Он присел на корточки, разглядывая следы на снегу – чьи-то сапоги, мелькнувшие за поворотом. «Кляйн», – подумал он, сжимая трофейный пистолет. Жетон эсесовца жёг карман, как уголь.

…Они с Людмилой катались на лодке по Волге.

– Смотри, ласточки! – она указывала на стаю, кружившую над водой. – Говорят, они приносят удачу.

– Тогда поймай одну, – он притворно замахнулся вёслами.

– Не смей! – она засмеялась, и её голос смешался с плеском волн. – Они же вестники…

Теперь вестником была смерть. Сергей встал, спотыкаясь о железный якорь. Где-то впереди мелькнула тень.

– Стой! – крикнул он, но фигура рванула в чащу.

Погоня привела его к полуразрушенной мельнице. Стены, изрешечённые пулями, скрипели на ветру. Сергей вошёл внутрь, и тут же из темноты выскочил подросток с ножом.

– Уходи! – мальчик, лет пятнадцати, трясущимися руками вёл клинком по воздуху. – Я тебя зарежу!

Сергей отступил, подняв ладони:

– Свой! Видишь? – Он показал кулон-ласточку.

– Все вы «свои»! – Парень бросился вперёд, но споткнулся о ящик с патронами.

Они сцепились на гнилом полу. Сергей чувствовал, как дрожит тело мальчика – от голода, страха, ярости. Нож царапнул ему плечо, и он вскрикнул:

– Люда! Меня зовут Сергей! Меня ждёт Люда!

Парень замер. Его глаза, дикие и пустые, вдруг наполнились слезами:

– Меня… меня зовут Петя.

Они сидели у потухшего костра, делясь крохами хлеба. Петя рассказал, как немцы расстреляли его семью у этой мельницы. Как он прятался в подвале, слушая, как пули стучат по камням, словно град.

– Они вернутся, – мальчик обнял колени. – Они всегда возвращаются.

Сергей достал фото Люды, которое дала ему Ольга.

– Вот она. Если я умру… передай ей, что шёл.

Петя кивнул, пряча снимок за пазуху. Вдруг снаружи послышался лай собак.

– Беги! – Сергей толкнул мальчика к заднему выходу. – К партизанам!

Сам же вышел навстречу немцам. Их было трое. Первого он застрелил, второго сбил с ног ударом приклада, а третий выстрелил ему в живот.

Боль была огненной, но он успел швырнуть гранату. Взрыв смешал снег с кровью.

…Она стирала его окровавленную гимнастёрку в тазу.

– Ты идиот, – Люда выжимала ткань так яростно, что вода брызгала на пол. – Мог бы погибнуть!

– Но вернулся же, – он обнял её сзади, целуя в шею.

– Возвращайся всегда, – она повернулась, и в её глазах стояли слёзы. – Даже если придётся ползти.

Он полз сейчас. К реке. К надежде. Снег за пазухой таял, смешиваясь с кровью, а перед глазами плыли круги – то ли от боли, то ли от начинающегося бреда.

Петя ждал его у лодки, прикрытой брезентом.

– Жив? – мальчик втащил его внутрь.

– Пока… да, – Сергей усмехнулся, чувствуя, как тьма подбирается к краю сознания.

Они плыли подо льдом, как призраки. Немцы пронеслись над ними, даже не взглянув на мёртвую реку.

Глава 6

Лёд на реке трещал под ногами, как тонкое стекло, готовое рассыпаться в любой момент. Сергей шёл, опираясь на плечо Пети, каждый шаг отзываясь острой болью в животе. Пуля, застрявшая где-то между рёбер, жгла огнём, а кровь, просочившаяся через повязку, замерзала на морозе коркой. Мальчик молча тащил его вперёд, сжимая в свободной руке обрезок верёвки – всё, что осталось от носилок, сколоченных из веток. Впереди, за стеной падающей воды, виднелся тусклый свет.

– Там… – Пётя едва шевелил губами от усталости. – Водопад. За ним пещера.

Сергей кивнул, пытаясь не смотреть на красный след, тянувшийся за ними по снегу. «Как они ещё не нашли нас?» – мелькнуло в голове, но тут же её заполнил другой образ – Люда, стирающая окровавленные бинты в тазу. «Ты же обещал…» – шептала она в его воображении, и это заставляло двигаться дальше.

Водопад оказался ледяным исполином. Струи, застывшие в причудливых изгибах, скрывали узкий проход в скале. Пётя провёл рукой по замёрзшей стене, отыскивая выемку для опоры.

– Держись за меня, – прошептал он, и Сергей, стиснув зубы, вцепился в его полушубок.

Они пролезли за ледяную завесу, и холод сменился сырым теплом пещеры. Воздух пах дымом, ржавой кровью и тмином – запах войны, въевшийся в камни. Внутри горели факелы, прикреплённые к стенам, а на полу лежали десятки людей: кто-то стонал, кто-то молился, кто-то молча смотрел в потолок, словно уже простившись с жизнью.

– Новые? – из темноты вышла женщина в застиранном халате, её лицо было измождённым, но глаза горели. – Кто ранен?

– Он, – Пётя указал на Сергея, едва переводя дыхание. – Пуля в животе…

Женщина нахмурилась, присев на корточки. Её пальцы, быстрые и точные, раздвинули окровавленную ткань.

– Нужна операция. Сейчас. – Она повернулась к группе мужчин у костра. – Николай, помоги!

К Сергею подошёл широкоплечий партизан с лицом, изуродованным ожогами. Без лишних слов он подхватил его под мышки и понёс к каменному выступу, служившему столом. Факелы приблизили, и Сергей увидел на стене надпись, выведенную углём: «Здесь умирают, чтобы жили другие».

– Держи его, – женщина бросила Николаю ремень. – Будет больно.

Сергей стиснул зубы, но первый же укол ножом заставил его закричать. Боль вырвала из памяти обрывки прошлого…

…Они с Людмилой стояли в аптеке, и он показывал ей шрам на плече.

– Видишь? Пустяк, – он ухмыльнулся, а она побледнела, касаясь пальцами зарубцевавшейся кожи.

– Ты же мог умереть!

– Но не умер. Потому что знал – ты ждёшь.

Теперь её не было рядом, и боль становилась невыносимой.

– Ещё чуть-чуть, – голос хирурга звучал словно издалека. – Пётя, подавай бинты!

Мальчик метался рядом, роняя на пол пузырьки с йодом. Его лицо было мокрым от слёз – не от страха, а от бессилия.

– Готово, – женщина выронила пулю в железную миску. Звон металла о металл заставил Сергея вздрогнуть. – Но воспаление уже началось. Нужны антибиотики.

– Где их взять? – Николай бросил окровавленный ремень в угол.

Хирург молча указала на дверь, за которой гудел водопад. Все поняли без слов.

Пока Сергея перевязывали, Пётя сидел у его изголовья, сжимая в руках фото Люды.

– Она красивая, – пробормотал он.

– Самая… – Сергей попытался улыбнуться, но губы не слушались.

– Она тебя ждёт?

– Обязательно.

Мальчик кивнул, пряча снимок обратно в нагрудный карман.

– Мою маму тоже ждал папа. Но её убили… – голос Пети дрогнул. – Когда немцы ворвались в дом, она заслонила меня шкафом. А сама…

Он замолчал, уставившись на пламя костра. Сергей протянул руку, с трудом дотянувшись до его плеча.

– Она всё ещё ждёт. Где-то там, – он указал на потолок пещеры, за которым мерцали звёзды. – И твой отец её найдёт.

…Отец Сергея учил его стрелять в лесу под Рязанью.

– Целься в сердце, – он поправлял прицел мальчика. – Врагов не жалей.

– А если это не враги? – спросил Сергей, глядя на мишень, нарисованную на берёзе.

– На войне все враги, – отец выстрелил, и пуля разорвала центр мишени.

Теперь Сергей понимал, как тот был неправ.

Ночь в пещере тянулась вечно. Раненые стонали, дети плакали, а снаружи доносился вой ветра, смешанный с отдалёнными взрывами. Под утро, когда боль немного отпустила, к Сергею подошла хирург. Она представилась Аней и протянула кружку с мутным отваром.

– Пей. Это кора ивы, – она села рядом, вытирая руки окровавленной тряпкой. – Ты лётчик, говорил Пётя?

Сергей кивнул, делая глоток. Горькая жидкость обожгла горло.

– Наши слышали, что под Сталинградом идёт страшная битва, – Аня опустила глаза. – Там всё… всё в огне.

Он сжал кулон-ласточку, висевший на шее. *«Она жива. Должна быть жива»*.

– Вы откуда? – спросил он, чтобы перебить свои мысли.

– Из Гомеля. Немцы сожгли нашу больницу. Мы с Николаем и ещё тремя успели уйти… – она замолчала, поправляя повязку на руке. – Теперь здесь.

Её рассказ прервал грохот. С потолка посыпались камни, а снаружи донёсся рёв моторов.

– Танки! – закричал кто-то из часовых.

Пещера взорвалась хаосом. Раненые метались, дети плакали, а Николай схватил винтовку и бросился к выходу.

– Они нашли нас! – Пётя вскочил, вытаскивая из-под камня пистолет.

Сергей попытался встать, но боль пригвоздила его к полу. Аня схватила его за руку:

– Есть задний ход. Через подземную реку!

Она и Пётя потащили его вглубь пещеры, где из расщелины сочилась чёрная вода. Плот из связанных брёвен качался у берега, как последний шанс.

– Садись! – Аня толкнула Сергея на доски. – Плывите к излучине. Там наши!

– А вы? – Пётя вцепился в её рукав.

Она улыбнулась, поправляя ему шапку:

– Я ещё нужна здесь.

Они отплыли под грохот взрывов. Сергей видел, как Аня разворачивала бинты для новых раненых, а Николай стрелял из пулемёта в приближающиеся тени. Потом водопад скрыл всё, оставив только рёв воды.

Плот нёсся по подземной реке, ударяясь о стены. Пётя пытался рулить шестом, но течение было сильнее.

– Держись! – крикнул он, когда плот влетел в узкий тоннель.

Тьма сомкнулась вокруг. Сергей прижал к груди ласточку, вспоминая её голос…

…Они прятались от дождя в сарае.

– Ты когда-нибудь боишься? – спросила Люда, рисуя пальцем на его ладони.

– Только за тебя, – он прижал её к себе, слушая, как стучит дождь по крыше.

– Тогда не бойся. Я всегда буду рядом.

Даже сейчас, в ледяной воде, он чувствовал её тепло.

Плот вынесло на поверхность в километре от пещеры. Утро застало их на берегу, где среди обгоревших берёз стояла полуразрушенная церковь. На колокольне развевался красный флаг.

– Партизаны… – Пётя указал на дымок, поднимавшийся из-за стен.

Сергей попытался встать, но ноги подкосились. Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила сознание, – женщину в военной форме, бегущую к ним с криком:

– Живые! Здесь живые!

…А потом снова был её голос.

– Возвращайся.

Он возвращался. Через боль. Через смерть. Через всю войну.

Глава 7

Церковь встретила их холодом и тишиной. Сергея уложили на солому рядом с печкой-буржуйкой, из которой валил едкий дым. Женщина в военной форме, назвавшаяся Татьяной, промывала ему рану спиртом, а Пётя сидел у ног, сжимая в руках фото Люды. Мальчик не отпускал снимок ни на секунду, будто боялся, что карточка исчезнет, как исчезли все, кого он любил.

– Пуля прошла навылет, но воспаление уже началось, – Татьяна наложила свежую повязку. – Нужен пенициллин.

– Где его взять? – спросил Сергей, глядя на трещины в куполе, сквозь которые пробивались лучи зимнего солнца.

– Немцы везут медикаменты по ночам. Через лесную дорогу, – она кивнула в сторону окна. – Сегодня попробуем перехватить.

Пётя вдруг поднял голову:

– Я пойду.

– Ты останешься здесь, – резко оборвала его Татьяна. – Твоя задача – следить за ним.

Она ушла, хлопнув дверью. Сергей закрыл глаза, пытаясь заглушить боль. В ушах звенело, а в груди пульсировало тепло от кулона-ласточки.

…Они с Людмилой стояли на крыше госпиталя, смотря, как закат красит Волгу в багрянец.

– Когда всё закончится, мы уедем, – она обхватила его за талию. – Куда-нибудь, где нет войны.

– А где такое место? – он усмехнулся.

– Там, где мы будем вместе.

Теперь это «там» казалось миражом.

– Ты её любишь? – Пётя прервал его мысли, вертя в руках пустую гильзу.

– Больше жизни.

– А она тебя?

– Надеюсь.

Мальчик кивнул, словно этого ответа было достаточно.

Вечером Татьяна вернулась с группой партизан. Их лица были чёрными от копоти, а в руках они несли ящик с красным крестом.