– При этом, чтобы его увидеть, она неслась с работы на другой конец Москвы. Из‑за пяти минут. – Люда покрутила пальцем у виска.

– Да-а-а-а… – озадаченно протянула Соня, – это что же такое?

– Девочки, я не знаю, – укладывая мокрые бумажные платки в рядок, призналась Зоя. – Но я без него жить не могу. Понимаю, что ерунда. Что глупость. Или обман. Или еще что, но жить не могу. Мне надо, чтобы он был, звонил, разговаривал. Чтобы желал доброго утра и спокойной ночи, спрашивал, не забыла ли я зонт и в каких туфлях вышла на улицу. Я привыкла и без этого не могу.

– Зойка, это не очень нормально. Хотя и понятно. Мужики забыли, как разговаривать надо. Они же что – «привет, пока, бабки, смотаемся, заскочу». Они же разучились говорить больше трех слов подряд. Так что тебя понять можно… – Соня вздохнула и как-то обреченно посмотрела на свое отражение в стеклянной дверце шкафа.

– Правда? – Зоя с надеждой посмотрела на Соню.

– Что ты ей голову морочишь! – Люда вскочила со стула. – Кто он, какая у него семья, чего он добивается? Ничего не известно! Может, аферист, заодно со своей семейкой. Зойка у нас богатая, с квартирой и шубами…

– И это не исключено. – Соня теперь уже внимательно и серьезно смотрела на подруг.

– И что мне делать?

– Так, пойдем самым неприличным путем, – решительно произнесла Соня, – я позвоню одному человечку и наведу об этом капитане справки. Он же военный?

– Я так и не поняла. Знаю, что капитан. В форме ходит. И командовал судном, которое называется «Морской».

– Корабль? – уточнила Соня.

– Да какая разница?!

– Тоже верно. – Соня не могла не согласиться. – Что еще знаешь?

– Почти ничего. Женат. Дети есть. – Зоя замялась. – Соня, неудобно о нем что-то там узнавать. Вроде бы я выслеживаю, вынюхиваю.

– Ну да. А попасть в лапы маньяка – удобно. И даже интересно, – Люда отмахнулась от Зои: – Соня, узнавай, что можно. Зойку мы не переделаем, она упрямая, будет страдать, сколько сможет. Но хоть мы будем уверены, что это не криминал какой.

Пока Соня занималась неблаговидным, по мнению Зои, делом, Гранин два раза назначал свидания. Но делал он это так странно, что ни одна из встреч не состоялась. Например, он утром позвонил Зое и сообщил:

– Любимая, я буду в районе Китай-города, там у нас встреча с руководством. Сколько будем заседать – не знаю. Но в пять я уже свободен. Скажи, у тебя там никаких дел нет?

«Ну, конечно, у заведующей физиотерапевтическим отделением, которое находится на Арбате, дел на Китай-городе просто полна коробочка!» – подумала с сарказмом Зоя, но вслух радостно воскликнула:

– Да, не волнуйся, я приеду пораньше и подожду тебя. Зайду в кафе и буду тебя к пяти ждать!

Назвав одно из симпатичных ей кафе, Зоя вдруг поняла, что ее восторг и готовность по поводу возможной встречи не очень приличны, и деловито добавила:

– Кстати, заодно в аптеку нашу на улицу Архипова зайду. Давно надо получить препараты. А то никак не соберусь. Как удачно все складывается.

– Да, дорогая, тогда я тебе позвоню, – вроде бы подтверждал встречу Гранин.

За оставшиеся до встречи четыре часа Зоя успела в парикмахерскую, сделала маникюр и поставила набойки на туфли. Ровно в половине четвертого, оставив вместо себя Иру, она поехала на Китай-город. Там помотала себе нервы, пытаясь поставить машину, потом долго ждала, пока освободится хоть столик в кафе, который она выбирала придирчиво – ей надо было, чтобы они с Граниным сидели в уюте и интиме. Чтобы не было ушей и глаз – все-таки у них свидание и так много надо сказать друг другу. Наконец она решила все проблемы, заказала чай и стала ждать звонка.

В пять никто не позвонил. В шесть тоже. В семь раздался один сигнал, Зоя увидела, что определился номер Гранина, но тут же послышались короткие гудки. Зоя по-прежнему Алексею не звонила, но сейчас решила нарушить правило. Набрав его номер, Зоя подождала секунду и услышала, что данный абонент недоступен. «Леша выключил телефон», – обреченно подумала она и стала собираться домой. Нельзя сказать, что она была в отчаянии от случившегося. В их странных отношениях было много чего удивительно-неприятного и непонятного. Сейчас, допивая холодный и горький чай, Зоя Абрикосова почувствовала только усталость. «Ладно, посмотрим, на сколько меня хватит. И еще послушаем Соню. Она же должна про него хоть что-то узнать!» – думала Зоя, пробираясь по забитому машинами центру.

Чем дольше Соня «занималась» Граниным, чем больше проходило времени, тем беспокойнее становилась Зоя. Только сейчас она, человек, о котором, делая комплимент, англичане скажут, что он «full of common sense», то есть полон здравого смысла, только сейчас она поняла, что повелась на обычные слова. Что она даже не задумалась, что за ними может стоять. Что она не удосужилась сопоставить слова и поступки. Не подвергла сомнению ничего из того, что ей преподносилось. «А он что-то скрывает! Это точно! Он звонит в строго определенное время, говорит почти шепотом, он никогда не называет свое имя. Только – «это я». Словно боится чего-то. И еще. Почему он не отвечает на мои звонки? Ни разу он не ответил! Он перезванивает потом, чуть позже! Что это? Понятно, если это было дома – жена мешает. Но днем, на работе! Чем это объяснить?! Господи, да как меня угораздило! Почему я перестала думать головой!» – в отчаянии думала Зоя.

Чем ближе было возможное разоблачение, тем хуже становилось Абрикосовой. «Господи, какое счастье, что я не переспала с ним! Что я о нем знаю?! Ничего! Развесила уши, а там, кроме слов, – ничего. Думаю, что капитан он липовый. Разве можно командовать кораблем с таким голосом, такими манерами, почти ужимками. И собака его могла покусать просто так, а не спасал он никого! Абрикосова – ты идиотка! И тебе лучше вернуться к своей поэзии!» – ругала себя Зоя.

Через две недели позвонила Соня:

– Зойка, с тебя хорошее красное вино. Я принесу фрукты и конфеты. Людка кулебяку свою.

– Соня, не томи, – взмолилась измученная неизвестностью Зоя. – Скажи мне все по телефону!

– Обойдешься, – отрезала Соня в духе своего мужа. – Жди нас завтра вечером.

Зоя так волновалась, так боялась услышать приговор собственной сообразительности, наблюдательности и своему будущему, что даже взяла отгул. Она бродила в халате по дому, руки и ноги у нее были нервно холодные.

– Зоенька, ты как? Ты где? – Гранин привычно начал звонить с утра.

– Дома, у меня срочные документы по отделению. Я осталась поработать, – еле сдерживая себя, ответила Зоя.

Ей хотелось всего разом – и признаться, что она наводит о нем справки, и заручиться его уверениями, что она глупая, а он нормальный порядочный человек, и вместе с тем ей надо было сдерживаться – что бы ни сказала сегодня Соня, из этой истории Зоя должна выпутываться сама.

– Я буду целый день писать отчет. Не волнуйся, – произнесла она ровным голосом.

– Хорошо, позвоню вечером около шести, – на том конце были озадачены.

– Я целую тебя, – на всякий случай произнесла Зоя и отключила телефон.

Люда пришла раньше, Соня была пунктуальна.

– Ну, рассказывай, не томи! Я целый день на иголках! – торопливо усадив подруг за стол, призналась Зоя.

– Сейчас, только глоток сделаю. – Соня аппетитно выпила вина, обвела всех взглядом и голосом Эркюля Пуаро произнесла: – Он – невиновен. За ним нет ничего, что бы вызывало подозрение.

– Брось, – отмахнулась Люда, – ты по существу говори!

– А я по существу и говорю, – пожала плечами Соня. – Есть такой капитан Гранин Алексей Александрович. На хорошем счету, отлично ладит с коллегами. Голова светлая и не склочный. Немного тихоня, но за этим стоят способности и умение решать задачи. Это мне его начальник сам сказал. И добавил, что уйдет на пенсию, но перед этим добьется, чтобы именно Гранин занял его место. «Умен. Работает как зверь» – вот его слова.

– Вот! Вот! Я знала это! Знала! – запрыгала в кресле Зоя. – Я чувствовала! Я людей чувствую! Мне еще это Зубов говорил! Господи! Девочки! Соня, как я тебе благодарна! Я, понимаете, душой к нему припала…

– Зойка, успокойся. – Суровая Люда поморщилась при словосочетании «душой припала».

– Что?! Что тебе не нравится?! Ну, у нас такие отношения! Пока!

– Зоя, уже пятый месяц пошел «таких» отношений! – прокурорским голосом вернула Абрикосову на землю Люда.

– И что? В койку, что ли, сразу прыгать?! – Зоя кричала на подругу, а сама улыбалась. Ее Гранин был правильным, хорошим, умным и добрым. И собаку он спас, не побоялся сунуться к бультерьеру в пасть…

– Да, мы правильно сделали, что навели справки. – Соня скромно заменила «я» на «мы».

– Конечно, теперь я это понимаю и очень вам, девочки, благодарна! – Зоя сияла.

– Правильно, потому что твой капитан категорически женат. Не просто женат, а категорически женат, – сказала Соня и налила себе еще вина.

– Но это не секрет, он сам сказал мне об этом, – легкомысленно отмахнулась Зоя.

– Он, скорее всего, не сказал, что его жена патологически ревнива, – отчеканила Соня. – Что из‑за нее он ушел с корабля. И теперь работает «на суше». Он не сказал, что…

– Он не сказал, что патологически ревнивой женщину, как правило, делает мужчина. – Люда сурово посмотрела на Зою: – Видимо, у жены есть повод так ревновать мужа!

– Погоди, – Соня жестом остановила Люду, – там все очень сложно. Вы же понимаете, если об этих вещах знают на службе, значит, это действительно серьезно. И потом, они вместе работают. Только она в другом подразделении, или как это там у них называется. Его жена – не домашняя клуша. Она деловая, умная тетка. Но за него держится мертвой хваткой.

– Девочки, у многих мужчин есть жены и дети, – как сказочница, разведя руками, с улыбкой проговорила разрумянившаяся Зоя. – И многие разводятся или имеют любовниц. Девочки, что в этом такого удивительного или странного…

– Многие, но не все.

– Я все поняла, – глаза Зои вдруг наполнились слезами, – его жена болеет. Или дети… Что-то с детьми, и он не может бросить семью…

– С чего ты это взяла? – Соня уставилась на подругу.

– Ну, раз он не может развестись, значит, у него долг перед этими людьми…

– Рыцарь он, – с сарказмом произнесла Люда.

– Дура ты, Людка! – обиделась Зоя. Потому что именно так про Гранина она и думала. – Может, и рыцарь… Что из этого…

– Зоя, в этой семье, насколько я поняла, слава богу, все здоровы и благополучны, – пристально глядя на Зою, проговорила Соня. – Но отношения у них вот такие, какие я описала… Тогда, когда он служил на судне, у него случился роман с кем-то из сотрудниц. Слушай, я не знаю подробностей, меня в них не посвятили, а уточнять, сама понимаешь, не очень красиво. Жена писала начальству, там был скандал. Гранин подал рапорт, ушел с корабля, но остался в семье.

– Я и не знала, что в наши дни такое возможно… – растерянно произнесла Зоя.

– Видимо, возможно. Они – военные люди. Дисциплина. – Соня улыбнулась. – Зоя, теперь тебе решать, что делать дальше. А мы, успокоенные, что тебя не похитит маньяк, можем дальше заниматься своими делами.

Подруги ушли, а Зоя в одиночестве допила вино, доела сыр, конфеты и всю кулебяку. После пережитого в последние две недели и в этот вечер аппетит у нее был отменный. Потом она наконец спрятала в шкаф вечерние платья и туфли – все эти месяцы, несмотря ни на какие уборки, эти вещи висели на виду, словно символ, примета, оберег. Наведя порядок, Зоя приняла душ, пренебрегла обычной косметической маской и, едва укрывшись одеялом, заснула крепким сном. Она уже точно знала, как ей следует поступать в ближайшем будущем.

Зоя все поняла про человека, с которым свел ее случай. Это был хороший, умный, добрый и работящий человек. Он читал интересные книги и многое знал. Он повидал мир, сделал карьеру. Он любил жизнь, которую любят мужчины, – с красивыми женщинами, интересной и трудной работой, с разнообразными увлечениями, с вкусной едой и напитками. Он любил жизнь, как любят ее мужчины – с обязательной свободой. И как раз именно этого ему досталось меньше всего! У Гранина не было свободы, а как бороться за нее, он не знал, да и уже не всегда понимал, нужна ли она ему. И было ли дело в мягкости характера Алексея, в его жалости к тем, кто его окружал, в совестливости или еще в чем, только этой свободы ему не досталось. Гранин был «категорически женат», как выразилась Соня. Он был сугубый семьянин, который одной своей половиной рвался к свободе, в то время как другая его половина делала вид, что не знает, что для этого надо предпринять.

Зоя все это поняла почти мгновенно, почти сразу, как услышала от Сони историю своего капитана. «Что ж. Значит, моя жизнь будет другой. Без вечерних платьев и ресторанов. Без ужинов, цветов и лимузинов. Без сумасшедших полетов на другой край света – я же понимаю, что от семейного бюджета такие деньги отрывать нельзя. Моя жизнь станет иной – с разговорами по телефону, мимолетными встречами в метро, со свежей булочкой и яблоком или бутербродом на бегу вместо шикарного обеда. Моя жизнь будет со свиданиями, по которым тоскуешь неделями и которые длятся час, не больше. Я готова к этой жизни, а что из нее получится, я загадывать не стану. И я готова к тому, что эту жизнь выстраивать придется только мне!»

Зоя понимала, что если она желает иметь эти отношения, то ей придется самой их организовывать, придется терпеть неудобства, придется подстраиваться не под одну жизнь – самого Гранина, а под жизнь всей его большой семьи. Зоя, как обычно невпопад, вспомнила Артура и рассмеялась про себя – этих мужчин даже нельзя было сравнить – скованный по рукам и ногам обязательствами Гранин, при полном отсутствии времени на свою любовь, казался образцом верности.

На следующее утро ровно в десять Гранин поинтересовался, что она ела на завтрак, тепло ли оделась и не забыла ли зонт. Жизнь вернулась в уже привычное русло.

В окно машины постучали. Зоя испуганно оглянулась, натянула на себя футболку и пригладила растрепавшиеся волосы.

– Леш, это полиция!

Гранин застегивал рубашку и пытался натянуть китель.

– Плохо, что полиция, сейчас придется удостоверение показывать…

Если бы Зоя сама не испугалась и не смутилась, она бы точно разозлилась только от одного вида своего любовника. Его краснощекое лицо покрылось еще большим румянцем, на лбу выступили капельки пота. Впрочем, пот мог появиться и по другим причинам – только что они с Зоей занимались любовью. Ее небольшая машина совсем не была приспособлена для подобных упражнений – в ней было тесно, неудобно, и Зоя так и не поняла, получает ли она удовольствие от подобных встреч. Но раз за разом это повторялось, и теперь уже, когда Гранин звонил ей и говорил, что какое-то время будет в том или ином районе, она бросала работу и ехала к нему. «Господи, будто бы нам по двадцать лет!» – восклицала она про себя, но в душе где-то ныла обида. Да, у них нет времени на рестораны, кино, прогулки и жаркие ночи, но час-другой для встречи у нее дома, в нормальной обстановке, не боясь себе сломать шею и быть застуканными любопытными гражданами, – почему даже этого они не имеют?!

Наконец Гранин привел себя в порядок и вылез из машины. Он о чем-то долго говорил с полицейскими, они, в свою очередь, что-то доказывали ему, указывая жезлом на машину, в которой сидела испуганная и смущенная Зоя. «Ну что они прицепились к нам?! Здесь же никого нет, никому мы не мешаем!» – Зоя уже приготовилась вылезти из машины и со свойственной ей решительностью отстоять свое право на личную жизнь, но в это время Гранин как-то вяло махнул рукой и направился к машине. Извиняющимся голосом он спросил:

– Зоенька, у тебя деньги есть? Ну, какие-нибудь?

Зоя вытащила из сумки несколько тысяч.

– Думаю, что пары хватит за глаза. На обед ребятам. – Гранин забрал деньги и удалился к полицейским.

Через пять минут Зоя и Гранин остались одни.

– Зоя, я тебе деньги отдам. У меня были, но велели зайти за продуктами. Сама понимаешь…

Зоя промолчала – она уже все знала про жизнь Гранина. Более того, ей казалось, что она сама живет в этом полусумасшедшем доме. Жена Гранину звонила каждый час – немногим реже, чем сам Гранин звонил Зое. Она что-то спрашивала, а Алексей Александрович бодрым тоном рапортовал. Потом жена замолкала. Зоя про себя усмехалась – и так было понятно, что жена прислушивается к звукам, которые окружают ее мужа. Потом в телефоне, видимо, говорили что-то интимное, потому что Гранин, кося глазом, отвечал: «Я тоже. И я. Да, конечно. Мне не очень удобно. Да, целую, конечно, целую». Впервые это услышав, Зоя рассвирепела, но у Гранина был такой бедный, не жалкий, а бедный вид, что она махнула рукой:

– Леш, делай, как считаешь нужным!

Зоя поняла, что если она хочет видеть Гранина, то должна смириться и с этим. А видеть она его хотела. И слышать хотела. И посидеть с ним в машине, в его объятиях, даже не целуясь, а просто вдыхая запах его одеколона, ощущать чуть колючую шею, где остались недобритые волоски, – всего этого очень хотелось. Все это было ей очень нужно.

– Зойка, ты нормальная? – напрямую спросила Люда, узнав обо всем этом.

– Я уже и не знаю, – ответила Зоя тихо, а Люда поняла, что Зоя нормальнее нормальных, она просто влюбилась в этого человека, со всеми ЕГО потрохами. Зоя нормальная, ей очень нужен был человек, который помнил о ней каждую минуту, ибо не станет мужчина просто так звонить каждые полчаса и узнавать о самочувствии, шутить милые шутки и заскакивать к ней на работу, только чтобы угостить ее шоколадкой. Он был нужен Зое Абрикосовой с его этой странной, ущербной на первый взгляд любовью и с его привязанностью несвободного и нерешительного человека…

– Мне так перед тобой неудобно, – произнес тихо Гранин, когда полицейская машина скрылась из виду.

– Ерунда, Алеша, – улыбнулась Зоя. – Это не самое страшное, что могло с нами случиться.

– А что? – вздрогнул Гранин. – Что самое страшное?

– То, что подобные моменты нас могут разлучить, – ответила Зоя. – Ну, знаешь, как бывает – тебе станет стыдно, и ты будешь сторониться меня.

– Или тебе стыдно за меня, ты не захочешь меня видеть… – продолжил Гранин.

– Вот-вот, а потому мы забываем эту историю, как будто бы ее не было…

– Вот только я тебе две тысячи отдам, и сразу забудем, – кивнул Гранин.

– Хорошо. Сразу забудем. Но я тебе хочу сказать другое. Теперь мы будем встречаться у меня дома. Давай подумаем, как это устроить. Надо, чтобы у тебя было алиби, – деловито и хитро улыбнулась Зоя. – Надо, чтобы хотя бы два раза в неделю у нас было с тобой личное время.

– Давай, – кивнул растерянно Гранин. А потом добавил: – Тебе, наверное, со мной очень тяжело. – И вздохнул, точно ожидая приговора.

Зоя, которая в душе злилась из‑за всего, что сейчас произошло, вдруг растрогалась. Этот мужчина оказался таким эгоистичным недотепой, что сердиться на него не было никакой возможности. Можно было только брать эту жизнь в свои руки и переделывать ее. Насколько возможно.

– Ужасно мне с тобой, просто ужасно! Поэтому я и хочу тебя затащить к себе в дом! – призналась Зоя и уткнулась Гранину в плечо.

Алиби, как и следовало ожидать, придумала Зоя:

– Ты будешь на процедурах.

– Каких, Зоенька?!

– Тебя бультерьер кусал? Или ты все выдумал?

– Зоя! Как ты можешь?! У меня же в карте все написано! Мне укол сделали от бешенства! И не один!