Женя с восторгом оглядывала большие кабинеты, светлые, просторные, где с помощью невысоких, пластиковых перегородок были отделены друг от друга разные отделы. Женя и Света прошли отдел продаж, бухгалтерию, отделы разработок и закупок, побывали на внушительных размеров складе, где хранились все необходимые запчасти для производства продукции, заходили в отдел технического контроля, где пятеро важных женщин в белых халатах, окруженные десятками коробок с готовыми изделиями, проверяли качество готовой продукции, заглянули в отдел технической документации, где так сильно пахло разогретыми от постоянной работы принтера, печатающего документы к изделиям, чернилами, и, наконец, добрались и до самого сердца «Черного полюса» – производственного цеха.

Женя не могла поверить, что она сейчас вот так просто наблюдает за хорошо отлаженным процессом изготовления каких-то там датчиков (она еще не запомнила их названия) и многого чего другого умелыми руками парней и мужчин постарше в белых халатах, шустро суетящихся вокруг каких-то гудящих машин с электронными экранами, она видела несколько различных участков, знаменующих разные этапы производства и разные виды продукции, и у нее перехватывало дух от всего этого методичного технического гула, жужжания, пиканья, разбавленного, однако, звуками переговаривающихся и весело смеющихся голосов, а также громкой музыкой, раздающейся из динамиков музыкального центра в конце зала. Производство казалось ей целой огромной страной, со своими обычаями, правилами, своей культурой и такой простой, но в то же время сложной, многокомпонентной душой, создающей особую привлекательность, создающей целый мир, без которого не может существовать промышленная организация.

Познакомившись со всеми, но с трудом запомнив лишь несколько имен, Женя с гудящей от информации и впечатляющих эмоций головой, сопровождаемая драгоценным кадром Светой, сияющей, как радуга после дождя, вернулась, наконец-таки, в секретарскую.

Не успели они усесться за стол и, как следует, перевести дух с хорошей кружечкой ароматного кофе за компанию, как дверь в кабинет директора отворилась, и из нее вывалились гудящие, как пчелиный рой, засидевшийся в улье и, наконец-то, вырвавшийся на волю из заточения, начальники отделов и другие работники.

– О, как раз вовремя! – весело воскликнула Светка и игриво подмигнула болотным глазом Жене. – Сейчас я тебя со всеми остальными познакомлю, здесь наиболее важный контингент собрался…

В эту минуту толпа, состоящая из несмолкающих мужчин и женщин разных возрастов, хлынула к секретарской стойке и более привлекательной цели – кофемашине. В гуще болтающих Женька уловила лишь отдельные обрывки фраз:

– …задержали поставки проводов к датчикам давления, поэтому возникли проблемы с выполнением плана, но Минаеву же результат подавай…

– …напечатали документацию, а тут бац!.. изменения, что же теперь, все полторы тысячи «тэнзиков» переделывать?..

– …и продажи падают, Минаев сказал, исходящий обзвон подключить надо…

– …требует разработать блок питания для Министерства обороны, армия заказывает, и главное – за три дня! Ну это нормально разве?..

Из гула и отдельно вылетающих фраз Женя поняла только одно: она ничего не смыслит в промышленной электронике, ничего не смыслит в принципах работы фирмы, но зато точно уяснила для себя одну вещь – генеральный директор, судя по жалобам, – очень строг и неоправданно требователен, особенно в условиях наличия тех проблем, о которых говорят все эти люди.

Из раздумья о фирме Женю вывел приятный мужской голос, зазвучавший совсем рядом со стойкой:

– Эй, Светланка, тебе Боря не оставлял для меня чертежи по новым «тензикам»? Это у тебя, кстати, что, новые тени? Классные!

Женька резко подняла голову и увидела молодого парня, одетого и выглядящего, мягко говоря, экстравагантно: у него были темные, волнистые, как и у Жени, волосы, изящными крупными кудряшками обрамлявшие его тонкое, правильное лицо, половина которого была спрятана под модными, в глянцевой, черной оправе, очками, за которыми сияли миндалевидные, синие, сияющие, как огни ночного города, глаза, тонкие губы были растянуты в невероятно искренней, широченной улыбке, а на нижней губе болтался пирсинг в виде кольца, придавая краску развязности и эпатажа его образу (кольцо, кстати, блестело и в его левом ухе, даже очень было похоже на золотое с виду), плечи и руки парня были запрятаны под малиновый пиджак, под которым виднелась черная рубашка и галстук с разноцветными кругами на белом фоне.

Женька с огромным интересом разглядывала его и ужасно жалела, что пока не может лицезреть этого парнишку в полный рост: очень уж ей было любопытно, что там на нем еще такого необычного было нацеплено… Но, помимо одежды, она чувствовала странную теплую волну, исходящую от него, будто лучик весеннего солнца, согревающий замерзшую после ледяной зимы душу.

Светка тут же зарылась в своих красивых двух стопочках бумаг, только секунду назад лежавших ровными, деловыми грудами, создавая внешнюю видимость порядка, и весело протрещала:

– Да, Сем, сейчас, подожди минутку, найду… Ты пока познакомься с Женей, это наш новый секретарь, мы с ней по полдня работать будем.

Парень, на которого так беззастенчиво и с таким восторгом пялилась Женька, перевел сияющие глаза на девушку и на секунду замер. Его синие, миндалевидные глаза внимательно и с не меньшим любопытством изучили ее лицо, волосы, волосы и снова лицо, с удивлением и восторгом уставившись ей прямо в глаза.

Зрительный контакт все продолжался, все продолжалось ощущение, что Женя купается в солнечном бассейне, а в ее сердце с невероятной быстротой развивалась бешеная симпатия к этому Семе, которого она видела впервые в жизни и которому смотрела прямо в глаза уже целую минуту, ничего не говоря. Семен подошел ближе и облокотился на стойку прямо напротив Жени, а Света, откопав в стопке лист А-третьего формата, сложенного пополам, развернулась к нему со словами:

– Вот, Сема, держи, Боря, правда, опять не подписал… Эй, вы чего? В прошлой жизни, что ли, уже встречались? – захохотала она, удивленно глядя на то, как Женя и Семен беззастенчиво таращились друг на друга со странными улыбками на лицах.

– Ух ты, привет! – наконец-то нарушил молчание Сема. – Ты такая… прикольная! Я – Семен, фамилия – Карташов, разработчик отдела разработок, всякое разрабатываю в свободное от чая с печеньками время…

Все еще глядя в его глаза, Женька искренне и очень красиво улыбнулась, ответив:

– Привет! Ты тоже прикольный… Галстук так вообще!.. А я Женя Зябликова, секретарь в секретарской, занимаюсь всякими секретарскими документами и… еще, черт знает, чем.

Семен весело рассмеялся и наклонился к Женьке близко-близко, внимательно разглядывая ее глаза:

– У тебя глаза… Просто нереальные какие-то! Я таких в жизни никогда не видел! А волосы! Такие… рыжие! А потрогать можно? – вдруг с мольбой в глазах неожиданно спросил он.

Теперь настал очередь Женьки смеяться:

– Можно, только осторожно! Я не проверяла, но вдруг они кусаются?

Семен зачаровано улыбнулся и протянул руку, с восторгом запустив ее в Женины кудряшки, пропуская их между пальцами и с невероятным восторгом рассматривая рассыпающиеся по ее плечам локоны.

– Класс… Такие легкие! И откуда ты взялась такая, Женя Зябликова? Красивая, к тому же…

– Красивая? – весело захохотала Женька, чувствуя, как от теплой энергетики этого самого очкастого Семена Карташова она сейчас либо взлетит, либо лопнет… А главное, как же ей хотелось вот так продолжать находиться рядом с ним, он тянул ее, как странноватый и чересчур открытый магнит!

– Мне нравится. – спокойно кивнул он, продолжая разглядывать Женю, только переместившись взглядом уже на ее блузку, юбку, и частично – на ноги, потому что вторая их часть была надежно спрятана под столом.

– Эй, эй! Вы чего?! – привлекла на себя внимание Светка, махнув между ними чертежом и усмехнувшись. – Если позволить вам продолжить в том же духе, то тут через минуту признания в любви посыпаются! А поспешность в таких делах, знаете ли, до добра… – многозначительно закончила философское измышление Света, размахивая чертежом, как учительской указкой.

– А что? Мне стесняться нечего! – весело улыбнулся оживленный Семен и, на секунду нахмурившись и прикрыв один глаз, словно что-то припоминая, вдруг выдал:

– Застыл в сияньи глаз твоих!

Дышать не смею… наважденье!

Толи я умер, толи жив?

И жалкий сердца стук в забвенье…

Ты появилась, словно дым,

Качаешь листья безымянно,

Ласкаешь мой душевный мир

И в жизнь крадешься неустанно.

О, как бы мне тебя поймать!

Запечатлеть твой лик влекущий?

Хоть тонким шепотом урвать

Один лишь взгляд, тепло несущий!

И смерть сладка, и жизнь строптива,

Но дышит сердце лишь тобой…

Позволь сказать – как ты красива!

Позволь сказать – навек я твой…

Женя с изумлением и восторгом слушала эти стихи, прочитанные вот так просто и спокойно, но с особой, нежной грустью, и покачала головой, чувствуя, что этот Семен прочно занимает определенное место в ее душе. А Сема, тем временем, весело подмигнул и, глядя Жене в глаза, спокойно проговорил:

– Посвящается тебе.

– Вот… это… да… – выдохнула в ошарашенном восхищении Женька, чувствуя, что улыбка разрывает мышцы на ее щеках и скоро высушит все зубы напрочь. – Мне?.. Спасибо большое… Очень красивые стихи… Сам сочинил?

Светка, которая, закатив глаза, с усмешкой качала головой, мило прощебетала:

– Да, Семочка у нас – известный поэт! Особенно у него удаются стихотворения в жанре любовной лирики… Самые, так сказать, популярные его стихи! – захихикала она, а Семен, без какого-либо смущения, пожал плечами и проговорил, продолжая глядеть на Женю:

– Я читаю стихи только тем, кто меня вдохновляет.

Женя восторженно и взволновано приложила ладони к щекам, а потом игриво подмигнула и ближе наклонилась к нему, ярко улыбнувшись:

– Ну, в таком случае, я могу тоже с уверенностью сказать, что люблю тебя, Сема.

– Дурдом. – хлопнула себя по лбу несчастным, многострадальным чертежом Светка, и все трое рассмеялись. Просмеявшись, Света сунула чертеж в руки Карташову и проговорила:

– Иди уже, Семка, у нас и без тебя дел по горло, а то сейчас Минаев выйдет, и полетишь быстрее ветра, любвеобильный ты наш!

Семен весело рассмеялся и, бросив последний восторженный взгляд на Женю, быстро проговорил:

– Еще увидимся, Жека, мне действительно пора, а то заночевать тут придется, если работу в срок не закончу… Пока!

– Пока! – весело помахала ему вслед Женька, ощущая невероятную грусть от того, что он уходит, и встала, чтобы, наконец, увидеть его в полный рост: как она и ожидала, на нем были модные, потертые джинсы темно-синего цвета и кеды всем известной фирмы «Адидас». Она улыбнулась: для нее Семен был реально крут и реально из другой реальности – слишком странной и неожиданной для Жени была ее тяга к незнакомому парню… Раньше с ней такого не случалось.

Светка рядом с ней захихикала, внимательно наблюдая за ее лицом:

– Ты что, Женька, влюбилась?

Женя тряхнула головой, снимая с себя оцепенение и волшебные, обволакивающие ее душу до сих пор, необыкновенные чары тепла от самого обыкновенного, хоть и немного экстравагантного Семена Карташова, и снова села на свой стул, задумчиво посмотрев на Светлану.

– Влюбилась… – зачарованно протянула она, повторив за девушкой, но тут же обратилась в себя, пытаясь разобраться, какое же именно чувство ее так накрыло. – Нет, не влюбилась. Хотя… И влюбилась, и не влюбилась одновременно… Как-то так.

– Это как? – опешив, спросила Светка.

Женька пожала плечами, поморщившись от того, что сама плохо понимала это ощущение, стянувшее ее душу, но все же медленно проговорила:

– Ну… Как будто именно его мне в жизни и не хватало.

Светка рассмеялась и подмигнула:

– Так ты смотри, времени-то зря не теряй, товар не залежалый, Семка у нас – парень холостой, добрый, безотказный, девочкам нравится… Уведут из-под носа – не успеешь и глазом моргнуть!

Женя нахмурилась, ощущая, как в душе резко образовывается серый осадок, оседая на стенках, словно накипь в чайнике.

– Мне сейчас не нужны отношения. – жестко отрезала она.

Света подняла брови и, развернув конфетку из вазочки для гостей фирмы, глубокомысленно изрекла:

– Отношения нужны всегда, Женька. Женское сердце не может без любви, и не важно, какими плохими были все предыдущие попытки.

Женька удивленно посмотрела на нее, прикидывая в уме, сколько ей лет. Около двадцати, не больше… Предыдущие попытки? Даже спортсмены, сто раз попытавшись побить собственные рекорды, дают себе передышку. Света очень мила и романтична, а в возрасте двадцати лет романтика очень часто переплетается с наивностью… Но убеждать ее в том, что сердце закрылось, что она сама, устав от собственных неудач, решила сделать перерыв и посвятить себя своим близким, работе и учебе, Женя не стала.

– Мое может. – просто сказала она в ответ и вновь посмотрела на шумящую около кофемашины толпу. – Едем дальше?

Света кивнула и, наклонившись к девушке, стала яростно шептать все, что знала о тех людях, которые еще не успели покинуть секретарскую и спасти себя от очередной сплетни.

Так Женя узнала, что, помимо Семена, есть еще и другие разработчики на фирме, один из них – Василий Адамович, ходит только в черном, любит, в силу возраста (без малого, шестьдесят лет) или иных факторов, поворчать на любого, обратившегося к нему по той или иной причине человека, даже если он просто предлагает помощь или узнает о его самочувствии, а также, ко всему прочему, он страдает хроническим насморком. Борис Щербаков, конструктор, вечно забывает передать в отдел технической документации законченные проекты; заведующая складом – Мария Александровна – коллекционирует кошек (не живых, конечно, а статуэтки, фигурки, брелоки и другие тому подобные очень нужные в хозяйстве вещи), а поэтому за миниатюрную фигурку очередной блохастой колбасопоедательницы может пару-тройку раз выдать лишнюю коробку-другую не самых дешевых и очень «строго учитываемых списком» деталей; Екатерина и Виталий из отдела продаж тайком от всей фирмы встречаются уже полгода, а парни с производства обожают идиотские розыгрыши из серии «ха-ха, напугайся, начальник, мы всем цехом не вышли на работу!», а сами сидят в позах Сократов в собственных шкафчиках для переодеваний…

Женя слушала и слушала, хохоча и просто умирая от радости, что теперь и она стала частью этого интересного, разношерстного коллектива, что теперь в ее жизни появился настоящий мирок под названием «работа», а не просто место, куда положено ходить ради зарабатывания денег и заниматься какой-нибудь, никому не нужной ерундой. У производственного коллектива, в отличие от сферы продаж, есть единство, ни с чем не сравнимая, особая аура, душа… Здесь каждый человек – винтик большого механизма, его неотъемлемая часть, жизненно важный орган общего организма…

Осознав, что ее голова уплыла в бездонный мир рассуждений, Женя очнулась и, наклонившись к Светке, шепотом спросила:

– А что насчет шефа? Какой он? Строгий, как я поняла?

Света быстро оглядела секретарскую и, удостоверившись, что все вокруг поглощены разговорами и не обращают на них никакого внимания, загоревшимися от возбуждения болотными глазами посмотрела на Женю и прошептала:

– О, наш шеф, ну, Сергей Викторович в смысле, очень строгий! И вспыльчивый до жути, если, не дай Бог, кто его разозлит, такой разнос устроит – на первом этаже слышно! – Светка округлила глаза, а Женька пожала плечами.

– Это ерунда. У всех вспыльчивых людей есть специальная кнопка, которая их выключает. Нужно только ее найти… У моего папы, например, это его любимый ЦСКА… – задумчиво протянула Женька, но, снова внимательно посмотрев на Свету, вернулась к теме разговора. – Ладно. Что еще?

– М-м-м… – Светка задумалась, почесав щеку. – Еще он очень властный и влиятельный. Ну, знаешь, может быстро решить любую проблему, у него много связей, и даже в администрации города, говорят, есть! И на фирме тоже, – Света махнула рукой куда-то в сторону производственного цеха, – когда что-то случается или идет не так, он всегда лично берется за дело, и за это его все уважают! Но характер, конечно… – девушка покачала черноволосой головой и закатила глаза. – Он грубый, резкий, очень жесткий, вечно всеми командует, любит, чтобы все было только так, как он хочет…

– Эгоистичный, самовлюбленный подонок? – спокойно шепотом осведомилась Женя, уже чувствуя, как разочарование стучится в ее сердце после услышанной характеристики. Да… С таким боссом она тут по струнке будет ходить и сидеть на мине, которая может рвануть в любой момент… Кажется, о спокойной жизни можно навсегда забыть.

Светлана тихо захихикала.

– Ну да… Только вот есть у него одно достоинство, которое перекрывает все недостатки.

– Второе «я», которое умеет отключать первое? – ухмыльнулась Женя. Света вдруг таинственно заулыбалась и отрицательно замотала головой:

– Неа, не угадала. Он красавчик.

– Что-о-о??? – захохотала Женя, представив себе пятидесятилетнего аиста с седой шевелюрой, выклевывающего мозг персоналу и в нужный момент вытаскивающего своим острым клювом тонущих в болоте за шиворот.

– А что? – удивилась Светка. – Ему всего тридцать четыре, у него хорошая фигура, девчонки говорят, что он даже в спортзал часто ходит, и да, он красавчик! Да такой, что у нас за ним открытая охота ведется – все хотят заполучить его в свои рученьки!.. Хоть он и груб, и порой жесток, но какое-то обаяние в нем все-таки есть… И мужественность… – Света вздохнула, мечтательно посмотрев в окно. – Но только у него все женщины делятся на тех, кто «на один раз» и тех, кто «ну, пожалуй, на раз десять потянет»… Вот такой он.

Женя поморщилась. Она терпеть не могла таких мужчин. Позеры и наглецы, они думают, что держат этот мир в своих руках, думают, что, имея в кармане много денег, можно не уважать никого вокруг, а женщины для них – это просто предмет удовольствия, глупый, бездушный, бесчувственный предмет, который легко можно заменить на другой, если надоел.

– Так он мерзавец. – тихо и жестко сказала Женя, а Света внимательно посмотрела на нее:

– Как бы да… Но проблема в том, что… женщины об этом забывают, стоит ему только улыбнуться. У нас на фирме… – Света снова понизила голос до шепота. – У нас на фирме много кто уже был с ним… Ну, ты понимаешь. – Света расширила глаза, а Женя мрачно кивнула. – Но кое-кто все же стал для него чем-то постоянным. У него тут есть две регулярные любовницы. Это Вика Гордеева, начальник отдела технического контроля, и Лена Старцева, начальник отдела продаж… Вон они, кстати. Только что вышли.

Света указала на двух молодых женщин, с довольными и слегка холодными улыбками выплывших из кабинета, ну точно, как царевны-лебеди из сказки Пушкина, только явно уколотые ядом презрения к людям. Вика Гордеева также, как и Евгения, была высокой, худой, словно модель из дома мод, с вьющимися, но не кудрявыми, темно-каштановыми волосами до середины спины, тонким лицом, немного островатым носом и большими светлыми глазами, усиленными голубыми контактными линзами.

Женя внимательно оглядела ее светло-розовую блузку, расстегнутую на пару верхних пуговиц, и темно-бордовую, облегающую юбку, завершающуюся сантиметров на двадцать выше колен. Туфли тоже были подобраны в тон наряду: темно-бордовые, на высокой шпильке.

Вика наклонилась к Лене и что-то зашептала ей, манерно подкрепляя свои слова плавными жестами руки, на запястье которой болтался элегантный, тонкий золотой браслет.

Женя видела ее взгляд, ее улыбку, и прекрасно понимала, что эта женщина считает себя очень важной персоной, даже, возможно, гораздо выше других, лучше, чем другие, а в собственной красоте и успешности она и вовсе не сомневалась… И в этом, без исключения, сыграл свою роль тот факт, что у нее есть «он».