Глава 3

«27 июля, понедельник». Диксон беззаботно оторвал листок календаря, абсолютно не подозревая, каким выдастся этот день. Светило солнце, погода стояла замечательная. Инспектор живо расправился с почтой. Он аккуратно разложил ответы на запросы по папкам, названия которых говорили сами за себя: «Драка в Берхеме», «Убийство сторожа городского кладбища» и другие.

«Чем только не приходится заниматься инспектору полиции», – в который раз подумал Диксон и зевнул. Полицейский составил план работы на день больших дел не предвиделось, и он отправился поболтать с коллегами. Там подошло время обеда, и когда младший инспектор довольный вернулся обратно в свой кабинет, туда поступило сообщение об ограблении.

Когда Диксон приехал в банк, было уже начало третьего. Он прибыл туда с первой полицейской машиной и застал на месте преступления директора банка, двух служащих и нотариуса, присутствовавшего в банке каждый раз, когда производилась выплата очередного выигрыша. Они растеряно сгрудились перед пустым сейфом и выглядели ужасно глупо.

Диксон отдал распоряжение оцепить здание и провести тщательный обыск, но результатов это не дало. Никаких признаков взлома, ни малейших следов. Деньги испарились.

Снятые на сейфе отпечатки пальцев отправили на экспертизу. К тому времени около банка собрался, как показалось инспектору, весь город. Прибыли: шеф городской полиции, генеральный управляющий «Лаки»-банка, президент лотереи «Супер Роазен», журналисты… Последним, как обычно, появился мэр Брайтона. Диксон поморщился:

– Трудно работать в такой толчее.

Каждый желал убедиться лично, что в сейфе денег нет, и выдвигал версии одна нелепее другой. Диксон выслушал столько советов, как вести расследование, что мог опубликовать их тут же в многотомном издании.

Наконец, все важные персоны разъехались. Диксон распорядился отпустить нотариуса, поскольку помочь он мог не больше, чем булыжник утопленнику. После этого младший инспектор прошел в кабинет директора и, спросив разрешения, устроился на его месте. Лоуэл непривычно уселся на стуле прямо напротив полицейского.

Во время беседы директор банка вел себя очень странно, кидаясь из одной крайности в другую. То впадал в ярость, отвечал, срываясь на крик и краснея при этом, как спелый помидор. Потом он судорожно хватался за сердце и, вытирая пот, шумно выдыхал из себя воздух, как спущенное колесо, сникал и отвечал бессильным тихим голосом. Затем неожиданно из слабого и жалкого тюфяка он вновь превращался в агрессора. Но инспектора полиции трудно было чем–либо удивить, поэтому он вел допрос спокойно и невозмутимо. Диксон обратил внимание на едва заметный акцент директора банка и спросил:

– Вы не здешний, мистер Лоуэл?

Толстяк поразился:

– Точно! Я родом с севера, но как вы об этом узнали?

Диксон в ответ только усмехнулся, это было очевидно.

– У вас специфичный говор. А теперь мистер Лоуэл, расскажите, пожалуйста, как вы провели день, с самого утра.

Толстяк снял пиджак, попытался удобнее устроиться на стуле и начал описывать этот злосчастный день.

– Проснулся, как обычно, в семь утра. Будильником не пользуюсь, поскольку это уже привычка, выработанная годами. Голова трещала и раскалывалась, ужасно хотелось спать, настроение было пapшивoe. Накануне мы неплохо погуляли на вечеринке, поэтому можете себе представить, – доверительно сообщил он Диксону, надеясь найти ответное понимание. – Завтракать я не стал, не хотелось, взял с собой на работу два апельсина и бутылку минералки. Это мой обычный обед, приходится соблюдать диету.

Тут тучный директор банка завистливо покосился на подтянутого и стройного инспектopa, грустно вздохнул и заметил совсем не к месту:

– Кстати, цитрусовые отлично сжигают жир. Рекомедую!

Диксон проигнорировал, ожидая дальнейшей информации. Директор энергично продолжал:

– В банк я пришел ровно в восемь ноль-ноль, открыл, как обычно, парадную дверь, отключил сигнализацию и снова закрыл дверь. Банк открывается для посетителей только в половине девятого. Минут через десять пришла мисс Скоуч, наш бухгалтер. Она, впрочем как все сотрудники, воспользовалась задней дверью. Ключ от парадной двери есть только у меня, – заявил директор банка с важным видом. – Я открываю и закрываю ее всегда сам. Это одна из мер безопасности. Кроме того, я лично отключаю электронную систему контроля, секретный код которой известен только мне.

– Что же получается, мистер Лоуэл, если вы заболеете, то никто не сможет попасть в банк?

Тут обрюзгшее лицо директора озарилось, он расправил плечи, и, надувшись, как мыльный пузырь, от распиравшей его гордости, заявил:

– За все тридцать лет работы в банке, уважаемый младший инспектор, я фактически не пропустил ни одного рабочего дня. Бог наградил меня здоровьем, спасибо ему!

Тут Лоуэл вознес глаза к потолку, видимо, надеясь увидеть на нем бога.

– Простите, но в отпуске, я надеюсь, вы были за последние тридцать лет?

Диксон поинтересовался осторожно, хотя за его серьезным тоном скрывалась тщательно спрятанная ирония.

– Был, когда еще не занимал пост директора банка. Последние десять лет я не мог себе этого позволить и доверить кому–либо мой банк.

Полицейский искренне поразился такому служебному рвению. Он сам не был в отпуске с позапрошлого года, и ему уже казалось, что он умирает от усталости. Младший инспектор ожидал своего повышения, которое уже витало в воздухе. Вот тогда бы он расслабился и, наконец, отдохнул!

– Так, мисс Скоуч пришла в десять минут девятого. А когда появились остальные ваши сотрудники?

Диксон невозмутимо продолжил допрос.

– Кто остальные? Мистер Биркин сейчас в отпуске, а Франка, то есть мисс Колинс, пришла прямо перед открытием, и тоже через заднюю дверь. Банк открылся, как обычно, ровно в восемь тридцать. Посетителей за весь день было всего двое, да и те пришли еще до приезда инкассаторов. В десять утра привезли деньги, мисс Скоуч приняла их, пересчитала и положила в сейф. Я лично закрыл его на ключ.

Полицейский записывал в рапорт всю полученную информацию, а директор банка тем временем продолжал свой рассказ, важно вскинув вверх свой толстый палец:

– Заметьте, ключ от сейфа всего в единственном экземпляре, и тот только у меня!

Диксон вспомнил массивный швейцарский сейф. Подобрать код к нему специалисту не составило бы труда, к тому же цифровой код был известен всем сотрудникам банка. И лишь в те редкие дни, когда в сейфе бывали крупные суммы денег, Лоуэл закрывал его дополнительно на ключ.

– Можно взглянуть на этот самый ключ?

Толстяк суетливо полез во внутренний карман пиджака, висевшего на спинке стула, и достал металлический предмет, больше похожий на шуруп, чем на ключ. Диксон осторожно взял его в руки.

– Подделать ключ практически невозможно, – важно заявил Лоуэл с видом специалиста по сейфам. – Видите, вместо резьбы на нем специальные прорези. Кажется, что они разбросаны случайно, но на самом деле они расположены в строгом порядке. Здесь каждый миллиметр имеет свое значение!

Инспектор покрутил в руках ключ–шуруп, похожий скорее на карандаш, изъеденный червями.

– Забавная штучка, такого я еще не видел.

В этот момент он походил на любопытного мальчишку. Лоуэл усмехнулся.

– Вставляется ключ лишь после набора кода, – энергично продолжил директор банка с упоением в голосе. – А вытаскивается