23 часа 30 минут

Жизнь Ромена, сцена четвертая: чем дальше, тем страньше!

Сегодняшний вечер получился гораздо интереснее, чем ожидалось. Взгляд со скрытой камерой немного назад. Для начала обсудим конец дня и будем честны: начиналось все довольно плохо. Короче, расскажу.

К шести часам вечера мне наскучило сидеть за уроками, запершись в комнате. И я решил спуститься в гостиную. Там стоит отличная стерео система: хай-тек с кучей колонок ростом с меня. Однако полка с дисками оказалась пустой. Стран но, но там не было ни пылинки. Сама гостиная была обставлена со вкусом, типа в классическом стиле: хрустальная ваза, два оловянных подсвечника, симметрично поставленные с каждой стороны от стереосистемы. Над всем этим висело зеркало в белой раме с лепниной. Кожаный диван и два подобранных в стиль кресла. Белые стены, сливовые шторы. Не знаю почему у меня по спине пробежал холодок. Я уже собирался вернуться в комнату, но очень уж хотелось опробовать эту восхитительную стереосистему, так что я остался. Сердце бешено заколотилось без всякой на то причины, словно я осквернял священный храм.

Раздались звуки. Голос мужчины говорил так ясно, будто диктор находился в комнате. Повернув другую кнопку, я попал на радиоволну повеселее: с ритмом, роком, грувом. И я сделал погромче. Басы загудели, как из преисподней.

– Выключи немедленно!

Не услышав, как открывалась входная дверь, я подпрыгнул от неожиданности.

Беатриса перелетела через всю гостиную, как космический шаттл, вернувшийся с задания. Схватив пульт, она выключила стереосистему.

– Ромен, о чем ты только думал? Эта… эта музыка!

Ее голос высоко дребезжал. Наверняка я на нее странно посмотрел, потому что она тут же смущенно добавила:

– Твой отец не любит, когда трогают его стереосистему. Еще меньше он любит, когда переключают радио. Надо понимать: это его система.

Она начала повторяться. Похоже, это была очень важная информация.

Я извинился. Она извинилась. Затем включила систему, чтобы тщательно отрегулировать звук и поймать ту волну, которая была сохранена до того, как я осмелился испортить его программы.

Беатриса уже собиралась нажать на кнопку и выключить, как входная дверь хлопнула во второй раз. Она мгновенно отпрыгнула от стереосистемы и одарила меня взглядом, значение которого было яснее ясного: рот на замок – и молчок. И я не возражал: хотя бы в этот раз мы оказались на одной волне.

Однако мы зря волновались. Арно ничего не заметил. Он вошел в гостиную с таким видом, будто начались каникулы, а в руках у него коктейль. Арно улыбался до ушей.

– А, Ромен! Хорошо, что ты здесь!

Я не знал, что ответить, однако мое замешательство не особо его смутило – видимо, я не очень словоохотлив и в нормальные времена. Арно подошел ко мне, и лицо его снова озарилось улыбкой.

– Угадай, что я принес!

В этот момент я заметил, что он прячет что-то за спиной.

– Понятия не имею.

– Ну же, подумай немного!

– Я… без понятия.

– Говорят «я не знаю», – поправила Беатриса, которая уже слышать не могла мои выражения, а затем добавила: – Арно, ты же в курсе, Ромен немного не в себе. Не надо его разыгрывать.

Меня передернуло от фразы «не в себе», но я снес и это, как обычно (смотрите ранее про ведра с холодной водой). Сначала мне показалось, что Арно не оценит вмешательство Беатрисы в разговор, но ничего подобного. Даже наоборот: его улыбка расползлась еще шире, дальше ушей.

– Ах да, я забыл, – подмигнул он.

И рассмеялся над собственной шуткой. Было не смешно, но я выдавил из себя улыбку. Если честно, я не знал, куда деться.

– Ну, не догадываешься? – настаивал он.

Не успел я ответить, как он сунул мне в руки коробку в подарочной обертке. Причем из нас двоих больше не терпелось ему.

Но стоило сорвать обертку, как моя заинтересованность взмыла до небес.

Айфон. И не шестой, не седьмой или восьмой. Айфон Х.

По спине пробежали мурашки возбуждения, однако мой энтузиазм разделяли не все. Когда я повернул коробку, чтобы прочитать описание, Беатриса заметила сдавленным голосом:

– Десятый айфон? Но это… очень дорого!

– После того, что он пережил, можно себе позволить, – непринужденно ответил Арно.

– Но ты же сам говорил, что в этом месяце нужно экономить, что мы слишком потратились на билеты в…

И вдруг она умолкла. Эти старательные игры в молчанку начинали уже действовать мне на нервы.

– Что за билеты? – спросил я.

Арно чуть не испепелил Беатрису взглядом. Та побледнела от ужаса.

– Ничего особенного, – еле выдавила она.

Арно продолжил разговор, будто ничего не случилось:

– В этой семье я занимаюсь расходами, не так ли? И если я думаю, что мы можем себе это позволить, то так оно и есть. Думаю, я достаточно зарабатываю, чтобы сделать сыну подарок, когда мне вздумается!

– Да-да, конечно, тебе виднее.

Затем Беатриса повернулась ко мне с немного вымученной улыбкой и добавила:

– Отец балует тебя, Ромен!

Убедившись, что вытянуть из них информацию об упомянутых билетах не получится, я смирился со сменой темы.

– И не говори! Я даже не надеялся, что мне перепадет что-то такое.

Услышав мои непринужденные выражения, Беатриса тут же завелась:

– Не перепадет, а подарят. Ромен, я не понимаю. Ты изъяснялся на отличном французском! Только не говори, что из-за амнезии ты забыл, как надо общаться с людьми. – Она была взвинчена, хотя ее безупречных прямых волос это никак не коснулось.

Любуясь сокровищем у меня в руках, я слушал вполуха.

– Не обращай внимания, это он от радости! – великодушно заключил Арно.

Я даже начал подумывать, что сделал слишком поспешные выводы насчет этих людей. В итоге они оказались не такими уж и плохими.

– Помню, я прочел все статьи об этой модели.

Тут как будто наступил второй Новый год! И не только для меня.

– Слышала? Он помнит! – торжествующе воскликнул Арно. – И все это благодаря мне!

Но Беатриса куда-то пропала. Наверняка отправилась готовить ужин. Оно и к лучшему: ее замешательство только все портило.

Мы все вместе уселись за стол, и я не помню, что именно приготовила Беатриса, поскольку мы с Арно проболтали допоздна о десятом айфоне, изучая все возможности новинки. Арно оказался довольно интересным: он столько всего знает о последних технологиях.

Не терпится пойти завтра в лицей и посмотреть на лица одноклассников, когда те увидят мой айфон!

Четверг, 27 мая

12 часов 45 минут

Жизнь Ромена, сцена пятая: возвращение героя. (Я все завалил, придется снимать второй дубль. Или нет. От насмешек, конечно, еще никто не умирал, но это очень – ужасно! – болезненный опыт. Для этой сцены больше подойдет заголовок «Как все провалить, когда есть все шансы на успех».)

А день так хорошо начинался. Я не смог провернуть эффектное появление десятого айфона, потому что выскочил из автобуса за пять минут до начала уроков. Это мне помешало сконцентрироваться на двухчасовом уроке английского. Наконец в десять часов прозвенел звонок на перемену – самый подходящий момент. Опершись о стену у кабинета географии, я достал из кармана телефон. Народу было мало, но я сгорал от нетерпения и запустил приложение с шахматами, которое мы скачали с Арно вчера вечером.

Прошло какое-то время, прежде чем одноклассники заметили, что я держу в руках. Надо признать, обычно на меня не обращают внимания. Однако зоркий глаз одного из учеников все-таки разглядел мое сокровище. Чтобы получше рассмотреть телефон, он подкрался ко мне и присвистнул:

– Десятый айфон?

– Похоже на то…

– Крутя-я-як!

Я едва сдержал улыбку.

Его свист привлек внимание двух или трех любопытных, и через мгновение все столпились вокруг. По их просьбам я продемонстрировал телефон.

– Очень круто, – произнес чей-то голос, – так и хочется стащить.

Повисла тишина. Одноклассники расступились, и ко мне подошел Элиас. Увидев выражение моего лица, он добавил:

– Да не-е-е, я шучу.

И расхохотался, а вместе с ним – все вокруг. Я тоже посмеялся, но как-то вымученно.

– Ну ты, конечно, хайпанул со своим телефоном! Кто бы мог подумать, что малыш Ромен разживется такой роскошью?

Мы еще посмотрим, кто тут малыш. Во-первых, я выше Элиаса. Хотя, вынужден признать, чувствую себя ничтожеством рядом с ним. Не спрашивая разрешения, Элиас выхватил телефон у меня из рук.

– К черту шахматы!

И он начал водить пальцем по экрану со скоростью света, как вдруг приподнял бровь. У меня внутри все сжалось.

– Погоди, ты не подключил интернет? Что за бред?

Не дождавшись моего ответа, Элиас повернулся к остальным и продолжил:

– Айфон без интернета – это как феррари без мотора!

Однако я ничего не понимал. Вчера вечером, дома, интернет еще был. Наверняка я размышлял вслух, сам того не замечая, поскольку Элиас разразился хохотом:

– Потому что дома у тебя вайфай! Ну ваще! Ты даже это забыл?

Ну да, забыл. Чертова память.

– А как ты будешь сидеть в инсте или фейсбуке?

Я смутно понял, что речь идет о чем-то важном. Очень важном. Однако снова столкнулся со звенящей пустотой в голове. И эта пьянящая тревожная пустота не оставляла мне ни малейшей зацепки. Мне нужно было бы игнорировать ее, но вместо того чтобы промолчать, я совершил роковую ошибку и открыл рот:

– Фейсбук? А что это?

И тут будто запустили фейерверк. На меня обрушилась лавина восклицаний: «Серьезно? Ты не знаешь, что это?» – «А про инстаграм тоже не помнишь?» – «А про снэпчат?» – «Да ладно, так бывает?» – «А про тиндер?» – «Вот придурок!» – «Ты себе представляешь Ромена на тиндере?» – «Ты давно из пещеры вылез? Какой тебе тиндер!» – «Ты себя в зеркале видел?» – «Как вообще можно жить без фейсбука, инсты?» – «Да уж, это полный no life».

Ужас.

Мне стало плохо. Я отчетливо слышал каждое предложение, хоть все говорили одновременно. И мне стало плохо именно поэтому. Хотя нет, не плохо, еще хуже. Мне показалось, будто я разваливаюсь на части. Будто каждое произнесенное слово выбивало из моего целого по кирпичику. Я чувствовал себя как турникет, который все крутят, и он не может остановиться.

И вдруг над всеми отчетливо раздался чей-то преисполненный презрения голос.

– Бедняга, – произнесла она, – сидеть в соцсетях – вот настоящая no life.

Голос принадлежал (ни за что не догадаетесь)… красавице Моргане. Златовласой Моргане. Не я один стоял как вкопанный, когда она выхватила телефон из рук Элиаса, чтобы вернуть хозяину.

– Ого! Принцесса в блестящих доспехах при летела на выручку простолюдину! Вау! – ухмыльнулся Элиас.

И тут все умолкли.

Элиас хлопнул по плечу какого-то парня и полушутя-полусерьезно отругал его:

– Принцесса права. Если наш Ромен не сидит в соцсетях, это не значит, что он no life, что мы в этом понимаем, а, бедняга Натан?

Натан глупо хихикнул, но не ответил.

Затем Элиас изобразил что-то вроде реверанса перед Морганой.

– Видишь, как я люблю тебя, красавица Морга на, моя тигрица, моя чудо-женщина.

Все рассмеялись. Понятия не имею, от раздражения или удовольствия, Моргана лишь закатила глаза и повернулась к подружкам, которые стояли справа и слева от нее, словно телохранители. Прозвенел звонок. С той минуты, как вмешалась Моргана, никто уже не обращал на меня внимания. Шарик сдулся так же быстро, как и надулся. И, должен признать, мне стало страшно.

И стыдно оттого, что меня спасла девчонка. Только вот этой девчонкой была Моргана. И раз уж нужно пройти через унижение, чтобы она обратила на меня внимание, то так тому и быть. С того момента я все время пытался поймать ее взгляд, но не получалось. Тем не менее я уверен, что между нами есть какая-то связь. Надо с ней поговорить любой ценой.

20 часов 45 минут

Я опустошен. День выдался нелегким. Хотя после обеда все прошло без потрясений (но уныло: я не смог повидаться с Морганой, которая была на уроке греческого). Что касается родителей, ничего особенного. Арно уехал на конференцию и вернется только в понедельник вечером.

Беатриса приготовила запеканку из пророщенной сои и шафрана. Я не обедал, поэтому буквально набросился на еду, с ностальгией вспоминая о курице и картошке фри из столовой. Однако Беатриса была рада.

– Знала, что тебе понравится, – довольно прокомментировала она, – я уже подумала, у тебя с того случая совсем аппетит пропал. Так что решила приготовить твое любимое блюдо!

Получается, я фанат пророщенной сои и шафрана. Интересно. Начинаю задумываться, что после падения мои вкусы, кажется, значительно поменялись…

Однако я поблагодарил Беатрису за ужин, не упоминая о возможных вкусовых изменениях. Не хотелось ее расстраивать, она так старается порадовать меня. И если ей это не удалось, то не по ее вине.