Мрланк опять вернулся в реальность. Ухмыльнулся:
– Ххнн поторопился. Клиническая смерть – еще не окончательный конец. Нас накрыло, когда мы возвращались в Рай. Ххнн чуть не загубил линкор. Но мы дотянули, я и Анцелл – может, помнишь его, молодой кетреййи из моего клана, славный парнишка. Чудом дотянули, Гржельчик – Золотое Солнце обоим, – он похлопал себя по сайртаку, где оно было вышито. – Прикинь, благодаря этому клан Селдхреди теперь первый в рейтинге! Я узнал, когда пришел в себя. Месяцы в больнице, на аппаратах. Врачи говорили, что бесполезно, советовали отключить. Женщины не дали, Айцтрана с Эйззой. Как там Эйзза? Этот урод ее не обижает?
– Да Райт башку оторвет любому, кто попытается ее обидеть, – хмыкнул Йозеф.
– Не родила еще?
– Вот-вот.
– Ну, скажи Райту, чтобы передал от меня и Айцтраны привет, – Мрланк вздохнул. Все-таки Эйззы ему не хватало.
Засигналил коммуникатор. Выругавшись, Мрланк поднес его к уху:
– Слушаю.
– Адмирал, рубка вызывает, – голос Хьеррела Цигтвенали. – Тут мересанская эскадра подошла, адмирала Гржельчика найти не могут.
– Блин, – с досадой бросил Йозеф. – Так и знал, что припрутся в самый неподходящий момент. Ты позволишь поговорить из твоей рубки?
Мрланк кивнул и сказал в коммуникатор:
– Пусть остаются на связи, адмирал Гржельчик сейчас подойдет.
Выйдя из ГС-перехода к точке сбора и выслушав доклады всех капитанов своей эскадры, адмирал т’Лехин связался с «Ийоном Тихим». Этот корабль вызывал у него противоречивые чувства. Именно в него стрелял Ен Пиран, что привело к апокалипсису. Миллиарды погибли, солнце разрушено, планета умирает – а «Ийону Тихому» хоть бы хны, лежит себе в дрейфе, сверкает стабилизаторами. Как он сумел вырваться? Надо было спрашивать у Шварца, но задать проклятому Шварцу вопрос было выше его сил.
Когда Салима сообщила, что «Ийон» будет флагманом операции, т’Лехин едва не отказался от участия. Подчиняться Шварцу? Он сделает для Салимы почти все, и даже не потому, что при воспоминании о ее голосе и глазах сердце замирает, а потому, что будущее народа Мересань теперь зависит от Земли. Но только не это!
Однако она мягко добавила: «Командующим назначен адмирал Гржельчик». И его слегка отпустило. О Гржельчике он слыхал: тот самый капитан, по которому пришелся удар темной силы и который с честью его выдержал. Удар, виновником коего был Ен Пиран. Гъдеанский мерзавец ненавидел Гржельчика, и уже поэтому т’Лехин был настроен к землянину заранее положительно.
Все же он не удержался, высказал обиду:
– На «Ийоне Тихом» краденый ГС-привод!
Этот гад Шварц свинтил ГС-привод с мересанского линкора. Если бы не он, в мересанском флоте было бы на один корабль больше. Т’Лехин скрипел зубами. В традициях мересанских верфей было делать фокусирующие модули составными – так удобнее юстировать, подгонять размер и форму кристалла к конкретному кораблю. Вот Шварц и подогнал. Делали бы каждый модуль индивидуально под корабль, как в других мирах – чужой ГС-привод не представил бы интереса для «Ийона Тихого».
Салима на том конце связи засмеялась.
– Не краденый, дорогой т’Лехин, а трофейный. Если помните, это было еще до подписания нашего с вами договора, когда мы выступали как воюющие стороны. Я сожалею об этом периоде наших отношений, но надо смотреть правде в лицо. Экспроприация ГС-привода произошла в полном соответствии с законом военного времени.
Он утерся. Настаивать на своем бессмысленно, когда не можешь подкрепить слова силой.
Перед экраном «Ийона Тихого» сидел юноша с темно-синими, словно у мересанца, глазами.
– Фархад аль-Саид, – представился он. – Вахтенный пилот.
Аль-Саид. Т’Лехин плохо разбирался в земных именах, но это он видел совсем недавно, на том самом договоре.
– Вы, простите, координатору кем приходитесь? – аккуратно осведомился он.
– Представителем электората, – невозмутимо ответил парень. – Это все, что вы хотели узнать, адмирал т’Лехин?
– Позовите адмирала Гржельчика, – буркнул он. – Мне надо доложить о прибытии.
– Ну, если вы полагаете, что пяти ГС-переходов кто-то не заметил… – протянул Фархад аль-Саид и снова посерьезнел. – К сожалению, адмирал Гржельчик сейчас не может подойти. Он отбыл на линкор шшерцев. Если он нужен вам срочно – обращайтесь к ним.
Т’Лехин мысленно выругался. Что это за командующий, шляется Бог знает где? Надо же блюсти свое достоинство. Потребовался тебе кто-то из подчиненных – вызывай к себе.
Он связался с ближайшим райским линкором. Ему ответила женщина. Полнокровная блондинка с пшеничного цвета косой, завернутой вокруг лба. До чего вычурные прически у этих шшерцев!
– Василиса Ткаченко, – сказала она. – Капитан ГС-линкора «Райское сияние». А вы, надо думать – адмирал т’Лехин?
– Э-э… да, – что-то в мозгу у него не складывалось. Командир райского корабля – женщина? Хуже того – светловолосая? Боже, кто пустил райскую блонду за пульт?
По ощущениям адмирал узнал это состояние. Точно такой же ступор, мозговой клинч, в который он вляпался у периметра Земли из-за проклятых картинок и надписей на корабле Шварца. Он покрылся холодным потом. Превозмогая себя, промямлил:
– А где адмирал Гржельчик?
– Уж точно не здесь, – фыркнула женщина.
– А может…
– Я что, похожа на Гржельчика? – она грозно подалась вперед, бюст занял половину экрана. Т’Лехин тихо-тихо застонал. Он сходит с ума.
– А вы, того, это… – слабым голосом выдавил он. – Вы шитанн?
Она раздраженно вздохнула – бюст колыхнулся.
– Я кетреййи, – процедила она. – Из далекого горного клана. Не видно, что ли? – и клацнула зубами, словно все-таки шитанн.
Он отключился и еще долго сидел, пытаясь справиться с мыслями и не решаясь вызвать второй линкор. Но дело надо было сделать. И он послал вызов «Райской молнии».
Гржельчик появился не сразу. На связи торчал второй пилот – слава Богу, мужчина, и слава Богу, шитанн. Когда подошел Гржельчик, он почтительно уступил ему место.
По тому, что т’Лехину доводилось слышать о Гржельчике, он представлял его иначе. Фактура земного героя – высокий рост, широкие плечи, гордый профиль… А он был совсем не таким. Ничего особенного, обычный немолодой мужик с короткой седой стрижкой, не слишком здоровый на вид. Похожий на кетреййи, перестаравшегося с донорскими обязанностями.
– Вы Йозеф Гржельчик? – уточнил он на всякий случай.
– Вроде так родители назвали, – отозвался Гржельчик. – А вы – ясный пень, Алессандро т’Лехин. Приветствую, и все такое.
Т’Лехин не совсем понял, при чем тут пень, но не стал заострять на этом внимание.
– Я прибыл с эскадрой из пяти линкоров. Мы должны согласовать наши действия.
– Разумеется, – кивнул он. – Но сейчас я занят. Давайте завтра.
– Зачем ждать до завтра? – т’Лехину не терпелось разобраться с Гъде. – Сегодня кончится еще не скоро.
– Сегодня я буду пьян, – заявил Гржельчик. – А завтра, даст Бог, протрезвею.
– Вы что, с ума сошли? – на лице мересанца отразилось осуждение. – Выбрали время напиваться!
– Да, выбрал, – беззастенчиво подтвердил Гржельчик. – И буду его придерживаться. А тон этот приберегите для своих проштрафившихся подчиненных. У вас хорошо получается, только не по тому адресу.
Т’Лехин поджал губы.
– В общем, так, – Гржельчик обозначил диспозицию. – В настоящее время я пью спирт с моим другом адмиралом Мрланком. Если хотите встретиться сегодня – едете сюда и выпиваете с нами. Если нет – до завтрашнего дня меня не беспокоить.
Он поколебался.
– Я спирт не пью. Это вредно для организма.
– Шитанн тоже так думал, – пожал плечами Гржельчик. – Потом понял, что заблуждался.
– А вина у вас не найдется?
Нет уж, спирт – для брутальных землян и неразборчивых кровососов. Но вот что понравилось адмиралу на Земле, так это вино. Оно скрашивало тяготы его плена.
Гржельчик поднял бровь.
– Почему же не найдется? Очень даже найдется. Каберне 2119 года вас устроит?
– Как тебя зовут, лапочка? – спросил Мрланк.
– Хелена, – ответила лапочка.
– Хелен-на, – повторил он, наслаждаясь звучанием. – Поверить трудно, что этот громила с глазами доброго убийцы произвел на свет такое чудо.
Развлеки ее чем-нибудь, бросил Йозеф, уходя. Мрланк знал, как лучше всего развлечь девушку. И это знание пребывало в полной гармонии с его собственными стремлениями.
– Извините, – выдавила Хелена. – Я плохо понимаю по-хантски.
– Да тебе и не надо, – он шагнул к ней и потянулся к ее губам, пахнущим молоком, кровью и чем-то неуловимо фруктовым. Зачем такой милашке языки? Она и без них может выполнять свое основное предназначение.
Он ее не спрашивал. Просто привлек к себе и стал целовать, обхватив так, что не шевельнешься. В первый момент она испугалась и попыталась вырваться. Улыбаться – это одно, а совсем другое – оказаться в чьих-то руках, держащих крепко и надежно.
– Не бойся, – шепнул он, – не укушу. Я обещал.
Как ни странно, его объятия были приятны. Руки не потные, прохладные, уверенные. Поцелуй был долгим и глубоким, она чуть не задохнулась, колени от него стали подгибаться и дрожать. Она ухватилась за мужчину, чтобы не упасть. Он же папин друг, он не станет делать ничего плохого, мелькнула обрывочная мысль. Из-за его губ и рук она потеряла всякое представление о действительности. Ее бросило в озноб, потом в жар… Казалось, что где-то внутри взрываются сверхновые.
Когда она вернулась к реальности, то обнаружила, что лежит в кресле с задранной юбкой и без трусиков, а Мрланк стоит на коленях между ее ног и застегивает штаны. Плохое уже случилось, а она и не заметила. В животе ныло; правда, обычной боли она не ощущала.
Она попыталась сесть. Тело не слушалось, голова кружилась. Мрланк протянул руку, помог подняться, облокотиться на спинку кресла. Привел юбку в исходное положение, застегнул пуговицы на кофточке.
– Ты замечательная, Хеленна, – промурлыкал довольно, словно объевшийся кот; она чуть не хихикнула, так он был в этот момент похож на своего тезку, налопавшегося со сисок. – Тебе было хорошо? – то ли утверждение, то ли вопрос; интонации хантского языка были для Хелены еще большей загадкой, чем слова.
Хорошо? Обалденно. Офигительно. Волшебно – сестра Юлия поучала, что надо подбирать литературные слова. Так, что она себя позабыла. Почему она думала о плохом? Потому что раньше всегда было плохо. А на самом деле ничего такого уж плохого.
Она все равно бы не смогла объяснить это по-хантски. Поэтому просто кивнула, таращась на него огромными и все еще слегка изумленными глазами.
Первое, о чем спросил адмирал т’Лехин, едва поздоровавшись, было:
– Адмирал Мрланк, а что, на «Сиянии» капитан действительно кетреййи из горного клана?
Мрланк моргнул. С секундным запозданием до него дошло, что мересанец напоролся на Василису. Только почему горный клан? Не иначе, она сама ему брякнула. Мысленно хихикая, он решил поддержать игру.
– Ага, – улыбка сама собой расползалась до ушей, но он надеялся, что т’Лехин примет ее за приветливую. – Есть такой клан, затерянный в вышних далях. Они там все, суки, умные. И кровь пить не дают.
Удивительное дело, но т’Лехин съел. Мозг получил рациональное объяснение мучающей его проблемы. И неважно, что весьма далекое от правды.
Военный совет трех адмиралов прошел в теплой, дружественной обстановке. Не расставаясь с бокалами, они покинули задремавшую в кресле Хелену, прикрыв ее пледом, и переместились из кают-компании в рубку, где продолжили обсуждение с привлечением схем и голограмм. Т’Лехин сам не понял, когда перешел на «ты» со всеми присутствующими – это казалось естественным, хотя в обычной жизни он всегда держал дистанцию с официальными лицами. Землянин и кровосос были адекватными мужиками, приятными в общении – пусть и поддевали непрерывно друг друга и его заодно, – умными и соображающими на предмет войны, а через призму бокала с вином – вообще чуть ли не родными. Мересанец отбыл в эйфории от новообретенных друзей и гениального свежеразработанного плана.
Мрланк тоже находился в состоянии блаженства. Не от выпитого и закушенного – хотя и от него тоже, – но главным образом от замечательной Хеленны, свеженькой, мягонькой… Ее так приятно было ласкать, нежить, чувствовать, как она растекается под его руками… Несколько раз он высказал Гржельчику комплимент за прекрасную дочь, лучшее произведение человеческого искусства. Но ему хотелось в ответ сделать для Гржельчика что-нибудь осязаемо хорошее. И он придумал. Когда они попрощались, и Йозеф ждал открытия шлюза, собираясь перейти в свой бот, Мрланк, покачиваясь от выпитого, подвел к нему гъдеанку в разноцветных юбках, обтягивающей кофточке и полупрозрачном легком шарфике.
– Йозеф, я хочу, чтобы ты был счастлив! – заявил он так категорично, как получается только у пьяных. – А мужчина не может быть полностью счастлив без женщины. Это точно, по себе знаю. Вот, – он подтолкнул гъдеанку к нему, она послушно приблизилась, не поднимая глаз. – Бери, хоть на целую ночь! – он был весел и щедр. – Наслаждайся от души!
В трезвом уме Йозеф, наверное, отказался бы от такого подарочка. А может, не отказался бы, чтобы не обидеть Мрланка. Привез бы ее на «Ийон», но не стал трогать. На что она ему сдалась? Бледная, худая, одни косы; ожившая жертва вампиров. Да и девушка явно не трепещет от желания, а вынужденный секс, по обязанности – еще хуже, чем за деньги. Не выпей Гржельчик крепко, поворот в судьбе Эст Унтли, плавно несшей ее к преждевременной могиле, мог и не случиться. Но с пьяных глаз и женщины красивее, и моральные нормы пластичнее. Йозеф сердечно поблагодарил Мрланка, сграбастал бабу и исчез в шлюзе.
Не выпей он крепко, и дочку бы не забыл на чужом корабле.
– Ты, – сухой указательный палец Ччайкара нацелился на Митышен, и она невольно вздрогнула.
Капитан Ччайкар нечасто обращал на нее внимание. К сексу старик почти равнодушен, крови ему на три месяца вперед хватит. Как рабочая сила баба с поломанными ногами – ноль. Что с нее поиметь? Обычно Ччайкар смотрел мимо, и это как нельзя более устраивало Митышен. Каково бывает с теми, от кого ему что-нибудь нужно, она уже знает. Ыктыгел до сих пор ходит скособоченный и выкашливает кровь из отбитых легких. Вначале ее ужасал Цхтам Шшер, но потом, увидев, как капитан Ччайкар склоняет Ыктыгела к сотрудничеству, она поняла: бояться надо не Цхтама.
Под взглядом капитана Митышен судорожно съежилась и непроизвольно прикрыла локтями живот.
– Ты ведь стрелок, девка? – требовательно спросил он. Так, что если бы она вдруг оказалась не стрелком, впору самой на нож кинуться, чтобы избежать мучений.
– Д-да, господин Ччайкар, – пролепетала она.
– На обломке есть орудия. Вроде бы, исправные или почти исправные. Разберешься с ними, – поставил он задачу. – Подключим энергию, опробуешь. Пушки нам не помешают.
Сердце сжалось.
– В кого мы будем стрелять?
– Куда прикажу, туда и выстрелишь! – в голосе лязгнул металл. – Или у тебя другое мнение?
– Нет, господин Ччайкар, – поспешно ответила она. – Как прикажете.
– Так бери костыли и отправляйся туда немедленно!
Митышен подхватилась, не смея задержаться ни секунды, захромала к выходу… Только как же она со своими ногами влезет в скафандр и преодолеет шлюз? Обломок пристыкован неудачно, хуже, чем истребитель, надо далеко идти по безвоздушным неотапливаемым коридорам. В вакуумном скафандре на костылях?
Ихер Сим, вернувшись на «Звезду», застал Митышен тихо плачущей в раздевалке, рядом со скафандром.
– Ты чего? – опешил он. – Кто обидел?
Глупый вопрос! Цхтам или Ччайкар, не Ыктыгел же. А этим двоим он все равно ничего не сделает.
– Никто! – огрызнулась она и пожаловалась: – Не могу скафандр надеть.
– Зачем тебе? – удивился он. – Куда собралась?
– Туда, на обломок, – она сердито стерла слезы. – Господин Ччайкар приказал. А я не могу. Он меня убьет! Запинает ногами, и буду неделю умирать.
– Брось ты. Какой ему смысл убивать тебя?
– А зачем я ему живая?
– Ты зато Цхтаму нужна, – произнес он ободряюще. – Он не даст тебя убить.
– А господин Ччайкар и не спросит! Он же капитан, – она снова всхлипнула. – Сим, я не боюсь смерти. Пусть бы пристрелил. Только не так!
Ихер Сим вздохнул.
– Да успокойся ты. Помочь?
– Опять ты будешь меня трогать! – расстроилась она.
Дома она никому не давала себя трогать. И сама не трогала никого. Незачем лишний раз прикасаться к телу, ни к своему, ни к чужому, так учили ее всю жизнь. А тут, как назло… Сумасшедший господин Цхтам; Сим со своим назойливым мытьем – она предпочла мыться сама, как только физически смогла, и постаралась скорее встать на костыли, чтобы он не ворочал ее своими руками. И вот опять придется на него опереться, позволить прикоснуться к себе.
– Тебе что, нравится меня трогать? – спросила она ворчливо.
Он засмеялся и причмокнул губами:
– Оч-чень! Да брось хмуриться, Митышен! Неужели тебе так уж не нравится, когда тебя трогают? – он нежно провел ладонью по ее предплечью.
Она отдернула руку и насупилась:
– Я не знаю! Но это противно природе.
О проекте
О подписке