– Сложно говоришь, Даш! – отмахнулся Паша. – Не придумывай ничего! В горах роз нет, дикие разве что… И то вряд ли.
– Так они вполне дикие, эти розы… Да, Никыч? – Даша опять подмигнула Нике, та засмеялась.
– Да, Даша. Дикие, коллекционные и спортивные. Всё в точку. И пацаны любят.
– Кирюша, давай я с тобой пойду… – Вера, которая мало вслушивалась в разговор Даши с Никой, снова прильнула к Кириллу, тот слегка отстранился.
– Посиди тут. – Даша рывком притянула подругу к себе, так, что та, потеряв равновесие, чуть не упала. – Я тебе пока ногу крапивой натру…
– Зачем? – испугалась Вера.
– А это самое лучшее противоядие от змеиного укуса! Ты не знала?
– У меня уже почти не болит…
Ника оставила свой рюкзак около Даши и пошла вверх по сильно изгибающейся тропинке, отстраняя руками ветки кустарника с красивыми, ажурно изрезанными листьями. Кирилл, догнав ее, пошел сзади. Некоторое время они так шли, потом Кирилл молча обогнал ее и пошел первым. В самых неудобных местах он протягивал ей руку, Ника не отказывалась. Почему бы и нет. Это просто по-товарищески. Так легче идти по крутому подъему или по узкой, осыпающейся вниз, куда даже страшно взглянуть тропке. Руку он задерживал потом чуть дольше, чем это требовалось. В городе она, может, и не пошла бы с ним за руку, а в горах, когда идти трудно…
– Давай немножко посидим, – сказал Кирилл, когда они дошли до небольшой площадки, на которой скала выходила широким плоским уступом.
– Нас ребята ждут, – сказала Ника. – Нет, давай дальше пойдем.
– Они тоже отдыхают, не переживай. Ты разве сама не устала?
– Нет, я привыкла к нагрузкам, – пожала плечами Ника.
– А так по тебе не скажешь, что ты спортсменка…
– В смысле?
– Ты такая… – Кирилл неопределенно показал руками и от смущения засмеялся. – Такая…
– Ладно, проехали! – Ника махнула рукой. – Дашка же сказала – дикая спортивная роза, причем с толстыми шипами. Я – волевая и сильная. И выносливая. Вот такая. Ты это хотел сказать?
– Нет… – Кирилл стоял близко к ней и не отходил.
Ника сама обошла его и села на камень.
– Ну, садись давай, раз устал. Я могу еще часа два без остановки идти.
– Я пить хочу.
– И я хочу. Ну и что?
– Я из-за тебя пошел, – неожиданно сказал Кирилл. – Так бы не пошел ни за что.
– Ну… – Ника не знала, как на это реагировать. – Хорошо.
Симпатичный, невероятно симпатичный Кирилл был слишком мягким. Все время хотелось сказать: «Спину выпрями, выше нос, говори твердо, слова не размазывай… Что ты такой нюня?» Но она говорить ничего не стала.
– Ты ГТО будешь сдавать? – вместо этого спросила она мальчика.
– ГТО? Не знаю… А зачем? Чтобы баллы дополнительные получить для поступления, что ли? Сколько там баллов прибавляют, ерунда какая-то, один или два… А ты?
– Я уже сдала, – засмеялась Ника.
– Какой значок? Золотой?
– Золотой.
– Здорово… – Кирилл с восхищением смотрел на нее. – Я… тоже… Я, знаешь, подтянуться могу… сорок раз… и это… отжаться… тоже…
– Сто сорок, да? – засмеялась Ника. – Так, ладно, пошли. Ты отдохнул?
– Нет еще. – Кирилл передвинулся поближе к Нике. – Ты похожа, знаешь… Я читал исландские саги… Там женщины такие…
– Какие?
– Резкие и… ну, в общем… красивые.
– Я красивая, я знаю, – кивнула Ника и встала.
– То есть… – Кирилл растерянно встал за ней. – Я просто так говорю… Я красоту вообще люблю… Ты обиделась?
– Пошли!
Кирилл послушно потопал за Никой, стараясь идти как можно ближе к ней. Ника обернулась.
– Не наступай мне на ноги. И не дыши в затылок.
– Хорошо, – кивнул Кирилл, но не отстал.
– Ты слышишь? – засмеялась Ника, не останавливаясь.
Кирилл ухмыльнулся и дотронулся до ее волос.
– Как у лошадки…
– Ты что, вообще, что ли? – Ника от неожиданности фыркнула.
– У меня игрушка такая была… Мне подарили в два года. Сначала она была больше меня, в детстве… потом становилась все меньше и меньше, это было как чудо…
– В детстве!.. Ты и сейчас в детстве.
– Нет. – Кирилл шагнул вперед, встал перед Никой. – Нет.
Ника тоже остановилась, посмотрела на него снизу вверх. Кирилл молчал, стоя перед ней, совсем близко, но не прикасаясь к ней. Ника видела, как краска постепенно заливает его лицо, от скул, выше, к вискам, к носу. Ника покачала головой и попробовала обойти его по узкой тропинке.
– Подожди. – Кирилл остановил ее за руку, неловко сжав локоть.
– Что? – Ника подняла на него глаза.
– Я… хотел спросить просто…
– Спрашивай.
– Ну что ты так… – Кирилл с досадой отпустил ее руку.
– А как надо? – засмеялась Ника. – Как Верунчик? Повиснуть на твоем плече, обвиться вокруг и шептать тебе, какой ты брутальный?
– А ты слышала? – удивился Кирилл.
– Не трудно догадаться было. По ее блудливому виду.
– Ты жесткая.
– Нормальная. Пошли. Я жуков боюсь. А когда мы стоим, кто-то начинает на ноги лезть.
– Ну вот хоть чего-то ты боишься!
– Я многого боюсь, почему? – пожала плечами Ника, решительно поднимаясь по тропинке. – Слушай, а там, кажется, дальше нет дороги. Смотри, вон до той площадки идет тропинка, а дальше нет…
Они обернулись вниз.
– А… по какой дорожке мы пришли – после кустов она разделяется вон там внизу, видишь? – Кирилл растерянно показал на развилку. – По левой или по правой?
– Не знаю, если честно… Мне кажется, мы не шли около той белой скалы…
– Шли! Я там еще про ГТО тебя спрашивал…
– Кто кого спрашивал… – пробормотала Ника. – Но это неважно. Важно, что, кажется, мы слегка заблудились. Вот, кстати, ягоды какие-то… Только я не знаю, можно ли их есть. На жимолость похоже… Лучше не рисковать… Может, обратно пойдем? Дальше дороги нет.
– Давай попробуем перелезть через эту скалу? Там, наверно, есть спуск.
– А если нет?
– Посмотрим, не стоять же здесь.
Ника, ободренная, что Кирилл проявил хоть какую-то твердость, сама не зная, что делать, кивнула.
– Ну, давай.
Кирилл с трудом, но все-таки залез первым, протянул ей руку, втащил девочку на крохотную площадку. Ника сделала несколько снимков.
– Потрясающе красиво. Вот еще попить бы, и можно так целый день идти. Если знать, куда идти, не метаться. Глупо так с картой вышло…
– Вера, кстати, дольше всех занимается в клубе, самая опытная.
– Оно и видно! Как можно было карту забыть? Самое главное в походе! – засмеялась Ника, стоя так близко к Кириллу, что слышала, как бьется его сердце. Это было волнительно и немного тревожно. Ника хотела отступить в сторону, но чуть не упала.
– Осторожно. – Кирилл снова протянул ей руку, сам перелез выше, помогая девушке тоже подняться. – Черт, я думал, мы отсюда увидим море. Нет… Ведь оно должно быть вон там. Смотри, солнце идет по небу слева направо, сейчас около десяти часов… Жаль, что связи здесь нет. Так бы позвонили Олегу…
– И что сказали бы? Что мы заблудились? Ну уж нет. Да, солнце идет вот так… – Ника посмотрела на небо. – Значит, море должно быть где-то левее… Но за горой мы все равно не увидим. А лагерь… – Она растерянно оглянулась. – А лагерь где-то там… Правильно? А ребят мы оставили вон за теми деревьями, ниже и правее, да?
– Да, только ниже и левее.
– Точно?
– Точно… – неуверенно ответил Кирилл. – Вернемся?
– Да, давай вернемся. Или лучше… еще чуть-чуть пройдем. Я не привыкла сдаваться и проигрывать.
– У тебя мама работает? – неожиданно спросил Кирилл.
– Мама? – Ника отвернулась и стала рассматривать живописную скалу, которая возвышалась неподалеку. Как будто здесь работал скульптор. Вот можно увидеть профиль, горбоносый, насупленный, лучше пусть он не поворачивается к тебе, можно себе представить, какой у него грозный взгляд, а вот летящая птица, с огромными широкими крыльями, пикирует вниз, вот чей-то сжатый до боли кулак, вот пошатнувшийся крест… – Почему ты спрашиваешь?
– Да как-то… Не знаю… Какая-то мысль пронеслась… Знаешь, иногда бывает, мысли сами появляются, не знаешь откуда…
– Работает, – спокойно ответила Ника. – Моя мама, разумеется, работает.
– А моя нет. У меня же еще старший брат есть и младшая сестра. Мама нас растит. А твоя? Кем работает?
Ника помедлила и ответила:
– Тележурналистом.
– Да? Интересно как. А…
– Пошли, – резко сказала Ника. – Ты Камю читал?
– Камю… Да, читал. Конечно, читал!
Ника иронически посмотрела на Кирилла.
– Ясно. Это французский писатель двадцатого века, родился в Японии. Я люблю все японское… Не важно. У него есть такое выражение: «Не надо идти позади меня, я, возможно, не смогу повести тебя. Не надо идти передо мной, я, быть может, и не смогу следовать за тобой. Просто иди рядом…»
Ника помедлила и не стала договаривать конец фразы: «И будь моим другом».
– А там что-то еще было дальше? – спросил Кирилл, почувствовав ее неуверенность.
– Нет. Точка.
– Здорово… А почему ты про мать так говоришь? Как-то уклончиво. Не любишь ее? У вас плохие отношения?
– Нет, все хорошо. Только… – Ника сбоку посмотрела на Кирилла. Так хочется рассказать, так хочется, чтобы кто-то стал близким и надежным другом… Но как рассказать о том, что произошло в их семье?
– Осторожно! – Кирилл вовремя подхватил Нику за руку, когда она оступилась и чуть не полетела носом вниз.
– Спасибо…
Он не отпускал ее руку, так и шел, держа за запястье и поглядывая на нее время от времени.
Через некоторое время, когда они вышли на более ровную тропинку, Ника освободилась от его руки и посмотрела вокруг.
– Слушай, боюсь говорить, но, кажется, мы заблудились…
– Нет. – Кирилл остановился. – И что мы будем делать? У нас воды нет, ничего нет, веревки нет…
– Зачем тебе веревка? – засмеялась Ника. – Как Паше? Повеситься, что ли? Плохо, что ребята нас ждут. А так бы можно было просто обратно в лагерь морем прийти. Море… – Ника не очень уверенно показала перед собой, – вон там.
– Подожди… – Кирилл неожиданно обнял ее за шею. – Я… вот…
Ника, не зная, как ей быть, замерла. Он ей нравится… наверно… ей приятно его прикосновение. Но… Это все произошло так быстро… Разве так бывает? Бывает по-разному, конечно… Она не должна сейчас так с ним стоять… Что бы сказал отец? Она вообще ничего никому не должна… Мысли ее скакали, сердце стучало, лицо этого мальчика, которого она совершенно не знала, было слишком близко. Ника видела родинку на щеке у носа, пробивающиеся светлые усы, еле-еле пробивающиеся, не больше, чем у Даши или Верунчика, чуть разные брови, длинные ресницы, и очень красивые глаза, глубокого темно-голубого цвета. Не бывает таких глаз, как будто в них сейчас отражается небо, ясное, утреннее, лазурево-синее…
Ника все же отступила назад, и Кириллу пришлось снять руку. Он отвел глаза, Ника засмеялась.
– Все хорошо!
– Да? – Кирилл неуверенно взглянул ей в глаза.
– Конечно. У меня тоже была игрушка, похожая на тебя.
– На меня? Какая?
– Пупс. Я его звала Сашей. Сначала не вдумывалась, девочка это или мальчик. Потом он стал мальчиком, моим сыночком. А потом девочкой. Я ее наряжала, причесывать нечего было, пупс был лысым.
Кирилл хотел обидеться, нахмурился, надулся, но улыбка сама растянула его губы, и он невольно рассмеялся. Ника тоже улыбнулась.
– Я думаю – почему глаза такие знакомые? Просто на пупса моего любимого мальчик похож.
– Все, хватит! – воскликнул Кирилл. – Я уйду сейчас!
– Куда? – прищурилась Ника. – Один в горы? Мы и так заблудились. Пошли мы как-то в горы… Я и мой пупс…
Кирилл, обижаясь, все равно смеялся, восхищенно глядя на Нику, раскрасневшуюся от быстрого шага, легкую, решительную, неожиданно улыбающуюся каким-то его словам, и он все старался говорить, говорить, все подряд, все, что знал, чтобы снова увидеть ее быстрый веселый взгляд и услышать искренний смех.
О проекте
О подписке