11

Прямо в трехстах метрах от съемочной площадки, за кирпичным забором завода, притаилось маленькое кафе. В городе свирепствовала санэпидстанция, и постоянные проверки выдрессировали владельцев кафе и ресторанчиков – заведения сияли чистотой и практически соответствовали европейскому уровню. Вдыхая аромат кофе и разглядывая витрину с тортами, можно было подумать, что попал в крошечную пражскую кофейню.

Саша взял себе пива, Маргарита – банку «Спрайта». Если бы не служба, Александр с удовольствием приложился бы сейчас к чему-нибудь покрепче, у него до сих пор дрожали руки. Продавщица забегаловки посмотрела на клиента с легким удивлением: когда-то белоснежная рубашка явно побывала под копытами стада бизонов, на черных брюках, отлично отутюженных (тоже когда-то), виднелись пыльные пятна. Александр перехватил взгляд женщины и, поправив порванный галстук, игриво подмигнул ей.

А вот о Маргарите нельзя было сказать, что она только что пережила нервное потрясение. Только страшный синяк на руке напоминал о приключении. Состояние, в котором находилась девушка называлось не «легкий шок», а «эйфория». Ее зеленые глаза блестели, щеки пылали румянцем. Валдаев вспомнил слова секс-бомбы Вероники: Маргарита из той породы людей, которые прыгают в пропасть вниз головой и получают от этого кайф. Кажется, подобный кайф и кружил сейчас голову Маргарите.

– Как долго еще будут продолжаться съемки?

– К сожалению, не долго. А что?

– Надеюсь, ты выживешь. В цивилизованной стране давно бы прикрыли подобную лавочку. Я имею в виду наплевательское отношение продюсера к соблюдению техники безопасности.

– Тебе просто не надо было лезть наверх. Сам виноват, – пренебрежительным тоном ответила Маргарита.

– Хотел с тобой поговорить.

– Подождал бы внизу. Теперь эпизод придется переснимать.

– Не думаю, что тебя это огорчает.

– Напротив, радует. Мне нравится участвовать в съемках. – Маргарита смотрела на Александра почти враждебно. Нельзя было и подумать, что какое-то время назад она похолодела от ужаса, представив, что сейчас он добровольно отпустит ее руку и полетит вниз.

– Ты рискуешь жизнью. Совершенно неоправданно.

– Тебе-то какое дело?

Со стороны казалось, что препираются два давно знакомых человека, возможно муж и жена. Проверенное обаяние симпатяшки Валдаева почему-то не действовало на Маргариту. Она отвечала на его вопросы резким тоном. Недовольство девушки не было понятно Саше, он привык к более внимательному и лояльному отношению со стороны женского пола. Вроде бы он ничем не заслужил презрения Маргариты, в экстремальной ситуации вел себя вполне достойно, не вопил, не дергался… Если и мелькнул в его глазах страх, то вполне объяснимый и естественный.

– Возьмем кофе? – предложил капитан. Воздух в зале был охлажден зверем-кондиционером до арктической температуры. Посетители, собравшиеся выпить ледяной кока-колы, через некоторое время начинали думать о чем-нибудь горячем.

Маргарита равнодушно пожала голым плечиком:

– Давай. Вообще-то у меня сегодня еще есть дела. Снимай свидетельские показания – так это называется у вас? – и я пойду, – холодно добавила она.

– Сейчас сниму.

«Я вызываю у нее отвращение», – подумал Саша, заказывая кофе и два слоеных пирожка. Вернувшись к столику, он приступил к делу:

– Четырнадцатого августа, в субботу, вы с Настасьей Кармелиной отправились в областную администрацию на семинар-практикум.

– Да.

– Ушли из дома в два часа дня, вернулись – около шести.

– Похоже на то.

– Такой длинный был семинар?

– Почему? Часа три. Плюс дорога в один конец минут двадцать – тридцать.

– Ясно. Я проверял. Вы с Настасьей действительно провели в обладминистрации битых три часа.

– Если проверял, зачем спрашиваешь?

– Работа такая. Поедем дальше. Ты телохранитель, угу? В этом есть смысл? Настасье что-то угрожает?

– Последние месяцы меня практически низвели до уровня секретарши, – вздохнула Маргарита. – К моему дикому сожалению, Настасье ничто и никто не угрожает.

– Но ведь тебя наняли?

– Да, в марте. Настасья уволила продавщицу из своего магазина – некую Софью Аничук. Та стала названивать ей, присылать письма с угрозами. Я считаю, угрозы не были подкреплены желанием действительно причинить вред Настасье. Пустое сотрясение воздуха. Но Настя была сильно напугана. Первый месяц вообще не отпускала меня от себя.

– Угрозы прекратились?

– Да. Я разыскала обиженную Софью. Она устроилась троилась работать в супермаркет «Залесов и компания». Такая умница – даже письма для Настасьи писала на фирменной бумаге, мозгов не хватило взять обычную.

– Надеюсь, ты не расстреляла девицу из кольта?

– Не в моем вкусе – убивать людей.

– Да, – согласился Саша. – Как я понял, ты лучше кого-нибудь спасешь. Ах, Маргарита, если бы не ты, не хрустеть бы мне сейчас слоеным пирожком! Можно я тебя поцелую?

– Еще чего! – отпрянула Маргарита. – Разбежался!

Валдаев, весь в крошках и повидле, расстроенно заморгал. Впервые, как порядочный, попросил санкцию на поцелуй (раньше никогда ни у кого не спрашивал разрешения) – и такой резкий отказ!

– Извини, если мое предложение тебя оскорбило. Я от чистого сердца, из благодарности.

Взглядом, которым девушка одарила собеседника, обычно смотрят санитары в психушке на своих подопечных.

– Ладно, проехали, – вздохнул Александр. – Значит, ты поговорила с Аничук, и она перестала заниматься терроризмом.

– Да. Хотя она, конечно, отрицала, что звонила и писала Настасье.

– Ну и закончим с ней. Тем более, что это вряд ли имеет отношение к убийству Кармелина. Просто не могу понять, почему телохранителя имела жена, а не муж. Скажи, у Никиты была любовница?

Маргарита опустила глаза.

– Значит, ответ положительный?

Маргарита кивнула:

– Была. Только Настасья об этом не знает.

– Кто она? Как долго длилась их связь с Кармелиным? Как она выглядит? – воодушевленно затараторил Александр. Его глаза загорелись, пульс явно участился.

– Не знаю, – осадила горячего коня Маргарита. – Ничего не знаю.

– Как же так! – воскликнул капитан, и было в громком возгласе что-то от крика подстреленной куропатки. Похожие интонации.

– Да так. Ты уж извини меня. Как я полагаю, именно любовница и отравила Никиту Андреевича. Про нее ведь ты спрашивал у Настасьи в ту субботу. Когда еще и Никиту… вернее, его тело не убрали из комнаты. Я думала, вы ее уже нашли.

– Маргарита! Выкладывай все и с подробностями.

– Да я видела эту девицу всего три раза. За последний месяц. Должно быть, именно месяц назад она и прилепилась к Никите Андреевичу. Блондинка. Наверное, симпатичная. Точнее сказать не могу. Фигура – стандарт «Пентхауза». Мечта всех мужчин. Видел сегодня нашу Веронику? Тот же тип.

– Она, – понял Саша. Он невольно переместил взгляд вниз, на грудь Маргариты, обтянутую тонким трикотажем топа. По мнению Валдаева, Маргаритин бюст тоже соответствовал стандартам «Пентхауза» и был ничем не хуже Вероникиного. Или лучше?

– Куда ты смотришь?

– У тебя кофе кончился!

– Нет, не кончился, негодяй. Не пялься на меня! – почти крикнула Маргарита. Но потом все же улыбнулась. Очевидно, восхищение, мелькнувшее в глазах капитана, было слишком явным, чтобы не отреагировать на безмолвный комплимент.

– Значит, любовница, – подытожил Саша. – Возраст?

– От двадцати.

– Туманно, Маргарита. Скажи точнее!

– Да, я видела Никиту Андреевича с этой красоткой. Конечно, не в момент, когда они осваивали крутую позицию из «Камасутры», нет. Но чем они собирались заняться за минуту до моего появления в кабинете, можно представить. Настасья попросила меня заехать домой, взять пачку счетов и платежек, а потом отвезти их в «Пластэк». Рабочий день уже кончился, в конторе было пусто. Я постучала в кабинет Никиты Андреевича, постучала по косяку, так как дверь была полуоткрыта, потом заглянула. Навстречу мне бросился Никита Андреич, застегивая на ходу рубашку, девица, хихикнув, спрыгнула со стола и повернулась спиной. Кармелин выскочил вслед за мной в приемную и был очень смущен. Я тоже была смущена, так как до сих пор полагала, что он без ума от Настасьи. У них была такая любовь – Ромео и Джульетта, Соломон и Суламифь. Я идеализировала их чувство. Все оказалось банально и трафаретно… Потом я случайно увидела, как Кармелин с любовницей заходили в ресторан «Картахена», где подают экзотические блюда южно-американской кухни. Никита Андреевич любил гастрономическую экзотику. Лица женщины опять же не разглядела, так как девица была в черных очках. И еще один раз – снова в офисе «Пластэка». Она ждала лифт, я прыгала по лестнице.

– И снова не разглядела лица? – с отчаянием спросил Александр.

– Она стояла ко мне спиной. Да и, честно говоря, когда женщина так одета, на лицо не очень-то смотрят. Мужчины, наверное, вообще теряют сознание. От одной ее юбочки мог хватить инфаркт. Хотя должна признать, природные данные позволяли ей выставлять себя напоказ. Придраться было не к чему. Безупречные формы.

– А что Кармелин?

– Наверное, совсем потерял голову. Я сказала ему, что он ставит меня в двусмысленное положение. Я не могу закладывать его, но мне не по силам разыгрывать перед Настасьей спектакли неведения. Никита Андреевич с милой улыбкой посоветовал мне меньше думать на эту тему. Сказал: «Я не прошу меня защищать, но если есть возможность промолчать, промолчи». И я задумалась о том, что пора мне искать другую работу.

– Тем более, в последнее время телохранитель нужен был Настасье, как лыжи носорогу.

– Ясно. Значит, опознать неуловимую красотку не сможешь?

– Вряд ли буду полезна.

– Жаль.

– Могу только сказать, что она наверняка не блондинка, так как на ней был парик. Слушай, у тебя такой вид…

– Какой? – Саша оглядел себя критически. – М-да, немного помялся…

– Скорее, немного полежал в мусорном контейнере. Часика два-три.

– Неужели все так плохо? – изумился Саша. – Да, действительно… А мне сейчас нужно в родную контору. Ну ничего. Главное – жив остался.

– Ты на машине?

– Нет, на общественном транспорте.

– Кошмар. Представляю лица пассажиров. Хочешь, я тебя подвезу?

Глаза капитана вспыхнули голубым огнем: во-первых, ему и впрямь не хотелось шокировать публику своим внешним видом, во-вторых, лед тронулся – Маргарита проявила сочувствие, сменила гнев на милость.

– Конечно! – радостно воскликнул Валдаев. Бедный, он и не представлял, на что соглашается!

За рабочим столом Ильи Здоровякина сидела искомая блондинка. Платиновый парик каре с пышной челкой, неуместные в помещении солнцезащитные очки и алые губы. Девушка задумчиво постукивала авторучкой и листала ежедневник Здоровякина. Когда в кабинет ввалился, держась за сердце, пыльный, потный, мятый Валдаев, она удивленно повернула к нему голову.

– А-а-а!!! – заорал Валдаев. Судорожно хватая ртом воздух, он дополз до стула и свалился на него.

В плечах у девушки была косая сажень.

– Что с тобой? – спросила она голосом Здоровякина. – Ты где пропадаешь? Битый час тебя жду. Котик.

Илья сложил накрашенные губы бантиком, чмокнул воздух в направлении Валдаева.

– Видочек у тебя, однако! – Илья снял темные очки и удивленно посмотрел на друга. – Попал в перестрелку?

– Хуже! Встречался с Маргаритой. А у тебя что за вид?

– Начальство задолбало. Зуфаралимыч с утра привязался как банный лист – почему до сих пор не нашли девицу в парике. Обозвал меня «красой земноводных». Я и решил ему доказать, что эту замаскированную девицу мы будем искать до девятых президентских выборов. Слушай, а роль-то затягивает! Молодой человек, вы свободны сегодня вечером? – пропищал Здоровякин фальцетом, игриво стреляя глазами в Александра. Он отодвинулся от стола и закинул ногу на ногу, выставляя напоказ потрепанную кроссовку гигантского размера. – Дай я тебя поцелую, мой белобрысый красавчик!

– Пошел ты! – закричал Валдаев, отбиваясь от огромных лап Ильи. – Ну и денек! Два раза едва не погиб, и в конце концов попадаю в объятия ненормального трансвестита!

– Попрошу не выражаться. – Илья стер губную помаду и снял парик. – Рассказывай.