Глава 1

Солнце ворвалось в спальню, птичий щебет услаждал слух, ласковые лучи гладили лицо, всё в это утро будто кричало о том, что жизнь отныне и навсегда станет прекрасной, восхитительной… как-то так должна начинаться эта история, но не суждено.

Было утро. Самое обычное утро. Раннее. Ничего не предвещающее, кроме раннего подъёма и желания остаться в постели на ближайшие пять часов, а лучше лет или веков.

Роза выбралась из-под простыни и прошлёпала босыми ногами по ламинату на просторную, открытую веранду. Поморщилась, посмотрела на остатки своего ночного пира – недопитое вино в фужере и остатки салата в керамической миске, – и поплелась в душ. Ванная комната с душевой кабиной была и в доме, но отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных мер. А любое утро Роза относила к отчаянным временам. Так что поход в уличный душ был мерой вынужденной и необходимой.

Постояла под успевшей остыть за ночь водой, пересилила себя, чтобы не завизжать во весь голос и не разбудить постояльцев, смыла гель для душа, с говорящим названием «Бодрящий», и наконец почувствовала себя проснувшейся. Хотя бы настолько, чтобы точно вспомнить, кто она и где. Нет, провалами памяти Роза вовсе не страдала, а недосыпом – да.

Спустя ещё полчаса, собрав всё ещё влажные длинные волосы в высокий хвост, надев шорты с лёгкой футболкой, Роза завела машину и выехала на трассу, чтобы спустя ещё два часа оказаться на вокзале и встретить новых постояльцев.

Шесть лет назад Роза жила в большом городе, по праву считавшимся одним из самых красивых городов России, Северной Венецией. Там же окончила школу, потом институт, даже вышла замуж, затем благополучно и с минимальными потерями развелась, а теперь жила и работала в туристической зоне и управляла собственной базой отдыха. Розе нравилось так думать, во всяком случае, даже в мыслях это звучало позитивней, чем «прозябала на отшибе мира».

Когда-то, в детстве, она приезжала в этот посёлок к бабушке, матери отца. Родители разошлись, когда Роза и её сестра-погодка были ещё дошкольницами. Отец так и не женился во второй раз, и Роза с Альбиной остались единственными внучками одинокой бабули. Несколько лет назад бабушка умерла и оставила в наследство не только дом, но и огромный участок земли. Отец к тому времени уже скончался, о его судьбе Роза знала мало, только то, что он был военным лётчиком, очень красивым мужчиной, падким не только на женский пол, но и на алкоголь.

После рождения дочерей мама развелась с ним и, в этом Роза была уверена, ни разу в жизни об этом не жалела. Спустя время отца комиссовали, на гражданке он себя так и не нашёл, умер от пьянки. Нехитрая история.

С бабушкой Роза, Альбина и их мама поддерживали тёплые отношения. Маме было жалко одинокую старушку, а девочкам она была родная и любимая бабушка, так что наследство не вызвало вопросов, да и других претендентов не нашлось.

К тому времени небольшая деревушка превратилась едва ли не в центр экстремального туризма и эко-отдыха. На каждом шагу пестрели вывески с рекламой отелей, домиков в аренду, кафе, ресторанов, таверн, а также конных прогулок, экскурсий, сплавов по горным рекам и обещаний незабываемых впечатлений и видов на горные вершины и водопады.

Участок стоил почти баснословные деньги для семьи Розы, которая вся, включая маму, сестру и отчима проживала, хоть и в просторной квартире в центре города, но служила практически единственным обиталищем для трёх семей. Правда, к тому времени Роза была одной ногой в свободной от брака жизни, Альбина только вышла замуж, а мама и ее третий муж решили не узаконивать отношения.

Виктор, гражданский супруг мамы, бывший военный военным, проверил все документы на участок и предложил дом не продавать, а построить свою, пусть небольшую, базу отдыха. Женская половина семьи встретила проект без энтузиазма, предложив подумать об этом зимой.

Зимой же Роза развелась окончательно и бесповоротно, не скрывая радости от этого факта в своей биографии, потеряла работу, сестра родила первенца, а мама с Виктором снова подняли вопрос о собственном бизнесе. Раз уж так сложились обстоятельства.

В итоге спустя пару лет и несколько кредитов, на месте покосившегося домика бабушки высились деревянные корпуса на несколько комнат, вокруг расположились беседки, место для мангалов, детская площадка и даже небольшой бассейн. В самом конце был небольшой «административный» корпус, а попросту дом с двумя выходами, один из которых именовался «ресепшен», а через второй можно было попасть в жилое пространство, где и обитали сейчас Роза, мама и Виктор, деля обязанности по способностям.

В обязанности Розы, например, входил трансфер. В семье был комфортабельный микроавтобус, а у самой Розы старенький, но вполне бодрый Рав-4.

И сегодняшним утром ей предстояло встретить очередных гостей, немного необычных, отчего Роза нервничала, но экономическая ситуация была не такая, чтобы выбирать и отказываться.

Этих клиентов ей «подогнал» бывший одноклассник Паша Игнатьев, приезжавший прошлым летом отдыхать с семьёй. Он так впечатлился природой, что грозился переехать жить навсегда. Пыл, по возвращению домой, естественно, несколько угас, а вот когда у его приятеля остро встал вопрос с летним отдыхом, он, не задумываясь, порекомендовал базу Розы и её семьи.

С этим клиентом Роза вела переписку почти два месяца, фотографируя каждый угол базы и домиков, в которых будут проживать гости, согласовывая меню, даже пришлось нанимать отдельного человека на кухню. Роза терпеливо отвечала на самые неожиданные вопросы и, в конце концов, на счёт базы упала круглая сумма – предоплата за проживание восьми человек на протяжении семидесяти дней. Можно сказать, неплохо, даже отлично!

Гости забронировали сразу два домика – номер восемь и номер десять. Сейчас там царил порядок, Роза заскочила туда, чтобы все проверить ещё раз перед отъездом, а сейчас стояла на перроне узловой станции и всматривалась в лица прибывших, толпящихся и спешащих по делам или на отдых людей.

Прямо перед Розой, вернее, где-то внизу, возникла девочка лет пяти от роду. Яркие резинки скрепляли кудрявые, тёмные волосы в три небольших хвостика, на кнопке-носике виднелись веснушки. Девочка была одета в футболку с надписью «Русский богатырь», такая же надпись красовалась на косынке, завязанной на манер пионерского галстука. Роза опустила табличку с надписью и посмотрела на девочку.

– Я – русский богатырь, – обозначила девочка ситуацию, если у кого-то и возникли сомнения в этом утверждении.

– А?.. – Роза, было, решила спросить «богатыря», где же все остальные, но девочка тут же выдала информацию сама, расширенную и необязательную.

Её сняли с поезда первой, помог проводник, все остальные ещё та-а-м, а она – уже здесь. Потом на Розу посыпался град вопросов, и она даже успела начать нервничать. О том, что в группе будет ребёнок, она, конечно, знала. Но вот то, что этот ребёнок будет единственным членом группы – не входило в планы Розы.

– Где твой руководитель? – наконец удалось вклиниться Розе с вопросом.

– Кто? – Девочка пару раз моргнула и уставилась на Розу с нескрываемым интересом.

Роза бы ответила, но тут поняла, что она не знает имя руководителя. Она не знает имя человека, с которым вела долгую переписку, а потом оформляла договор с детско-юношеским клубом «Русский богатырь». Не знает!

«Розенберг М» – гласила подпись в письмах, и именно так, в мыслях, называла Роза будущих постояльцев. А что? Если уж мир настолько сошёл с ума, что главным русским богатырём выступает некий Розенберг М., стоит ли узнавать такие несущественные детали как имя?

– Розенберг… – Роза ещё раз осмотрелась в попытке найти остальных богатырей и главное – основного русского богатыря с самой, что ни на есть, богатырской и русской фамилией Розенберг.

– Да вон он! – Девочка подпрыгнула на месте, развернулась и стремглав рванула по перрону навстречу группе людей, в основном детей и подростков, впереди которой шёл высокий, широкоплечий красавчик.

Такого на обложку журнала фотографировать, желательно «ню», а не отправлять на лето с детьми на базу отдыха. Парень подошёл, улыбнулся так, что, кажется, растаяли ледники на самых высоких вершинах, и тряхнул блондинистыми кудрями.

– Русский богатырь? – собралась Роза, стараясь выглядеть независимо и по-деловому.

– Да, – засиял парень. На щеках мелькнули ямочки, синие глаза с длинными и густыми ресницами, настолько синие, что можно заподозрить линзы, сверкнули, губы растянулись в сладкой улыбке.

«Сказал, как мёду испить дал» – почему-то вспомнилось выражение.

– Он тоже, – добавила неугомонная девочка и показала рукой на тощего мальчишку с такими же кудрями, как у неё. – Богатырь! – И показала язык.

Ответ последовал незамедлительно, в виде подзатыльника, а за ним слёзы девочки, потом возмущённые крики паренька: «А что она!» – со стороны златокудрого красавчика последовали ответные действия.

Да, в этом мире определённо что-то не так, если русский богатырь – это или пятилетняя девочка, или некто Розенберг М., а златокудрый красавчик включает режим «наседки» и начинает уговаривать двоих малолетних детей не драться, при этом высмаркивая нос поочерёдно этим двоим.

Наверное, пока Роза строила бизнес и торчала в своей жопе мира, разрываясь между прорабами и гостями, в стране что-то изменилось, например, наступил матриархат. Или Россию захватили инопланетные формы жизни.

Пока Роза приходила в себя и пыталась разобраться, кто есть кто, (заодно не помешало бы для верности узнать, а кто собственно она), вокруг собралась разномастная компания, в основном дети или подростки, все в одинаковых футболках и галстуках. Златовласый повязал поверх белой майки такой же галстук и выстроил «отряд», разделив двух дерущихся, проверил у каждого наличие рюкзака или сумки, велел убедиться, что «богатыри» не забыли телефоны или ещё что-то важное в вагоне, и только потом отправился по перрону навстречу двоим, несущим огромные и явно тяжёлые сумки.

Одному было лет семнадцать, обычный белокурый подросток, высокий, не угловатый, как часто бывает, с коротко стриженой головой и татуировками на руках. Второй – на вид лет тридцати, так же хорошо сложен, как златовласый, пожалуй, на вкус Розы, даже лучше. Скорей всего, от того, что старше и вроде сильнее, во всяком случае, создавалось такое впечатление.

Златовласый – высокий и гибкий, – несмотря на широкие плечи, смотрелся худощавым, или, вернее, не мощным. А вот второй, облачённый в футболку всё с той же надписью «Русский богатырь», был крепким, нет, могучим. Выглядывающие из-под рукава футболки мышцы кричали о силе, таившейся в них. Он кинул под ноги две сумки и протянул руку Розе.

– Рад встрече. – И выжидающе на нее взглянул. Точно такими же глазами, как маленькая девочка. Нет, он вовсе не был похож на пятилетнего ребёнка, скорее уж, ребёнок был похож на него.

Роза отвела взгляд от мужчины, внимательно посмотрела ещё раз на златовласого и подростка с сумками. Сомнений, кто из них Розенберг М., не оставалось.

– Рада приветствовать вас, – начала Роза привычную речь, ещё раз оглядев присутствующих.

– Матвей, – перебил мужчина и улыбнулся.

– Что «Матвей»?

– Я – Матвей. А вы Роза?

– Матвей Розенберг? – Роза отошла на шаг, чтобы ещё раз окинуть его взглядом, вблизи из-за фундаментальности мужчины это не очень-то получалось.

– Матвей Розенберг, – подтвердил, тот кивнув. – Руководитель и старший тренер клуба «Русский богатырь».

– Очень приятно, – улыбнулась Роза.

Матвей, так Матвей. Если русский богатырь – Розенберг, а то и вовсе пятилетняя девочка, то почему бы Розенбергу не быть Матвеем. Вот она – Роза. Розалия. Её сестру и вовсе зовут Альбина. При этом фамилия у них «Иванова», а отчество «Михайловна». Иванова Розалия Михайловна звучит не менее странно, чем Матвей Розенберг. Если Розалия занимается русским туризмом, почему бы Розенбергу не быть богатырём.

Потом Матвей извинился за заминку, сказав, что должен был проверить, не забыли ли дети в поезде телефоны, зарядки, одежду или головы, потому и вышел последним. Ну и самые тяжёлые сумки нёс сам, оставив Сергея Витальевича, так, оказывается, звали златовласика, присматривать за детьми.

В микроавтобусе все расселись, пристегнулись, Роза обернулась, посмотрев, кто где сидит. Девочка, которую звали Светочка или Светик, пристроилась рядом с Матвеем и передвигала фигурки зверей прямо у него на коленях. Напротив, насупившись, сидел мальчик, с которым несколькими минутами ранее Света едва не подралась, и их снова разнимал Сергей Витальевич, очень похожий на Светочку и на Матвея.

– Роза, будьте любезны. – Матвей протянул флешку Розе, показывая глазами на магнитолу.

– Ну, нет! – воскликнул мальчик.

– Даниил. – Матвей строго посмотрел на ребёнка. – Свете надо уступать.

– Почему?!

– Потому что она девочка, она младше, и она твоя сестра.

– Она младше всего на два года. – Даниил был явно обижен.

– Ладно тебе, Данич, – раздалось с задних сидений. – Пусть Светик слушает. Это лучше, чем нам слушать её рёв.

– О! – Матвей многозначительно поднял указательный палец и подмигнул Даниилу. Тот улыбнулся и снисходительно сказав «девчонка», кивнул, давая разрешение на прослушивание детских песен.

Светика, видимо, не волновали вопросы дискриминации по половому признаку, она спокойно приняла тот факт, что ей уступили, только потому, что она девочка. Ей было достаточно самого факта уступки.

Роза покосилась на пассажиров, завела микроавтобус и быстро выбралась на трассу, по пути останавливаясь на смотровых площадках и давая гостям полюбоваться видами и просторами, чтобы ещё на подъезде к базе отдыха ни у кого не осталось сомнений в правильности их выбора.