Глава 13

После заезда по кольцу, Ника уезжает. Стою и смотрю ей в след, прекрасно понимая, что она просто сбегает от меня. Даже сама не понимает насколько она права в этом. Сажусь в машину и еду к Сан Санычу. Слушаю его жалобы на работу и здоровье, пьем чай в его каморке. Слушаю его, а у самого мысли где-то далеко. Крутятся вокруг одной безумицы, что сбежала от меня час назад, сверкнув на прощание стоп-огнями своей машины.

Признаюсь сам себе – она цепляет меня. Сильно. Настолько, что готов плюнуть на все, особенно зная, что Дмитрий уехал в Краснодар. Заезжал ко мне за сопроводительными документами на технику. Мне мало того общения, что у нас сегодня было с ней. Готов хоть часами просто с ней разговаривать, препираться, провоцировать, перекидываться пикирующими фразами. А ее упоминание о тату в интересном месте до сих пор жалит мой мозг. Мне давно не было так интересно с женщиной. Аня – она интеллигентная. Она хорошо поддерживает любой разговор, но нет в ней той живости, характера, иронии, что есть в Нике.

Бл*ть, куда меня несет! В сотый раз напоминаю себе, что она несвободна. Но беспринципной скотине внутри меня абсолютно на это насрать. Прощаюсь с Сан Санычем, прыгаю в машину и еду к ней. Сам не знаю зачем. Стою уже минут тридцать у ворот ее дома и все не могу решиться набрать ее номер или смс. Нет, не потому что я – трус. А потому что, прекрасно понимаю, что это не просто плохая – это ху*вая затея. Очередной раз окидываю взглядом дом, собираясь уехать, но замечаю Нику. Стоит на террасе, кутаясь в длинный махровый халат, в руках у нее сигарета. И почему я не удивлен? Даже с мужской сигаретой в руках она выглядит органично. К черту все. Пишу ей смс и наблюдаю издалека. Ее ответы меня забавляют. Когда она выходит ко мне, готов говорить что угодно, лишь бы задержать ее возле себя хотя бы на час. К моему удивлению, она соглашается на ночную прогулку.

Когда Ника садится в мою машину, идея с прогулкой уже не кажется мне такой удачной. Каждый нерв реагирует на нее. Чувствую, как она напряжена. Замечаю ее взгляды в мою сторону. Как она замирает, стоит только взять ее за руку.

Ее дыхание учащается, а глаза меняют цвет до темно-синего, когда я притягиваю ее к себе. Боюсь, что придурок на мотоцикле, который проносится мимо нас, ее заденет.

Чувствую, как Ника дрожит в моих руках, как кусает свои губы. Значит не одного меня клинит. Этот факт меня и радует, и огорчает одновременно. Тянуться самому к другому человеку, понимая, что тебе ничего не светит – это одно. Это игра в одни ворота, в которых если и будет, кто страдать, то ты сам. А знать, что тебе отвечают и готовы играть в эту игру с тобой, от одной этой мысли у меня срывает крышу. Слышу ее рваное дыхание. Тону в ее глазах. Черт, я уверен, если я сейчас сомну эти губы, которые она так нещадно искусала, то она не оттолкнет. Зато потом будет жалеть о сделанном. А это хуже всего. Поэтому не держу ее, когда она делает шаг назад. Умница, не стоит переходить эту черту, как бы нам этого не хотелось. Идем смотреть на мотошоу. Честно, мне совершенно пох*й, что там происходит. Весь мой мир сейчас сошелся на ней. Не вижу ничего, кроме нее. Притягиваю ее спиной к своей груди. Мое тело моментально реагирует на ее тепло, черт! Ника разворачивается в моих руках и просит ее отвезти домой. Соглашаюсь. В штанах настолько тесно, что это причиняет неудобство.

В машине молчим. Напряжение пронизывает воздух. Каждый взгляд на Нику отзывается в паху. Твою ж мать! Меня останавливает только то, что она жена Дмитрия. Я сбился с долбаного счета, сколько раз я повторил про себя сегодня этот факт. Закуриваю. Краем глаза вижу, что Ника тоже берет сигарету из пачки. Слежу, как она обхватывает фильтр своими губами. Воображение в моем воспаленном сознании рисует совсем другую картину. Бл*ть, это долбанная пытка. Наконец-то подъезжаем к дому. Ника выходит сама, не успеваю открыть даже дверь машины.

Смотрим друг на друга. Понимаю, что с каждым разом видится с ней будет еще тяжелей. Я хочу ее. Низменные инстинкты начинают сводить меня с ума. Выдавливаю из себя только сухое: «Спокойной ночи!», удерживая себя на месте.

Прощаемся. Сажусь в машину и давлю на газ, срываясь с места, будто за мной черти гонятся. Даже на время не смотрю, набираю Аню.

– Игорь, что-то случилось? – голос сонный, разбудил.

– Нет, с чего ты взяла?

– Ты на время смотрел? Два ночи, – слышу, как Аня зевает.

– Прости, не посмотрел, заработался совсем. Прости.

– Ты что-то хотел?

– Спросить, когда ты вернешься домой. Или решила к родителям перебраться?

– Соскучился, что ли?

– Ага, – вру отчасти. Соскучился. Только не по самой Ане, а по сексу, который сейчас бы мне не помешал.

– Во вторник приеду.

– Ань, до вторника еще три дня. А если я помру за это время? – Аня мягко и совсем по девчачьи смеется.

– Не помрешь, я в тебя верю. Я бы пораньше приехала, да у мамы давление последние дни скачет. Отец просил побыть с ними до конца отпуска.

– Ладно, я понял. Маме и отцу привет от меня.

– Хорошо, предам. Спокойной ночи, любимый!

– Спокойной ночи! – нажимаю отбой.

Приехал домой, поднялся в квартиру. Настроение – полное дерьмо. Плеснул в бокал коньяка, выпил залпом. Опустошаю полбутылки в течение часа. Наконец, начинает клонить ко сну. Падаю на кровать и вырубаюсь до самого утра.

Глава 14

Подъехала к ресторану, который на сегодня арендовали родители. Выходя из машины, сразу замечаю тетю Зою. Всё, сейчас начнется первый круг сегодняшнего ада. Я ненавижу семейные сборища.

– Вероника, дорогая, как давно я тебя не видела, деточка моя, – она из тех, кто с маниакальной настойчивостью использует мое полное имя. – А где же Дима?

– Дима на работе, теть Зой. Как у Оли дела? – пытаюсь перевести тему на ее дочь, но безрезультатно. Тетя Зоя делает вид, что не слышит.

– Он попозже приедет, да?

– Нет, он в командировке, – отвечаю сдержанно, стараюсь выдавить из себя подобие улыбки.

– Ну, как же так, детка. Вероника, мужей надо держать крепко в руках. Нельзя позволять им вольностей. Ты распустила Димочку. Вот у меня Константин Андреевич никогда не прогуливал семейные мероприятия. Ведь семья – это святое. Знаешь, как бывает. Вот в нашу молодость… – этот монолог может продолжаться вечно, и ведь не уйдешь. Наверное, моя псевдоулыбка со стороны уже выглядит, как судорога лица. Благо к нам в этот момент выходит папа.

– Привет, моя девочка! – целую папу в обе щеки.

– Привет, папуль. Где мама?

– В зале. Пытается угомонить Ирину Олеговну.

– Они тут? – к слову, Ирина Олеговна – это моя свекровь. И моя больная мозоль на протяжении десяти лет.

– Да, и Анатолий, и Ирина, – после этих слов отца не могу сдержаться и закатываю глаза.

– Ник, потерпи чуть-чуть. Ты же знаешь, для мамы важно, чтобы ты присутствовала в такой вечер.

– Да, пап, я понимаю. Постараюсь держать себя в рамках приличия, – м-да, вечер будет еще тот. – Пойду маму поздравлю.

Мама, как всегда, шикарно выглядит. Глядя на эту женщину, ни за что не дашь ей 50 лет. Стройная и стильная, она всегда производит впечатление.

– Ника, как я рада тебя видеть! – мама обнимает и целует меня.

– Я тоже, мам. Ты шикарно выглядишь.

– Спасибо, моя хорошая. Как ты? Как Дима? Вы давно к нам вместе не заезжали.

– Мамуль, всё дела, работа. Постараемся приехать обязательно.

– Никусь, ты бы знала, какой сюрприз мне сделал папа. Ой, я так рада! – смотреть на мамин восторг было очень приятно. У нее глаза сверкали от счастья. – Мы летим в Венецию.

– Папа исполнил твою мечту! Как я рада за вас! – улыбаюсь и обнимаю маму. Она так счастлива.

– Если бы я была моложе лет так на двадцать, то, наверное, прыгала бы от восторга.

– Я очень за вас рада. Вы такие молодцы у меня. Кстати, вот твой подарок, – протягиваю небольшую коробку с книгой и сертификатом.

– Доча, не стоило. Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты на меня тратишься.

– Мамуль, ну на кого мне еще тратиться, кроме вас с папой, – не успеваем мы с мамой закончить разговор, как к нам подходит Ирина Олеговна и Анатолий Сергеевич. Маму отвлекает ее подруга, и они отходят в сторону.

– Добрый вечер, Вероника! – Анатолий Сергеевич, как всегда, сдержан и учтив.

– Добрый вечер!

– Вероника, а где Димочка? Я не могу до него дозвониться сегодня, – Ирина Олеговна в своем репертуаре: «с места в карьер».

– Дима в Краснодаре. Срочная командировка.

– Почему он мне не позвонил? Ничего не сказал. Как так?

– Видно, не было времени. Он решился на поездку в последний момент.

– Как ты могла его отпустить? Он же знал, что будет мероприятие. Не надо было его отпускать. Он и так много работает. Неужели вам не хватает денег? Если не хватает, давайте мы вам будем помогать. Димочке не обязательно так много работать, – наверное, и говорить не стоит о том, что я хотела ее придушить в этот момент.

– Ирина Олеговна, нам хватает денег. Запретить ему или куда-то не пустить я не могу. Он –взрослый человек. У него есть обязанности в отношении своих сотрудников. Если он решил, что командировка необходима и ее нельзя перенести, значит, так оно и есть, – сдерживаюсь из последних сил, чтобы не ответить ей так, как она заслуживает.

– Ты совсем о нем не заботишься! – так, началось.

– Ирина Олеговна, свои обязанности жены я выполняю. Чистые рубашки и носки. Готовый свежий ужин и секс – все на отлично. А вот совать свой нос в его работу, я не буду, – от кипящей внутри злости на эту холеную стерву начинаю скрипеть зубами.

– Ты должна заботиться о его здоровье, а не только о чистых носках. Ему нельзя перерабатывать. Это плохо сказывается на организме! – всё, свекровь понесло. Началась старая песня.

– Дима не жалуется на здоровье. У него все хорошо! – намеренно выделяю слово «хорошо».

– Нет, вы посмотрите, какая нахалка. Анатолий, она убьет нашего сына. Я ведь говорила тебе… – я была уже готова высказать этой парочке все, что я о них думаю и послать их к черту. От этого необдуманного шага меня спасает двоюродный брат Данил.

– Никусь, привет! Потанцуешь со мной? – Данил выше меня на целую голову, широкоплечий блондин.

– Конечно, Дань, – брат выводит меня в зал, и мы начинаем танцевать вместе с другими парами.

– Спасибо, что спас меня от этой истерички.

– Не за что, – Данька улыбается. У него шикарная улыбка. Сколько, наверное, девчонок от нее тают.

– Судя по твоему лицу, ты готова была её сожрать.

– Дань, я бы ее костями подавилась или от ее яда умерла, – смеемся с ним.

– Да, теть Ира – это нечто.

– Это вынос мозга, Дань, – музыка заканчивается. – Пойду, поищу маму и буду отсюда сваливать. Пока моя свекровь снова не решила попить моей кровушки, – Данька улыбается.

– Хорошо, – прощаюсь с братом и ищу маму с папой в толпе. Они стоят вместе и разговаривают с дядей Борей.

– Здравствуйте, дядя Боря!

– Здравствуй, Ника! Какая ты красивая стала. Вымахала девка, и не заметили.

– Мам, пап, я, наверное, поеду уже.

– Никусь, но только все собрались за стол садиться. Может задержишься на чуть-чуть?

– Мам, еще один раунд с Ириной Анатольевной я не выдержу.

– Давай, я их выпровожу как-нибудь?

– Мамуль, не надо. Отдыхайте, веселитесь. Я заеду на днях к вам. У меня все равно голова разболелась, я после работы. Ты же простишь свою непутевую дочь?

– Ника, ну что ты такое говоришь? Езжай, отдыхай, конечно. Я очень рада была тебя видеть, – целую маму и папу, прощаемся. Я накидываю пальто и выхожу из ресторана. Краем глаза замечаю, что свекровь готова была ринуться за мной. Даже со своего места встала. Видно, не все высказала, змея.

Воздух уже по-осеннему холодный. Закончилось бабье лето. Захожу на стоянку. Даже издалека вижу, что рядом с Ласточкой стоит чужая машина, перекрыв мне выезд. Замираю на месте, понимая, кому принадлежит автомобиль. Из Гелендвагена выходит Игорь. Закрывает дверь, облокачивается на машину и закуривает.