– Но его же не убили! – воскликнула Екатерина.

И Мирославе в ее голосе послышались нотки сожаления.

– И тем не менее, – жестко сказала она.

– Ну хорошо, – сдалась Литовченко, – у меня через час заканчивается смена, подъезжайте, и мы поговорим.

– Где вы работаете?

– В «Люксе»! Официанткой! Вы что, не знали?! – зло воскликнула девушка.

– Хорошо, я подъеду, – ответила Мирослава, проигнорировав ее вопрос.

А про себя подумала: выходит, Лукин и официантками не брезговал. Ну и дела!

Без пятнадцати минут до назначенного срока «Волга» Мирославы стояла у «Люкса». После двадцати пяти минут ожидания она увидела вышедшую из дверей девушку в искусственной шубке. Девушка стала озираться по сторонам. Мирослава вышла из салона и махнула ей рукой. Литовченко поспешила к ней.

– Я Катя, – сказала она и, не дожидаясь ответа Мирославы, попросила: – Давайте поговорим в машине, а то холодно.

– Да, конечно.

Девушка села рядом с ней и призналась:

– Я ожидала увидеть вас на «Мерседесе».

– Почему? – удивилась Мирослава.

– Но в кино показывают…

– Это не наше кино, – улыбнулась Мирослава.

– Это даже и хорошо, что вы не жируете, – подумав, проговорила Екатерина.

– Почему? – снова не смогла удержаться от улыбки Волгина.

– Общаться легче, – охотно пояснила девушка.

– Ну, разве что в этом смысле, – согласилась Мирослава и спросила: – Где вы живете?

– На Советской, – грустно протянула Екатерина.

– Я вас подвезу.

– Ой, правда? – обрадовалась Литовченко.

– А по дороге поговорим.

– Об Андрее? – приуныла девушка.

– Я вижу, что он оставил вам не слишком приятные воспоминания?

Литовченко пожала плечами.

– Вы познакомились в кафе? – спросила Мирослава.

– Да, – нехотя ответила Катя и добавила: – Он тоже предложил меня подвезти.

Она сняла шапку, и ее густые каштановые волосы рассыпались по плечам и спине. Рассмотрев ее лицо и большие, карие, широко расставленные глаза, Мирослава про себя отметила, что Литовченко весьма симпатичная девушка.

– Он подвез вас, а что было потом? – спросила она.

– А то вы не знаете, что бывает потом, – грустно усмехнулась Екатерина, – напросился на кофе. Поднялись ко мне. А затем произошло все то, что обычно проистекает из чашечки кофе.

– Насколько я понимаю, ваш роман имел продолжение?

– Да, имел. Андрей стал встречать меня с работы, задаривал цветами, конфетами. Потом стал дарить более крупные подарки. – Девушка сняла перчатку и вытянула перед Мирославой руку. На безымянном пальце сверкало кольцо с несколькими бриллиантами, выложенными в затейливый узор. Бриллианты не были крупными, но купить такое кольцо сама официантка могла, только если бы не ела и не пила лет десять. Екатерина снова натянула перчатку, хотя в машине было тепло.

– Андрей любил водить меня на экскурсии, – вздохнула девушка с сожалением.

– В музеи?

– Скажете тоже, в музеи, – фыркнула Екатерина, – в магазины, бутики и другие интересные места.

– И там он что-то покупал вам?

– Да, Андрей не был скупым, – признала девушка.

– Извините за интимный вопрос, но вы не беременели от Лукина?

– Шутите, да?

– Почему же шучу, вполне серьезно.

– Если бы мне удалось от него забеременеть, – проговорила она мечтательно, – я бы никогда не выпустила удачу из своих рук.

– Почему же не удалось?

– Этот удод! – вырвалось у нее сердито. – Даже использованные презервативы с собой уносил – так боялся, что мне удастся извлечь из них выгоду для себя.

– Понятно. А как вы думаете, Катя, он мог бы убить разонравившуюся ему девушку?

Она покачала головой:

– Зачем ему? Просто бросил бы, как меня.

– А если она беременная?

– Я вам уже объяснила, что это невозможно. Если он, конечно, сам не захотел.

– А если захотел, а потом передумал?

– Откупился бы, – отмахнулась она.

– Вы уверены?

– Уверена! Я его, гада, терпеть уже не могу! Но наговаривать напраслину не стану.

– А где вы были… – Мирослава назвала день и время нападения на Майю Дементьеву.

– На работе. – Литовченко тяжело вздохнула.

– Кто может это подтвердить?

– Весь коллектив, можете проверить. Только зря вы думаете, что я могла… – Девушка запнулась, а потом продолжила: – Хотя это же ваша работа, – и тронула Мирославу за рукав, – сверните вон в тот двор.

– Вот мы и приехали, – сказала Катя, – зайдете? У меня есть хороший кофе.

– Я предпочитаю чай, – улыбнулась Мирослава.

– И чай найдется.

– Нет, спасибо, в другой раз.

– Разве ж другой раз у нас с вами будет, – ответила девушка, – это вы только из вежливости.

– Как знать, – отозвалась Мирослава.

– И то верно, – согласилась Екатерина, – жизнь иной раз сводит таких разных людей…

По ее интонации Волгина догадалась, что девушка снова вспомнила о Лукине. Она еще раз поблагодарила ее и выехала из двора.

* * *

– Какие версии отрабатываешь? – спросил Шура, уминая с аппетитом яблочный пирог.

– Ты уже здесь? – удивилась Мирослава.

– А где же мне быть? – пожал он плечами.

– В управлении.

– Я проголодался.

– Оно и видно.

– Ты не ответила на вопрос.

– Я вроде бы не работаю под твоим началом, – усмехнулась она.

– Но ты же мой друг! – возмутился Наполеонов и тут же забеспокоился: – Или уже нет?

– Друг, друг, лучше прожевывай.

– За этот процесс не беспокойся.

Мирослава вздохнула:

– Я занималась исключением версии.

– Какой?

– Нападением из-за мести и подставой Лукина.

– Ты все-таки упираешь на то, что его подставили?

– Представь себе.

– Валяный сапог к носу, – проворчал Наполеонов. Запив пирог чаем, он спросил: – И много наисключала?

– Двух девушек, с которыми он встречался перед Майей.

– Он их бросил?

– С одной девушкой отношения были разорваны по ее инициативе, другая – простая официантка, хотя красивая, просто надоела Лукину.

– Ага. Насколько я понимаю, версия рассыпалась?

– Она и не была основной. Но я бы на твоем месте расспросила Бэллу Петровну о других девушках ее брата.

– По ходу там целый донжуанский список, – усмехнулся Наполеонов.

– Что-то типа того, – согласилась Мирослава.

– Спросить-то я, конечно, Лукину спрошу, но думаю, что нет смысла оперативникам обходить всех несостоявшихся невест Лукина. Чего ребятам зря ноги сбивать?

Мирослава мысленно с ним согласилась.

– Я еще радуюсь, что адвокатом у Лукина подвизается не Белозерский. Вдвоем с Яном вы бы меня в пень вогнали.

– Зря радуешься, – сказала Мирослава, – я и одна с этой задачей справлюсь.

– Одно только нынешним вечером примеряет меня с действительностью, – вздохнул Шура.

– И что же? – поинтересовалась Мирослава.

– Морис сказал, что на ужин будет жареная курица.

– Ты же только что полпирога навернул! – возмутилась Волгина.

– Это была только разминка.

– Понятно. Но боюсь, что Морис забыл упомянуть, что еще сегодня будет на ужин брюссельская капуста, – рассмеялась Мирослава.

– Что?! Опять эта трава?!

– Так для твоего же блага!

– Для моего блага могут быть только жаркое, пироги, плюшки, торты! – разошелся Наполеонов.

– Шурочка, если ты будешь есть лишь перечисленное тобой, то настолько раздашься вширь, что не будешь проходить в дверь нашего дома.

Наполеонов метнул на Мирославу сердитый взгляд, сложил по-наполеоновски руки на груди и сделал вид, что весь погрузился в ожидание ужина.

В этот вечер ему все-таки пришлось съесть порцию брюссельской капусты, но зато на десерт он получил свое любимое пирожное – наполеон.

Дав Шуре передохнуть, хозяева воспользовались его благодушным настроением и вручили ему гитару.

Наполеонов не стал упрямиться и запел:

 
Поскользнулся предзакатный лучик
И сорвался в тот же миг с небес.
Он, наверное, хотел, как лучше
И на кручу огненную лез.
 
 
Ты сказала мне – наскучил!
Ты сказала мне – прости.
Тоже я хотел как лучше!
Но меня бросаешь ты?
 
 
Разве можно так, без объясненья?
Разве можно просто разлюбить?
Ты была вершиною творенья!
Как теперь я дальше стану жить?
 
 
Я прошу тебя, опомнись!
Я прошу тебя – вернись!
Хорошо с тобой нам было, помнишь?!
Я хочу с тобою быть всю жизнь!
 
 
Я хочу в любую непогоду
Быть лучом, сияющим во тьме!
Ну и все такое в этом роде,
Возвращайся, милая, ко мне.
 

Во время пения Наполеонов не сводил жалобно умоляющих глаз с Мирославы, и те, кто не знал его и их отношений с Мирославой, вполне могли бы подумать, что Шура безумно влюблен.

* * *

Прошло два дня.

Мирослава позвонила Дудину.

– Здравствуйте, Григорий Семенович. Это детектив Мирослава Волгина.

– Да, да, я помню, и вашу просьбу выполнил. С соседями я поговорил. Никто из них в этот день не ждал к себе гостей и никто к ним не приходил. Но вот Кротовы собирались идти в этот день в гости.

– Ушли?

– Нет, не получилось, – рассмеялся Дудин, – жена Кротова затеяла скандал из-за своей свояченицы. Вроде бы муж как-то не так на нее посмотрел и вот теперь, надев свой лучший костюм, снова приготовился на нее пялиться. Муж оправдывался, как мог, пытаясь переубедить жену. И та вроде бы успокоилась, но едва он открыл дверь и собрался переступить порог, как она завелась по новой. Обозленный муж шарахнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и вернулся в квартиру доругиваться с женой.

– Значит, в этот вечер Кротовы остались дома?

– Точно. Но мы с Кротовым потом поговорили и пришли к выводу, что дверью он хлопнул именно во время нападения преступника на Майю. Я ему так и сказал: ты девчонке, можно сказать, жизнь спас. А он перевел стрелки на супругу, мол, это она мастер скандалы закатывать, так что и заслуга по спасению ей принадлежит.

– Пусть так, – сказала Мирослава, – а Кротов не слышал шума в подъезде? Хлопанья подъездной двери?

– Нет, не слышал, – вздохнул с сожалением Дудин, – он был в такой ярости, что мог на это просто не обратить внимания. И в то же время надо думать, что преступник старался не шуметь.

– Вы правы, Григорий Семенович, спасибо вам большое.

– Не стоит благодарности. Да, кстати, тут опера поквартирный опрос проводили. Может, им и удалось наскрести какие-нибудь крохи, но навряд ли. Тот же Кротов не захотел им рассказывать о своем скандале с женой. Да и расспрашивали они жильцов о том, не было ли в подъезде замечено чужих, подозрительных лиц.

– Таковых не оказалось?

– В этот день – нет.

* * *

Узнав от того же Наполеонова, что Майя Дементьева пошла на поправку, Мирослава напомнила следователю о телефоне.

– Да спросил я ее, спросил! Она не обратила внимания, какой высветился номер, сослалась на сонливость. Но уверена, что голос был Андрея, хотя и сказала, что он был странным.

– То есть?

– Простуженным и говорил он шепотом, точно опасаясь кого-то разбудить или привлечь чье-то внимание.

– Шура, эти звонки мне кажутся все более подозрительными, – сказала Волгина.

– Не вижу в них ничего подозрительного, просто Лукин хотел запудрить девчонке мозги, а потом запутать следствие.

– Ладно, мне некогда, – отрезала Мирослава и отключилась.

Она решила, что пришло время навестить родителей Майи Дементьевой. Ей хотелось понять, как на самом деле семья девушки относилась к Андрею Лукину и к Майиному браку с ним. И еще она надеялась услышать хоть что-то о ее бывшем женихе.

Надежды детектива почти полностью оправдались. Родители Майи согласились поговорить с ней и сами предложили приехать к ним домой. Мирослава не замедлила воспользоваться этим приглашением.