Глава 3

Личности трех жертв уже установлены.

Первый, обнаруженный в арке продавцом Куренковой, Александр Васильевич Косицын, шел со свидания с девушкой. Родители его встревожились в тот же вечер, ночью они уже обзванивали больницы, а утром – друзей Александра. Номера телефона его девушки они не знали. Сама же девушка встревожилась лишь после того, как Александр не позвонил ей в течение дня и не ответил на ее звонки. Только после этого она осмелилась позвонить на его домашний телефон и узнала от отца, что Саша домой не пришел. Полиция приняла заявление на третий день, и вечером его уже опознал родной дядя.

Ни родственники, ни друзья не смогли сказать ничего, что помогло бы следствию. На работе его охарактеризовали как отличного молодого специалиста, подававшего большие надежды. Любимая девушка Александра Татьяна винила во всем себя. В тот вечер они расстались позже обычного. А если бы она отправила его домой раньше, то ничего бы такого с ним не случилось.

– Это я, я во всем виновата, – повторяла она сквозь слезы.

– Ни в чем вы не виноваты, – попытался переубедить ее следователь.

Но ничего у него из этой попытки не получилось. Близкий друг Косицына сказал, что Саша всегда ходил домой через арку.

– Собственно, через нее ходят все, кто там живет. И мы, когда ходили к Саше, тоже через эту арку шли.

– Мог ли кто-то там специально поджидать вашего друга? – спросил на всякий случай следователь.

– Не думаю, да и зачем?

– Может, у Александра были враги?

– Не было у него никаких врагов.

Однако позднее выяснилось, что враги все-таки быть могли, вернее, один враг. Дело в том, что свою девушку Александр отбил у своего коллеги Бурякова Станислава Владимировича. Косицын и Буряков были приятелями, даже вместе ездили отдыхать в Адлер два года назад, но восемь месяцев назад Буряков привел в ресторан, где отмечали юбилей другого коллеги, свою девушку Таню Пономареву. И так случилось, что Таня весь вечер танцевала не со Станиславом, с которым пришла, а с Сашей Косицыным. Как потом говорила влюбленная пара, у них случилась любовь с первого взгляда. Буряков же все принял настолько близко к сердцу, что не смог видеть Косицына каждый день и уволился из фирмы, хотя имел перспективы роста и продвижения по службе.

Таня утверждала, что она больше никогда не видела Бурякова, и она не верила, что Станислав мог мстить, тем более таким изуверским способом. На вопрос, угрожал ли ей или Саше Буряков, она ответила твердо – нет. Сослуживцы тоже не слышали угроз. Выходило так, что они даже и не выясняли отношения. Просто после того, как Татьяна сказала, что она полюбила Сашу и будет с ним встречаться, Буряков написал заявление на увольнение. Вот и вся история…

Наполеонов же решил, что необходимо все же встретиться с Буряковым и выяснить, есть ли у него алиби на время убийства Косицына. Адрес он без труда получил в фирме и вечером следующего дня поехал домой к Бурякову. Предварительно звонить ему Наполеонов не стал, уверенный в том, что неожиданность – лучшая союзница следователя. Он нажал на звонок нужной ему квартиры, и ему открыли, даже не спросив, кто там… По лицу открывшего мужчины следователь догадался, что он кого-то ждал.

Удивленно посмотрев на Наполеонова, мужчина спросил:

– Вам кого?

– Если вы – Станислав Владимирович Буряков, то вас.

– Да, это я. А кто вы?

– Следователь Александр Романович Наполеонов.

– Следователь? – казалось, еще больше удивился хозяин квартиры. – И зачем я вам понадобился?

– Мы можем пройти в квартиру?

– Я, вообще-то… Впрочем, ладно, проходите.

– Вы кого-то ждете?

– Да, телевизионного мастера, он обещал приехать с минуты на минуту.

– Я вас надолго не задержу…

– А что случилось-то?

– Убит Александр Васильевич Косицын.

– Сашка?! Как, то есть, убит? Кем?

– Мне бы тоже очень хотелось это знать.

Наполеонов посмотрел на растерянное лицо Бурякова и спросил:

– Что вы делали вечером одиннадцатого числа этого месяца?

– Вы подозреваете меня? – догадался Буряков.

– Мы всех подозреваем.

– Что я делал одиннадцатого числа? – задумался Станислав. – А одиннадцатого у меня был отгул!

Он хлопнул себя по лбу.

– И десятого тоже. А девятого вечером мы с Чижиком уехали на рыбалку. И вернулись только двенадцатого около десяти вечера.

– Кто может это подтвердить?

– Чижик, конечно.

– Он что, умеет разговаривать?

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Станислав.

– Ну, ваш чижик, он что, разговаривает?

– Он болтает, – рассмеялся Станислав, – не закрывая рта. Чижик – это Анатолий Чижов, мой приятель.

– Его адрес, телефон.

– Да, пожалуйста. – Станислав продиктовал следователю то, что он требовал.

– А кроме Чижика, может это кто-то еще подтвердить?

– Моя соседка Мария Никифоровна. Я ей рыбы дал, а то девать некуда, а у них семья большая.

– Еще есть кто-то?

– Если вы съездите в деревню Калачевскую, то подтвердят родичи Чижика.

– У Чижова родственники живут в деревне?

– Да, родители и два брата. Мы у них околачивались все время, что не удили.

– Давайте адрес деревни и родственников, – вздохнул следователь.

– Вы серьезно туда ехать хотите? – усмехнулся Буряков.

– Придется…

– Давайте я вам лучше сотовый отца Чижика дам.

– Давайте.

Записав номер сотового Чижова-старшего, Наполеонов спросил:

– Когда вы в последний раз видели Александра Косицына?

– В последний день своей работы на прежнем месте, – вздохнув, ответил Буряков.

– А Татьяну Пономареву?

– За день до подачи заявления об увольнении, – помрачнел Буряков.

– Она дала вам от ворот поворот?

– Да, Танька сказала, что теперь будет встречаться с Сашкой, что у них любовь с первого взгляда.

– А вы?

– Что – я?

– Вы, наверное, ее любили?

– Почему любил, я ее и сейчас люблю.

Наполеонов с любопытством посмотрел на Станислава.

– Почему же вы отступили без боя?

– Что вы имеете в виду? – удивился Буряков.

– Вы могли бы сражаться за свою девушку.

– Драться, что ли? – усмехнулся Буряков и добавил печально: – Сердцу не прикажешь. А кулаками ничего не докажешь.

– Возможно, вы и правы, – согласился Наполеонов и спросил: – И вы никогда больше не пытались увидеть Татьяну?

– Нет, – он помотал головой, – зачем душу себе травить.

– Что ж, пока у меня к вам вопросов больше нет, но, если появятся, не обессудьте, потревожу.

– Чего уж там, – вздохнул Буряков, – не маленький, понимаю.

В это время в дверь позвонили.

– Вот и ваш телевизионный мастер, – сказал Наполеонов, направляясь к двери.

– Надеюсь, – пробурчал Станислав, топая следом за ним.

Наполеонов осторожно обошел вломившегося в квартиру великана с улыбкой во весь рот, спросившего: «Мастера вызывали?»

– Вызывали, – не менее радостно отозвался за его спиной Буряков.

И у следователя, грешным делом, промелькнула мысль: совсем не приходу мастера так бурно радуется хозяин квартиры.

Станислав Владимирович не отрицал, что по-прежнему любит Таню Пономареву. И теперь у него снова появился шанс на взаимность. Наполеонов, пожалуй, и вцепился бы в Бурякова, несмотря на его алиби, если б не одно «но». И заключалось это «но» в том, что все три жертвы были убиты одним и тем же способом.

Следователь сел за руль своей белой «Лады Калины» и выехал со двора. Примерно через пятьдесят минут, ругая сквозь стиснутые зубы пробки на дорогах, он въехал в другой двор. Здесь в одном из уютных двухэтажных домиков, построенных еще в первой половине прошлого века, не так давно жил убитый вечером в парке Матвей Иванович Малов. Следствию уже было известно, что Малов после второй смены всегда ходил через парк. Торопился попасть домой. Жил Матвей Иванович вместе со старенькой матерью, разведенной сестрой Ольгой Ивановной Касьяновой и маленькой племянницей Аришей.

Следователь заранее позвонил Ольге Ивановне, и она предложила встретиться не у них дома, а во дворе. Ей не хотелось лишний раз травмировать и без того убитую горем мать. Наполеонов, несмотря на то что это было для него не слишком удобно, согласился, хотя сначала хотел вызвать Касьянову к себе. Но потом передумал. Подъехав к дому, он собрался позвонить Ольге, но тут заметил стоящую на крыльце женщину, которая явно кого-то ждала. Увидев машину, она быстрым шагом заспешила к ней. Наполеонов опустил стекло.

– Вы следователь? – спросила она, пристально вглядываясь в его лицо.

– Он самый, садитесь, в машине поговорим, чего торчать на радость всем любопытствующим, как три тополя на Плющихе.

Она кивнула и, проскользнув в салон, села на сиденье рядом с ним.

– Вы не против, если я объеду дом и остановлюсь там?

Она согласно кивнула. Наполеонов остановил машину позади дома, в небольшой аллее, засаженной старыми тополями.

– Вы давно живете здесь? – спросил он.

– Давно, с самого рождения. Правда, я не жила здесь два года: когда вышла замуж, поселилась в квартире мужа, вернее, у свекрови, но, когда не срослось, вернулась к маме и брату вместе с дочкой.

Наполеонов кивнул и тихо спросил:

– А ваш брат жил здесь всегда?

– Да.

– Он не был женат?

– Нет, – тихо вздохнула женщина.

– Но девушки у него, конечно, были?

– Конечно, – подтвердила она. – Но какое отношение это имеет к убийству моего брата?

– Не знаю, – признался он, – но зато знаю по опыту, что иметь отношение к преступлению может все, что угодно.

Она пожала плечами.

– Я понимаю, что вам трудно говорить о брате, и, возможно, некоторые мои вопросы покажутся вам бестактными, но…

– Я понимаю, – перебила она, – спрашивайте.

– Были ли среди девушек брата такие, с кем он плохо расстался?

– В смысле?

– Возможно, он на ком-то из них обещал жениться?

Она горько усмехнулась:

– Вы мыслите несколько патриархально.

– Возможно. Но девушки по-прежнему стремятся выйти замуж.

– Честно говоря, брат никогда не обсуждал со мной своих девушек, и я почти ничего не знаю о его личной жизни.

– А кто может знать?

Она задумалась.

– Если только Володя.

– Кто это?

– Его близкий друг. Они даже в армии вместе служили.

– Имя, фамилия, адрес.

– Владимир Челдышев. Живет в доме напротив, в 6-й квартире.

– Телефон?

– Не знаю.

– Он женат?

– Да, у него маленький ребенок.

– А работали они вместе?

– Нет.

– Не знаете, ваш брат не брал у кого-то взаймы?

– Нет, – твердо сказала она.

– А сам никому не давал денег в долг?

– Нет.

– Не ссорился ли он с кем-то из знакомых или на работе?

– Нет. На работе его ценили. Весь цех был на похоронах, и именно завод взял на себя почти все финансовые затраты.

– Может быть, вашему брату поступали звонки с угрозами?

– Нет, что вы!

– И вы, Ольга Ивановна, никого не подозреваете?

– Я уверена, что Матвей был случайной жертвой.

– Хорошо, спасибо, я довезу вас до подъезда.

– Нет, спасибо, я выйду здесь, мне надо еще в магазин забежать.

Он помог открыть дверь, и она вышла. Наполеонов же вернулся во двор и зашел в подъезд дома напротив. Дверь 6-й квартиры ему открыла совсем молодая женщина с грудным ребенком на руках.

– Следователь Наполеонов Александр Романович, – представился он.

Она посмотрела на него удивленно.

– Вы жена Владимира Челдышева?

Она кивнула.

– Мне нужно поговорить с вашим мужем.

На ее лице отразился испуг.

– Зачем?

– Он был давним другом Матвея Малова, которого…

– Да-да, я знаю, – быстро заговорила она, – но Володи нет дома. Он на работе.

Она хотела закрыть дверь, но Наполеонов не дал ей этого сделать.

Вместо этого он спросил:

– Как вас зовут?

– Марина.

– Ну так вот, Марина, вам нечего бояться. А поговорить вашему мужу с нами, так или иначе, придется.

– Но Володя же был в это время дома, и он ничего не знает.

– У вашего мужа есть сотовый?

Она кивнула.

– Продиктуйте мне номер.

Тяжело вздохнув, она продиктовала требуемые цифры.

– До свидания, – сказал он и, не оглядываясь, спустился с лестницы.

«Почему она так волнуется? – думал Наполеонов. – Просто странно».

Позднее Мирослава представила ему два объяснения на выбор. Первое – женщина только родила, и психика ее может пока еще быть неустойчивой. Вторая причина может заключаться в том, что ее мужа в тот вечер не было дома.

– Как это – не было? – удивился Шура. – Где же он, по-твоему, мог быть?

– Он мог задержаться на работе, пойти с приятелями в кафе.

– В то время, как жена с грудным ребенком дома? – хмыкнул Наполеонов.

Мирослава пожала плечами.

– И, наконец, он мог быть у любовницы.

– С ума сошла!

– Ты просил версии, я тебе их назвала.

– И что мне теперь прикажешь делать с твоими фантазиями?

– Забыть или проверить каждую из них.

Наполеонов вздохнул.

– Вечно ты из меня веревки вьешь.

Несмотря на все его показное недовольство, и он сам, и Мирослава знали, что версии эти он проверит.

– Морис может пойти пообщаться с соседями, – предложила Мирослава.

– Он не работает в полиции, – буркнул Шура.

– Но зато среди соседей Челдышева непременно отыщутся девушки и дамы, которые за одни красивые глаза Миндаугаса и его завораживающую улыбку не только расскажут все, что они знают о Владимире и его семье, но и поведают тайны его предков до седьмого колена.

– Вы преувеличиваете, – тихо сказал Морис.

– Но ненамного. А у тебя, Шура, вечно работников не хватает, – заметила она с укоризненной иронией.

– Я, что ли, в этом виноват?! – тотчас ощетинился тот.

– Не ты. Но тебе предлагают помощь.

– Можно подумать, что я отказываюсь, – пробурчал Наполеонов.

Шура выбрал на блюде кусок пирога, который показался ему самым большим. Хотя Морис умудрялся нарезать их так, что они почти все были одинаковыми.

Вздохнув, он решил взять два. А когда запил их чаем, спросил:

– И когда, викинг, вы отправитесь покорять дам и барышень, живущих в одном подъезде с Челдышевым?

– Завтра, – вместо Мориса ответила Мирослава, – но почему же только одного подъезда. Он охватит весь двор. Неизвестно, где можно получить информацию.

– Эдак он целый месяц проходит, – проворчал Наполеонов.

– Я управлюсь быстрее, – вклинился не выдержавший Миндаугас.

На том и порешили. И никто из них троих не подозревал, что необходимую информацию дадут Морису вовсе не юные барышни и прекрасные дамы, которые и впрямь зачарованно на него глядели, а милые старушки, немало пожившие не только на этом свете, но и в данном дворе.

На следующее утро Миндаугас уехал довольно рано, надеясь застать тех, кто собирается на работу. Начал он с квартиры, расположенной рядом с квартирой Челдышевых. Дверь ему открыл кряжистый мужчина средних лет. Одет он был в старую рубашку и поношенные брюки, заляпанные краской.

– Здравствуйте, – произнес Морис с легким акцентом, – могу я увидеть хозяев этой квартиры?

Миндаугас раскрыл перед лицом мужчины свое удостоверение.

Мельком взглянув на удостоверение частного детектива, мужчина, представившийся Серегой, заявил Морису, что он бы с радостью помог правоохранительным органам, но не в теме, так как здесь не живет и никого не знает.

– Но вы же здесь, – резонно заметил Морис.

– Так я здесь временно. Ремонт делаю. Хозяева уехали за границу отдыхать, а мне оставили ключи.

– А когда они вернутся?

– Уже скоро, – обрадовал его Серега, – через три недели.

Мориса, естественно, такой ответ не обрадовал, но он вежливо поблагодарил мужчину и, когда тот закрыл дверь, направился к другой квартире, надеясь, что там ему повезет. Но ни на звонок, ни на стук никто не отреагировал.

– Нет там никого, – пробурчал Серега, приоткрыв свою дверь, – они рано уходят на работу.

– Спасибо.

Но Серега уже скрылся.

Дверь квартиры напротив открыла барышня лет шестнадцати. Она уставилась на Мориса и не могла оторвать глаз.

– Я Морис Миндаугас, частный детектив, вот мое удостоверение.

– Как интересно, – пропела девушка.

– Дома есть кто-нибудь из взрослых?

– Я сама взрослая, – сморщила маленький курносый носик девушка и озорно стрельнула в него светло-голубыми глазами, – заходите.

– Я думаю, что мы можем поговорить и здесь, – оставаться с юной прелестницей в закрытой квартире не входило в его планы. За то время, что Морис жил в России, он успел многому научиться.

Барышня пожала плечами:

– Как хотите, – в ее голосе послышалось разочарование.

– Как вас зовут? – спросил Морис.

– Инна.

– Инна, скажите, пожалуйста, вы хорошо знаете своих соседей из шестой квартиры?

– Челдышевых, что ли? – хмыкнула она.

– Да.

– Володьку – с детства, – ответила девушка и добавила с улыбкой: – Разумеется, с моего. А Маринку не очень. Он привел ее, когда у нее уже пузо на нос лезло.

– А Владимир Челдышев жил здесь раньше один?

– Зачем один, – пожала она плечами, – со своими родителями, дядей Васей и тетей Леной.

– Куда же они делись?

– Съехали пять лет назад. Дяде Васе квартиру от работы дали, а эту они Володьке оставили.

– Значит, Владимир жил здесь до женитьбы один? – уточнил Морис.

– Да. И как говорит моя бабуля – шалман водил.

– Кого водил? – не понял Миндаугас.

– Не кого, а что, – усмехнулась девушка. – Шалман. Ну, друзей своих, девчонок.

– Понятно. И вы, наверное, знали Матвея Малова?

Она кивнула.

– Конечно. Они с Володькой были друзья не разлей вода.

– Челдышев и Малов не ссорились?

– Нет, – покачала она головой, – если и дрались, то всегда на одной стороне.

– А с кем они дрались? – заинтересовался Морис.

– С пацанами, когда подростками были. Но я это не очень хорошо помню, так как маленькая еще была.

– Скажите, Инна, а Марина и Владимир хорошо живут?

– Нормально, только Маринка иногда ругается.

– Из-за чего?

– Ну, как вам сказать… – Она лукаво улыбнулась.