Глава 1

Джеймс откинулся на спинку стула, растер ладонями лицо, а затем, запустив руку в волосы, взъерошил их. Он прилетел из Куала-Лумпура в пять часов утра и из аэропорта поехал прямо в офис, где принял душ и переоделся. Приведя себя в порядок, Джеймс ужасно захотел выпить чашку хорошего кофе и съесть что-нибудь посущественнее черствого маффина, который ему предложили на борту. До десяти он успел просмотреть бумаги и немного расслабиться.

Услышав звуки за дверью, Джеймс обрадовался – это означало, что пришла его секретарша. Немного позже, чем обычно, но это не важно – она была замечательной секретаршей, лучшей из всех, что у него были.

Джеймс собрал бумаги, которые просматривал, улыбнулся и направился к двери.

– Бридж, ты сломала все пальцы на руках разом? Этот текст напечатан просто ужасающе, я едва смог разобрать его. – Он поднял голову от бумаг, над которыми иронизировал, и замер на пороге, во все глаза глядя на незнакомку, поднявшуюся из-за секретарского стола.

Она была высокая, смуглая… Она была великолепна.

– Вы не Бридж, – констатировал Джеймс очевидное.

– Нет. – У девушки был тихий, но твердый голос с легким иностранным акцентом и ноткой вины.

При звуке этого голоса Джеймс потерял способность ясно мыслить. Он только смотрел на самую прекрасную женщину, которую ему довелось видеть, а на языке вертелась одна фраза: «Вот это да!» Джеймсу показалось, что прошла уйма времени, пока его сердце вспомнило, что должно биться. Чуть придя в себя от первого потрясения, он подошел поближе. С каждым его шагом румянец на щеках красавицы становился гуще.

– Я…

– Принцесса Элиза.

Вернувшись к жизни, серое вещество в голове Джеймса позволило ему вспомнить об обещании, данном ее брату, принцу Александросу, найти для принцессы работу. В круговороте международной конференции, проходившей в Куала-Лумпуре, он совершенно забыл об этом.

Джеймс ничего не мог с собой поделать и продолжал пялиться на девушку. Он видел ее фотографии в газетах и журналах бессчетное количество раз, но вживую увидел впервые. Джеймс даже представить себе не мог, что в реальной жизни она окажется настолько потрясающей, – сколько раз ему доводилось испытывать разочарование, когда он видел вблизи какую-нибудь известную модель. Секрет их красоты заключался в тоннах косметики и искусном фотошопе.

Ни одна фотография не передавала искорки в темных глазах принцессы, глубину цвета ее длинных каштановых волос, которые так и манили пропустить их сквозь пальцы… Ни одна фотография не подготовила его к тому, что ее тело настолько совершенно – стройное, но очень женственное… соблазнительное.

– Бриджит в отпуске. Мне сказали, чтобы я заменила ее на это время.

Джеймс кивнул, все еще не в силах внятно изъясняться после пережитого потрясения.

– Я переделаю этот отчет. – Румянец на щеках принцессы снова стал ярче. Когда она, не поднимая глаз, протянула руку за документом, Джеймс увидел, что рука эта дрожит.

Именно вид ее дрожащей руки окончательно привел его в чувство. Желая сгладить неловкость, он заметил:

– Я думаю, дело в том, что в Европе несколько другое расположение букв на клавиатуре.

Принцесса бросила на него быстрый взгляд и снова уставилась на злополучный отчет. Но Джеймс все равно успел заметить в ее глазах извинение. И что-то похожее на панику.

Как зачарованный, он следил за тем, как пятна румянца расползаются по золотистой коже ее лица, и едва сдерживался, чтобы не коснуться их пальцами и проверить, действительно ли они такие жаркие, какими кажутся. Он не осознавал, что продолжает удерживать бумаги, к которым протянула руку принцесса. А когда осознал, то чертыхнулся и поспешил списать это на долгий перелет и разницу во времени.

Джеймс потряс головой в попытке избавиться от наваждения. Как человек, с детства привыкший к публичности, к жизни под прицелом фотокамер, мог не разучиться так густо краснеть?

Он поспешно отступил в свой кабинет. Как бы ни интриговал его румянец смущения на щеках принцессы, эта женщина не должна занимать его мысли. Она была слишком красива для него. Принцесса Элиза принадлежала к тому типу женщин, о которых мечтал любой мужчина и которые мечтали о внимании каждого мужчины. А Джеймс не любил делиться.

Лиззи выдохнула и рухнула на стул, как тряпичная кукла. Она так долго удерживала дыхание, что ее легкие грозили разорваться. Так вот он какой, Джеймс Блэк! Она почему-то представляла, что ее боссу, гостиничному магнату, около пятидесяти, он несколько лысоват и приземист… Лиззи никак не ожидала, что ему около тридцати и на его голове полно чуть вьющихся темно-русых волос, что он окажется таким великолепным…

Ей следовало бы предварительно все разузнать о нем. Как и посетить ускоренные курсы секретарей по прилете с Аристо. Ведь это ее последний шанс самоутвердиться, иначе придется возвращаться домой. Нет, ни за что!

Хорошее же первое впечатление она произвела – плохо напечатала отчет, да еще и краснела, как школьница. А ведь она никогда не краснеет. Но Лиззи действительно не ожидала, что Джеймс появится из своего кабинета с теплой улыбкой на губах и веселыми чертиками в глазах. Но чего она не ожидала еще больше, так это жара, разлившегося по всему ее телу при его появлении, и томления, охватившего ее при одном лишь взгляде на этого мужчину.

Погрузившись в самоанализ, она напутала с переключением телефонных звонков. Кэти, секретарше на коммутаторе, пришлось снова подняться и заново все ей растолковывать.

В это время на пороге своего кабинета снова появился Джеймс.

– С возвращением! – На лице Кэти появилась ослепительная улыбка.

Ответная улыбка Джеймса была сдержанной и мимолетной.

– Спасибо, Кэти. Я пойду выпью кофе. Вернусь через двадцать минут. – Он посмотрел на Лиззи. – Вы успеете за это время переделать отчет?

– Конечно, – ответила Лиззи с уверенностью, которой вовсе не испытывала.

Но Джеймс уже вышел за дверь.

– Он вернулся… – Кэти бросила на Лиззи завистливый взгляд. – Джеймс – это нечто, правда? Какая же ты счастливая, что сидишь здесь целый день. Рядом с ним…

Лиззи неопределенно кивнула, не желая вступать в обсуждение неоспоримых мужских достоинств ее босса. Она прекрасно понимала, что отнюдь не первая и не единственная, кто замечает их.

– Но будь осторожна. Джеймс очень непостоянен.

Лиззи ничего не ответила на это замечание Кэти, но ее любопытство усилилось. Судя по хитрой усмешке девушки, та ждала расспросов и была разочарована, когда их не последовало.

– Смотри не попадись. Джеймс никому никогда ничего не обещает, – продолжала Кэти, уверенная, что эта животрепещущая тема не может не интересовать новенькую.

– Покажи еще раз, пожалуйста, как переводить звонки.

Кэти не скрывала насмешки, не в первый раз втолковывая Лиззи, когда какую кнопку нажимать.

– Со временем разберешься. Ты, наверное, до этого никогда не работала секретарем?

Лиззи честно призналась, что так и было. Но после того, как ей запретили пользоваться трастовым фондом, выбора у нее не оказалось. На эту работу ее устроил брат Алекс, у которого было множество деловых связей по всему миру. Она так хотела остаться на Аристо после смерти отца, быть полезной родным. А вместо этого оказалась в Сиднее, в служебной квартире одного из жилых комплексов, принадлежащих Джеймсу. И после того, как была оплачена аренда, у нее почти не осталось денег. Впервые в жизни ей приходилось зарабатывать, чтобы элементарно выжить. А это значит, что она должна обуздывать свои порывы, стать более ответственной.

– Он сейчас вернется, а ты еще не бралась за корректировку отчета, – напомнила ей Кэти.

– О, черт!

Джеймс пожалел, что не закрыл дверь своего кабинета. Но он привык, что она всегда открыта, чтобы в случае необходимости можно было позвать Бриджит. Он придвинул к себе стопку газет, накопившихся за время его отсутствия. Пробегая их глазами, чтобы быть в курсе последних событий, в разделе светской хроники он сразу увидел ее, свою новую секретаршу. С лучезарной улыбкой, в великолепном черно-белом наряде на премьере нового спектакля.

Джеймс развернул еще одну газету – опять она. Улыбается прямо в камеру, окруженная несколькими мужчинами. Все как один глянцевые красавчики. Следующая газета – снова она…

Да, у принцессы Элизы Каредес очень насыщенная жизнь. Она в Сиднее совсем недавно, а сколько вечеринок посетила. Немудрено, что ей не до отчета. О какой концентрации внимания может идти речь днем, если она пляшет все ночи напролет? Какой же он болван, что поддался чувству жалости, решив, что она нервничает.

Он развернул последнюю газету и, прищурившись, стал изучать фотографию. Принцесса-секретарша выглядела ослепительно, но теперь Джеймс знал, что в жизни она намного красивее.

Он не стал лгать самому себе, отрицая, что его тянет к ней. Очень тянет. Впрочем, невозможно быть мужчиной и не реагировать на такую женщину. Но в его жизни было слишком много красивых женщин, из общения с которыми он вынес главный урок – их не следует воспринимать всерьез. Все они эдакие светские бабочки, порхающие от одного мужчины к другому. А Лиззи, похоже, самая красивая из таких бабочек. Среди ее поклонников – наследники судовых империй, медиамагнаты, а ее фотографиями пестрят страницы гламурных журналов и охочих до грязных сплетен таблоидов. Несомненно, она большая искусница в жанре флирта, и вряд ли ее привлекают простые человеческие взаимоотношения. Такой женщине, как Лиззи, интересна игра, ей нравится дурачить и манипулировать, чтобы поддерживать уровень адреналина в крови.

Джеймс скривился. Связь с такой женщиной сулит уйму проблем, а ему этого вовсе не надо. Его устраивают ни к чему не обязывающие отношения – ничего длительного, серьезного, сложного. Ничего, что бы отвлекало его от работы.

А принцесса Элиза из тех, кому требуется постоянное внимание.

Внезапно Джеймс пришел в сильнейшее раздражение. Отодвинув стопку газет, он схватил переделанный ею отчет. Ему хватило одного взгляда, чтобы увидеть безнадежно кривые графики и перепутанные данные в таблицах.

Он отклонился от стола так, чтобы в открытую дверь увидеть Элизу. Черт, даже за секретарским столом она восседала по-королевски – спина прямая, голова поднята, словно на ней корона.

Джеймс тоже родился в состоятельной семье, хотя и не настолько богатой, как у Лиззи. И он вполне мог выбрать себе более легкую, полную удовольствий жизнь. Но он предпочел много и тяжело трудиться, чтобы преуспеть самому и приумножить богатство семьи. Когда-то его дед и отец много потрудились, создавая себе имя и благополучие. И Джеймс решил быть таким же, а не ждать, что все в жизни будет преподнесено ему на серебряной тарелочке. Он получал удовольствие от продуктивной работы. Вряд ли принцессе знакомо такого рода удовольствие, ведь она полагается только на свою красоту, имя и деньги, а никак не на добросовестный, повседневный труд. Вот уж кто привык к нескончаемому потоку серебряных тарелок, подносимых льстивыми слугами.

Джеймс встал, схватил бумаги и, стиснув зубы, подошел к столу Лиззи.

– Переделайте эти графики. – Он бросил бумаги на стол и стал с интересом наблюдать за ее реакцией.

На этот раз девушка не покраснела, а побледнела. Не довольна тем, что придется поработать? Это окончательно вывело Джеймса из себя.

– Вы должны работать лучше, Элиза. То, что вы принцесса, не дает вам права рассчитывать на особое отношение с моей стороны.

Лиззи вскинула голову, уловив сарказм в голосе босса, и посмотрела ему в лицо. Как же отличалось его выражение от того, которое она видела утром. Ни искорки юмора в глазах, ни золотистых всполохов. Глаза Джеймса были темны и холодны. Взгляд тяжелый и пустой. Она знала, что это означает – осуждение, отчужденность. Сколько раз на нее так смотрели ее сверхконсервативные, давящие своим покровительством братья. Но ведь она не просила Джеймса ни о каком особом отношении.

Неудачи этого утра и страх оказаться несостоятельной привели к срыву.

– Вы думаете, я раньше не слышала подобных заявлений? – резко спросила она. – Почему бы вам не сказать правду? Вы намеренно завышаете планку, чтобы требовать с меня больше, чем с других. Вы хотите, чтобы я наверняка не справилась. – Она притянула к себе бумаги. – Знаете, сколько раз я слышала пассажи о том, что «если ты принцесса, это не значит…»? Почему бы вам не попробовать быть оригинальнее?

Ответом на этот вызов было полное молчание, которое тянулось и тянулось.

Лиззи покраснела, и ей очень захотелось откусить себе язык. Она уставилась в стол, боясь поднять глаза на босса, который должен был выгнать ее в первый же день их совместной работы.

– Извините, – пробормотала она, – мои слова были недопустимыми.

Она не может потерять эту работу. Ей просто некуда больше идти.

Молчание затягивалось, и с каждой его секундой Лиззи ощущала все больший дискомфорт.

Джеймс подошел ближе и уперся бедром о край ее стола, как раз возле того места, куда она смотрела, так и не поднимая глаз.

Когда он заговорил, от его тихого холодного голоса Лиззи стало не по себе.

– Разве я не вправе ожидать от вас качественно выполненной работы? Вы же хорошо образованная молодая женщина, получившая степень в Париже и бегло разговаривающая на нескольких языках. Поэтому да, от вас я ожидаю большего, чем от обычной секретарши.