Утро началось с обычного режимного гудка, пробивающегося даже через толстые стены общежития. Семь звуков разной тональности – сигнал, с которым просыпалась вся академия.
Михаил уже не спал. Он провёл ночь, изучая сохранённые изображения и пытаясь понять, что означают все эти странные термины в чертежах. Большинство технологий, упомянутых там, не фигурировали в программе академии. А те, что были знакомы, описывались совершенно иначе.
"Проверка утренней памяти", – напомнил нейроинтерфейс. "Стандартная процедура для всех студентов. Пожалуйста, назовите три события, произошедшие вчера".
Это была обычная рутина, введённая два года назад "для профилактики амнезии у студентов, подвергающихся высоким интеллектуальным нагрузкам". Но теперь Михаил видел в этой процедуре совсем иной смысл.
"Вчера я посетил лекцию по квантовой информатике, обедал с Алексом в главной столовой и работал над проектом по исторической эволюции нейроинтерфейсов", – ответил он стандартно.
Ни слова о архиве. Ни слова о письме. Ни слова о человеке в маске, похожей на противогаз.
"Проверка памяти успешна. Желаем продуктивного дня, студент Беспамятный", – отозвался интерфейс.
Завтрак в столовой проходил как обычно: студенты в синих униформах получали свои порции нутриентов, оптимизированных для умственной деятельности. Михаил автоматически двигался в очереди, выискивая взглядом своего единственного настоящего друга в академии – Алекса Корнева.
Алекс выделялся в толпе – почти двухметрового роста, с выразительными скулами и проницательными серыми глазами, которые, казалось, видели людей насквозь. Его руки, с длинными пальцами пианиста, всегда были в движении – он постоянно что-то чертил в воздухе или поправлял несуществующие очки характерным жестом. Сын инженеров квантовой связи, Алекс с детства проявлял исключительные способности к точным наукам, что и привело его в Академию по специальной программе для одаренных студентов. Его интуитивное понимание квантовых технологий вызывало как восхищение преподавателей, так и зависть однокурсников.
Они познакомились ещё на предварительных собеседованиях, до поступления. Алекс специализировался на квантовой инженерии и имел почти фотографическую память, что делало его идеальным напарником для расследования.
"Ты выглядишь так, будто не спал всю ночь", – сказал Алекс, когда Михаил опустился рядом с ним, держа поднос с питательной смесью. "Снова копался в исторических архивах?"
"Именно", – Михаил огляделся, убедившись, что рядом никого нет. "Слушай, что ты знаешь о компании "ЗАСЛОН"?"
Алекс нахмурился: "Никогда не слышал. Что это, какая-то доисторическая корпорация?"
"Я думаю, она существовала в 2025 году. Разрабатывала технологии защиты информации".
"А, ты о столетнем юбилее? Я слышал, директор что-то говорил на прошлой неделе. В этом году отмечается сто лет какому-то важному технологическому прорыву. Может, это связано?"
Михаил кивнул, притворившись, что просто ведёт светскую беседу: "Да, именно. Хотел подготовить небольшой доклад об истории технологий информационной безопасности. А ты не знаешь какого-нибудь Ведомого или Ведомую? Может, преподавателя или исследователя с такой фамилией?"
Алекс задумался, помешивая ложкой свой завтрак: "Не припоминаю. Но ты же у нас историк, тебе виднее. Хотя… подожди-ка". Он активировал свой нейроинтерфейс, и его взгляд стал отсутствующим, как бывает у людей, просматривающих внутренние данные. "В прошлом семестре, когда я помогал в архивации старых лабораторных записей, мне попадалось что-то с этими инициалами. К.В. Какая-то старая исследовательская группа из прошлого века".
Михаил почувствовал, как ускоряется его пульс: "Ты помнишь, где именно?"
"В восточном крыле, в старой лаборатории квантовой инженерии. Там есть физический архив с бумажными документами. Представляешь, они до сих пор хранят бумагу! Допотопная технология, но она, кажется, переживёт все наши цифровые носители".
Михаил сделал мысленную пометку проверить это место. Но сначала ему нужно было убедиться, что он может полностью доверять Алексу.
"Слушай, ты не замечал ничего странного в последнее время? Провалы в памяти, дежавю, несоответствия в воспоминаниях?"
Алекс напрягся: "Почему ты спрашиваешь?"
"Просто для статистики. У меня проект по когнитивным эффектам длительного использования нейроинтерфейсов".
Его друг огляделся по сторонам и понизил голос: "Вообще-то да. Три дня назад у меня был странный эпизод. Я помню, как начал эксперимент в лаборатории квантовых вычислений, а потом… провал. Следующее воспоминание – я уже в своей комнате, пишу отчёт об успешном завершении эксперимента. Но я не помню сам процесс или результаты. Просто знаю, что всё прошло нормально".
Михаил кивнул: "И ты не спрашивал об этом у медблока?"
"Ты шутишь? После того случая в прошлом году, когда Сергея отправили на "корректировку мышления" за то, что он пожаловался на головные боли после инспекции "Газа"? Нет уж, спасибо. Я предпочитаю держать такие вещи при себе".
В этот момент их разговор прервал общий сигнал тревоги, и над столовой зажглось красное табло: "ВНИМАНИЕ! ПЛАНОВАЯ ПРОВЕРКА СИСТЕМЫ ВОЗДУХООЧИСТКИ. ВСЕМ СТУДЕНТАМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ".
Двери столовой автоматически закрылись, и через вентиляционные отверстия начал поступать лёгкий туман. Обычная процедура, повторяющаяся раз в неделю. "Газ" заботился о чистоте воздуха в академии.
Михаил заметил, как Алекс напрягся. Его друг достал из кармана маленькое устройство, похожее на ингалятор, и незаметно вдохнул из него.
"Что это?" – спросил Михаил беззвучно, лишь артикулируя губами.
"Потом", – так же беззвучно ответил Алекс.
Туман рассеивался минут пять, после чего вентиляция включилась на полную мощность, очищая воздух. Двери столовой разблокировались, и объявление сообщило: "Проверка завершена. Благодарим за сотрудничество".
Михаил заметил странный эффект: большинство студентов выглядели слегка дезориентированными, некоторые трясли головами, как будто пытаясь прояснить мысли.
"Встретимся после занятий у старого фонтана", – сказал Алекс, вставая из-за стола. "И, Михаил… будь осторожен с тем, что ищешь. В Академии не любят тех, кто задаёт слишком много вопросов о прошлом".
Восточное крыло академии было самым старым корпусом, построенным ещё в середине прошлого века. Здесь располагались лаборатории, требующие особой изоляции от внешних воздействий: квантовые компьютеры, нейрокриогенные камеры, симуляторы искусственных реальностей.
Михаил прошёл три уровня аутентификации, используя свой студенческий доступ, прежде чем оказался в узком коридоре, ведущем к старым архивам. Система безопасности восточного крыла была автономной и не подключалась к центральной сети академии – ещё одна странность, на которую раньше он не обращал внимания.
Физический архив представлял собой небольшую комнату, заставленную металлическими шкафами с выдвижными ящиками. В воздухе пахло бумагой – запах, почти забытый в цифровую эпоху. Михаил начал методично просматривать ящики, ища любое упоминание инициалов "К.В." или названия "ЗАСЛОН".
Через час поисков он наконец обнаружил папку с маркировкой "Проект "Щит". Руководитель: К.В. – 2025-2026". Внутри лежали пожелтевшие от времени распечатки научных статей, рукописные заметки и несколько фотографий.
На одной из них была запечатлена женщина лет тридцати с проницательным взглядом и короткими тёмными волосами. Подпись на обороте гласила: "Карина Ведомая, руководитель проекта "Щит", АО "ЗАСЛОН", июнь 2025".
Перебирая документы, Михаил нашёл статью с интригующим названием: "Теоретические основы защиты нейронных связей от направленного квантового воздействия". Автор: К. Ведомая, А. Корнев.
Корнев? Как его друг Алекс? Совпадение? Или…"
"Любопытная находка, студент Беспамятный?"
Голос за спиной заставил Михаила вздрогнуть. Он медленно обернулся и увидел высокую фигуру в лабораторном халате. Профессор Стиратель, декан факультета когнитивных наук. Человек, чьи лекции Михаил старательно избегал из-за странного дискомфорта, возникавшего в его присутствии.
"Я… исследую историю технологий информационной безопасности, профессор. Для своего проекта".
Профессор Стиратель улыбнулся. Его улыбка не затрагивала глаз, остававшихся холодными и пустыми, как у пресмыкающегося.
"Похвальное усердие. Но вы ищете не в том месте и не в то время. История имеет свойство… переписываться. Карина Ведомая – интересный выбор для исследования. Вы знаете, чем она закончила?"
Михаил покачал головой, пытаясь сохранить спокойствие.
"Её признали ментально нестабильной после того, как она начала распространять теории заговора о неком "Кольце", якобы планировавшем контролировать сознание масс". Профессор посмотрел на фотографию в руках Михаила. "Неуравновешенный ум, хоть и блестящий. Жаль, что парафрения исказила её восприятие реальности. Её поместили в специализированное учреждение, где она и умерла в 2026 году".
"А что случилось с компанией "ЗАСЛОН"?" – спросил Михаил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально.
"Обанкротилась после скандала с Ведомой. Её технологии были приобретены консорциумом, который позже трансформировался в организацию, известную сегодня как "Газ". Забавно, как история делает круг, не правда ли?" – профессор протянул руку. "Я должен попросить вас вернуть эти документы. Они не предназначены для студенческих проектов. Слишком… специфичны".
Михаил неохотно протянул папку, но успел незаметно сохранить фотографию Карины в кармане.
"Благодарю за понимание, студент Беспамятный. И позвольте дать вам совет: сосредоточьтесь на будущем. Прошлое имеет тенденцию… туманить разум".
Когда профессор Стиратель ушёл, унося с собой папку, Михаил выдохнул. Он не верил официальной версии. Если Карина Ведомая действительно умерла в психиатрической клинике в 2026 году, кто отправил то письмо в цифровой архив? И почему оно содержало технологии, которые выглядели невероятно продвинутыми даже для 2125 года?
Ему нужно было поговорить с Алексом. И выяснить, что за устройство его друг использовал во время "проверки воздуха".
Старый фонтан был одной из немногих неизменных деталей в постоянно модернизирующейся Академии Технологии. Построенный ещё при основании кампуса в 2050-х, он представлял собой мраморную чашу с бронзовой фигурой человека, держащего над головой сферу, символизирующую знание. Вода давно не текла – реальная вода стала слишком дорогой для декоративных целей, – но фонтан оставался популярным местом встреч.
Главным его преимуществом было отсутствие средств аудиовизуального наблюдения. Согласно легенде, первый директор академии, параноик и приверженец конфиденциальности, заложил в постамент фонтана устройство, создающее "мёртвую зону" для любых записывающих устройств. Правда это или нет, но студенты поколениями использовали это место для разговоров, которые не должны были попасть в академические логи.
Михаил сидел на краю фонтана, перебирая в памяти события дня. Его нейроинтерфейс работал в автономном режиме – ещё одна предосторожность. Отключиться полностью было невозможно – устройство было интегрировано с его нервной системой, – но можно было минимизировать передачу данных.
Алекс появился точно в назначенное время. Он всегда отличался пунктуальностью.
"Нас могут подслушать?" – первое, что спросил Михаил, когда его друг сел рядом.
"Нет, если мы находимся в пределах трёх метров от центра фонтана", – ответил Алекс. "Я проверял экранирование своими приборами. Это старая добрая пассивная защита – металлический сплав с примесью редкоземельных элементов в постаменте создаёт электромагнитный щит. Примитивно, но надёжно".
"Что это было сегодня в столовой? Что за устройство ты использовал?"
Алекс огляделся по сторонам, затем достал из кармана небольшой цилиндр, похожий на ингалятор.
"Мой личный проект. Я назвал его "Фильтр". Он содержит соединение, нейтрализующее активные компоненты газа, который распыляют во время этих "проверок воздуха".
"Ты знаешь, что это за газ?"
"Не уверен на сто процентов. Но судя по эффектам – что-то, влияющее на кратковременную память. Я заметил это полгода назад, когда начал вести подробный дневник событий. После каждой "проверки воздуха" у меня обнаруживались пробелы в воспоминаниях о предыдущем дне. Небольшие, но систематические".
Михаил почувствовал, как холодок пробежал по спине.
"И что ты выяснил?"
"Не так много, как хотелось бы", – Алекс вертел в руках свой "Фильтр". "Но достаточно, чтобы понять: эти "проверки воздуха" – часть системы контроля. Они что-то стирают из нашей памяти. Или, скорее, создают условия для последующего перепрограммирования".
"Перепрограммирования?"
"Да. Обратил внимание, что после каждой "проверки" следует обязательный просмотр академических новостей? Я думаю, это не просто информационный бюллетень. Это имплантация новых воспоминаний вместо стёртых".
Теория Алекса полностью соответствовала тому, что Михаил прочитал в письме Карины. Люди, стирающие память о будущем. "Газ" методично стирал из коллективного сознания саму возможность альтернативы.
"Мне нужна твоя помощь", – решился Михаил. Он достал из кармана скрытую фотографию и сохранённые изображения чертежей. "Ты слышал когда-нибудь о "мыслеприемнике"?"
Алекс вздрогнул, увидев имя Карины Ведомой на обороте фотографии.
"Откуда у тебя это?" – его голос упал почти до шёпота.
"Нашёл в старом архиве. И ещё кое-что". Михаил вкратце рассказал о своём открытии тайной двери, архиве общественной памяти и письме из прошлого. "Мне кажется, эта Карина Ведомая не была сумасшедшей. Она пыталась предупредить будущие поколения о "Газе". И она создала технологию, способную противостоять им".
Алекс долго молчал, изучая чертежи. Наконец он поднял взгляд:
"Это… невероятно. Устройство использует принципы квантовой защиты сознания, о которых я только читал в теоретических статьях. Но здесь есть практическая реализация! И судя по компонентам – это действительно может работать".
"Ты мог бы собрать такое устройство?"
"Теоретически – да. Но потребуются компоненты, доступ к которым строго контролируется. Квантовый биопроцессор, субквантовый транслятор… это оборудование из лабораторий уровня "альфа". Туда даже профессора не всегда допускаются".
"А если достать компоненты… неофициально?"
Алекс усмехнулся: "Говоришь о краже оборудования стоимостью нескольких годовых стипендий? Безумие". Он помолчал. "Но, возможно, единственный шанс узнать правду. Я в деле".
О проекте
О подписке