Ну зачем я сюда поперся? Сидел бы дома на диване, пил чаек и эсэмэсился с друзьями о переменах в стране, высказывал бы свою точку зрения дистанционно, как обычно, и как хорошо я это умею. Теперь же стою здесь, вокруг меня пять тысяч разъяренных людей кричат, визжат. Кто-то разливает водку в толпе и передает стаканы, мол, для храбрости. Кто-то хорошенько принял на грудь и лезет с неадекватными криками на рожон к гвардейцам. А все ради чего, ради кого и, главное, зачем? Принесет ли этот митинг пользу? Вряд ли, ведь он лишь потешит тщеславие тех, кто останется цел. Можно же было решить вопрос цивилизованно – путем переговоров, без жертв и агрессии. Наверное, можно, но только не в этой толпе, где отключается индивидуальность человека, где стадный инстинкт берет вверх, и ты – уже не ты. Твои светлые и некогда благие идеи принимают изуродованный вид под действием массового сознания. Самое интересное, даже в таких горячих точках, когда вопросы решаются ценой жизни, есть те, кто хайпует, снимает видео и выкладывает его в личный блог.

Хайпанутое все-таки поколение: человека будут давить, бить, а кто-то будет снимать и отправлять в соцсеть. Будут перешагивать через молящих о помощи, будут провоцировать на эмоции, чтобы запечатлеть гримасы людской боли и прославиться ради хайпа, ради сладеньких подписчиков.

Почему я это осознал только сейчас? Почему просветление в моей одурманенной башке наступило только сейчас, когда я стою на митинге в первом ряду среди разъяренных людей, а передо мной стоит гвардеец в каске, с дубинкой, в бронежилете? Он стоит спокойно – кто-то из толпы плюнул в него, кто-то кинул яйцо, а он стоит и не двигается, и я вижу только его глаза, которые умоляют меня: «Не надо, парень. Не делай этого. Я на службе, и какой бы ты ни был чудесный человек, брат, муж и сын, я буду действовать по инструкции!»

Я понимаю, что сейчас самое время молиться. Молиться, чтобы остаться целым, чтобы наступили еще мои «завтра» и «послезавтра», чтобы я прозрел и научился не создавать войну и не участвовать в ней, научился не разрушать, а создавать, высказывать свое мнение и даже отстаивать его без войны и жертв.

Нет, я не трус и никогда им не был. В школе и институте я это ярко доказал. Я никогда не прятался в подворотне от местной братвы, никогда не был жертвой – меня уважали и называли «стойкий мужик» с малолетства. Но вот сейчас этот стойкий мужик, наверное, первый раз в жизни начнет молиться!!! Если б еще и молитву знать – знаю только «Господи, спаси и сохрани»: видел у другана одного, на груди выколото было.

Господи, спаси и сохрани.

– Молодой человек! Молодой человек! Парень! Помоги!

Чувствую, как кто-то сильно тянет меня за куртку. Поворачиваюсь и успеваю поймать на руки девушку. Она буквально свалилась передо мной. Бледная такая, худая, и глаза закатываются. Что мне сейчас с ней делать? Так, план «Б». Хватаю ее на руки, разворачиваюсь и пру через своих же напрямую: «Так, разойдись, человеку плохо. Разошлись! Разошлись быстро!» Да, орать здесь бесполезно, но для устрашения надо – а еще надо ее как-то вытащить отсюда, в неотложку отправить. Идти напролом и не останавливаться: «Разошлись, человеку плохо!»

– А здесь не курорт, чтобы было хорошо! – кто-то крикнул мне в спину. – Здесь всем сейчас плохо!

Я не стал тратить время на общение с соратником и идейным братом, а то бы я ему сейчас рассказал, кто он и что он, и куда ему идти.

Так, еще немного, надо добраться вон до того памятника, а там уже и люди в белых халатах мелькают, уазики стоят, и меня загребут, наверное, под белы рученьки. «Ну, это ничего, ты, главное, держись! Держись, девуля, держись, сейчас тебе помогут».

Я нес ее, ощущая себя Гераклом, – она была такая легкая и беззащитная, свернулась у меня на руках комочком, обняла за шею и сопела в грудь. Я шел вперед с ощущением, что делаю сейчас что-то хорошее и правильное! Самое главное – я спасаю человеку жизнь! Ведь самое ценное, что есть у каждого человека, это его жизнь! Не шмотки, гаджеты, деньги, тусовки, побрякушки, а жизнь – бесценный подарок Бога каждому из нас!

* * *

– Папа, папа, ну что дальше? Ты вынес маму из толпы? И что, вы сразу поженились? А она сразу в тебя влюбилась?

– Дочечки мои любимые, ну конечно сразу – у нее не было выбора, ведь ваш папа чертовски обаятелен и привлекателен!

– А что митинг? Закончился? – спросила 10-летняя Ариша.

– Конечно, закончился, ведь все плохое кончается – не кончается только любовь!

– А потом вы с мамой еще ходили протестовать или голосовать? – спросила восьмилетняя Алина.

– С того дня мы каждый день голосуем: только за жизнь и только в своем сердце!

– «Стойкий мужик», девочкам пора спать, – послышался голос мамы из соседней комнаты.

– Все, роднульки, засыпайте, завтра я расскажу вам историю, как мы с мамой покоряли пик Грандиозный, и ваш папуля опять попал в переделку.

– И спасла тебя опять мама? – в два голоса запищали девчонки.

– И спасла меня опять Любовь!

Психотерапевт, или История одного развода

Первый раз в кабинете у психотерапевта я побывал два года назад после развода с женой. Захожу такой, оглядываюсь по сторонам – как будто в храм зашел. Все такое чистое, строгое, весь интерьер со смыслом. Кажется, каждый предмет может излечить твою душу и залатать сердечные раны. Все такое светлое и идеальное. И ты вроде только присел на эту психологическую кушетку, а уже как-то легче стало. Все вокруг преобразилось, и сам такой чистый и правильный стал.

– Добрый день, Егор Палыч.

– Добрый.

Оглядываюсь и вижу перед собой хрупкую и изящную женщину. Ничего особенного, такая себе, серенькая мышка с абсолютно не запоминающейся внешностью, фигурой, образом. Женщина без возраста и красок.

– Меня зовут Анастасия, проходите, присаживайтесь.

– Да я вроде уже как-то и зашел, и расположился.

– Что привело вас сюда? – она продолжала вести разговор невозмутимо, даже игриво, где-то с юмором.

Я сделал паузу, набрал в легкие побольше воздуха. И только хотел было выпалить все про развод и про стерву-жену, как она опять же невозмутимо и с улыбкой на лице говорит:

– У вас депрессия после развода, вы злитесь на бывшую жену, так как она ушла к другому мужчине и уже даже замуж за него собирается, что говорит о том, что она совершенно счастлива. Детей она с вами не делит, вы вольны общаться, сколько захотите, но пока вы этого не очень хотите. А, и деньги, она оттяпала у вас половину совместно нажитого плюс алименты, конечно же, которые вы должны платить с радостью, но пока вы не спешите этого делать. Вас переполняют злость, отчаяние и чувство вины.

Я просто обомлел! Шок! Аж во рту пересохло.

– Откуда вы все это знаете? – прошептал я.

– Так вот же, из вашей анкеты, где черным по белому написано: «Оттяпала, стерва, половину всего и еще замуж выходит». Ну а про алименты и чувство вины – это профессиональные навыки, у нас полстраны таких злостных неплательщиков. Взрослые дядьки, которые, как девицы, из-за собственных обид забывают про свои обязанности, которые должны выполнять перед законом, Богом и детьми.

В этот момент меня как ошпарило. Первое, что я хотел сделать сразу – это уйти. Стоит какая-то мышь серая и учит меня, как жить надо. Да что она знает о моей жизни и моем горе?

– Конечно, вы сейчас думаете: «Да что она знает о моей жизни и моем горе? И как она смеет обвинять меня в безответственности?»

Здесь мне пришлось все-таки присесть на кушеточку и даже прилечь.

Она продолжала.

– Ответственность – вот ключ к вашей проблеме. Вы забыли о ней. Сначала вы переложили ее на жену: это ее ответственностью стало любить вас и весь дом, это ее ответственностью стало заботиться о детях и сделать так, чтобы вам было хорошо, тепло, сытно и уютно. И так сколько? Лет 15?

– 13, – ответил я.

– А где же в этой истории вы? «Я зарабатывал деньги», – скажете вы сейчас.

– Да, скажу! Разве этого мало? Да это практически все в наше время!

Я оживился и начал было отстаивать свое всемогущее эго кормильца-героя.

– А теперь представьте – вы со своими деньгами. Но без дома, семьи, любви. Без семейных праздников, ужинов, без уюта, ласки. Как вам это дадут ваши деньги?

– А что мне представлять, сейчас все так и произошло. Деньги мне этого не дают, и они меня не радуют.

– Потому что радость от любви не заменима никакими деньгами и роскошью! Вот поэтому жена и ушла.

– Не понял! Отчего она ушла?

– Радость от любви не заменима никакими деньгами и роскошью! – чуть ли не по слогам повторила она.

– Радость?

– Да, радость от любви! Вы сняли с себя обязанность любить, а это обязанность каждого человека на планете Земля. Это долг каждого, независимо от того, кто он – сантехник или президент! Он должен любить! Как только вы заменили любовь на обеспечение, на деньги, ваша жена перестала испытывать радость. Ту радость, которая наполняет нас, вдохновляет, ту божественную радость, которая дает силы каждый день подниматься с кровати и заниматься всепоглощающим бытом, делами, детьми и так далее. Хорошо, что у вас все закончилось просто разводом, а ведь могла и запить, и бросить на вас весь этот воз дел и детей, а у вас же еще и работа. С женой-алкоголичкой вы точно не справились бы.

– Да что вы за бред говорите?! Какой алкоголичкой? Конечно бы не справился!

– Потому что справиться со всем может тот, кто отдает любовь без условий и дарит, дарит эту радость от любви. А вы пока что только получали много, каждый день, все 13 лет. Так что в вашем случае развод – это идеально. Никто не спился, смертельно не заболел, не попал под машину. Платите алименты щедро, делите все нажитое С-О-В-М-Е-С-Т-Н-О-Е имущество, поверьте, ее вклад велик! И дарите радость от любви ближнему.

Я сидел как выжатый лимон снаружи, а внутри меня, там, где была душевная пустыня обид и злости, разлился красивейший Дунай счастья и гармонии. Захотелось плакать. Захотелось обнять детей. И хоть я понимал, что жену уже не вернуть, мне очень захотелось ей сказать «спасибо» и «прости». Я почувствовал себя в Царстве Небесном.

– Наш сеанс окончен. С вас 700 евро.

Мой полет к небесам был прерван насущным – деньгами. Но в этот раз я оплатил счет с радостью и даже сверх положенной суммы.

1 2

Премиум

3.33

(3 оценки)