Непривычное обращение резануло слух, но зато Фиоре поняла, в чем источник беспокойства: у незнакомца был слабый восточный акцент. «Чужестранец? – подумала она, не веря самой себе. – Первый за… сколько лет?.. Года три, если не больше. Ох, что же теперь будет…»

– Так мы идем? – спросил мужчина, и на этот раз его акцент куда-то подевался.

«Это все туман, – решила девушка. – Мне просто померещилось… а он, должно быть, из какого-нибудь отдаленного предместья и в этом квартале раньше не появлялся». Она вдруг ощутила нетерпение: добраться бы поскорее на ту сторону – туда, где можно будет взглянуть в лицо нежданному спасителю и отблагодарить его! Тут поблизости вновь раздалось протяжно-зовущее «К на-ам…», и Фиоре торопливо схватила своего провожатого за локоть.

Они двинулись вперед.

А потом она поняла, что мост как-то слишком уж долго не заканчивается…

– Как мило! – произнес ее спутник, останавливаясь. В его голосе проскользнули металлические нотки. – Дьюс моста морочит нас, не хочет отпускать. Готов спорить, он проделывал такие штуки и раньше – уж больно хорошо работает. Да-а, тут опасно… – Девушка задрожала от страха. – Когда его построили?

Вот теперь не осталось сомнений в том, что ее догадка верна: он и впрямь оказался чужестранцем. Еле-еле совладав со своим страхом, Фиоре пролепетала:

– П-пятн-надцать лет н-назад…

– Неужели? По виду я дал бы все сорок – он такой ветхий… А пропасть возникла, должно быть, после сильного землетрясения?

От изумления девушка на миг забыла, что им обоим угрожает смерть: вот тебе раз, неужели он проспал полтора десятка лет и ничего не слышал о пришествии моря? В такое трудно было поверить. Фиоре, как и все остальные горожане, не сомневалась, что о нелегкой участи Эйлама знает весь мир.

Точнее – о той стороне медали, которую город мог показать этому миру.

– Все случилось в д-день, когда море п-поглотило земли к югу отсюда, – сказала она. Незнакомец смотрел чуть склонив голову набок; выражение его лица надежно прятала завеса тумана. – Город был спасен лишь благодаря духу горы – хотя этот фаэ сам когда-то заявился в наши края без приглашения, – а мосты строили всем миром сразу после того, как ушла большая вода. Я вообще-то была тогда слишком маленькой и ничего не помню, могу только пересказать то, что слышала от своего опекуна. Там, откуда вы родом, о нас не говорят? Понимаю, мы глухая провинция, но все-таки…

Он, словно не расслышав вопроса, задумчиво пробормотал себе под нос:

– Что ж, теперь понятно, отчего у такого простого сооружения оказался столь сильный дьюс. Если горожане строили его, еще не успев толком прийти в себя после случившегося… Ладно, шутки в сторону. Попробуем успокоить этого упрямца!

Не успела Фиоре испугаться опять, как он опустился на одно колено и правой рукой начертил прямо на досках замысловатый знак, который несколько секунд источал теплое золотистое сияние, а потом ярко вспыхнул и исчез. Тотчас же настил под ногами задрожал, как будто мост превратился в струну, натянутую над пропастью, и девушка решила, что сейчас им обоим придет конец. Она крепко вцепилась в своего спутника – едва ли это могло помочь! – и с тоской подумала о Кьяране и Ансиль, которым уже не суждено было дождаться возвращения своей воспитанницы.

– Ну и дела творятся в славном городе Эйламе! – спокойно и даже весело проговорил незнакомец. Мост опять вздрогнул, и Фиоре еле устояла на ногах. – Сначала мой махолет вдруг отказался лететь сюда, хоть ветер и был попутным. Мне пришлось посадить его на поляне за горой и полночи топать пешком… Устал, сил нет… Теперь еще и это. Что тут происходит, а?

– Т-ты об-безумел? – с трудом проговорила Фиоре. – Откуда мне знать, что происходит?! Я же не печатник!

Мост тряхнуло.

– Нет уж, это вы тут все безумцы, если за пятнадцать лет не додумались обратиться к мастеру печатей, – возразил ее загадочный спутник. – Если в городе такого нету, нужно было позвать кого-то из странствующих магов – этого люда всегда в ваших краях полным-полно. Держать дьюса девятнадцатого уровня на каких-то трех печатях – все равно что посадить волкодава на цепочку от часов. Как он раньше не вырвался на волю, я не понимаю… Осторожно!

Сильная рука обхватила Фиоре за талию; в тот же миг очертания моста, и без того еле различимые, замерцали – он как будто превращался из деревянного в стеклянный. Девушка зажмурилась, чтобы не видеть бездны под ногами.

Наступила тишина…

– Ну вот, теперь все, – сказал незнакомец через некоторое время и шагнул вперед, увлекая за собой Фиоре. Она открыла глаза и осознала, что они каким-то чудом очутились на другой стороне. – Больше этот дьюс не будет доставлять столько хлопот, я обещаю.

Девушка невольно обернулась, чтобы взглянуть на то, о чем говорил ее спутник, да так и застыла, изумленно открыв рот: туман почти рассеялся, а мост… стал другим. Некий умелый мастер заменил прогнившие доски, протянул толстые канаты вместо обветшавших веревок; теперь рукотворная дорога над западным провалом казалась почти новой – крепкой, надежной, и идти по ней было ничуть не страшнее, чем по мостовой.

Конечно, такое не могло остаться незамеченным, и краем глаза Фиоре увидела, что вокруг них быстро собирается толпа удивленных и растерянных горожан. Она вдруг ощутила смущение: вот настал момент, о котором недавно мечталось, вот теперь можно поблагодарить загадочного незнакомца за помощь и за то, что он сделал… но ей почему-то было страшно смотреть ему в глаза. Да и как она отблагодарит мага, мастера-печатника, которого неведомыми путями занесло в Эйлам именно сегодня?..

– Даже не знаю, как мне… – начала Фиоре, оборачиваясь к своему спутнику, и осеклась, увидев его лицо. – О-о, Создатель…

Ее спаситель оказался худощавым мужчиной невысокого роста, темноволосым и бледнокожим. Слишком теплая для середины весны куртка, заправленные в высокие ботинки брюки, летные очки на кожаном ремешке, болтающиеся на шее, – одежда безошибочно выдавала в нем пилота, подтверждая историю о махолете, который пришлось оставить где-то за Спящим Медведем. Все это, впрочем, девушка рассмотрела потом, а поначалу ее взгляд заметался между двумя самыми заметными деталями его внешности.

Правой рукой он удерживал на плече ремень дорожного мешка – и кисть этой руки золотисто поблескивала в лучах солнца. Точно так же блестели его глаза – сплошь золотые, без белков и зрачков. Неживые, ненастоящие.

Это был именно тот, о ком говорила дама с зонтиком, это был…

– Грешник! – произнес кто-то поблизости. Фиоре, сглотнув комок в горле, с трудом подавила желание повернуться и убежать без оглядки. – Ну ты глянь, настоящий… Продажная душа! Отступник! Нелюдь!

Незнакомец криво улыбнулся, но ничего не сказал. Тут из толпы, которая все росла и росла, выбрался низенький полноватый человек лет пятидесяти – Эльер, торговец и член городского совета, один из самых уважаемых людей в квартале Тишины.

– Тебе следует немедленно покинуть Эйлам, – сказал он, сурово хмуря брови. – У нас живут лишь те, кто строго следует заповедям Создателя, особенно той, которая требует не менять…

– Собственное тело, да, – перебил грешник. – Вижу, за послушание Создатель отблагодарил вас немного… своеобразно.

Толпа загудела, словно рассерженный пчелиный рой.

– Чужестранец, не играй с огнем! – предупредил Эльер, мрачнея пуще прежнего. – Происходящее здесь тебя не касается. За помощь спасибо, конечно, – так вот, считай, что мы тебе отплатили, разрешив убраться подобру-поздорову. Такой шанс выпадает нечасто… если бы не мост… В общем, я бы на твоем месте поторопился.

Грешник покачал головой:

– Каждый из нас на положенном месте. Я вижу перед собой почтенного человека, которому здешние жители безоговорочно доверяют… так? Этот многоуважаемый горожанин, в свою очередь, глядит сейчас на того, кто пришел в славный город Эйлам по делу, а вовсе не свалился с неба. В общем, – он улыбнулся, – я не уйду, пока не получу то, что мне нужно.

– И что же тебе нужно, нелюдь?! – выкрикнул кто-то. – Наши души? Так они уже нам не принадлежат!

– Нет. – Золотоглазый ненадолго умолк, и собравшиеся вокруг горожане тоже притихли – всем захотелось услышать, что он ответит. – Я случайно узнал, что лет двадцать назад в Эйламе происходили странные вещи… Теперь, правда, у вас чудеса творятся на каждом шагу… И я хочу разобраться, что тут приключилось. Я хочу вам помочь.

«Двадцать лет? – растерянно подумала Фиоре. – О чем он?..»

– О каких странных вещах ты говоришь? – спросил Эльер изменившимся голосом.

– О снах, – ответил грешник. – И о тех, кто не смог проснуться.

Вот теперь стало по-настоящему тихо. Никто из горожан не ожидал такого поворота – ни те, кому не терпелось намять бока нарушителю заповеди, ни те, кто просто намеревался понаблюдать за расправой со стороны и поразвлечься на свой лад. Им всем вдруг показалось, что от худощавой фигуры с дорожным мешком за спиной веет странной силой – это чувство настораживало и пугало даже смельчаков, которым нипочем были спуск на дно провала или встреча лицом к лицу с тем существом, что правило Эйламом по ночам. Что до Фиоре, по-прежнему остававшейся в шаге от грешника, то она уже не боялась.

По крайней мере, почти не боялась…

– Откуда ты узнал? – спросила девушка и невольно вздрогнула, ощутив его золотой взгляд. – Ведь никто из посвященных в эту тайну не смог покинуть Эйлам!

– Вероятно, кое-кто все же вырвался на волю. – Помедлив, он прибавил: – Иначе бы меня здесь не было.

«И меня, – мысленно проговорила Фиоре. – Я была бы сейчас на дне провала».

– Постойте-ка! – Эльер наконец-то нашел в себе силы заговорить и вмешался. – Вижу, нынешнее утро выдалось необычным во всех смыслах. О снах не говорят на улице, поэтому… Вот уж не гадал, что доживу до такого… Я приглашаю тебя к себе домой, грешник. Там и побеседуем. – Золотоглазый молча кивнул. – Фиоре, ты тоже пойдешь, расскажешь, что случилось на мосту!

«Прости, Кьяран, – подумала она. – Придется тебе самому начать уборку…»

* * *

– Меня зовут Теймар Парцелл, – сказал грешник. – Можно просто Теймар.

В комнату для гостей Эльер их не позвал, ограничился кухней – впрочем, достаточно чистой и просторной. Его служанка, сердито ворча и поглядывая на Теймара с нескрываемой враждебностью, убрала со стола и сама убралась восвояси. Теперь все трое сидели и выжидающе смотрели друг на друга: Эльер был мрачнее тучи, физиономия грешника не выражала никаких эмоций, а Фиоре все никак не могла определиться между робостью и любопытством – первая заставляла ее все время отводить взгляд, а второе, наоборот, вынуждало рассматривать странного гостя, подмечая каждую деталь, каждую мелочь.

Ей даже захотелось нарисовать его портрет…

– Откуда ты взялся? – спросил Эльер, и прозвучали эти слова не очень-то приветливо. – Как ты узнал о нашей беде то, чего не может знать никто за пределами Эйлама?

– Все довольно просто, – раздалось в ответ. – Я путешествую по миру, знакомлюсь с разными людьми… и не только с людьми. Этой зимой со мной приключилась интересная история, о которой можно рассказать позже – она к делу не относится, – и одним из ее участников оказался уроженец Эйлама. Он покинул город около семнадцати лет назад, но сохранил одно воспоминание, заинтересовавшее меня, – о женщине, которая погрузилась в сон, подобный смерти, и очутилась в некоем загадочном месте…

– Постой! – перебил грешника хозяин, растерянно хмурясь. – Это точно была женщина? Взрослая?

– Мой друг говорил, она была женой торговца, – сказал Теймар. – Сам он тоже недолгое время провел в мире снов, но смог вернуться обратно. Собственно, это все, что он мне рассказал.

Фиоре вздрогнула: ей вдруг показалось, что грешник солгал.

– Вот оно как… – протянул Эльер, откидываясь на спинку стула. – Хм… ну и задал ты мне задачку, Теймар Парцелл. Скажи, а ты ничего больше о нашем городе не слыхал… необычного?

– Нет.

– Даже о пришествии моря? Наверное, ты взял с собой в полет старую карту…

Золотые глаза сверкнули, на тонких губах появилась улыбка.