного озера. Ребята о чём-то говорили, смеялись, но она почти не слышала. Она превратилась в сгусток энергии, снова и снова выискивая пути выхода из ситуации, в которой оказалась против воли.

Потом поехали на какую-то автотусовку, где все сидели на капотах машин, где девчонки были очень крутыми, курили тонкие сигареты и танцевали прямо на улице. Леська и не подозревала, что в её городе существует такое. Там даже была машина-бар, где готовили кофе и наливали напитки.

Ребята познакомили её с друзьями: такими же взрослыми и, наверняка, такими же богатыми. Они стояли отдельным кружком среди мотоциклов, блестящих автомобилей, любопытных взглядов и своей собственной музыки, льющейся из колонок одного из багажников.

– Привет! – многозначительно протянул блондин с взлохмаченными волосами, осматривая Леську. Похоже, он не причёсывался с тех пор, как последний раз купался в море. В прошлом году. Это нисколько не умаляло его привлекательности. Он нарочито медленно оглядел Леську с головы до ног, задержав взгляд на голом плече. Он вёл себя так, как никогда не вели местные парни (по крайней мере, те, с кем она общалась): уверенно и раскованно, заставляя Леську почувствовать себя настоящей горячей штучкой. Она возблагодарила небеса, что темнота ночи не позволяет увидеть румянец, вспыхнувший на её щеках.

– Эй, это моя девушка, прояви уважение! – прорычал Алексей и положил руку Леське на талию, как будто обозначая территорию. Она предупредительно посмотрела на него, прося отлепиться. Ей до ужаса было неприятно его прикосновение.

Алексей и не думал менять позу, но её выручил громила с большим носом и хмурыми бровями, что стоял с краю. Он подвинулся, пропуская пришедших ближе к центру. Алексей был вынужден позволить ей пройти.

– Познакомься, Олеся, это мои друзья, – он представил красавчика и остальных ребят, но Леська пропустила все имена мимо ушей, потому что за её спиной, в осязаемой близости, оказался Фёдор, и всё её внимание было сосредоточено на нём. Она обернулась. Фёдор посмотрел в её лицо, утопив в шоколадных глазах.

– Я за пивом, тебе принести? – кивнул ему большеносый.

– Нет, я на машине.

– Я тоже безалкогольное.

– Что так?

Громила повёл головой, но вместо него пояснил красавчик блондин:

– Ему Маришка ультиматум вкатила. Секс или пиво. Я бы на его месте тоже выбрал эту жаркую девчонку, – он подмигнул Леське, приглашая придвинуться ближе.

– Заткнись, Антоха! – рявкнул большеносый, но Леськины соседи уже грохотали, и она тоже не смогла удержаться от улыбки.

– Давай кофе, – крикнул Фёдор уходящему.

– Ок, – тот даже не обернулся.

– Говоришь, она твоя девушка? – поддел Алексея коренастый парень, что стоял справа от блондина, Антона. Его бычью шею и плечи обтягивала серая поношенная футболка. – Олеся не похожа на тех курочек, которые только и делают, что трясут перед тобой перьями, – он изобразил маленькие крылышки и пропел: – Ко-ко-ко.

– Я не его девушка, – вставила, пока было не поздно, Леська. В ответ на вопросительно поднятые брови пришлось пояснить: – просто у Лёши самомнение больше, чем весь мой город, и ответа «нет» для него не существует.

Тот качнулся на длинных ногах, и его рот расплылся в огромной самодовольной улыбке. Он вёл себя так, словно она сказала: “Да, я девушка это крутого парня!”

– Тебе никто не говорил, что стоматолог слишком сильно отбелил тебе зубы? – уточнила Леська.

Ребята разразились хохотом, похожим на гром потерявшего управление поезда. У Антона даже пиво носом пошло. Могучие тела сотрясались от смеха, так долго, что на них стали оборачиваться. Леське удалось невзначай встретиться с глазами Фёдора.

– О, чёрт! – коренастый согнулся пополам, по его лицу потекли искренние слёзы, – она тебя сделала!

– Ты хоть понимаешь, что дала им повод для стёба ни ближайший год? – наклонился к самому её уху Леша.

– Не сомневаюсь, что ты им эти поводы каждый день даёшь.

– Чем ты занимаешься в свободное от шуток время? – спросил, отсмеявшись, Антон.

– Учусь, – обернулась Леська. Эта была чистая правда. Много позже она думала, что именно тогда упустила самый прекрасный момент покончить с недопониманием. Стоило ей добавить “учусь в школе”, и все будущие недомолвки, непонимание, двусмысленность испарились бы.

Увы. Она этого не добавила.

Ребята принялись наперебой рассказывать о своей учёбе, вспоминали совместные проделки детства и юности, рыбалки, походы, и момент был упущен. Потом обсуждали футбол и чемпионат мира, говорили о политике и новом законе о митингах. Антон то и дело вставлял в разговор всякие примеры психологических экспериментов – он, как выяснилось, учился на психолога. Леська слушала открыв рот: какая у них интересная жизнь, и как много всего они знали. До той поры она не разу не сталкивалась с такими разносторонними людьми.

Ребята все, как один, немного флиртовали с ней, несмотря на пристальные взгляды её «официального» спутника. Может быть, дело было в косметике, которую мать щедрой рукой наложила на Леськино лицо, или обтягивающих джинсах, или босоножках на умопомрачительно высокой шпильке? А может быть в их уверенности? В лёгком отношении к жизни? В умении просто держаться?

Когда вернулся с кофе и пивом хмурый, ребята снова сошлись в приступе раскатистого хохота, пересказывая ему Леськину шутку. Алексей самодовольно щурился, как лев после сытного обеда. Казалось, его совсем не задел смех друзей. Иногда Леська позволяла себе встретиться взглядом с Фёдором. Её неизменно приветствовала тёплая улыбка, от которой её качали волны нежности.

Далеко за полночь, когда звёзды на тёмном небе стали огромными, как медузы, один из парней, кажется, его звали Юрой, попросил Фёдора отвезти его девушку домой. Леська с сожалением смотрела им вслед, когда Фёдор обернулся и спросил:

– Хочешь с нами?

Конечно, она хотела.

Они летели по ночному городу, и Леська не слышала рёва двигателя и ветра, только шорох одежды Фёдора и поцелуи сладкой парочки на заднем сиденье. Смущённая, она посмотрела на него, он бесшумно рассмеялся, не отрываясь от дороги.

– Странно, что ты без “своего парня”, – поддел он.

– Издеваешься? – спросила Леська. Она-то думала, что Фёдор специально увёз её, пока Алексей отлучился.

– Не без этого.

– Поосторожнее. У меня тоже когти есть.

– Ого! – лицо Фёдора вытянулось, – не подходите слишком близко: я тигрёнок, а не киска?

– Не без этого, – прищурилась Леська.

Он внимательно посмотрел на неё. Казалось, хотел что-то спросить.

Не спросил.

– Ты эту тачку из дома пригнал? – пошла в наступление Леся. – Или она у тебя здесь была?

– Это важно?

– Нисколько, – Леська повела плечами, – папочкин подарок?

Фёдор повернул к ней насмешливое лицо. Его глаза под очками слегка сощурились.

– Не угадала.

– Мамочкин?

Глаза потемнели, машина прибавила ходу.

– Мимо, – выдавил он. Стальные пальцы крепче сжали обшивку руля.

Она почувствовала, что наткнулась на что-то, что по-настоящему его задело, и желание дерзить пропало.

– Даже и боюсь предположить, – сдалась Леська, – неужели сам заработал?

– Типа того.

Она не знала сколько ему лет: вполне мог и сам заработать.

Через три квартала он уже притормозил у обочины. Оказывается, девочка жила неподалёку от неё. Странно, что Леська не видела её раньше. Может, тоже приезжая?

Они недолго постояли у машины. Парочке не терпелось остаться наедине. Леська завидовала им. У неё никогда не было таких отношений с парнем, чтобы он свободно брал её за руку, провожал её до дома, целовал.

Сажая её в машину, Фёдор открыл дверь, но руки не подал.

– Пристегнись, – коротко велел он.

Леська подчинилась.

– Хочешь, покатаемся по городу?

– Можно, – спокойно ответила она, пряча глаза под ресницы. Боялась, что радость будет слишком заметной. Она не должна была радоваться!

Зарычал мотор. Они отъехали от обочины и развернулись на перекрёстке. Ночь полетела навстречу редкими огнями, ровной полосой разметки и ароматами морского города. Леська опустила стекло до упора и высунула голову наружу. Ветер был свежим, и постепенно все сомнения покинули её. Она вытянула руки из окна, чтобы поймать упругий поток. Волосы развевались за спиной и щекотали шею. Вихри окутывали её всю: плечи, тело, живот и ноги, скользили по коленям и ступням.

Скорость ей нравилась. Вот бы эта ночь никогда не кончалась!

Наконец, она вернулась в салон, поудобнее устроилась в кресле, глядя строго вперед. Она знала, что Фёдор не смотрит на неё, но отчего-то чувствовала, что он столь же полон ею, как и она им. Ощущение это приносило особое удовольствие, трепет, странную тоску. Скрещивая ноги, ставя локти на окно, откидывая волосы со лба – делая любое движение, она думала только об одном: замечает ли он?

Леська судорожно улыбнулась, понимая в глубине души истинное значение своей улыбки, веря в то, что может с её помощью изменить выражение его невозмутимого лица. Обладает силой, которую раньше не считала нужной использовать. Ей захотелось увидеть, как дрогнут его черты, услышать, как сорвётся стон с губ. Она сглотнула, охваченная странным чувством, не зная, почему ей вдруг стало так трудно дышать.

И только спустя несколько минут поймала себя на мысли, что ей надо прекратить думать о нём. Да, он не был откровенно красив и сексуален, как например, блондины Антон и Алексей. Но он нравился ей до умопомрачения – понравился с первого взгляда. А по хорошему он не должен был ей нравиться. По совести она должна сделать всё, чтобы не нравиться ему. Только так она сможет защитить его.

– Что завтра будешь делать? – спросил Фёдор.

Леська задумалась. Никаких планов у неё ещё не было, но сказать об этом она не могла. Ей хотелось закрыть глаза руками и сжаться. Когда же она придумает, наконец, как выпутаться? Ей безумно, до умопомрачения хотелось провести с ним завтрашний день…

– Утром буду отсыпаться, наверное, а вечером поеду на дикий пляж ракушки собирать. Мама мидии обожает, – она повернулась, наслаждаясь моментом, когда может без зазрения совести любоваться им, – а ты? – непроизвольная дрожь бежала по Леськиному позвоночнику. Её дыхание стало поверхностным, как если бы она боялась спугнуть его.

– Утром я обещал отвезти тётю на рынок, и потом придётся помочь ещё с кое-какими делами. После обеда мы поедем с ребятами в Ухтово. Поедешь с нами?

“Да! Да!”

– Надо у мамы спросить. – Жаль, что он не мог приехать прямо к рассвету и один. – Ты у тёти гостишь? – она задала вопрос очень осторожно: если спросить про каникулы, может зайти разговор об учёбе, а ей вдруг расхотелось говорить, что она ещё школьница.

– Нет. У отцовских друзей здесь свой дом. Он говорит, что не хочет слишком сильно докучать ей.