Глава 2

– Элька, давай быстрей! – Лариса заглянула в комнату к дочери. – С нами выйдешь или не успеваешь? Что такое? – Мать увидела, что девочка стоит у окна, опустив щетку для волос и задумчиво перебирая пальцами края шторы. – Плохо себя чувствуешь?

Эля обернулась к матери.

– Плохо. Нет. Хорошо. Нормально, мам!

– И собираешься плакать? – уточнила мать.

– Нет! Ничего подобного. – Эля быстро собрала густые, слегка вьющиеся светлые волосы в хвост. – Все хорошо. С вами выйду, мам.

Лариса быстро подошла к дочери.

– Точно все хорошо?

– Да.

– А плакать о чем хотела? Скажешь?

– Нет, – та покачала головой и отошла от матери. – Ни о чем.

– Почему говорить не хочешь?

– Отцу расскажешь.

– И что? Он твой отец.

– Точно?

– Очень глупая и грубая шутка, Эля.

– Я на вас не похожа, мам.

– Зато мы на тебя похожи, дочка!

– Девочки! – не выдержал отец и заглянул в комнату. – Лара, ну что такое? Мы восемь минут назад должны были выехать из гаража.

– Всем помешала я, да, пап?

Отец поцеловал Элю в лоб и обнял жену, подтолкнув ее к выходу.

– Всем помешал я, но давайте доживем до воскресенья и там уж поговорим по душам.

– С вами поговоришь! – вздохнула Эля. – Ты что, в воскресенье производство остановишь, чтобы со мной поговорить?

– Нет, но…

– Вот и не обещай того, чего исполнить не можешь. Ага?

– Ага, дочка, – вздохнул отец.

– Я вообще не уверена, что я ваша дочь, – твердо сказала Эля теперь уже отцу. – Мы слишком разные.

– Слушай, разная, давай ты в школу сегодня не пойдешь, а? Поедем с нами. И поговорим.

– Не-а, – Эля отвела руку отца. – У меня пробное ОГЭ.

– О… что? – Отец попробовал все свести на шутку.

– Мне не о чем с тобой говорить, пап, не держи лифт, подвинься, не закроется так, из-за твоей мощной спины фотоэлемент скоро сломается.

– Эля! – Лариса беспомощно всплеснула руками.

– Да ладно! – засмеялся отец. – Смешно. Так почему тебе со мной не о чем говорить, дочка? Потому что у меня пятьдесят четвертый мужской размер? Я много съел булок собственного производства?

– Нет, потому что ты даже не знаешь, что я сдаю экзамены через две недели и что они называются ОГЭ.

– Теперь буду знать, – мирно ответил отец и насильно прижал дочь к себе. – Разрешают ходить в школе с таким вырезом? – Он попробовал застегнуть повыше блузку дочери.

– Отличницам разрешают! – вздернула нос Эля и расстегнула еще одну пуговку. – Я – лучшая, ясно?

– Но только не с нами, дочка, – вздохнула Лариса. – Ты хочешь поссориться, тебе так проще? Куда ты? Мы же на минус первый… Ты не идешь с нами в гараж?

– Я пешком в школу пойду, мам! Или на троллейбусе подъеду.

– Опоздаешь.

– Я же объяснила – мне можно, я лучшая.

Родители переглянулись и ничего не сказали.

– Что? Такие дружные, да?

– Элька, да что тебя просто раздирает сегодня?

Эля выразительно посмотрела на мать. Та больше ничего не сказала. Отец ничего не знает о Мите, по крайней мере, Лариса дала ей слово мужу не говорить. Почему Эля так на этом настаивала, она сама не понимала. Ей казалось – вот начнет отец расспрашивать, и все исчезнет. Ведь придется рассказать и о Митиной семье, главное – о его отце. И Федору, ее собственному отцу, вряд ли понравится вся та ситуация. Он будет против. А бороться еще и с собственным отцом у нее уже не хватит сил. Ей достаточно Митиного.

На самом деле опаздывать каждый день очень неприятно.

– Теплакова, ты что, лучше всех? – резко остановила ее Таисия, моложавая энергичная женщина с ослепительной улыбкой, никогда не сходящей с лица, даже когда та сердилась. Два года проработав в их лицее, Таисия сделала головокружительную карьеру от учительницы истории до замдиректора огромного учебного центра.

Эля взглянула на учительницу.

– Таись-Игнатьевна…

Нет, пожалуй, не стоит вступать с ней в спор. Испортит настроение на весь день.

– Я спрашиваю, почему опять опоздала?

– Проспала, – коротко ответила Эля.

– Пиши объяснительную.

– Хорошо, – мирно улыбнулась Эля.

– Не вижу ничего смешного! – стала заводиться Таисия. – Тебе смешно? Дисциплина у тебя хуже всех в классе!

Эля решила считать в голове до десяти, чтобы не отвечать Таисии на заведомую ерунду. Уж у кого, у кого, а у нее дисциплина… Опоздание – это такие мелочи в сравнении с тем, что делают некоторые ее одноклассники…

На счастье, дверь распахнулась, и с грохотом ввалились два друга, один из ее класса, второй из параллельного. За ними потянулся отчетливый запах табака и хорошего одеколона.

– Здрассьте, Таись-Игнать! – проорали оба и попытались проскользнуть через турникет мимо замдиректора.

– Стоять! – закричала та, на секунду забыв про Элю, и перегородила им проход обеими руками.

Дудукин, светлый энергичный подросток, с удовольствием врезался в необъятную грудь Таисии, сегодня обтянутую тонким ярко-фиолетовым шелком.

– Ух ты! – весело сказал он. – Таись-Игнать, это вы?

– Да ты что, Сережа, совсем уже? – Замдиректора двумя руками отпихнула Дудукина, который, врезавшись, так и остался стоять в совершенно неприличной близости к женщине.

Эля засмеялась. Второй подросток, Киселев, обернулся на нее и тоже засмеялся.

Бурая от негодования замдиректора набрала побольше воздуха и крикнула:

– Только с родителями в школу пущу! Всех!

– Таись-Игнать, – дружески начал Дудукин и снова придвинулся к учительнице. – А сейчас ч, мы с Элькой и Тёмой го в кинишко?

– Что ты говоришь? На каком языке ты говоришь? Какое кинишко? Что еще за «го»? Что за «ч»?

– Рванем, значит, в кинишко, вы же говорите – только с родаками пустите… А «ч» – это «шыто»…

– Дудукин!..

– А как? Родаки мои на работе… Вернутся только через неделю… Работа у них такая… В кино, а потом ко мне на хату двинем, да, Кисель, как?

Второй подросток неопределенно улыбался, Эля стояла и слушала разглагольствования Дудукина.

– Что ты несешь, что ты несешь, Дудукин? – Замдиректора беспомощно махнула рукой. – Быстро все в класс… Кинишко… Через неделю… О чем только думают родители… А эта… каждый день опаздывает… Смотрите на нее… Баллы она школе зарабатывает… Лучше бы не опаздывала… – приговаривая, Таисия быстро пошла к лестнице.

Дудукин подмигнул Эле:

– А ты ничё так сегодня… Сядешь со мной?

Эля выразительно скривилась.

– А ч? А ч? – Подросток стал подступаться к ней поближе, ненароком пытаясь обнять за талию.

– Дуда, руки убери, – спокойно сказала Эля. – Нич.

– Ладно, – неожиданно просто согласился Дудукин. – Правда выглядишь супер. И ваще так всё… просвечивает… Списать алгебру дашь?

Эля пихнула его кулаком в бок, на ходу открыла сумку, достала тетрадку, потом спохватилась:

– Как списать? Задание же было онлайн! Надо было решить и отправить!

– Вот черт! – расстроился Дудукин. – Двойку влепит…

– А тебе не все равно? – удивилась Эля.

– Мне? Нет. У меня лимит. Одна тройка. Или химия, или алгебра.

– А если две?

– В Англию не поеду. Не пустят родаки.

– А что ты там забыл, Дуда? – догнал их Киселев, все это время пытавшийся расстегнуть заклинившую молнию на ярко-зеленой ветровке, так и не расстегнул, шел сейчас в ней.

– Где?

– В Англии! Зачем тебе туда?

Дуда растерянно посмотрел на друга.

– Ну ч… Англия… Юнайтед Кингдом… Кисель, ты ч? Англия!

– Не, я в Англию не хочу. Ч там делать… Летом дождь, холод… Мне английский не нужен… На кой мне язык врагов… Мне лучше автомат…

Мальчики громко засмеялись и стали стрелять друг в друга воображаемыми автоматами.

– Ну кто же так орет в коридоре? – высунулась из кабинета математичка. – А, родные все лица. Веселые, приятные. Заворачивайте на огонек. Дудукин, не хочешь задачки пощелкать? Как раз тебя ждем.

– Ага, – с неохотой улыбнулся подросток. – Эль, давай двигай первая…

В соседнем классе была открыта дверь, и Эля увидела знакомую лохматую голову. Митя что-то писал, сидя на третьей парте, у окна, подперевшись другой рукой. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову. Да, стоило поругаться с родителями и опоздать, напоровшись на Таисию, чтобы увидеть этот взгляд и эту улыбку. У Мити есть две улыбки, одна – для учителей и для всех остальных. Вторая – для нее. Он редко так улыбается, но если уж улыбнется, можно даже словами ничего не говорить. Она замерла на секунду, встретившись с ним глазами. Хорошо началось утро.

Дудукин увидел, что Эля замялась у дверей, подхватил ее под руку и силой втащил в класс.

– Здрассьте, Наталь Петровна! – весело проорал он математичке. – А вот и мы с Элькой! Таись-Игнать нас в кинцо гнала, да мы не пошли. Решили – на математику лучше! А у меня вчера комп вис, я задание не сделал!

Эля освободилась от цепкой руки Дуды и прошла на свое место. Подружки ее не было, поэтому Дуда тут же нарисовался рядом с ней.

– Садитесь, садитесь, – засмеялась математичка, как всегда бодрая и энергичная. – Таисия Игнатьевна, говоришь, вас в кино отправляла с утра?

– Ага… – уже менее уверенно кивнул Дуда.

– Ладно. А я попрошу тебя у доски помаяться. Давай-давай, иди.

– Я только со своей девушкой… Я без нее никуда… – Дуда попытался потянуть с собой и Элю.

Кто-то в классе фыркнул, но математичка лишь махнула на него рукой:

– Иди-иди, Серега, девушка твоя пока за партой посидит.

– Да что он говорит? – возмутилась Эля. – Какая девушка?

– Вот и я думаю, – засмеялась математичка. – Какая Дуде девушка? Нос не дорос.

– А нос тут не главное! – пробурчал Дуда, так, чтобы одноклассники слышали, а математичка – нет.

Но Наталья Петровна услышала и покачала головой:

– Вот язык без костей, а! А если я отвечу? Тоже будет ржа.

Эля увидела значок сообщения:

Доброе утро! :-)

Посмотрела на задачу, которую дала Наталья Петровна, и решила сначала заняться математикой. Если начать переписываться с Митей, то задача уже станет неинтересной. Второй раз он писать не будет, надо его знать. Будет ждать и ждать, пока она ответит. Наверно, это не очень мужское качество… Трудно разобраться. Можно попытаться поговорить с матерью… Но Митя ей не очень понравился. Она видела его один раз, мельком, и не понравился. Она прямо не сказала, но Эля почувствовала. Митя как раз от растерянности стал улыбаться той самой улыбкой, ненастоящей, старательной.

Дуда вернулся на место, ничего не решив и совершенно не расстроившись.

– Накрылась твоя Англия, – сказала Эля, чуть отодвигаясь, потому что подросток сел к ней слишком близко.

– Ну и ладно! – улыбнулся Дуда и снова пододвинулся к Эле. – По химии четыре получу. Или не получу. И не поеду. С тобой в лагерь поедем, да? В развивающий… Меня родаки отправить хотят. Будем развиваться, да, Эль? – Дуда игриво засмеялся, хлопая ресницами.

Эля скривилась.

– Дудукин! – крикнула Наталья Петровна. – Отстань от Теплаковой! Сам не решаешь и ей не даешь! А она должна баллы школе принести на экзамене, раз уже мальчики у нас такие.

– Мальчики у нас ого-го! – бодро ответил Дудукин, постучав себя по груди. – Нравятся мои духи, Эль?

Эля только покачала головой, продолжая решать.

– Значит, нравятся, – уверенно сказал Дуда. – Мне тоже! Брутальные! Ну ч, го со мной в лагерь? В Сочи…

– Дуда, да что ты завелся с утра? – удивилась Эля. – Какой лагерь? Я в лагеря не езжу…

– А со мной? А в Сочи? Шашлик, го-ори, гарячий друг, тёплий море…

Эля сбросила его руку под столом, которой он пытался ухватить ее за коленку.

– Это ч, твоя нога, Элька? Какая гладкая… Ты ч, без колготок? Во даешь…

– Да уйди ты, пожалуйста!

– Это не я, это море плещется у ног… тёплий-тёплий…

– Придурок…

– Не могу, у меня гормональный выброс…

Эля вздохнула.