Глава 9. Что скрывают Федоркины?

Мне снилось, как будто у меня в доме проводятся съёмки фильма, причём в главной роли была я. Меня похитили и увезли на необитаемый остров грабители, чтобы узнать у меня секретный пароль от заветной ячейки Швейцарского банка (вот уж откуда у меня в голове были эти сведения, не помню), но я сумела-таки ускользнуть из рук преступной группировки и выбраться на сушу! Потом меня перехватили они же и заперли в каком-то сарае. Я слышала крики и какие-то разборки, а потом начались выстрелы… Вот под них-то я и проснулась ни свет ни заря.

Я села на разложенном диване и тряхнула головой. Оцепенение начало проходить. Базиля не было со мной. Сонная, я пришла на кухню и села за стол. Базиль сидел в углу и играл с игрушечной мышкой. Я налила ему в блюдце молока и стала думать, что же мне делать. У меня сегодня очередное занятие с Настей, надо попробовать порасспрашивать Федоркиных о Людмиле и таинственном Марке, может, кто-то сможет пролить свет на загадочную историю…

Ровно в десять утра я стояла перед знакомой дверью. Дверь открыли быстро. Первой, кого я увидела, была Зинаида Яковлевна. Лицо её было заплаканным, и сегодня она даже выглядела старше своего возраста.

– Здравствуйте, – фальшиво радостно сказала я. – Вот, пришла с Настюшей заниматься.

– Да-да, проходите, – грустно ответила бабушка. – Извините, Борис Васильевич не смог сегодня встретить вас лично, он пока немного не в себе. Да что тут скрывать, вы знаете о трагедии в нашей семье… Боря мне как родной сын… И невестка Ольга мне нравилась, несмотря на её вспыльчивый характер. Всё-таки это выбор моего сына, а Боря никогда не принимал неправильных решений. Сейчас всем не по себе, как же мы дальше будем-то без Олюшки-то… – грустно вздохнула она, и голос её дрогнул. – Хорошо, Настюша хоть не понимает беды, которая случилась. Она думает, что Ольга спит, но скоро проснётся и будет гулять с ней, как и раньше. Прошу вас, поаккуратнее с девочкой…

– Да-да, конечно, я всё понимаю! – быстро сказала я, желая успокоить бабушку. – Я пойду?

– Конечно, проходите к Настёне, она ждёт вас.

Девочка, несмотря на то, что ещё не понимала, что такое смерть, тоже была удручена гнетущей обстановкой в доме. Я пыталась развеселить её, рассказывая о причудливых домиках Франции, красивых и необычных замках Германии, показывая ей красивые яркие фотографии и живописуя местные легенды. Девочка внимательно слушала меня, но даже ни разу не улыбнулась. Я поняла, что сегодня занятия не получится и хотела пойти к Борису, поговорить с ним и сказать, что, считаю, целесообразнее недельку дать девочке отдохнуть, а потом продолжить занятия.

– Настенька, можешь провести меня в кабинет Бориса? – осторожно спросила я у девочки, когда она грустно смотрела в окно.

– Деда низзя… – не по-детски вздохнул ребёнок. – Низзя, деда плоха.

– Что случилось с дедушкой? – вскинула я брови. Неужели старший Федоркин тоже попал в больницу?

– Деда плоха, деда плачет.

Я удивилась до крайности! Никогда бы не подумала, что такой серьёзный человек и жёсткий бизнесмен способен на высокие чувства… Видимо, Борис Васильевич очень любил жену.

– Скажи, Настюш, а могу я поговорить с Оксаной?

– Да-да, пошли.

Мы долго петляли по коридорчикам, и наконец очутились возле небольшой резной двери. Настя без стука вошла туда, Ксюта сидела за столом и что-то писала.

– Воть, – сказала Настя и убежала из комнаты.

– Извините за беспокойство, но мне больше не с кем поговорить… Настя сказала, что Борис Васильевич плохо себя чувствует. Мне хотелось бы поговорить по поводу девочки…

– Да, я вся внимание, – тихо сказала Ксюша и предложила мне сесть на диван. Голос у неё был не такой, как обычно. Видимо, девушка простудилась, что неудивительно – сейчас многие болеют, погода каждый день выделывает фортели!

Словно прочитав мои мысли, девушка ответила:

– Извините, вот простудилась где-то, температура с утра подскочила до 39 градусов! Хорошо, сейчас удалось её немного сбить…

– Может мне лучше поговорить с вами в другой раз?

– Нет-нет, мне уже лучше. Хотя, возможно, вы боитесь заразиться, вы можете уйти, я не обижусь, абсолютно правильно сделаете.

– Я не боюсь бациллы, совсем недавно сделала прививку от гриппа, – улыбнулась я.

– Да? – прогундосила девушка. – Ну хорошо, о чём вы хотели поговорить?

– Я по поводу Настёны. Понимаете, ребёнок пока плохо воспринимает информацию. У вас в семье случилось горе, и девочка так же остро переживает его, как и все члены семьи.

– Да, Настенька необычный ребёнок, я понимаю. Вот, возьмите деньги за занятие.

– Когда мне прийти в следующий раз?

– Э-э… Я думаю, через недельку можете подойти, да, я подготовлю Настёнку морально.

Я поколебалась немного и всё же решила спросить:

– Оксана Борисовна, можно задать вам… кхм… вопрос личного плана? – аккуратно перешла я к интересующей меня теме.

Ксюта смутилась, но утвердительно кивнула.

– Скажите, кто такая Людмила Сафоненко?

Собеседница удивлённо посмотрела на меня.

– Откуда вы знаете эту особу? – поджала она пухлые губки.

– Боюсь, вы даже не поверите… – и я рассказала ей всё про шкатулку, больницу и скоропостижную смерть.

По мере того, как я говорила, лицо Оксаны всё больше вытягивалось.

– Да вы что? Неужели? – в её глазах читалось только удивление.

– Да. Знаете, мне кажется, эта девушка имеет какое-то отношение к смерти вашей матери, она что-то знает… знала…

– Да… Людмила – это дочка партнёра папы по бизнесу, Михаила Сафоненко. Михаил с женой скончались в автокатастрофе пару лет назад, и папа после их кончины часто помогал девушке.

– Что за грешок она упомянула в письме? Какие деньги просила?

– Если честно, сама была в шоке после вашего рассказа! Спасибо вам, что не отдали мне письмо в тот момент, я была в таком состоянии… Впрочем, вы же сами всё видели. У Людмилы после смерти родителей слегка помутился рассудок. Нет, она вела себя вполне адекватно, но иногда, в припадке, могла наговорить человеку гадости, дело даже иногда доходило до драки. Все знакомые знали о проблеме Людочки и не обижались на неё, а наоборот пытались оказать ей в такие моменты помощь. К сожалению, я была не в том состоянии тогда, чтобы что-то предпринимать…

– Понятно, – протянула я, понимая, что ниточка, ведущая меня к ответу, порвалась. – А имя Марк вам ни о чём не говорит?

– Нет, – быстро ответила Ксюша. – Можете спросить у моего брата, может, это какой-то его знакомый? А откуда вы услышали это имя?

– Его произнесла ваша мама за пару секунд до смерти. Видимо, этот Марк сыграл какую-то роль в её жизни…

– А-а-а… Нет, у мамы не было друзей, и про Марка я не слышала. Может, это какой-то певец, с которым мама могла столкнуться на музыкальной тусовке, на концерте у Андрея?

– Хм… Вполне возможно. Могу я с ним поговорить?

– С Андрюшей? Да, его комната рядом с моей, как выйдете, сразу же первая дверь налево.

– Спасибо, – поблагодарила я девушку. – Ждите меня в следующую пятницу.

Оксана закашлялась и хрипло сказала:

– Вам спасибо, вы замечательный педагог!

Я вышла из аккуратной небольшой комнаты и постучалась к Андрею. Ответа не последовало. Я помялась несколько минут возле двери и решила заглянуть внутрь.

– Андрей, к вам можно?

Комната парня была полной противоположностью аккуратно убранной комнатке Ксюты. Повсюду были разбросаны исписанные листья, на подлокотниках кресел висела куча рваных лохмотьев, на полу лежала коробка для пиццы и стояла грязная чашка. Видимо, парень сегодня пил из неё кофе.

– Прибери тут, Ленк, я занят.

– Кхе-кхе… – откашлялась я. – Оксана сказала, что можно с вами поговорить?

– Да? – повернулся ко мне парень.

Я была удивлена до крайности!!! Модный рок-певец сегодня был одет в обычную серую майку, джинсы, и, вот уж странность, на его глазах были очки! Хотя, скорее всего, это очередной аксессуар парня, стёкла-то явно простые. Но, тем не менее, они достигли нужного эффекта – парень сейчас меньше всего походил на кумира миллионов подростков, больше всего он сейчас напоминал школьного ботаника.

– О чём вы хотите поговорить? – вскинул брови певец.

– А чем вы сейчас занимаетесь? – полюбопытствовала я. Конечно, неприлично отвечать вопросом на вопрос, но меня просто распирало любопытство!!! Вот уж не думала, что смогу увидеть парня в таком виде!

– Я пишу новые песни для своего нового альбома, – спокойно ответил парень.

Похоже, это единственный человек в доме, который не скорбит по Ольге. Видимо, Андрей совсем бесчувственный человек, погибла его мать, а он… он… пишет песни для альбома! Уму непостижимо!!! Вот вам и романтик…

– Хочешь послушать?

– Что? Э… Песни?

– Ну да, – очаровательно улыбнулся молодой человек.

Пленённая его улыбкой, я кивнула и превратилась в слух. Всё-таки никогда не слышала знаменитых певцов вживую. А Андрей как-никак – звезда почти мирового масштаба. Рассказать кому – не поверят! Сижу в неубранной комнате любимчика миллионов и сейчас услышу его живой голос! Я, конечно, не фанат рок-музыки, но, согласитесь, на моём месте сейчас бы желал оказаться любой!

Андрюша встал со стула, взял в руки лист и запел:

Тады жыццё у нас нешта пераблытала-а-а,

Цябе я бачу ноччу у снах маi-i-iх,

I калi я нiколi не сустрэнуся з табой,

То гэта будзе лёс для нас дваiх!

Да уж… Голос у парня совсем не ахти, вот на дисках и концертах он звучит изумительно! Может, дело в микрофоне? Он искажает голос? А может Якоб Шварцен на самом деле поёт под фонограмму, несмотря на яростное отрицание этого факта СМИ?

– Ну как? – поинтересовался парень.

– Ну… Хорошо… Нет, замечательно! – решила я приободрить его.

Может, пение – это специфическая защита от стресса. Андрюша, скорее всего, как и все мужчины, считает, что плакать ему непозволительно, вот и решил отвлечься любимой музыкой. Вот и причина, по которой голос звучит совсем по-другому – парень сейчас в стрессовой ситуации, вот малёк и охрип. Бывает…

Конец ознакомительного фрагмента.