Читать книгу «Орешек для трёх Золушек» онлайн полностью📖 — Наталии Мирониной — MyBook.
image

– А-а! – отмахнулась Лопухина. – Я, как и вы, пыль в глаза пускала. Нет у нас нормальной жизни. Живем назло другу другу. И делаем все назло другу другу, и, что, самое ужасное, остановиться не можем. Бедные мальчишки…

– Они уже большие, – заметила Софья Леопольдовна.

– Твоя Аня тоже не маленькая, а ты жалеешь ее.

– Конечно, конечно… Извини. Слушай, а почему, почему так у вас?

Лопахина залпом осушила свой бокал.

– О, история длинная, скучная, банальная. – Зинаида Алексеевна, оглядев накрытый стол, вздохнула при виде белоснежного торта и рассказала то, что так упорно скрывала от подруг.

В трудные времена в семье Лопахиных не хватало многого, в том числе и преданности. Именно с этим Зинаиде Алексеевне не повезло. Пока она боролась с нуждой, муж, сохраняя внешнюю лояльность, завел любовницу. Лопахина прознала об этом быстро, но ни разу не устроила скандала – подрастали сыновья. Отца они любили, и Зинаиде Алексеевне приходилось совсем туго – она изображала если не счастье, то покой. Муж это очень быстро обнаружил и теперь вовсю пользовался безнаказанностью. Связи, сменявшие одна другую, длительные командировки, отпуска врозь и, наконец, раздельные спальни. Зинаида Алексеевна уже была не рада собственной самоотверженности – муж со своими бабами надоел до чертиков. И сыновья уже выросли, а ей все не хватало духу развестись. «Ну, сейчас затею я это все, и что? Дом, только что выстроенный, придется делить, мальчишки, хоть и взрослые, переживать будут, мать старенькая покой совсем потеряет. Да и некогда на это время и силы тратить, надо дело расширять, а тут…» – эти мысли посещали ее неоднократно. Так она и лавировала между злостью, презрением, усталостью и каким-то щемящим чувством, которое, судя по всему, называлось привычкой. Привыкла она к своему беспутному Лопахину, даже не всегда злилась на него за похождения, больше ей досаждали его неожиданные выходки, которые она объясняла его вредностью и невоспитанностью. Именно история с перфоратором была отличной иллюстрацией манер и повадок мужа. Он отлично знал, что приедут гости, видел, как жена готовится к этому, и не удержался, чтобы не испортить ей настроение. Иногда Лопахиной казалось, что он мстит ей. Мстит за то, что она более удачливая в делах, что всегда в хорошем настроении, что легко относится к проблемам. Действительно, трудности Зинаида Алексеевна встречала с улыбкой, в то время как муж злился, матерился и готов был кричать: «Все пропало!» Лопахина же все делала молча, споро и быстро выбиралась из проблем.

Жизнь в семье всегда была сложной – спасала работа и мечта о доме. А еще Лопахина очень боялась, что об этих ее домашних стыдных неурядицах узнают подруги. Ей казалось, что ее терпимость ко всему, что привнес в их семью муж, сродни безволию, зависимости и отсутствию гордости. Поэтому в дружеском кругу Зинаида Алексеевна отзывалась о муже неизменно тепло, превозносила его деловые качества и ни намеком не обнаруживала истинное положение дел. Даже сегодня утром, почти случайно заглянув в компьютер мужа и обнаружив там множество снимков с эффектной блондинкой, она сначала только усмехнулась про себя. Но уже через мгновение поняла, что настроение испорчено. «И чего я полезла туда?! Пусть все это исчезнет!» – бормотала она, уже стоя в душе и пытаясь отрегулировать горячую воду. Душевая кабина вскоре наполнилась шумом воды и плачем. Зинаида Алексеевна плакала не из-за измены мужа, не из-за этой блондинки с соблазнительным бюстом. Она плакала, жалея себя, свою жизнь, сыновей и свой малюсенький домик. Ей очень хотелось счастья, такого же маленького, но окончательного, точного, верного. А его на горизонте и не предвиделось.

В глубине души поселились разочарование и усталость. «Надо было развестись. Давно. А теперь у меня нет сил! И я чувствую себя просто дурой!» – эта мысль не давала ей покоя все то время, пока она добиралась до Москвы, чтобы забрать подруг.

– Мне даже и в голову не могло прийти, что у вас такие отношения, – произнесла Софья Леопольдовна, когда Лопахина закончила свой рассказ. – Ну, ладно, гуляет. Ну, ладно, характер. Но, Зина, объясни про сегодняшний шум. Что это было? Зачем?

– Я же объясняю, это и был весь Лопахин. Он знал, что вы придете в гости, а потому назло мне привел рабочих.

– Господи, и не поленился… – Вяземская, несмотря на некоторую трагичность ситуации, не могла не улыбнуться.

– Да, а вот попроси его что-нибудь сделать, пройдет три года, прежде чем соберется. И сделает не так, как надо…

– Ну, понеслось! – Софья Леопольдовна закатила глаза. – Зина, будь благоразумна. Не все так ужасно, ты просто не можешь простить измену.

– Да, – согласилась Лопахина и добавила: – Вы не поверите, я так мечтала об этом доме, так представляла жизнь в нем. А сейчас… Сейчас иногда я хочу сбежать отсюда. И постоянно задаю себе вопрос: а зачем я все это затеяла? Для кого? Для каких таких времен, ведь мне уже столько лет!

– Сколько?! Ты, матушка, с ума сошла! Пятьдесят лет – это не возраст! – Софья Леопольдовна возмущенно запыхтела. Ольга Евгеньевна только вздохнула:

– А я тоже считаю, что нам уже много лет…

– Это потому что ты на голове свой пучок дурацкий носишь!

– При чем тут пучок?! – изумилась Вяземская.

– Да при том, что человек не имеет права себя старить! Ни одеждой, ни походкой, ни отношением к жизни. А твой кукиш в виде блина – это все сразу: и прическа, и отношение к жизни.

– И походка, еще скажи! – Лопахина фыркнула.

– А если хочешь, и походка. С другой головой и ходят по-другому.

– Девочки, оставьте в покое мой пучок. Софа, обещаю, я отрежу волосы и сделаю короткую модную стрижку. Но… потом…

– Когда? – Софья Леопольдовна готова была вцепиться в нее, как клещ.

– Потом… Сначала мне нужно привыкнуть, что жизнь изменится… Дома все эти разговоры, но не явные, а за моей спиной, и няню будут смотреть без меня, дабы я не расстроилась. Дураки, не понимают, что я уже расстроилась, мне уже плохо. Ох, я даже не хочу возвращаться домой. И деться некуда.

– Не выдумывай. Хотя… я ведь тоже понимаю, что мне нет места там, рядом с молодыми… Я готова остаться здесь и жить в нашей крохотной, заставленной вещами квартире. Но там даже ногу некуда поставить…

Вяземская только вздохнула. Сетования подруги казались ей надуманными. Велика беда, зять, с которым общий язык найти сложно… Но как только Ольга Евгеньевна произнесла про себя слово «зять», она тут же поняла, что проблемы всех троих не только в конфликте с окружающими. Дело в другом. В том, что некоторые назовут жизненными ошибками или стечением обстоятельств, а на самом деле это их собственная боязнь, их страх перед будущим и неумение сделать решительный шаг. Словно читая ее мысли, поднялась Лопахина и произнесла:

– Все, больше не могу. Да, не могу с ним жить!

Вяземская и Кнор замерли на месте.

– Господи, давай без трагедий, Зиночка! Все будет нормально, ну, подумаешь, чего не случается в семейной жизни. Еще внуков будете воспитывать, – Софья Леопольдовна осеклась, бросив взгляд на зареванную Вяземскую.

– Господи, да не про это я! Если я с ним не развелась раньше, потому что жалела и себя, и его, потому что надеялась, то сейчас у меня нет времени на все эти тяжбы и хлопоты. Я просто хочу пожить одна. Без него, без семьи! Все! Я тяну эту лямку с девяностых годов. Хватит, все они люди взрослые, без меня проживут!

– Ты о чем?

– Девочки, давайте сбежим куда-нибудь! Все равно куда! Ну хоть на некоторое время!

– Куда мы сбежим? – недоуменно подняла плечи Кнор. – Это раньше сбегали на курорты. Во времена Антона Павловича Чехова. А сейчас?! О чем ты говоришь?!

– Я знаю, что говорю. Только слова не очень верные подбираю, – огрызнулась Лопахина. – Вот, например, давайте снимем дом один на троих! И попробуем пожить в нем. Немного. Насколько хватит сил и терпения. Мы поставим себе цель жить так, как мечталось в молодости. Ну, я имею в виду вещи возможные. Реальные.

– Ты с ума сошла! – покачала головой Вяземская. – Куда мы пойдем?! Как это будет выглядеть? А как родным объясним?

– Так и объясним: «Достали вы нас! Мы на год-другой самостоятельные стали», – воинственно заявила Софья Леопольдовна. – Заодно пусть и они от нас отдохнут. Зина, я – за! Я готова! Леля! Решайся!

Вяземская в растерянности смотрела на подруг. Она даже представить себе не могла, что уедет хоть на день из дома. От дочери, от того самого зятя, который «отодвигал» ее от воспитательного и педагогического процессов. И самое главное, она и помыслить боялась о том, что может хоть на какое-то время покинуть внучек. Нет, она не хочет никуда ехать. Ведь только она исчезнет, ее место займут. В сердцах маленьких девочек поселится другая, чужая женщина и станет родной, близкой. Это в лучшем случае! А если она будет плохо обращаться с ними? И никто не проследит, никто не заметит этого – родители вечно заняты. Нет, Ольга Евгеньевна не хотела никуда уезжать, хоть и все перемены, которые надвигались, разрывали ее душу.

– Я – не могу! Я просто не могу себе этого позволить! Вы представляете, к нам в дом придет посторонний человек, как я оставлю без присмотра девочек?!

– Господи! Леля! Дай же дочери и зятю отдохнуть от тебя! Пойми, они ведь тоже устали от твоей деятельности. Они имеют право на свои желания, свои планы. Не спорю, могли бы сначала с тобой поговорить, но, в конце концов, они – родители твоих внучек, им решать. Что же ты вцепилась в этот свой статус «воспитательницы наследников»?! Леля, подумай сама, когда еще тебе удастся пожить вот так: одной, в полной свободе, наедине со своими желаниями. Слушай, надо дать себе отдых, надо хоть раз в жизни совершить что-то, что совсем не укладывается в привычные рамки.

– А ты? Ты что, не будешь переживать за Аню? Она сама просила тебя не переезжать…

– Буду переживать, но ничего не поделаешь, я приняла решение. Мне, по сути, возвращаться некуда, – Софья Леопольдовна улыбнулась и, обращаясь к Лопахиной, произнесла: – Зина, ты просто гений! Как славно, что тебе в голову пришла эта идея.

– Я – не гений, просто надо что-то делать с нашими жизнями.

– Девочки, а… Ну, надо же посчитать, во сколько нам все обойдется? Для этого деньги нужны! – деликатная Вяземская старалась охладить пыл подруг.

– Втроем осилим. Я уверена, – отрубила Лопахина. – Завтра же я начну собирать информацию, что, где сдается и сколько это стоит. Потом мы будем смотреть – только надо быстро реагировать, хорошие варианты долго не ждут. Вы готовы?!

– Готовы, готовы! Что ты спрашиваешь! – Софья Леопольдовна решительно махнула рукой.

– Я даже не знаю! – Ольга Евгеньевна покачала головой. – И как об этом сказать Лене?

– Так и сказать. Ты имеешь право на собственную жизнь?

– Имею. Наверное. – Ольга Евгеньевна даже подумать не могла, как она заведет разговор об отъезде и вообще об этой идее.

– Девочки, решено. Давайте по-деловому подойдем к этому вопросу, а потому поставим сроки. На поиски отведем недели две. На переезд – три дня.

– Почему так мало? – удивилась Вяземская.

– Потому что запал нужно сохранить. А то все в разговорах и обсуждениях потонет. Ну, думаю, близким скажем, как только найдем дом и отдадим предоплату. Кстати, о деньгах. Если у кого-то проблемы, не волнуйтесь. Я могу на первое время одолжить. У меня на закупку отложено, но что-то пока ничего подходящего не нашла.

– Все будет зависеть от аренды. Но, конечно, и другие траты посчитать надо.

– Тогда сбор через два дня. Я прикину расходы, проживание и все остальное. Вот и обсудим.

– Отлично. Решили. А теперь я могу с чистой совестью взять второй кусок торта. Он у тебя замечательный. – Софья Леопольдовна улыбнулась и добавила, глядя на Вяземскую: – Леля, у нас начинается новая жизнь. Это, черт возьми, так приятно.

Летний вечер выдался дождливый и ветреный. Прохожих на улицах не было. Глядя на бесконечные лужи, сорванные с веток листья и мокрые фасады, мечталось о теплом пледе, горячем чае и символе уюта – камине. Вяземская, промокшая и уже деликатно проклинавшая в душе их затею, приехала первой. Она вцепилась обеими руками в большую чашку какао, которую ей принесла официантка, и стала обдумывать речь. «Ситуация не проста, что и говорить. Скажу, денег нет – Лопахина предложит. Скажу, внучки не отпускают – Кнор засмеет, да еще выведет на чистую воду. Она обожает уличать. Ну, можно сказать, плохо себя чувствую, хочу подлечиться, буду ходить на процедуры. Или что в санаторий должна поехать. Точно!» – как только она все это подумала, сзади раздался бодрый голос Софьи Леопольдовны:

– Ну, я уже предвкушаю, как встретят эту новость мои! Ничего, ничего, давно надо было что-то такое предпринять. Но, понимаешь, я хоть и решительная дама, это все знают, а в одиночку все же как-то страшно. А тут… Тут все просто… Да?

– Да, – растерявшись, согласилась Вяземская.

– Ну, очень хорошо, что наконец решилась. А то сама понимаешь, все время держаться за кого-то, даже пусть это и близкие родственники, не очень дальновидно.

Вяземская еще больше растерялась – она поняла, что все, придуманное до этого, как-то стало очень неубедительным. В санаторий можно и позже поехать, жить они, судя по всему, собираются за городом, а там самое место о здоровье заботиться.

1
...