– Да. Я хотела поговорить о ваших чувствах друг к другу, – ответила она, немного смутившись.

– Ну, давайте, поговорим… – Костя стал улыбаться, а у меня от страха пошли мурашки по рукам.

– Как вы друг к другу относитесь? – спросила она.

– Нормально. Как обычно. Сегодня – хорошо. Но можем и поссориться иногда, – Костя посмотрел на меня и снова улыбнулся.

– А из-за чего у вас ссоры обычно происходят? – допытывался начинающий психолог.

– Например, Ленка иногда берёт мои вещи. Вот и сегодня в моей рубашке пришла. Ещё переругались, когда клеили обои в коридоре.

– Елена, а почему тебе так захотелось надеть рубашку твоего брата?

– Это была единственная выглаженная вещь в шкафу. Я проспала и опаздывала, – ответила я спокойно.

– Тамара Викторовна мне рассказала, что вы стояли в коридоре, обнявшись, и выглядели совсем не как брат и сестра.

– Не знаю, что там померещилась Тамаре Викторовне, но мы правда соскучились, вот и обнялись. Разве это не естественно? Обняться с сестрой, мамой?

– Конечно, естественно… Но что насчёт твоих высказываний на литературе о несчастной любви, осуждаемых обществом чувствах, табу, которые нарушать нельзя?

Костя стал смеяться:

– Ааа, это я высказывал мнение о любви Онегина и Татьяны. И не я один так думаю. Загуглите и найдёте приблизительно такие же ответы.

– Хорошо. А как вы дома проводите вместе время?

– Послушайте, – Костя стал серьёзным. – Тамара Викторовна не замужем и в таком возрасте, когда уже свои дети должны быть. А тут мы вокруг – подростки с буйством гормонов. Вот ей и кажется всякая чушь. Извините. Но нам пора, мама не велит задерживаться после школы.

Он взял меня за руку, мы встали.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания.

И мы ушли.

– Костя, мне страшно, – сказала я, когда мы шли домой.

– Не надо бояться. Всё будет хорошо, – он ответил уверенно и обнадеживающе.

– Зря ты про маму вспомнил, они могут её в школу вызвать.

– У них только домыслы. Никаких фактов. Нас не в чем обвинять, – он приобнял меня за плечи.

Родителям всё же позвонили из школы и пригласили к психологу. Утром на кухне у нас был очень сложный разговор. Мама была на грани истерики, но пока ни в чём нас не обвиняла.

– Мама, папа, мы честно не понимаем, почему вам позвонили из школы и зачем назначили встречу с психологом, – сказал Костя.

– Так не бывает, что ничего не делал, а в школу вызывают! – выкрикнула мама.

– Правда, окно мы не разбивали, в туалете не курили, – продолжал говорить Костя.

– Костик! Лена! Ну, что же вы! – мама начала плакать.

– Мама, ты чего? Мы ни в чём не виноваты! – воскликнула я и тоже начала плакать.

– Так! Всё! Мать, хватит обвинять непонятно в чём наших детей! – вступил в разговор папа. – Я завтра после дежурства зайду в школу и поговорю с этим психологом. А вы – марш в школу! Позавтракаете в столовой. Бегом! Чего расселись?

Мы встали, натянули в коридоре куртки, схватили рюкзаки и выскочили на улицу.

– Как думаешь, это лучше, что папа придёт в школу? – спросила я с сомнением.

– Думаю, да. У мамы те же параноидальные идеи, что и у психологини.

На уроке русского Тамара Викторовна всё поглядывала на нас, но ни разу к доске не вызвала. Когда выходили уже из класса, она спросила:

– Комаров, кто-то из родителей придёт?

– Да. Завтра утром подойдёт отец, – ответил Костя.

В коридоре он взял меня за руку.

– Не переживай, родная, всё обойдётся.

– Я не хочу жить у бабушки и дедушки, – я всхлипнула.

– Я не допущу этого!… Или с тобой поеду…

– Правда? – я улыбнулась сквозь слёзы.

– Правда! Пойдём на историю.

Утром на следующий день, когда мы сидели на физике, нас вызвали из класса. Пришёл прямо из части папа, он был в форме. Мы поднялись в кабинет психолога.

Девочка-психолог заметно нервничала.

– Вы меня извините, но у меня очень мало времени, поэтому прошу Вас сразу выложить факты, – начал разговор папа.

– А Вы догадываетесь, о чём пойдёт речь? – удивилась она.

– Нет. Но Вы же готовились к этому разговору, поэтому перейдём сразу к обвинениям.

– Я не собираюсь их ни в чём обвинять. Я хочу им помочь…

– Хорошо. Перечислите факты их неадекватного поведения, требующего коррекции психолога, – папа твёрдо сказал, но постарался улыбнуться.

– Да…

Она стала перечислять всё то, что уже говорила нам.

– И это всё?

– Нет. Ещё один мальчик из 10 класса видел, как они целовались.

– Это неправда! – воскликнула я. – Я знаю, что это за мальчик. Это Алексей из 10А. Я его отвергла, он просто мне мстит.

– Послушайте, Всё, что Вы сейчас рассказали, ни о чём не говорит. Но… – папа посмотрел на нас. – Так, ребята, выйдете-ка за дверь на пару минут.

Мы вышли. Но нам так хотелось послушать их разговор, мы прижались ухом. Однако дверь была очень плотной, и ничего не было слышно. Только обрывки фраз. Говорил только папа.

– Я вынужден………семейную тайну……….остановитесь……всё, что я скажу………Они……………….самыми счастливыми. И я не буду………дома………контроль. Но обвинять их ни в чём не надо!

– Ты чего-нибудь понял? – спросила я у Кости.

– Неа. Но однозначно он за нас, – ответил он.

Мы отошли от двери и как раз вовремя. Папа вышел из кабинета.

– Можете зайти, наверное, вам ещё что-нибудь скажут.

И он пошёл по коридору к выходу. Мы зашли в кабинет и сели на диван. Недоученный психолог растеряно смотрела на нас.

– Пожалуй, мы сегодня больше ничего не будем обсуждать, – задумчиво сказала она после паузы.

Мы молча взяли рюкзаки и вышли из кабинета.

Вечером к нам в комнату зашли родители и сели к нам на кровати. Мама подсела к Косте, папа сел у меня в ногах.

– Ребят, я тут подумала… Школа в городе у бабушки с дедушкой лучше этой. Может, Елена туда поедет учиться в 10 и 11 классе? – спросила мама.

Я перестала дышать. Вот этот день настал…

– Нет! – твердо сказал Костя. – Или я уеду с ней. Или ещё лучше – мы поедем учиться в колледж какой-нибудь в Москве.

– Я поддерживаю детей, – сказал папа. – Зачем тебе над ними эксперимент такой проводить?

– Но ты не понимаешь…– она растерянно посмотрела на нас.

– Ну, давай, начинай! Я уже сегодня выслушал доводы от одной тупой курицы. Может, тебе удастся меня убедить?

– Нет… Пусть останется всё, как есть.

Я только сейчас втянула воздух в себя.

Долго не могла уснуть после этого разговора. Я всё лежала и не могла понять, какие чувства у меня преобладали: разочарование в маме, гордость за папу, страх потерять родного человека, обида от несправедливых обвинений. Или справедливых?

– Костя, ты спишь?

– Нет, – он сразу мне ответил. – Иди ко мне, родители уже спят, наверное.

Я залезла к нему под одеяло.

– Это было страшно, – сказала я, прижавшись к нему.

– Я же говорил, что всё будет хорошо.

– Да.

– И про колледж я говорил серьёзно. Может, правда в Москву уехать? – спросил он.

– Не знаю…

Он вздохнул и поцеловал меня в голову.

– А знаешь, отчего больше всего обидно? – я пыталась свои чувства осмыслить.

– От чего?

– От несправедливости…

– В смысле?

– Они невесть что о нас думают, а мы даже не целовались…

– А ты хотела бы?

– Не знаю…

Он опять вздохнул.

Через время я уснула. И опять до пяти утра.

На следующий день в школе на перемене к нам подошла Юлька и отвела Костю в сторону. Она ему что-то рассказывала, они поглядывали на меня. Костя хмурился. Я отвернулась и встретилась взглядом с Максом.

– Я вообще-то удивлён, как долго она держалась, – сказал он мне.

– Угу… Что мне делать?…

– Ничего. Что такого неприличного ты совершила?

– Ну, да… А ты тогда с ней в кинотеатре целовался? – спросила я.

– Нет. Тобой любовался, – он улыбнулся.

– А можно я привру немного? – я с мольбой на него посмотрела.

– Приври. Если что, я подтвержу.

– Спасибо тебе.

На оставшихся уроках Костя со мной не разговаривал. И мой вопрос, что хотела от него Юлька, проигнорировал. И, не попрощавшись со мной, ушёл на тренировку. Вечером его долго не было. Где-то задерживался. Наверное, специально, чтобы избежать со мной разговора. Я одна сделала уроки и легла спать.