У Настасьи две беды в её книгах - безумие, взявшееся с пустого места и одиозные жестокосердные бабки. Порой эти две беды ещё и перекрещиваются.
В "Сгинь" присутствуют всего два персонажа, Ольга и Игорь-Валентин, и я ожидала некий камерный триллер в лесной избушке, приправленный элементами мистики (хотя в плане мистики я опосля "Бабушки" Реньжиной уже не доверяла).
Преамбула такова. Зима. Лес. Ни души окрест. Двое находят труп и начинают изводить друг друга подозрениями. А труп начинает изводить их.
В книге, которая не может похвастать обилием персонажей, остаётся уповать только на качество прописания характеров тех двух калек, что у нас имеются, но перед нами воистину калеки - эмоциональные, социальные, духовные.
Стиль тоже специфический, сказочно-заунывный, перенасыщенный синонимами, который, может, и делал атмосферу в "Бабушке", но здесь выглядит пластилиново и по-дурацки. Если елка - то не просто лысая, а лысая, драная, несчастная, снулая, клочковатая как бездомная кошь, как больной вороненок, как лысина бухгалтера и все такое, если избушка - то ветхая, пыльная, стылая и далее по тексту.
Приведёт он полицию в избу, выволокут Ольгу под белы рученьки, и не видать ей никогда больше света белого. Белее, чем рученьки, под которые её выволокут
Что?
Предупреждает вас плашка "спойлер" над данной рецензией, предупрежу и я сейчас - если вы планируете читать эту книгу, и при этом сохранить интригу, не читайте дальше, ибо дальше будет по сути пересказ, наполненный горем и ознаменованный моим потраченным впустую вечером.
В общем, так.
Ольга, родив ребёнка и погрязнув в материнстве, решает, что попала в день сурка и уходит за батоном на полгода, бросив любимого сынишку и любимого мужа, ни с кем ничего не обсудив и даже не обдумав, клянчит милостыню, работает в чужом городе у семьи узбеков за картофельные очистки и тюфяк в углу, и вообще ведёт маргинальный и бездумный образ жизни, пока случайно на улице не слышит, как кто-то кричит "мамочка!" и вспоминает: "ух, у меня ж есть сын". Бросает узбеков, возвращается домой, в руке батон. А сын выпал из окна и умер уже. Такие дела. Идёт топиться к мосту над рекой-вонючкой, а там её встречает Игорь-Валентин. С Игорем-Валентином все ещё грустнее обстоит. Детство его исковеркала карикатурно-злобная бабушка, вырастив форменного буратино, который ни с кем не общается, ни к чему не стремится, разве что хочет имя поменять - из Валентина становится Игорем, потому что от звуков, напоминающих "Валя, Валентинка, Валюша" впадает в режим берсерка и дерётся со своими тезками-продавщицами.
А ещё у Игоря была в жизни Светлана. Они с ней столкнулись на тротуаре, она ему сказала - я Светлана. А он ей сказал - а я Игорь. А она ему потом - у меня дома есть солянка. Он сходил к ней домой, съел солянку и ушёл. Больше они не виделись. Эта встреча автором названа одной из двух знаковых встреч в жизни Игоря - вторая встреча была с мужиком, который навёл его на тот роковой домик в лесу, где и происходят события сия. Итак, Игорь-Валентин встретил Ольгу на мосту, сказал что-то вроде "ты это, не топись, лучше того, пошли со мной в лес жить. Только без интима, просто готовь солянку". И она пошла.
Нашли они труп, труп начал бедокурить и колобродить, они сошли с ума, перестали топить печь, сломали всю мебель, увидели призрак сына Ольги, призрак бабки Игоря-Валентина, призрак лося. Призрак сына стыдил Ольгу, что она его бросила, призрак лося ничего интересного не сказал, зато монолог призрака бабки меня повеселил.
После смерти бабки Игорь не стал забирать её труп из морга, и он пролежал там полгода (хотя законодательством установлены чёткие сроки хранения невостребованных трупов до 7 дней, если известны родственники, и до 14 дней, если это некий безымянный алкаш с улицы. Порой держат дольше. Но не полгода). Потом бабку сожгли в печи.
Я превратилась в сажу и золу... Это была не только я, но и еще несколько безымянных покойников, которых сожгли до меня, и тоже не полностью выскребли. Они прижимались ко мне, терлись о меня, проникали в меня... И теперь я состою из бомжа, пропахшего мочой и боярышником настолько, что даже огонь и дым не смогли их перебить. Мне досталась его шея, часть левой руки и жопа! Вся его жопа. В моей урне лежал неизвестный, найденный без документов в парке. У него случился сердечный приступ, а паспорт он с собой не носил. Никто не искал его, и бедненький парень истосковался в ожидании, когда его престарелый отец сможет подняться с постели и опознать тело. Не дождался. Сгорел. От него мне достались кишки. И те не полностью. Это мерзко, потому что перед смертью парень наелся хот-догов, а ты знаешь, что я не терплю хот-доги, но теперь их вонь навечно со мною. Мне достался мозг наркоманки. Я чуточку под кайфом. Мы чуточку под кайфом
Сдаётся мне, быть чуточку под кайфом следовало мне, чтобы адекватно воспринять данный текст.
В итоге Ольга и Игорь-Валентин совсем обезумели, я к ним стремлюсь, Ольга всю ночь танцевала босиком на снегу, а к утру приползла в избушку и решила ноги растереть водкой. Вспомнила про бутылку в шкафу с надписью "не пей, убьёт", Игорь-Валентин эту бутылочку у неё отобрал и всю спорол, чтоб согреться. Мгновенно ослеп (да, в этой вселенной от паленой водки слепнут за пару секунд и начерно). Подумал, что Ольга хочет его убить и задушил её, поцеловал труп и умер. Так мы установили, что от паленой водки и умирают за полчаса.
Так, а труп? А что труп? А там рядом с избушкой курган был, весной река ещё десять трупов таких принесла.
В общем, за забавную сцену знакомства на мосту и за шутки про Валь накидываю по ползвезды. Итого - одна звезда. Не самая яркая на этом небосклоне.