– Еще не вечер, – усмехнулся следователь.

– Вы что, издеваетесь? – побагровел Басаргин.

– Ничуть. Объясняю: Максименкова убила своего бывшего возлюбленного Александра Фалалеева на его собственной даче.

– Так! А причем здесь туфля?! Она его туфлей убила?

– Нет, убила она его бутылкой, предварительно одурманив снотворным.

– А причем туфля?! – взревел Глеб.

– Гражданка Максименкова выбросила ее в мусорный контейнер.

– Зачем?!

– Затем, что вторую туфлю, ту, что на фото, она потеряла на даче.

– Как она могла ее потерять?

– Обыкновенно. Вы фильм про Золушку смотрели? – невинно поинтересовался следователь.

– Причем здесь Золушка?!

– Там наглядно показано, как дамы порой туфли теряют.

Глеб стоял перед следователем, распираемый яростью, и понимал, что если он немедленно не уйдет отсюда, то натворит бед. И он ушел, вернее, вылетел, даже не попрощавшись. Через полчаса он уже звонил лучшему в городе адвокату.

Ян Белозерский, проверив данные на Глеба Басаргина и убедившись, что тот чист перед законом, согласился встретиться немедленно.

Пока у адвоката было свидание с Маргаритой, Глеб сидел в своей машине. Но вскоре он вышел из нее и стал ходить взад-вперед недалеко от здания, в которое зашел адвокат.

К нему подошли и попросили предъявить документы. Он молча их предъявил и объяснил, что он тут делает.

– Вы бы сели лучше в машину, – предложили ему, – или вон там на лавочку. А бегать здесь не надо.

– Я не бегаю, – начал Глеб, но потом махнул рукой и забрался в салон.

Адвоката пришлось ждать довольно долго, и новости, принесенные им, только еще больше опечалили Басаргина.

Белозерский сказал прямо, что улик против Маргариты много, и, чтобы опровергнуть их, нужно тщательное расследование.

По тому, как адвокат говорил и смотрел, Глеб понял, что у него имеются сомнения в достоверности этих улик.

– Но есть же следователь, – проговорил Басаргин, – разве он не заинтересован в расследовании дела?

– Заинтересован, – кивнул Белозерский, – но только он уверен в виновности вашей невесты.

– Но почему?!

– Если я вам скажу, что она ему не понравилась, то это прозвучит странно, но в этом есть доля истины. И потом…

– Как это не понравилась?! – изумился Басаргин. – Разве Маргарита может не понравиться?

«Может, и еще как, – подумал про себя Ян, – я и сам не в восторге от вашей невесты», – но вслух сказал:

– Не она сама, а ее поведение. Она с самого начала выбрала неправильную линию поведения со следователем. Вместо того чтобы все ему как-то объяснить, Маргарита нахамила Наполеонову.

– Да я бы его вообще! – вырвалось у Басаргина.

– Это не поможет делу, а только усугубит его.

– Что же делать? – растерянно спросил Глеб.

– Нанять частного детектива.

– Частного детектива? И вы думаете, будет толк? – с сомнением в голосе спросил Басаргин.

– Зависит от того, какого именно нанять детектива.

– Но как я угадаю?

– Не надо гадать! Обратитесь к Мирославе Волгиной. Если кто-то и может распутать эту ситуацию, то только она.

– Хорошо. Вы дадите мне ее координаты?

– Да, конечно. Но это будет дорого вам стоить.

– Неважно, – отмахнулся Глеб.

– Тогда пишите, – адвокат продиктовал ему телефон детектива.

– А адрес?

– Адрес она скажет вам сама. Когда будете звонить, трубку, скорее всего, возьмет ее помощник. Назовите себя и скажите, что рекомендацию дал вам я.

– Это сработает?

– Думаю, да, – скупо улыбнулся адвокат.

И вот теперь нужно было снова ждать.

Пока Глеб доехал домой, на улице почти стемнело. Элитный дом, в котором он жил, стоял в большом, можно даже сказать, огромном дворе, сам двор много чего включал в себя, в том числе и миниатюрный сквер со скамейками, клумбами, деревьями и небольшим фонтаном в самом его сердце. К этому фонтану и направился Глеб, выйдя из автомобиля.

Ему почему-то не хотелось подниматься в пустую квартиру. Глупо, конечно. Но что поделаешь, так порой устроены люди со всей их гаммой чувств и ощущений.

Мириады звезд томились в черных зрачках сентябрьского неба.

Холодный ветер без особой осторожности трепал листву, перелетал с одного дерева на другое. И вырывая из пышных крон разноцветные листья, охапками швырял их на дорогу.

Луна, покачивающаяся между облаков, была похожа на огромный хрустальный фонарь, наполненный изнутри розоватым свечением. Этот необыкновенный свет пробивался сквозь мерцающее стекло и крупными длинными каплями падал на листву, на влажный асфальт и на лица спешащих по своим делам в этот поздний час людей.

Безмятежность лунного света никак не влияла на суетный мир землян. И волшебный свет зазеркальных грез и томлений, льющихся сквозь дымные облака, казался нереальным… несуществующим, как сон, как мираж, как случайный всплеск воображения…

Незаметно для себя Глеб погрузился в воспоминания. Он вспомнил тот день, вернее, вечер, в который первый раз увидел Маргариту. Увидел и остолбенел!

Дело происходило в шикарном ресторане «Нептун», где отмечал свой юбилей один из его деловых партнеров. Он не удержался и спросил у своей соседки за столом, указав на понравившуюся женщину, – не знает ли она, кто эта блондинка.

Даму ничуть не смутил интерес Глеба, и она объяснила, что это Маргарита Максименкова, известный флорист, близкая подруга Жанны.

Жанна Тропинина была как раз женой отмечавшего юбилей партнера Басаргина. К Глебу она относилась с большой симпатией, не столько из-за деловых качеств, которые были неоспоримы и помогали мужу Жанны наживать капитал, сколько из-за его порядочности. Довольно редкого качества в современных деловых кругах, где каждый был настороже, опасаясь подставы по-крупному или такого пустяка, как подножка по мелочи.

Поэтому Жанна при любом удобном случае твердила мужу:

– Держись за Глеба, он не предаст, можешь без опаски поворачиваться к нему спиной.

Муж сначала только хмыкал и даже интересовался со смешком, не влюбилась ли жена случайно в его партнера.

– Дурачок ты у меня, – усмехалась в ответ Жанна.

И вскоре, как следует приглядевшись к Басаргину, партнер понял, жена права – за Глеба надо держаться.

Как только закончилась обязательная часть праздника за столом с тостами и поздравлениями, Глеб пригласил Жанну на танец. А когда он завершился, попросил представить его своей подруге.

– Какой именно? – прищурилась Жанна.

– Вон той роскошной блондинке.

– Маргарите? А ты что, с ней незнаком?

– Не имел такой чести.

– Идем, познакомлю, – хмыкнула она и предупредила, – только учти, у нее репутация сердцеедки.

– Вот как? А как же ты с ней дружишь?

– Обычно, – ответила Жанна.

– И не опасаешься за своего мужа?

– Буду я еще чего-то опасаться, – хмыкнула Жанна, – в своем Валерке я уверена, он не из породы бычков, которых можно увести на веревочке.

– Да, Валерка у тебя бычок самостоятельный, – поддержал ее с улыбкой Глеб.

– Ну-ну! – погрозила она ему пальцем.

– Да я в том смысле, что с Валерой лучше не связываться, может разнести в щепки.

– Ага, – согласилась Жанна довольно.

Она подвела Глеба к Маргарите, разговаривающей с полным господином в роговых очках, и оттеснила его в сторону со словами:

– Извините, Олег Павлович, мы похитим у вас Марго.

Тот пожал плечами и отошел в сторону.

– Марго, – сказала Жанна, – знакомься, это партнер моего мужа и друг нашей семьи, Глеб Басаргин. А это моя подруга Маргарита Максименкова, известный флорист.

Маргарита и Глеб смотрели друг на друга, не отрываясь.

Жанна улыбнулась и проговорила с иронией:

– Ну ладно, вы тут пообщайтесь, а я, как хозяйка праздника, не могу все внимание отдавать только паре гостей.

Они, кажется, не услышали ее слов и не заметили ее ухода.

Маргарита пришла в себя первой:

– Странно, что мы ни разу с вами не пересекались.

– Почему? – спросил Глеб.

– Ну, раз вы друг и партнер Валеры, а я подруга Жанны, вроде должны были бы.

– Я не так уж часто бываю в доме у Валерия и Жанны.

– А… – протянула она.

– Вот на даче у них я бываю. Люблю отдохнуть на природе. А свою дачу, вернее загородный дом, только достроил и теперь благоустраиваю.

– А я, наоборот, не люблю дачу! – засмеялась Маргарита, – мне там скучно.

– Почему?

– Ну, самовар, шашлыки меня не слишком-то прельщают, рыбачить и собирать грибы я не люблю.

Они переглянулись и рассмеялись.

– А вы? – спросила Маргарита.

– Что я?

– Любите самовар, шашлыки, рыбалку, грибы?

– От хорошего чая и шашлыков не откажусь. В грибах ничего не понимаю, могу набрать целую корзину мухоморов.

– Мухоморов? – удивилась она.

– А почему бы и нет, – улыбнулся он, – они ведь красивые.

Маргарита весело фыркнула и спросила:

– А рыбу ловите?

– В супермаркете, – признался Глеб.

Зазвучала мелодия вальса, и Глеб пригласил Маргариту на танец. Он был выше ее примерно на голову, и ему все время хотелось уткнуться носом в ее пушистые волосы, источавшие нежный аромат.

С его губ невольно сорвался комплимент:

– Если бы Жанна даже не сказала, чем вы занимаетесь, я бы догадался.

Она вопросительно посмотрела в его глаза.

– Вы пахнете, как цветок…

Она улыбнулась и спросила:

– Как какой цветок?

– Боюсь показаться банальным, – смущенно проговорил он.

– И все-таки?

– Как фиалка…

Она продолжала улыбаться.

И Глебу показалось, что эта спокойная улыбка является такой же неотъемлемой частью ее внешности, как сами чувственные губы и как аромат, исходящий от нее.

Ему вдруг стало удивительно хорошо и появилось ощущение того, что он наконец встретил свою женщину и больше ему не о чем беспокоиться. Он заметил, что на ее руке нет обручального кольца, а это значит, что ему не придется отнимать ее у кого-то. Хотя не факт…

Но все-таки его отсутствие подействовало на настроение Глеба самым благотворным образом. Он даже не стал спрашивать, замужем она или нет. Просто сообщил, что он не женат и ни разу не был.

– Как же вас так угораздило? – пошутила она.

Он пожал плечами:

– Наверное, повезло.

А про себя подумал, что судьба ограждала его от брака с другой женщиной, потому что ему была суждена она! Маргарита!

Побежали дни, которые складывались в недели, в месяцы. Маргарита отнеслась к его ухаживанию благосклонно с самого начала, но все-таки поначалу держала дистанцию, и они встречались один раз в неделю, потом все чаще и чаще.

Через три месяца он повел ее в «Нептун» и сделал ей предложение в тот самый миг, когда из-под сцены выплыла раковина со скрипачом и из-под взмывшего смычка серебряной бабочкой вылетел первый серебряный звук дивной мелодии. Он смотрел в ее широко раскрывшиеся глаза, казавшиеся в тот миг лиловыми, точь-в-точь как распустившиеся ночные фиалки, и скорее не услышал, а прочитал по губам ее ответ: